Андрей Манилкин
Россиянка. Анастасия
7. Июнь 2014
Поезд. Иногда очень хочется его остановить. За окном мелькают какие-то строения, мосты, столбы. Все это сливается в невообразимую катавасию, звуковым сопровождением которой становятся гул вагона и размеренный стук колес. А еще жара, от которой плохо спасают даже приоткрытые окна. Кругом чужие люди. Они живут так, будто были здесь всегда, а не зашли на предыдущей остановке. Едят, пьют, разговаривают, шутят или читают книги. Для них – это просто несколько десятков часов вырванных из привычной размеренной жизни. И поэтому они с недоверием глядят на закутавшуюся в осеннее не по размеру пальто рыжеволосую девушку, которая прячет ноги под полку и прикрывает лицо волосами. Иногда, вдруг отчаявшись, с надеждой всматривается в своих случайных попутчиков, но очень быстро опускает глаза.
Молчать все время не получается. Огромный мир то накатывает на нее своей шумной духотой, то вдруг растворяется в пульсирующей головной боли. Когда становится совсем невмоготу, она отворачивается к стене и закрывает глаза. И еще она не всегда понимает, где заканчивается сон.
Конечно, даже плотная ткань не может скрыть того, что она припадает на левую ногу. А волосы развеваются от гуляющих возле окон потоков воздуха, обнажая наскоро обработанные порезы. Возможно, без лейкопластыря было бы лучше. Она знает это и только сильнее наклоняет голову.
Любопытство – не просто стремление человека к саморазрушению, еще оно способно причинить нестерпимую боль, когда вопрос наконец-то звучит правильно. Отчего же вам, люди, так интересны чужие страдания? Только ли из желания разделить эту ношу? Или это странный способ посмаковать боль, находясь на безопасном от нее расстоянии? Когда карты уже розданы и беда досталась не тебе, а тому, кто теперь находится рядом.
Нет, конечно, и жалели, и помогали. Даже тогда, когда это было не так уж и важно. Ах, если бы не это праздное любопытство…
Дорога запомнилась плохо. Была пересадка. Кажется, даже в Москве. А может, нет – все слилось в невозможности отличить сон от яви. Иногда боль становилась такой сильной, что было непонятно, зачем она выбралась из расстрелянного автобуса, но, когда отпускала, в конце стального пути появлялась надежда. Красноярск. Ее ждут, хотя и не знают, как изменилась она за последние несколько лет.
Там она тоже будет ждать. Своего брата, который пока не выбрался из горящего региона. Сейчас он сражается за то, что еще уцелело. Хотя нет дома, нет города, некуда вернуться. Но если бы он не пообещал найти ее после войны, она никогда бы не уехала.
Последний день в пути был особенно трудным – сказывалась усталость долгой дороги, которую и здоровый человек переносит не просто. А в ее состоянии минувшая неделя казалась бесконечной. Проводница напомнила, что скоро пора выходить. Поезд стал замедляться, потом остановился.
Настя еле стояла на ногах, хотя из вещей был лишь крохотный рюкзачок. Попутчики начали помогать ей спускаться, как вдруг у вагона появился рыжеволосый великан, которого она тут же узнала. И он узнал ее по огненным волосам. Подхватил ее на руки прямо с подножки, он же такой здоровый, просто богатырь! Обнял, вроде осторожно, но Настя аж вскрикнула от боли.
–Девочка моя, дочечка, я их пошинкую всех … как они могли тебя отправить в таком состоянии…
Уложил ее на носилки, машина скорой помощи стояла тут же. Он сел рядом. Чувство было странным – лицо своего отца она помнила не плохо, да и на фотографиях видела. Так вот, дядя – копия практически. И она поняла – здесь ее не бросят и не обидят.
8. Жить
–Я не люблю делать долго одно и то же, не люблю, когда вещи в комнате долго стоят на своих местах, но, кстати, переставлять их тоже не люблю. Не люблю шить, вязать, мыть посуду просто ненавижу. Не люблю сериалы – они долгие и нудные. Не люблю ждать автобус. Люблю – рыбалку, собирать грибы. Люблю белый песочек в тенечке на пляже – но лучше в волейбол поиграть или на лодке покататься. Люблю грейпфруты – но не люблю их чистить… виноград и черешня. Цветы – герберы и больше ничего. Шубы терпеть не могу… лучше удобная куртка и ботинки… люблю по горам лазить и орать оттуда. Люблю красивые платья. Люблю праздники.
Кстати, люблю шахматы… но со мной только Сашка играл.
Два последовательных кровоизлияния в мозг убили Настю через шесть дней после операции. Травма, полученная под обстрелом, оказалась сильнее врачей.
После того, как последний раз мигнул и погас огонек скайпа на моем компьютере, у нее оставалось четыре часа. И где-то за эти четыре часа она написала:
Любуюсь. Огромное синее небо…
Глядишь на него – и так хочется жить.
Собраться в дорогу, и, где ещё не был
На карте наметить, пути проложить.
Стук поезда будет звучать вместе с сердцем,
Дожди, перелески, вокзалы, поля…
Там где-то вдали тоже хочет согреться
Один человек – половинка моя.
Не верю сама – в жизни так не бывает.
Не верю. Не знаю. Волнуюсь. Боюсь.
Но скоро вся боль незаметно растает.
К тебе я приеду. К тебе я прижмусь.
Вдохну полной грудью – забыть о тревогах,
В глаза посмотреть – и мгновенно понять,
Что это – всё то, что мы просим у Бога.
И, если нашли, то нельзя потерять.
26.07.2014.
