Анастасия Сидорчук
Ведьмин дом
Несколько секунд Олег озадаченно смотрел на пустое место. А затем, на всякий случай, повернулся налево. Ух… Медведь стоял на своем месте, и по-прежнему не обращал на него никакого внимания.
– Перепутал, – облегченно выдохнул Олег. Поднявшись с крыльца, он дружески похлопал чучело по плечу. И, не удержавшись, прошелся подушечками пальцев по медвежьим клыкам. Тут произошло неожиданное. Наверное, челюсть у чучела была плохо закреплена (а закрепляется ли она вообще?), поскольку вдруг сомкнулась на его руке. От неожиданности Олег даже слегка вскрикнул. Но тут же взял себя в руки. Ничего страшного не произошло, маленькая царапинка зажила еще до того, как Олег переступил порог своего-гурьевского дома.
***
Часа два он не мог уснуть. Пил чай из волшебной пиалы, попутно еще раз осматривая дом.
«Хороший дом, – думал он, – надо брать! Позвонить завтра Гурьеву, еще раз обговорить цену. И соседи приятные, и от города недалеко».
Примерно раз в десять минут смотрел через окно на Сонин дом. Свет в окнах там горел долго, и было безумно интересно, чем она занимается. Фотографируется в ожерелье из курьих лап? Продумывает контент для блога? Ну не колдует же, в самом деле!
Засыпая, думал: «Хоть бы приснилась бабушка Люба! Поболтал бы с ней…». Но нет, сны снились другие. Не очень приятные. Какие-то бандитские разборки, перестрелки, как в боевиках. Только выглядело все очень реалистично.
Несколько раз от страха просыпался, весь в поту. Но вот удивительное дело – страх никуда не исчезал. В реальности перестрелок, конечно, не было… А было… Шебуршание в углах (мыши?), осторожные шаги за окном и на крыльце, словно кто-то хочет, но не решается пробраться в дом. И – постоянное чувство, что за ним, спящим, следят из окна.
А ближе к утру сны сделались приятными. Снился ему шелест листвы, запах сырой земли, лиственничные иголки в босых ногах. И, почему-то, мясо. Много сырого свежего мяса!
Глава 6. Деревенские сплетни.
С мыслями о мясе он и проснулся. Потянулся – сладко, легко. Поцарапанная рука совсем не болела, а в теле образовалась приятная гибкость. Прям как у героя мультфильма «Падал прошлогодний снег». Одновременно с этой ассоциацией ему в голову пришла и какая-то важная мысль. Но уловить он ее не смог, и она тут же улетучилась.
С самого утра пробовал заглянуть к Соньке. Но та не открыла. Через дверь сказала, что чувствует себя неважно – наверно, отравилась вчера колбасой. Извинилась, и попросила приходить вечером, когда ей станет получше.
Вновь вернулся домой. Появилась мысль прогуляться по деревне, поискать аптеку, чтобы купить что-нибудь от отравлений. А заодно и еды – мяса или сосисок, так как есть на свежем воздухе хотелось неимоверно.
Аптеки, естественно, не было. Немногочисленные местные жители, которых он встретил, отвечали, что за лекарствами надо ездить в район, что всем необходимым запасаются заранее. Спрашивали, правда ли он собирается покупать гурьевский дом, и не боится ли он жить рядом с ведьмой. Цокали и качали головами, боясь, что ведьма его охомутает.
Еще неприятнее вели себя их собаки. Было ощущение, что все они здесь страдают бешенством. Поскольку, едва Олег приближался к чьему-либо дому, они начинали громко лаять и со всей дури кидаться на забор. Слава Богу, что все они были на цепи, а то загрызли бы насмерть.
Зашел в магазин, накупил и мяса, и сосисок. А заодно – кетчуп, майонез и приправы для шашлыка. Глядя на продавщицу не удержался, сострил:
– И ничего со мной за ночь не произошло! Ведьма мою кровь не выпила, на моем теле полетать даже не планировала. И на курьих лапах не колдовала. И душу мою купить не предлагала…
– Очаровала тебя уже… – усмехнулась продавщица. – Погубит она тебя!
– Сонька – не ведьма! – не выдержал Олег. – Нормальная девчонка…
– Погубит. Как жениха своего погубила, так и тебя погубит.
–Какого жениха?
– Михаила. Не знаешь разве?
Олег вздохнул и закатил глаза.
– И что – она его в медведя превратила? И теперь он стоит на крыльце и дом ее охраняет? Это всего лишь чучело…
– Да чучело-то здесь причем? Я тебе про настоящее убийство говорю! Убила она жениха своего. Не по колдовски, а по настоящему, как обычные люди друг дружку убивают. А то, как она тело его у себя во дворе закапывала, так то вся деревня видела!
Вот это поворот… Теперь они Соню не только в ведьмы, но и в убийцы записали… Понятно же – что все это вранье. Или – нет?
– Дура ты! – зло сказал он, хотя в жизни придерживался принципа никого не оскорблять. – Ты просто ей завидуешь, вот и врешь. Видимо, тебе покоя не дают ее женихи…
– А я гляжу, и ты ей уже в женихи набиваешься? Может и женишься?
– Может и женюсь, – выходя из магазина, ответил Олег.
«Эх! Такое хорошее утро испортила!»
***
На лавочке возле Сонькиного дома плакала старушка – Муркина хозяйка. Олег подошел, попробовал узнать – в чем дело. Но та с ним разговаривать не стала, отмахнулась.
Олег зашел в свой дом, и дальнейшую картину видел уже из окна. Вот вышла Сонька – бледная и некрасивая. Вынесла в полотенце Мурку. Старуха плакать перестала. Мурку взяла бережно, Соньку благодарила, пыталась поцеловать и пихала в ее руки тысячную бумажку. Соня увернулась и от поцелуев, и от денег. Пошатываясь, скрылась в своем дворе. А старуха радостно пошагала к себе домой.
Интересно, что же такого произошло? Допустим, Мурка заболела, а Сонька ее вылечила. Она ветеринар? Вроде – нет. На самом деле колдунья? Смешно, если бабка принесла Мурку просто поесть у Сони курьих лап, раз уж в магазине ей их не досталось.
Что-то важное с этими лапами крутится в голове. Но вот что?! Голод такой, что ни на чем невозможно сосредоточиться. Сам бы эти лапы сейчас умял, ей Богу!
Олег постарался выкинуть все мысли из головы, достал из машины мангал, решетку и угли, и начал жарить мясо. И (стыдно признаться) съел его полусырым, так как дождаться пока оно приготовится не смог.
Глава 7. Вечерний моцион. Откровения ведьмы.
После обеда вновь вышел прогуляться. Только уже не по деревне (там продолжали бесноваться собаки), а за деревней – по лесу и по лугам. Воздух был восхитительным, пах травой, цветами и соснами. Заглянул даже на кладбище, поискал могилку бабы Любы Гурьевой. И нашел. С фотографии бабушка Люба ему приветливо улыбалась. Наверное, она была самым светлым человеком в деревне, и уж явно не сплетничала. Не то, что некоторые.
– Бабушка, бабушка… – сказал он вслух фотографии на кресте. – Неужели, Сонька могла кого-то убить? Врут же? Или – не врут?
Фотография ему, конечно, не ответила. Но в голове вдруг – женским голосом – всплыла фраза: «А что ты гадаешь? Возьми, да открыто у Сони спроси!».
– Спасибо, бабушка! – опять вслух сказал он, и погладил крест. – Так я и сделаю!
