***
Уже набравшись неба сини,
мир незаметно входит в лето,
войду в игру углов и линий
и выйду где-то…
Будь за столом прогулкою в лесу,
в тарелке супа твой высокий парус,
порой в твоём простуженном носу
загадок более чем в жизни; старость
играет словом, молодость горит.
Всё в мире – сон, то светлый, то печальный,
возьми в основу алкогольный ритм,
пчелиный шум, завесу дыма в чайной.
Иди за голосом, не мучай
ни рифму, ни строку, позволь дышать
свободой им. Прекрасно лжёт душа!
Рука ж фиксирует литературный случай.
***
Что будешь делать, мать Мария?
Исус распят, Иуда мёртв.
Иди через века в Россию.
Ответила: "Иду". Идёт…
26 июня 2011г.
***
Мёрзнут лужи, коченеет мозг,
опадает краска с алых роз.
Стая псов. Рассвет из серебра.
Осень. Сумасшедшая пора.
1.
Твой товарняк над временем летит
с надбавкой северной. Куда ведут дороги?
От водки к женщине, от слова к Богу,
а от гордыни в скит.
Вернёмся в жизнь, к вещам от общих мест,
заметим: город обкорнала осень.
А на Васильевском поставят крест,
поскольку тело за базар вины не носит.
2.
Скользит состав по рельсам через лес, и
колёса скручивают время в миг.
А Венедикт пьёт щедро, за троих,
за всю страну, щекою худ, но весел.
Он пьёт за счастье, братство и любовь,
за пролетарии всех стран, соединяйтесь!
За то, что мерзость не колышет кровь
поэтов, грузчиков и вегетарианцев.
Он от Москвы бежит, от суеты
погрязших улиц в нищете и грязи.
Мы ход замедлим, заходи и ты,
наш одинокий и однообразный.
Куда-то едем, пьём такую дрянь –
кишка с кишкой играют в рокировку.
Не спи, земляк, плесни три капли, глянь:
нам хватит до последней остановки.
3.
Мой друг, болгарин из Софии, Красимир
Георгиев (да не судите строго
его фантазию) встречал единорога,
я переводом это подтвердил.
А дело было, как понять я мог,
так: он с вечеринки возвращался, место
глухое было, в лужице у ног
увидел две звезды и полумесяц,
и тот представился: "Единорог".
Хоть страшен зверь был, без испуга
поэт признал в нём не диковину, но друга.
Когда я пьян и женщина у ног,
я часто плачу, вспоминая этот
весёлый случай; рад, что Бог
нашёл, в конце концов, Поэта,
а мог бы и не мог.
Но Красимир дал выход положенью
и написал о том стихотворенье.
А что утешит одинокого поэта?
Вино и женщина, курительный табак?
Всё это так
и всё же всё не это…
4.
Он был тринадцатым в тот вечер за столом.
И преданно апостолы глазели,
скорее от любви, чем от вина,
смотрели в Бога. Бог –
он не рифмуется ни с чем,
сам слово в слове.
Да, он в начале мог,
теперь не хочет…
Пока ж ученики сидят,
пьют красное и заедают плотью.
Как под рукой да Винчи, взгляд
Иуды тайной отличается от прочих.