Анатолий Викторович Карпов
Психология рефлексивных механизмов деятельности
2.1. Рефлексия в структурно-уровневой организации психических процессов
При обращении к первому из указанных планов – процессуально-психологическому — можно констатировать следующее положение. На стыке проблемы рефлексии и современных исследований психических процессов в целом сложилась довольно парадоксальная ситуация, суть которой состоит в следующем. С одной стороны, безоговорочно признается, что рефлексия не только является одним из психических процессов, но и выступает наиболее сложным и комплексным среди них. Но, с другой стороны, она практически никогда не включается в традиционно существующие таксономии и классификационные схемы психических процессов, не входит в их систематику, лежит «вне» и «за» пределами (или «выше») их общей системы. Проще говоря, являясь психическим процессом, рефлексия как таковая реально практически не исследуется, и, что главное, она очень слабо ассимилирована общей теорией психических процессов. Данная ситуация обусловлена двумя основными причинами. Во-первых, объективно наибольшей и фактически беспрецедентной сложностью рефлексии как предмета психологического изучения. Во-вторых, исторически сложившейся и продолжающей доминировать при изучении психических процессов аналитико-когнитивной парадигмой их изучения. Она ориентирует психологическое познание на аналитическое выделение отдельных – качественно специфических компонентов процессуального содержания психики, а также на исследование прежде всего когнитивных процессов.
В силу сказанного можно предположить, что решение проблемы процессуального статуса рефлексии, равно как и решение более общей проблемы – разработки адекватного концептуального подхода к ее изучению, возможно лишь при условии трансформации указанной исходной парадигмы. Она должна быть, на наш взгляд, дополнена иной – регулятивно-синтетической — познавательной установкой. С позиций последней открывается возможность изучения более сложных, синтетических процессов психики. В частности, именно в русле этого подхода ранее нами была разработана концепция интегральных процессов психической регуляции деятельности и поведения [91; 92; 94; 99; 104; 107; 110 и др.]. В ней обосновано и экспериментально доказано положение о существовании и качественной специфичности определенной группы психических процессов – интегральных, а также о самостоятельности их статуса. Это процессы целеобразования, антиципации, принятия решения, прогнозирования, программирования, планирования, контроля, самоконтроля.
Есть основания считать, что реализация основных выводов концепции интегральных процессов психической регуляции деятельности и поведения может содействовать дальнейшему развитию исследований рефлексии, способствовать разработке конструктивного и, по возможности, обобщенного концептуального подхода к данной проблеме. Остановимся на этой проблеме более подробно.
В указанной концепции на основе анализа процессуально-психологической регуляции деятельности и поведения была доказана необходимость дифференциации двух форм, двух классов (и уровней) организации процессов психики. Во-первых, основных, традиционно выделяемых процессов (когнитивных, эмоциональных, волевых, мотивационных) как своего рода процессов первого порядка. Во-вторых, синтетических, регулятивных процессов – процессов второго порядка. Их целесообразно обозначить как интегральные процессы регуляции деятельности и поведения. Они выступают необходимым промежуточным звеном, этапом и уровнем интеграции между основными психическими процессами и целостной структурой регуляции деятельности и поведения.
Такие процессы, действительно, не только реально существуют, но и достаточно давно известны в психологии; они получили также свое закрепление в естественном языке. Однако, для того чтобы их адекватно дифференцировать и осмыслить, необходимо расширить традиционную схему понятийного описания процессов психики, дополнить аналитико-когнитивную установку их изучения регулятивно-синтетической установкой.
Дело в том, что для эффективного и активного взаимодействия субъекта с действительностью недостаточно только процессов, направленных преимущественно на ориентировку и познание (когнитивные процессы), на активацию и оценивание (эмоциональные процессы), на стабилизацию активности (волевые процессы) и на побуждение, инициацию этой активности (мотивационные процессы). Объективно необходимы также и процессы, специально направленные на построение, организацию и регуляцию активности (поведения и деятельности). В качестве таких специфически регулятивных процессов следует рассматривать известные, но не объединяемые в качественно специфический класс процессы, обозначенные нами как интегральные.
Все психологические особенности интегральных процессов целесообразно, на наш взгляд, рассматривать в свете диалектики общего, особенного и единичного по отношению к особенностям других процессов психики. Иначе говоря, они обладают общими со всеми иными категориями процессов свойствами; однако наряду с этой общностью им присущи и некоторые особенные, специфические характеристики, позволяющие считать их однородной в некоторых существенных отношениях группой процессов. Наконец, на фоне общих и особенных характеристик каждому из процессов этой группы присущи и свои собственные (единичные) характеристики, описывающие их собственное качественное своеобразие.
Действительно, обобщение результатов работ, посвященных исследованию целеобразования, антиципации, принятия решения, планирования, прогнозирования, программирования, контроля и самоконтроля вскрывает ряд ключевых особенностей всех этих процессов, аналогичных в целом ведущим характеристикам других традиционно выделяемых процессов психики. Так, все они, безусловно, являются психическими по механизмам своей реализации, характеризуются свойствами субъективности, идеальности, целенаправленности, предметности, имеют специфический операционный состав, направлены на обеспечение наиболее общих адаптивных функций, являются сложными, многоуровневыми и системно-организованными образованиями, допускают реализацию и в собственно процессуальной форме, и в форме относительно автономной, развернутой деятельности. Наличие этих общих с другими процессами особенностей, собственно, и позволяет считать, что все эти процессы являются хотя и специфическим, но все же одним из классов процессов, реализуемых психикой.
Всем этим процессам присущи, однако, и некоторые специфические только для данного класса особенности. Главные из них могут быть охарактеризованы следующим образом.
1. Ведущим критерием выделения всех этих процессов является соответствие каждого из них определенной комплексной функции по организации деятельности, обусловленной ее психологической структурой. Такими функциями, составляющими в своей совокупности, как известно, замкнутый, целостный контур регуляции, являются функции формирования цели и ее дифференциации на подцели, предвосхищения результатов деятельности (промежуточных и конечных), снятия прагматической неопределенности, формирования программы деятельности, текущего и заключительного контроля и самоконтроля и др.
2. Общая особенность рассматриваемого класса процессов состоит ив том, что все они по определению являются регулятивно-монофункциональными, то есть направлены на обеспечение какой-либо одной, инвариантной по отношению к различиям в типах и видах деятельности регулятивной функции ее организации. И в этом также состоит их отличие от других классов процессов психики. Действительно, например, память или мышление необходимы для реализации практически всех регулятивных функций (они входят в состав и целеобразования, и принятия решения, и самоконтроля, и др.), то есть являются в этом плане регулятивно-полифункциональными процессами. Свойство регулятивной монофункциональности (инвариантности реализуемой функции) является объективной и достаточной предпосылкой для складывания инвариантного операционного состава каждого из этих процессов.
3. Еще одна основная особенность рассматриваемой группы процессов состоит в том, что они имеют комплексный, синтетический состав, выступают интегральными в плане гетерогенности и разнокачественности объединяемых в них процессов иных категорий и классов. Вместе с тем любой из традиционных процессов, включаясь в состав интегральных, будет представлен в нем всегда лишь в той мере и в том аспекте, в каком это необходимо и достаточно для реализации интегрального процесса.
В интегральных процессах определенную специфику приобретает и общее для всех психических процессов свойство системности. Дело в том, что в качестве их функциональных компонентов выступают отдельные традиционно выделяемые психические процессы (когнитивные, эмоциональные, волевые, мотивационные). При этом состав психических процессов, входящих в интегральные, по-видимому, остается инвариантным, но существенно различается мера выраженности каждого из них при включении в разные интегральные процессы. Меняется структура функциональных взаимосвязей между ними, устанавливаемых в различных интегральных процессах. Формирующиеся при этом интегральные процессы представляют собой разновидность психологических систем. Соотношение традиционных («первичных») и интегральных психических процессов выступает как соотношение компонента и системы. Специфическим содержанием последних выступают эффекты психической интеграции, а также связанные с ними генеративные феномены и механизмы.
4. Общей характеристикой интегральных процессов является то, что все они имеют общую и исходную специфически регулятивную направленность, характеризуются своеобразием своего функционального предназначения по сравнению с другими группами психических процессов. Так, например, познавательные психические процессы реализуют и когнитивные (преимущественно), и регулятивные функции; эмоциональные процессы – преимущественно оценочные и активационные функции. Интегральные же процессы направлены преимущественно и непосредственно на реализацию собственно регулятивных функций. Другими словами, эти процессы наряду с регулятивным потенциалом всех иных психических процессов входят в состав регулятивной подсистемы психики, составляют ее специфическое содержание. С этой точки зрения и возникает необходимость в дифференциации когнитивных и регулятивных процессов.
Деятельность как объективно существующая форма активности предполагает столь же объективный характер процессов ее организации – интегральных психических процессов. В своей совокупности они составляют переходный уровень интеграции между отдельными психическими процессами и целостной регуляцией деятельности, поведения. В этом своем качестве совокупность интегральных процессов выступает аспектом, раскрывающим собственно процессуальное содержание общей структуры саморегуляции деятельности.
5. Еще одной особенностью интегральных процессов является то, что их операционный состав и содержание не исчерпываются составом и содержанием аддитивной совокупности реализующих их психических процессов. Дело в том, что они всегда строятся, организуются по типу целенаправленного действия (а в развитых формах – деятельности). Это зафиксировано и в синонимичности выражений типа «процесс контроля» и «действие контроля»; «процесс принятия решения» и «действия по принятию решения». Другими словами, операционный состав этих процессов обусловлен структурой и функциональной организацией действия. Следовательно, они одновременно являются и процессами, и действиями, а их адекватное и полное описание предполагает использование принципа дополнительности их понимания и как процессов, и как действий.
6. Характерной особенностью данного класса процессов является и то, что они выступают как множественно интегративные. Это означает, что проявления интегративных механизмов могут быть установлены в них по целому ряду различных направлений. Во-первых, в плане комплексности и синтетичности их процессуального содержания и состава. Во-вторых, в плане интегративного характера главных механизмов их организации. В-третьих, в плане их общего функционального предназначения – направленности на организацию, то есть, по существу, на интеграцию целостной деятельности. В-четвертых, в плане комплексности и синтетичности их операционного и компонентного состава. В-пятых, в генетическом аспекте: их становление и развитие в онтогенезе – это одновременно и возрастание степени интегрированности психики в целом. Через них и «в них» развивающаяся психика повышает меру своей целостности и интегрированности, формируется как «абсолютное целое», как «полносвязная система».
7. Наконец, очень специфической особенностью интегральных процессов, проявляющейся, однако, лишь в плане их целостной структуры (но не характерной для каждого из них в отдельности), является следующая закономерность их организации. Среди них нельзя выделить какой-либо один процесс, устойчиво находящийся на вершине иерархии регулятивной подсистемы. Любой из интегральных процессов в зависимости от конкретной ситуации может становиться ведущим и организовывать в целях своей реализации все иные интегральные процессы, соподчинять их себе. Показательно и то, что смена интегральных процессов на ведущем уровне происходит достаточно естественно, зависит от складывающейся ситуации, от содержания и условий конкретной деятельностной и поведенческой задачи. Все это, как можно считать, свидетельствует о том, что организация интегральных процессов подчиняется не иерархическому, а иному – гетерархическому принципу. Он, как известно, характеризуется возможностью гибкого и динамичного перераспределения, смены «управляющих центров» в зависимости от конкретной ситуации, а также наличием нескольких паритетных управляющих центров одновременно.
Таким образом, через становление системы интегральных процессов психика обогащает арсенал функциональных принципов своей организации. Принцип иерархии (на котором, в частности, базируется когнитивная подсистема) дополняется принципом гетерархии; на нем основана организация регулятивной подсистемы. Синтез же этих двух наиболее общих и мощных принципов – иерархического и гетерархического – лежит в основе высочайшей организованности и координированности, эффективной управляемости и самоуправляемости психики.
В собственно методологическом плане сформулированные взгляды об интегральных процессах позволяют несколько углубить и уточнить существующие представления о генезисе деятельности, о структуре и процессуальном составе ее психической регуляции, а также о месте и роли в ней механизмов и процессов рефлексивной регуляции. Действительно, с этих позиций становится очевидным, что деятельность как целостная система, имеющая свою собственную логику и структуру, объективно невозможна без специальных процессов, направленных на ее организацию и регуляцию, – без интегральных процессов. С той же объективной необходимостью, с какой в онтогенезе формируется сама деятельность (вначале, разумеется, в ее элементарной, «практической», внешней форме), формируется и система указанных интегральных процессов. Более того, само формирование и последующее усложнение деятельности с содержательно-психологической стороны – это и есть становление и развитие процессов ее регуляции – интегральных процессов. В их системе воспроизводятся все основные особенности строения и содержания самой деятельности.
Однако (и это еще одна из основных особенностей интегральных процессов) они по своим механизмам и содержанию, по своей онтологии представляют собой закономерный синтез всех иных традиционно выделяемых основных психических процессов. Следовательно, получая организацию в структуре каждого из интегральных процессов (а также в их общей системе), вся совокупность основных психических процессов также начинает строиться «по образу и подобию» деятельности, воспроизводит ее архитектонику и принципы организации. В силу этого система психических процессов приобретает деятельностную форму организации, сама начинает строиться и развиваться именно как деятельность. Однако это уже не «внешняя», а внутренняя деятельность (или, в более традиционной терминологии, внутренний план деятельности).
Исходя из сказанного, мы считаем, что система интегральных процессов – это тот «ключ», то недостающее звено, которое необходимо для объяснения феноменов и механизмов порождения внутренней, собственно психической деятельности на основе деятельности внешней. Психическое «рождается» из деятельности, активности субъекта не на основе абстрактного и не вполне определенного механизма интериоризации, а опосредствуясь возникновением, развитием и совершенствованием системы интегральных процессов. Будучи первоначально организовано в соответствии с «логикой отражения», психическое начинает поэтому постепенно воспроизводить в себе «логику деятельности» и строиться по ней. Оно тем самым существенно расширяет свои потенциальные и операциональные возможности, развивается как внутренняя деятельность, приобретает в этой форме самодвижение и саморазвитие. Поэтому и само понятие внутренней деятельности приобретает в данной форме уже не только метафорический и переносный смысл, но и прямое, непосредственное значение. Ее процессуально-психологическое содержание, психическое как процесс транспонирует на себя архитектонику деятельности – ее строение и развивается как деятельность, хотя уже в ином – идеальном – плане.
Вместе с тем по отношению к этой внутренней, идеальной деятельности (как и по отношению к внешне-преобразующей деятельности) с такой же объективной необходимостью требуются средства ее организации и регуляции. Но поскольку внутренняя деятельность в своих принципиальных чертах изоморфна внешней, то в качестве этих средств могут и должны использоваться средства, первоначально сложившиеся для реализации внешней деятельности. Это не что иное, как система интегральных процессов. Класс интегральных процессов начинает «обслуживать» саму внутреннюю деятельность, транспонируется на нее. Тот регулятивный инвариант[6], который зафиксирован в содержании класса интегральных процессов и который первоначально обслуживает внешнюю деятельность, начинает при этом регулировать собственно внутреннюю деятельность. Тем самым этот регулятивный инвариант становится саморегулятивным инвариантом.
При этом имеет место довольно своеобразный феномен, который можно условно обозначить как явление деятельностного рефлектирования. Он состоит в том, что по отношению к внутренней, собственно психической деятельности в качестве ее основных регуляторов используются, как показано выше, операционные средства, которые первоначально сложились опять-таки в деятельности и имеют поэтому аналогичную ей – деятельностную – природу. Это система интегральных процессов регуляции. Тем самым архитектоника, структура и принципы деятельности «оборачиваются» на самое себя, возникает феномен (и механизм) деятельностного рефлектирования. Данный феномен является поэтому реальной основой для рефлексивной регуляции деятельности, а также и для рефлексии как процесса в целом.
Наиболее отчетливо это проявляется в максимально сложных формах внутренней деятельности – например, в интеллектуальной деятельности, в интеллекте как таковом. По отношению к нему, точнее, к его динамическому аспекту, система интегральных процессов (целеобразование, антиципация, принятие решения, прогнозирование, планирование, программирование, контроль, самоконтроль) выступает в качестве когнитивных и регулятивных метаопераций, метасредств, то есть как система метакогнитивной регуляции. Она координирует и организует работу всех иных интеллектуальных функций и механизмов. Наши исследования показывают, что мера развития у субъекта системы интегральных процессов значимо коррелирует с общим интеллектом [98]. Следовательно, в основе метакогнитивной регуляции интеллекта, составляющей один его из высших возможных сценариев, вариантов ее развертывания) программирование деятельности (предполагающее уже выбор какого-либо одного варианта действий, его временную организацию) собственно исполнение контроль исполнения (текущий и заключительный) самоконтроль (также текущий и результативный) коррекция посредством сличения реально полученных результатов с идеальной целью и антиципированными результатами. Во-вторых, регулятивный инвариант имеет замкнутый характер: результаты контроля соотносятся с исходными представлениями о целях деятельности (как аспектом процесса целеобразования) посредством обратной связи, в итоге чего может иметь место коррекция двух типов – либо компенсирующего, либо трансформирующего. уровней, также лежит система специфически регулятивных – интегральных процессов.
Сформулированные положения могут способствовать решению и других теоретических проблем. В частности, с данных позиций становятся более понятными принципиальные особенности строения произвольной регуляции деятельности, то есть высшего, осознаваемого уровня ее регуляции. Она как раз и включает всю систему интегральных процессов в их рефлектированном на деятельность виде. В силу такого рефлектирования и возникает свойство осознаваемости регуляции деятельности – ее произвольности. Кроме того, с этих позиций наполняется конкретным содержанием известное положение о том, что «сознание имеет направленное на объект строение деятельности». Действительно, сама осознанность субъективной регуляции является с этой точки зрения тесно связанной с механизмом деятельностного рефлектирования. В основе же последнего лежит реализация операционных средств деятельности по отношению к организации процессуального и иного содержания психики. Следовательно, все это содержание получает в сознании, прежде всего, именно деятельностную организацию, воспроизводит ее архитектонику.
Итак, система основных психических процессов, психическое как процесс, получая через их соорганизацию в совокупности интегральных процессов целостность, обретает тем самым деятельностную форму организации. Формируется внутренняя, психическая деятельность с присущими ей операциональными средствами. При этом процессуально-психологическое содержание организуется не средствами субдеятельностных уровней, а средствами деятельности в целом, принимает деятельностную форму организации.
Сформулированный выше подход позволяет уточнить представления о структуре самой рефлексивной регуляции, о строении рефлексии как процесса. Вскрывая изначально деятельностную, регулятивную природу данного процесса, сформулированный подход показывает, что в состав рефлексии по необходимости входит комплекс всех основных интегральных процессов. Однако они включаются в состав рефлексии не только в плане их направленности на решение непосредственно регулятивных задач, но и в плане направленности на решение задач саморегуляции, то есть по отношению к организации внутренней деятельности. Следовательно, сама рефлексия как процесс синтезирует всю систему интегральных процессов и в значительной степени состоит в таком синтезе. Те свойства, которые обычно выделяются посредством анализа в процессе осознанной регуляции (вообще в сознании как феномене), являются свойствами каждого из интегральных процессов и их совокупности: целенаправленность, возможность идеального предвосхищения результатов поведения (антиципирование), свобода выбора (принятие решения), упорядоченность и осмысленность поведения (его планируемость и прогнозируемость), атрибут «отчета в своих действиях» (контролируемость и самоконтролируемость) и т. д. Наличие у процессов, включенных в рефлексию, всех этих свойств обусловливает феноменологию сознания как такового, лежит в основе рефлексии не только как процесса, но и как состояния (см. раздел 2.3).
Кроме того, рефлексия в своем процессуальном статусе раскрывается с этих позиций как процесс еще более высокого уровня обобщенности, нежели проанализированные выше интегральные процессы. Она включает их в себя в качестве своих операционных компонентов и базируется на их синтезе. Тем самым рефлексию можно и нужно рассматривать как процесс уже не второго (как интегральные процессы), а третьего порядка сложности.
С точки зрения развитых выше представлений аналитическая картина психических процессов обретает достаточно стройный вид, включающий три основных уровня интеграции: микро-, мезо-и макроуровень. Первый образован традиционно выделенными классами основных – «первичных» – психических процессов. Второй (мезоуровень) образован классом интегральных процессов. Третий (макроуровень) включает рефлексию как процесс, дифференцирующийся на систему операциональных средств ее реализации и базирующийся на синтезе интегральных процессов.
Эта картина в существенно большей степени отражает реальную сложность психических процессов, «психического как процесса». С одной стороны, она показывает, что совокупность традиционных психических процессов (когнитивных, эмоциональных, волевых, мотивационных), рассматриваемая обычно как все содержание категории «психические процессы», – в действительности лишь один из уровней реальной организации процессов. С другой стороны, уже в этой картине рефлексия как процесс обретает свое естественное место в общей системе психических процессов; одновременно она не утрачивает и своей качественной специфичности.
Вместе с тем и методология психологии, и исследовательская практика уровневых описаний той или иной системы убедительно свидетельствуют о том, что дифференциация только трех каких-либо уровней, как правило, не является достаточно полной. Она характерна обычно для более ранних этапов познания, а затем обогащается и детализируется, приобретая более развернутую форму. Данная гносеологическая закономерность проявилась в наших исследованиях уровневой структуры деятельности [109], процессов принятия решения [91; 94; 101], а также структурно-уровневого строения системы психических процессов [106]. Во всех случаях предмет анализа, дифференцированный вначале на три основных уровня, в дальнейшем обнаруживал существенно большую сложность. Адекватным средством ее выявления и объяснения выступала более развернутая уровневая дифференциация. Однако наиболее сильным аргументом в пользу тезиса о недостаточности трехуровневой дифференциации и ее переходном характере (как фазы, этапа познания) являются, на наш взгляд, те основные методологические представления, которые сформулированы в современной теории систем относительно общих принципов их уровневой организации [184; 252]. На этой основе нами были выработаны представления об общем критерии-дискриминаторе уровней, то есть о критерии-различителе, позволяющем распознать, а затем верифицировать в какой-либо целостности (системе) ее основные уровни [97; 98]. Суть этих представлений состоит в следующем [104; 107; 110].
В структуре сложного целого (явления, процесса) необходимо дифференцировать, как минимум, следующие интегративные уровни. Во-первых, уровень целостности, на котором явление, процесс представлены во всей полноте состава, структуры и качественных характеристик. Это собственно системный уровень. Во-вторых, уровень отдельных подсистем, включенных в сложное целое, формирующихся для обеспечения различных ее функциональных проявлений («функциональные органы» системы) и имеющих собственное достаточно сложное строение. Это субсистемный уровень. Он принципиально гетерогенен, поскольку предполагает множество различных по сложности частных декомпозиций системы. В-третьих, уровень структурных компонентов как базовых единиц целого. Этот последний уровень в психологии (в силу предельной сложности предмета изучения) дифференцируется на два качественно специфических по своим характеристикам подуровня – собственно компонентный и элементный. Под компонентом понимается такое простейшее образование, которое еще обладает качественной специфичностью целого; под элементами – те структурные составляющие, из которых образованы компоненты, но которые уже утрачивают качественную определенность целого (хотя и являются его онтологически необходимыми составляющими) [7]. Наконец, с позиций общего решения проблемы иерархии уровней необходимо учитывать и то, что любая сложная целостность сама выступает как составляющая еще более широкой и общей метасистемы. В составе последней то или иное явление (процесс) вообще только и может существовать не как абстракция, а как онтологическое образование; приобретает свое конкретное— «внутрисистемное» бытие [130; 184]. Во взаимодействии с метасистемой явление, процесс приобретают новые качественные характеристики, измерения и параметры, которые образуют в совокупности высший – метасистемный — уровень организации. Подчеркнем, что он трактуется в методологии науки как принципиально открытый: через него целостность взаимодействует с системами более высоких порядков и тем самым развивается, качественно трансформируется [165].
Пять указанных уровней (элементный, компонентный, субсистемный, системный, метасистемный) носят, таким образом, общий характер, и именно на них целостность обладает наиболее различающимися качественными «измерениями». Кроме того, эти же пять уровней как бы «исчерпывают» собой весь диапазон качественных проявлений системы, охватывают все многообразие качественных характеристик целого в его реальной многомерности. Так, на низшем (элементном) уровне происходит, по существу, отрицание наиболее общих – атрибутивных – качеств системы, поскольку в самих элементах система проявляется не в этих атрибутивных свойствах, а в аспекте свойств тех микросистем, из которых она в конечном счете складывается. Но аналогичный эффект «исчерпываемости качеств» системы имеет место и на высшем уровне – метасистемном, поскольку на нем целое приобретает особенности систем высших по отношению к ней порядков, сама система выступает как их составляющая и также теряет статус автономной. Тем самым диапазон выделенных уровней – это не только исчерпывающий континуум всех их возможных, качественно различных уровней организации, но одновременно – полный диапазон возможных форм бытия системы как автономной целостности. Все это позволяет рассматривать совокупность пяти указанных уровней в качестве общего основания для дифференциации специфических уровней в общей структуре психических процессов.
Та мера, с которой основные уровни удовлетворяют этим представлениям, является поэтому показателем обоснованности их выделения. Последнее тем более правомерно, что ряд фундаментальных результатов в области исследований психических процессов, а также современные исследования в русле данной проблемы предоставляют многочисленные аргументы и доказательства сказанного.
