Анастасия Сова
Теперь ты моя
Глава 5
Аля
Мы мчимся по улицам ночного города, но я почти не разбираю дороги. Все время жмурюсь.
Страшно.
Внутренности узлом завязываются.
Я люблю водить машину, но это… Такие лихие поездки точно ни для слабонервных.
Хочется завизжать, когда мы в очередной раз резко заходим в поворот, и мотоцикл сильно накреняется. Но я держусь. Вместо этого просто сильнее обхватываю поджарое тело Максима.
От этого «Придурка» сейчас моя жизнь зависит.
Не знаю, сколько мы так едем. Кажется, целую вечность.
Я уже давно потерялась во всем, что чувствую.
Позволяю себе нормально открыть глаза, а не опасливо выглянуть из-под опущенных ресниц, только когда мы съезжаем с трассы, замедляясь.
Проселочная дорога уходит далеко от трассы.
Блин! Блин! Куда он везет меня?
Жутко становится. Я не настолько глупа, чтобы доверять первому встречному. Тем более такому, как этот самовлюбленный индюк.
И зачем я его послушала? Нужно было просто к машине бежать. Мой отец – не последний человек в структурах, ничего бы страшного там со мной не случилось.
Но я растерялась. Просто разум на несколько минут покинул тело, трусливо прячась.
А теперь вот я расхлёбываю последствия.
Мы останавливаемся у какого-то довольно старого дома.
В округе никого.
Даже домов соседних не видно.
Жуть меня за горло хватает, мешая дышать.
– Эй, ты здесь вообще? – Максим обращается ко мне, когда снимает шлем.
– Ты куда меня привез? – старюсь изобразить негодование, но интонация больше напоминает нервное напряжение.
– Не знаю, – мужчина непринужденно пожимает плечами. – Дорога просто понравилась, и я свернул.
Псих какой-то!
– Да ладно тебе! Тут явно нет никого. Сможем пока укрыться.
– Что значит «укрыться»? – у меня руки трястись начинают. Во что он меня втянул?
– Переночуем тут, пока в городе все не уляжется.
– В смысле? – Максим не набрасывается на меня, и это вселяет уверенности. Я начинаю говорить более уверенно. – Мне домой надо! Я сейчас отцу позвоню!
– Звони, – мужчина слишком быстро соглашается, и сразу же теряет ко мне всякий интерес. Это раздражает.
Максим поднимается по ступенькам к двери. Копошится в карманах, а потом склоняется над замком.
Я в нетерпении начинаю искать сотовый. Звонить папе не хочется. Он убьет меня, когда узнает где я была. Но это будет вторым убийством. Сначала я попрощаюсь с жизнью за то, что продинамила «прекрасного» Тимура.
Но даже на это мне сейчас плевать.
– Да где же ты?! – раздраженно бубню, потому что не могу найти телефон.
У меня обычная дамская сумка. Там много хлама, да, но мобильный всегда лежит в отдельном кармашке, где сейчас его не наблюдается.
– Позвонила? – саркастичную усмешку мужчины я вижу даже в темноте. Такое впечатление, что он знал, что дозвониться не получится.
– Телефон исчез, – бурчу я. – Наверное, потеряла его на вашем адовом побоище.
Ну и угораздило же меня вляпаться!
– Я дверь открыл. Греться пошли, – это все, что я слышу в ответ.
Мне приходится последовать примеру Максима, и тоже скрыться в темноте странного дома. После его слов я почувствовала, что и вправду замерзла.
– Чей это дом? – спрашиваю я, когда мы оказываемся внутри.
На самом деле, тут не на много теплее, чем на улице.
– Я же сказал, – Максима явно раздражает, что приходится повторять.
– Ты не знаешь? – я вдруг соображаю к чему он клонит.
– Нет. Но сомневаюсь, что хозяин появится в скором времени, – он говорит так легко, будто такое поведение для него в порядке вещей.
– Ну охренеть, блин! – я разочарованно вскидываю руки.
– Я думал, что девчонок возбуждает опасность, – иронично хмыкает Палач.
Надуваю щеки. Капец просто.
– Это взлом с проникновением! Нас арестуют! Ты вообще в курсе, что за нарушение закона можно и в тюрьму загреметь?
– А ты, случайно, не дочь мента? – Максим снова кривится.
– Мой отец…, – я решаю рассказать, но в последний момент передумываю. Если Максу ни в первой нарушать закон, лучше ему не знать о том, кто я.
– Ну? – он не отстает. Ждет ответа.
– Не важно. Я просто хочу уехать отсюда.
– Я сказал – утром!
Тон Максима резко меняется. Да он весь становится другим. В миг меняется, превращаясь в другого человека.
– Печь растопить сможешь? Мне надо в душ.
Мои глаза распахиваются на максимум от того, что я сейчас слышу.
– Чайник хотя бы поставь, – уголок его рта дергается в усмешке.
Максим начинает раздеваться. Снимать одежду прямо при мне.
А стою истуканом, и даже отвернуться не догадываюсь.
– Ты можешь составить мне компанию, – неожиданно изрекает мужчина. – У тебя был когда-нибудь секс в душе?
– Я не… – сначала запинаюсь от такой откровенности, но потом все же беру себя в руки. – Да что ты себе позволяешь?
– А вообще секс был? – «придурок» не унимается. Для него это все, как игра.
– Я не собираюсь разговаривать на такие темы! – выпаливаю как на духу.
– Хм. Ясно. Значит, не накинешься на меня ночью?
Максим теперь уже стоит передо мной в одних трусах, и я опасаюсь, что их он тоже снимет.
– Даже не надейся! – рдея отвечаю я.
– Ладно.
Передергивание плеч, кажется приводит в движение всю стальную макулатуру. Тестостерон ходячий. На то, как натренированные мышцы перекатываются под кожей, кажется, можно вечно смотреть.
– Чайник поставь, – напоминает мне Максим, безошибочно открывая дверь в ванную комнату.
– Чайник поставь, – я вслух переигрываю его манеру речи.
Нашел служанку.
Но пить все же хочется. Поэтому, я спешу выполнить просьбу.
Правда, оставшись один на один со старой плитой, понимаю, что она невыполнима.
Кнопки автоподжига я не вижу, а открывая конфорку, не получаю ничего, кроме противного запаха газа.
Наверное, где-то тут есть спички, но искать их нет никакого желания. Мало того, пользоваться ими я все равно боюсь.
В конце концов, я решаю налить хотя бы воду, чтобы не выглядеть в глазах Максима полностью никчемной.
– Чая, я так понимаю, тоже не будет, – мужчина оказывается позади меня совершенно неожиданно.
Он ставит руки на столешницу, по обеим сторонам от меня.
В нос ударяет аромат его свежего тела. Оно пышет жаром, и я даже через пальто умудряюсь почувствовать, как он горяч.
Вадим тоже часто представал передо мной в одних трусах, но никогда не имел такого влияния. Я всегда смотрела на ситуацию с каким-то безразличием, а тут сердцебиение уже заходится в бешеной скачке.
По телу пробегает щекотка предвкушения. Какого-то дикого, необузданного чувства.
В голове сразу начинают мелькать картинки с боя, где Макс представал настоящим одичавшим животным.
От этих мыслей в животе все скручивается в бараний рог. Я даже сама не ожидала такой реакции.
Вода начинает вытекать из чайника, когда он наполняется до предела, и льется до тех пор, пока здоровенная ручища с надутыми, как канаты венами, не перекрывает ее.
Я, наконец, прихожу в себя, и бросаю чайник в раковину.
Разворачиваюсь, чтобы посмотреть на Максима.
– Ты стоишь слишком близко, – заявляю я, но сама не узнаю свой голос, напитавшийся эротичной хрипотцой.
Я когда его слышу, хочется рот ладошками зажать, чтобы ненароком больше не произнести ни слова.
Но тут же меня поджидают новые неприятности.
Максим предстает передо мной во всей своей долбанной сексуальной красе.
Я сначала так и смотрю ему на грудь. Обнаженную. Накаченную. Манящую прикоснуться к ней ладонями.
Она как раз находится на уровне моих глаз.
Вид его, распаренного после душа тела, выбивает из головы все приличные мысли.
Я о такой грязи сроду не думала.
Опасливо перевожу взгляд выше. Встречаюсь с омутом потемневших карих глаз.
Задыхаюсь. В прямом смысле задыхаюсь оттого, как он смотрит на меня. Глазами пожирает, в которых нет ни капли сомнения.
Я как-то нервно сглатываю, но произнести хоть слово не получается.
Передо мной взрослый, опытный и очень опасный мужчина. Ходячий секс. Я мало в этом разбираюсь, точнее, не разбираюсь вовсе, но эта дикая энергетика почему-то будоражит что-то внутри меня. Принуждает окунуться в пучину порока и грязных удовольствий. Я не могу объяснить это. Просто чувствую.
– Ты можешь потрогать, – шепчущий голос Максима на секунду возвращает меня в реальность. – Я вижу, ты этого хочешь.
– Что? – я будто отмахиваюсь сама от себя.
Мужчина оставляет вопрос без ответа. Просто берет в руки мою ладонь, и укладывает ее на себе на грудь.
Ведет вниз.
Нагло заставляет щупать обалденные торс. Подушечками пальцев ощущать каждую твердую выпуклую мышцу. Изучать его идеальное, как у Бога тело.
И я не сопротивляюсь. Я, блин, не сопротивляюсь! Сама не знаю, что со мной происходит.
Холодное помещение вдруг становится невероятно жарким.
Щеки жжет.
Доля секунды, и я оказываюсь на столешнице с покорно разведенными по сторонам ногами.
Это сумасшествие, которое я даже сама себе объяснить не могу.
Рука Максима ползет по капрону, обтягивающему бедро, и вовсе не встречает преграды от струящегося платья.
Вторую он запускает мне в волосы. Снова притягивает мою голову к себе и опять без спроса целует.
Нажимает языком, раздвигая мои губы, и такому напору нет никакой возможности сопротивляться.
Он целует меня жадно и мощно. Вовсе не так, как делал это на ринге.
На затылке я ощущаю сильный захват его пальцев – даже если захочу прервать это безумство, то ничего у меня не выйдет. Настоящий капкан. Плен.
Трель смартфона вынуждает Максима отстраниться.
Он недовольно отходит в сторону. Копошится в вещах, и, скривившись, принимает входящий вызов.
– Да, – жесткий голос совсем не выдает возбуждение, зато оно отлично проглядывает у него между ног, оттопыриваясь здоровенным бугром под старым полотенцем.
Я начинаю потихоньку приходить в себя.
Блин! Что я творю?!
Рваное дыхание никак не хочет восстанавливаться. Щеки до сих пор пылают.
Пуговицы на платье почему-то оказываются расстегнутыми, а я этого даже не заметила.
Спрыгиваю на пол, поспешно их застегивая. Невозможно злюсь на себя. Кошмар! Чуть не отдалась первому встречному.
Украдкой поглядываю на Максима. Он спокойно разговаривает с кем-то, и даже не ежится, точно чувствует себя комфортно в этом не отапливаемом, грязном доме.
А еще у него есть телефон! Как я сразу не догадалась! Мне необязательно нужен собственный мобильник. Потому, что номер папы я знаю наизусть. Он заставил выучить.
Я даже не успеваю возмутиться, упрекнуть мужчину в том, что он не предложил мне телефон, как он сам произносит заветные слова:
– Планы меняются. Мы уезжаем.
Глава 6
Демьян
Я везу Алевтину в свой домик, который приобрел буквально на прошлой неделе. Ни ради дома, ради земли, на которой он был построен.
Но работы по сносу этой хибары пока не начались, потому что возникли некоторые проблемы с оформлением документов.
Я дико разозлился, но сейчас такое положение вещей оказалось на руку. Ну не повезу же я девку к себе домой. Тогда вся аура моего образа простого подпольного бойца в миг растворится.
Всю дорогу девчонка держится за меня со всей силы, точно и вправду думает, что мы разобьемся.
Такая смелая с виду, дерзкая, а железного коня испугалась.
Я не знал, что ОМОН накроет наш клуб, но шлем для Али все равно приготовил.
В итоге все получилось даже лучше, чем я мог себе представить.
Вот уж не думал, что когда-нибудь мне захочется поблагодарить силовые структуры!
Выхожу из душа на все готовый. Знаю, что сейчас трахать Попову нельзя, мы еще не дождались ее папашу на месте в первом ряду, но члену мои планы объяснить просто невозможно.
Он хочет протаранить маленькую киску Алевтины прямо сейчас, напрягшись так, будто взорвется, если в скором времени я не сброшу это напряжение.
Она повернута ко мне спиной. Распахнутое пальто скрывает фигуру, но я успел рассмотреть девочку ранее.
Стройные ноги в коротких сапожках сейчас выглядят аппетитнее задницы, и член снова дергается в предвкушении.
– Чая, я так понимаю, тоже не будет, – подхожу совсем близко. Руки укладываю на столешницу.
Прижаться не рискую. Это испортит все. Не оставит моему плану никаких шансов.
Я просто нагну девчонку, придавив к столу, и трахну даже если она окажется против.
– Ты стоишь слишком близко, – Аля разворачивается, и изо рта, разве что, слюни не стекают, когда она разглядывает меня.
Так что не откажется. Даст. Как миленькая отклячит попку и будет визжать, пока не кончит.
Ее бархатистый, чуть срывающийся голос сейчас вовсе непохож на тот, каким она обычно со мной разговаривала.
Моя близость действует на Алевтину правильным образом, и я, пиздец, как этому рад.
– Ты можешь потрогать, – шепчу ей. – Я вижу, ты этого хочешь.
Девчонка в замешательстве задумывается, и тогда я сам укладываю маленькую ладошку на себе на грудь.
Вниз веду.
Она несмело пробегает пальчиками по моему все еще влажному телу. Хочу спустить руку на член, чтобы малышка сжала его свой крохотной ладошкой. Но вовремя останавливаюсь. Это будет означать только одно – я не сдержусь.
Сажаю ее на столешницу. Мну бедра. Интересно, потекла?
Проверять не рискую, но уверен, что да.
Кажется, Аля полностью лишается воли. Даже ноги свести не пытается. Позволяет распахнуть платье. Сжать грудь. Через поролон, правда, но сейчас это даже к лучшему.
Я держусь из последних сил, чтобы не потерять контроль над сознанием.
Это сложно, учитывая, что Аля оказалась слишком доступной. Прямо, как я люблю.
А ты, оказывается, плохую девочку воспитал, товарищ полковник. Вон как раскрылась передо мной! Бери – не хочу.
Звонок мобильного телефона не дает мне увязнуть в пучине похоти, и поиметь Алю прямо в пальто в грязном старом доме.
Трезвонит мой мобильный. Ее я предусмотрительно выбросил на ринге, когда бойцы накрыли клуб. Кто знает, че там ее папочка понатыкал. Хвост мне был не нужен.
И я не прогадал.
Мне сообщают, что через двадцать минут после набега ОМОНовцев, Попов примчался на место событий лично. Осмотрел все. Телефон забрал.
Боится за дочурку. Быстро бойцов понагнал.
Только теперь Алевтину вернуть надо.
Отец ей явно всыпет, а это на моей репутации в глазах девчонки отразится, скорее всего, в негативном ключе.
Я должен стать положительным героем. Сексуальной фантазией, о которой она будет мечтать дома под одеялом.
– Планы меняются. Мы уезжаем.
Распутная девица оказывается уже полностью одетой, когда я заканчиваю разговор с Ильей.
Даже пальто замуровала до самого горла. Насупилась так забавно, точно собиралась отчаянно возмущаться.
Но мои слова Алю расслабляют. Она будто облегчение чувствует.
Неужели, я неправильно прочитал ее поведение минутой ранее. Или она сама не ожидала, того, что чуть не дала?
Да, неважно! Главное, что блядская жилка присутствует, а уж раскрыть ее в полной мере я точно смогу. И не таких под себя прогибал.
Аля
Мы уезжаем из вскрытого Максимом дома, чему я очень рада.
Даже предстоящая поездка на мотоцикле пугает меня не так, как возвращение домой.
Все внутренности узлами завязываются, когда я думаю про папину реакцию на мое отсутствие.
Конечно, остаться с Максимом тоже не вариант. Мое сознание слишком странно на него реагирует. А я не могу позволить себе окончательно потерять голову рядом с ним.
Он же меня с ног до головы облапал. А я позволила, за что теперь хочется придушить себя.
И в итоге, как бы мне не хотелось этого делать – идти больше некуда. Не на вокзале же ночевать среди смрадного запаха и грязных бомжей!
Надеюсь, что папа уже спит, и у меня получится оттянуть неприятный разговор хотя бы до завтра.
Но кого я обманываю?! Он же мне раз сто позвонил, пока ждал на ужин-знакомство с будущим мужем. И теперь точно не спит.
С собаками ищет.
Глотку перегрызет, когда я на пороге дома появлюсь.
В любом случае, приходится назвать Максиму свой адрес, и всю дорогу молиться о двух вещах: невредимой добраться до дома и пережить встречу с родителями.
– Встретимся завтра? – спрашивает мужчина, когда снимает с меня шлем.
Свой он почему-то оставляет на голове, хотя я была уверена, что мой новый знакомый снова бросится целоваться. Даже разочарование какое-то накрывает. В глубине души.
– Не знаю, – пожимаю плечами в ответ. – Кажется, у меня много дел.
Придумав наитупейшую отмазку, я, в общем-то, вполне удовлетворяюсь собственным ответом.
Ну не скажу же я, что меня за сегодняшнее теперь папочка отлупит.
– Я позвоню, – без капли разочарования в голосе произносит мужчина, а затем, перекинув ногу через байк, быстро скрывается из виду.
Я, по неизвестной мне причине, провожаю мотоцикл взглядом, и только потом прохожу в дом.
На первый взгляд, кажется, что родители спят.
Окна не светятся. Тихо. И эта тишина дает мне ложную надежду.
Очень аккуратно, как только могу, поворачиваю ключ в замке. Не хочу их разбудить.
Машины своей во дворе я не видела, но вот запасные ключи лежат на полочке, на привычном месте, и это заставляет меня нервно сглотнуть.
Уверяя себя в том, что все в порядке, прохожу в холл.
На цыпочках передвигаюсь по мягкому ковру, но, кажется, все равно создаю слишком много шума.
Мне уже практически удается добраться до лестницы, как зал неожиданно озаряется ярким светом люстры.
Вздрагиваю.
Кажется, что вот прямо сейчас, небеса упадут мне на голову.
– Далеко собралась? – жесткий голос отца выражает в себе весь спектр красок его злости.
Нервно усмехнувшись, оборачиваюсь.
Папа сидит в кресле, покручивая в руках мой мобильный.
Он что, был там? Это он натравил группу захвата?
Кажется, папа еще отчаянней, чем я думала. И власти имеет гораздо больше.
– Где ты была, дочь? – он не стерпит вранья, об этом я знаю, но сказать правду язык не повернется.
– У Ксюхи, – кажется, что мой голос подрагивает.
– А где ты должна была быть, Алевтина?
– Я же сказала, что замуж насильно не выйду! – во мне откуда-то берется смелость, когда я вспоминаю тот неприятный инцидент, из-за которого, в общем-то, все случилось.
– А я и не спрашивал твоего согласия! – папа сатанеет. Он резко поднимается с кресла, возвышаясь во весь свой немаленький рост.
По ступенькам спускается мама. Она сильнее запахивает шелковый халатик, и я вижу, что ее глаза раскраснелись.
– Ты выйдешь замуж за того, за кого я скажу! – орет отец. – Потому что я решаю! А ты исполняешь, поняла!
Никогда не видела его таким. И такого ужаса, по-моему, раньше никогда не испытывала.
– Я всю жизнь горбатился ради тебя и матери! Ради вашего благополучия и достатка! А ты что? Ты просто неблагодарная сучка! Которая, помимо всего прочего, еще и нагло врет мне прямо в глаза!
– Саша! – мама пытается утихомирить взбесившегося отца, но от его злости, кажется, даже стены могут загореться. – Давай, мы все остынем, и поговорим завтра?
– Завтра эта неблагодарная девка носа из своей комнаты не покажет! И будет там сидеть, пока Тимур не заберет ее в свою постель. Я тебя, дрянь, наручниками к батарее пристегну за такие выходки! Только попробуй мне дернуться! Без моего разрешения чтобы даже не дышала!
Становится жутко. Я этого человека будто впервые вижу.
Он так просто говорит обо мне, будто я вещь. Его вещь, которой он может распоряжаться по своему усмотрению.
Глаза начинает щипать от слез.
Горло раздирает болью.
Даже мама больше не заступается за меня.
Кажется, она тоже боится отца.
И я не знаю, что сейчас задело меня больше – обида или разочарование.
Я просто за секунду увидела в родных людях то, чего не пожелаешь увидеть никому.
Неужели, мое счастье здесь никого не интересует? Неужели, это правильно – обвинять детей в том, что пришлось их воспитывать, тратиться на них, любить их?
Мне хочется сдержаться, не показывать слабость, но не выходит. Начинаю плакать.
– Скрылась с моих глаз! – я уже просто не узнаю папу. – Иди, пока не убил тебя собственными руками.
Бегу не оглядываясь. Мне очень хочется оказаться одной. Просто вдоволь нареветься, а потом опустошенно глядеть в одну точку.
– Саша, да успокойся, – до меня доносится голос матери, пока я, спотыкаясь, мчусь по ступеням.
– Успокоится, Инга? Успокоиться? – папины крики отчетливо слышно даже на втором этаже. – Эта дрянь меня опозорила своим поведением! Она меня подставила! Она всех нас подвела! Вы понятия не имеете, что теперь будет!
Перестаю слышать брань родственников только когда закрываюсь в своей комнате и затыкаю уши.
Я уже жалею, что не поехала ночевать на вонючий вокзал! Там было бы куда лучше, чем здесь.
Глава 7
Аля
Уснуть получается только под утро, когда за окном уже снова становится светло.
Сначала я просто пытаюсь прийти в себя, а потом продумываю план действий.
Ну, не хочу я мириться с произволом со стороны родителей! Сама хочу решать! Нельзя в двадцать первом веке просто взять, и насильно выдать замуж.
Идти против отца страшно после вчерашнего, но разве у меня есть выбор?!
Есть конечно: стать послушной овцой, или зубами выгрызть себе свободу.
Решение приходит как-то само собой. Я долго не раздумываю – просто беру в руки мобильный, которые добродушно принесла мама, пока я делал вид, что сплю, и строчу сообщение.
Вы: «Возьми меня в жены.»
Максим отвечает очень быстро, несмотря на время, но я не обращаю на это никакого внимания. Даже рада тому, что все так быстро разрешилось.
Придурок: «Хорошо.»
Вот так просто?! Даже не спросит ничего? Да, это не Вадя, который за секунду нашел тридцать три отговорки.
Вы: «Приезжай к двенадцати. Спасибо. Очень выручил!»
Придурок: «Рад. В двенадцать буду.»
Теперь я с облегчением раскидываю руки на кровати. Пока все складывается как нельзя лучше.
Родители не смогут выдать меня замуж, потому что я уже буду замужем. А остальные, вытекающие отсюда проблемы, буду решать по мере их поступления.
Максим приезжает в назначенное время. Он паркует мотоцикл у ворот, и звонит мне.
Отца дома нет, к маме пришла массажистка – идеальное время для побега.
Чувствую себя героиней американских фильмов про подростков. Мое окно удачно выходит на крышу гаража, а там у папы всегда стоит лестница.
Натягиваю на себя зимнюю куртку, потому что добраться до пальто возможности, увы, нет.
Спрыгиваю на лужайку и бегу к воротам. Быстро бегу, пока кто-нибудь случайно не засек меня по камерам.
Опасность практически наступает мне на пятки. От этого ускоряется сердце, и дыхание сбивается, но только на время, пока я, наконец, не оказываюсь за воротами, на воле.
Хочется завизжать от нахлынувшего облегчения. Я прямо чувствую, как с рук и ног спадают тяжелые тюремные кандалы.
– На невесту ты не особо похожа, – Максим усмехается, и это слышно по голосу, шлем он снова не снимает.
– Ты на жениха тоже не тянешь, – выдаю я.
Если честно, мне и самой становится смешно от того, что происходит сейчас. Неужели, я решилась?
Окидываю взглядом родительский дом. Поверить не могу, что нахожусь по эту сторону забора.
– Только, давай, сразу договоримся, – снова перевожу взгляд на «будущего мужа», устанавливая свои условия, – мы супруги лишь на бумаге и… я поживу у тебя пару дней. Родителям надо будет смириться.
– Может, трахнемся хоть разок? – интересуется он, пока помогает мне со шлемом.
– Нет! – резко отвечаю я.
Какой же он все-таки нахал. Но теперь червяк сомнения неожиданно поселяется где-то на краю сознания.
– А вчера ты была, в общем, даже не против.
Максим притягивает меня к себе, и мы оказываемся совсем близко. Он утыкается своим шлемом в мой, но из-за темного стекла мне не удается разглядеть выражение его лица.
Я снова начинаю ощущать странное притяжение. Оно вспыхивает в груди, и раскрывается там распустившимся цветком. С Вадимом такого никогда не было. Я будто… от земли отрываюсь. Забываю обо всем.
– Ладно, поехали, – он просто отпускает меня, точно напоминая, что все держит под контролем, даже мои чувства, что сам принимает решения, и от моего мнения и желания тут вообще ничего не зависит.
Со вздохом перекидываю ногу через байк. Надеюсь, при свете дня поездка не выбьет из меня дух.
Со всей силы обхватываю мускулистое тело Максима. Он идеален там, под курткой.
Сегодня, пока не могла уснуть, то и дело думала об этом. О кубиках пресса и широкой спине, накаченных руках и, о Боги, о дорожке темных волос, что уходила под полотенце на бедрах мужчины.
От том, как крепок и горяч Макс был под моими пальцами.
И это несмотря на то, что меня просто разрывало от обиды за поступок родителей, особенно папы.
Красивый гад пролезал в сознание без спроса, против воли вынуждал думать о себе.
Головой я тоже прижимаюсь к мускулистой спине. Я бы и ногами с удовольствием обвила его талию, только, боюсь в таком положении мы, тем более, далеко не уедем.
Кажется, мужчина выбрал ближайший ЗАГС. А я даже не подумала позаботиться об этом. На месте мы оказываемся очень скоро.
На этот раз я даже от страха не трясусь. Не успеваю перепугаться настолько сильно.
– Жди меня здесь, – говорит Максим. – Договорюсь обо всем, потом позову.
Его улыбка не оставляет мне никаких сомнений в том, что ему это удастся. Мне кажется, он кого угодно уболтать может. Тем более, явно при бабле. Не светит им только.
Он выглядит сейчас сытым котом. Довольным таким. Ленивым. Спокойным, даже несмотря на то, что собирается жениться на первой встречной.
Максим удаляется в сторону ЗАГСа, а я провожаю взглядом его задницу. Аппетитная она. Твердая, наверное, как орех. Вот бы тоже потрогать… Пальцами сжать, ощутить, насколько она крепкая.
«Аля!» – мысленно ударяю себя по губам. Откуда такие мысли?
Мужчина возвращается через пять минут. Я знаю это потому что, то и дело смотрю на часы. Нервничаю. Все время кажется, что отец вот-вот появится в поле зрения, приедет за мной, раскусит мой гениальный спонтанный план.
Но, к моему величайшему облегчению, этого не происходит. И теперь уже мы вместе с Максимом заходим во Дворец бракосочетаний.
Наши шаги отдаются от стен. Похоже, в помещении только мы и регистратор.
– Вам просто документ выдать, или с церемонией? – спрашивает женщина, включая свет в зале для торжеств.
– Антонина Львовна, – Максим нараспев произносит ее имя, хочет расположить к себе, – конечно с церемонией. Мы хотим прочувствовать все. Чтобы прям, ух! Ощутить это чувство, когда перестаешь быть свободным.
Он подмигивает мне, а я смеюсь. Не чую подвоха.
Почему-то его слова меня совсем не пугают. Это же игра. Забавная, спонтанная необычная игра. Такая, в которую в кайф играть, пока родители не узнали.
Максим привозит меня домой. Теперь мне уже не страшно возвращаться. Я огородила себя фальшивым браком. На мой взгляд, этого вполне достаточно.
«Муж» обещал заехать за мной через два часа. Только бы дождаться.
В животе трепещут бабочки. Сознание точно перевернулось. Я действительно чувствую себя так, будто взаправду вышла замуж. Предвкушение новой жизни ни на секунду не покидает меня.
В желудке, конечно, иногда неприятно потягивает из-за разного рода опасений. Больше всего я боюсь, что папа вернется домой до того, как я уеду. Мне будет проще пережить приступ его агрессии где-нибудь на расстоянии, а он точно произойдет, теперь я в этом уверена.
Успокаиваю себя тем, что с Максимом мне будет, как минимум, нормально. Если бы хотел изнасиловать – уже бы сделал это. Столько времени было! Он же порядочный. Вроде. Только наглый.
Мотаю головой, чтобы избавиться от его идеального образа.
Быстро закидываю вещи в небольшую дорожную сумку. Беру только самое необходимое.
Это временно.
Уверена, скоро родители поймут, что не имели никакого права так со мной поступать. И только тогда я вернусь.
– Далеко собралась? – папа загораживает дверь, скрестив руки. – Я запретил тебе выходить из комнаты.
– Мое благополучие больше не твоя забота, – копошусь в сумке, и вручаю ему бумагу.
Сомнения улетучиваются. Адреналин резко выбрасывается в кровь, и я чувствую себя уверенно.
Он с недоверием смотрит на меня, и лишь потом переводит взгляд на документ.
– Ты что натворила? – отец становится бешеным за две секунды, как спичка вспыхивает ярким огнём ярости.
– Это вы виноваты! – нападаю я.
Мне не страшно. Да, что он сделает? Ударит? Пусть! Больше у них нет надо мной власти.
– Ты хоть представляешь куда вляпалась?! Знаешь кто он?! – вопреки моим опасениям, отец не нападает, но выглядит так, точно волосы на себе рвать готов.
То, что надо. Пусть мучается.
– Это неважно, пап. Главное, теперь ты не можешь указывать мне, что делать.
– Демьян Логинов опасный человек! Бандит! Он сотрёт тебя в порошок, и даже не моргнёт глазом! И теперь из-за твоей выходки у нас у всех огромные проблемы!
– Погоди! – я не могу поверить своим ушам! О чем он говорит вообще?! Какой ещё Демьян? Максим должен быть!
Вырываю у отца бумагу. Перечитываю. Нет! Нет! Это какая-то ошибка!
Руки начинают дрожать, а лист бумаги, кажется, жжет кожу.
– Пап?! – поднимаю на родителя перепуганные глаза, полные слез.
– Здесь сиди! – бросает он мне. – И не вздумай выходить из спальни, поняла?! Я решу все.
Быстро-быстро киваю головой.
Отец уходит из комнаты, хлопнув дверью.
Вижу, как он уезжает, с визгом трогаясь с места.
Боже! Да что же я наделала?!
Оседаю на пол. Всхлипывая, обнимаю себя за колени.
Я просто хотела чуточку свободы.
Не знаю, сколько сижу так. Шевелиться не хочется. Меня будто катком переехали.
Не двигаюсь с места до тех пор, пока за окном не слышится гул приближающихся автомобилей.
Неужели, дождалась?! Папа вернулся.
Вскакиваю с пола, чтобы подтвердить свои догадки, и вздохнуть уже с облегчением, но этого не происходит.
Две незнакомые машины останавливаются рядом с воротами.
Четверо крепких мужчин мгновенно оказываются на улице. Они беспрепятственно входят на территорию, рассредотачиваясь.
Неужели, за мной пришли?
Паника не даёт даже мысли собрать воедино.
Все они разбегаются, оставляя лишь липкий страх.
Ладони в миг становятся холодными, а шея потеет.
Надо бежать из комнаты. Здесь меня точно схватят. Нужно найти безопасное место. Уехать.
Да! Моя машина, скорее всего, в гараже или на заднем дворе. Отец спрятал ее после того, как забрал с «места преступления». Нужно только найти запасные ключи.
Я судорожно опустошаю ящики комода. Без разбора выбрасываю все вещи на пол.
Хнычу.
Руки не слушаются, от обилия мелких вещиц рябит перед глазами.
Да где же вы?!
Вот! Вот! Нашла!
Быстро хватаю ключи, и бегу к двери. Но там меня уже ждут.
– Куда лыжи намылила? – губы бугая растягиваются в неприятной ухмылке.
Он хватает меня за запястье и тянет за собой.
Я кричу, дергаюсь, хватаюсь за перила и пытаюсь разжать его несдвигаемые с места пальцы.
– Да успокойся! Хуже будет! – в какой-то момент мужчина не выдерживает и рычит на меня. Кажется, что вот-вот ударит.
Мне все же удаётся вырваться, когда мы оказываемся на улице. Но я падаю.
Верзила не теряется, и просто хватает меня за ногу. Тащит по все ещё зелёной лужайке.
– Нет! Нет! Отпустите! – кричу я. – Да, отпустите!
Но мужчина совсем не реагирует на мои бессмысленные попытки.
