Андрей Собакин
Последняя вечность войны
– Кто?
– Немка! Она с тем офицером была, который золото прятал. Она переодевалась в склепе – я видел. Вон та – в платке белом с синим. Она форму свою бросила, а вот это пальто надела…
Лейтенант недоверчиво посмотрел сначала на Симанина, а потом на девушку в тёмно-синем пальто и сине-белом платке на голове. Она стояла среди прочих беженцев и вроде ничем среди них не выделялась. Разве что взгляд её был не испуганный и обречённый, а внимательный и настороженный.
Лейтенант отдал Симанину его солдатскую книжку и повернулся к беженцам.
– Эй, фройляйн! – громко позвал он, показывая для ясности на неё пальцем, – Да-да, вы! Битте! Сюда ком! Подойдите!
Девушка растерянно огляделась. Лейтенант же про себя отметил, что в отличие от других беженок, у этой не было никакой ручной клади – просто словно погулять вышла. Он нетерпеливо поманил её рукой, и та нерешительно подошла. Симанин теперь уже совершенно не сомневался, что это была она – тот же чуть вздёрнутый носик, светлые волосы выбивающиеся из-под платка, выразительные пронзительно-голубые глаза… Он даже вспомнил её запах…
Девушка остановилась в паре метров от лейтенанта.
– Аусвайс, битте! – попросил тот и протянул руку.
Девушка молча перевела взгляд на Симанина, потом снова на лейтенанта и опустила руку в карман пальто. В этот момент мимо них к мосту с грохотом проехал очередной танк. Симанин не сразу понял, что произошло. Раздались два хлопка, и лейтенант упал на спину. Девушка повернулась к Симанину, что-то щёлкнуло: один раз, два… Прежде, чем Симанин осознал, что девушка пыталась стрелять в него прямо из кармана пальто, она достала пистолет, направила его на Симанина и снова нажала курок – и снова раздался только негромкий щелчок – опять осечка… Прежде, чем кто-то успел среагировать, девушка отбросила пистолет в сторону и бросилась бежать. Пока охранявшие мост солдаты повернулись, пытясь понять, что произошло; пока беззаботно смеявшиеся девушки-снайперы замолчали и стали озадаченно привставать в кузове грузовика, немка успела отбежать довольно далеко. Она начала быстро карабкаться вверх по склону холма, по тому самому, откуда совсем недавно спустился Симанин…
Резкий звук выстрела где-то совсем рядом, справа, заставил Василия вздрогнуть. Немка остановилась и, широко раскинув руки, покачнулась, упала лицом вниз и больше не шевелилась. Два солдата с автоматами наготове бегом бросились к ней. Симанин повернулся направо – там стояла одна из девушек-снайперов неизвестно когда успевшая выпрыгнуть из кузова грузовика. Она чётко передёрнула затвор винтовки и, чуть склонив голову набок, подмигнула Симанину. Тот узнал её сразу – это была та самая девушка из сна, только сейчас вместо сарафана на ней была униформа, а светлые волосы были аккуратно убраны под пилотку с маленькой красной звёздочкой. Симанин оцепенел…
Девушка подошла к нему поближе и, заглянув Василию в глаза, негромко сказала:
– Ну, мы же договорились – никому про золото не рассказывать! Ты что, не понимаешь, что это всё серьёзно?
Парализованый от ужаса, Симанин покосился на труп лейтенанта, лежавший у его ног, а потом посмотрел на тело немки на склоне холма, которое уже осматривали два солдата. Затем он снова перевёл взгляд на девушку-снайпера.
Та улыбнулась ему и, закинув винтовку за плечо, пошла обратно к грузовику. Перекинувшись парой слов с другими девушками, она привстала на заднее колесо и залезла в кузов. Потом грузовик зафырчал и, раскачиваясь на ухабах, поехал в сторону моста. Колонна танков и тягачей с орудиями уже прошла, и толпа немецких беженцев под бдительными взглядами часовых тоже опасливо направилась к мосту, чтобы перейти на другую сторону…
Словно во сне Симанин видел, как три солдата уносили труп лейтенанта…
Очнулся он от похлопывания по плечу. Возле него стоял незнакомый солдат.
– …Не слышишь ничего? Ты контуженный что ли? – спросил тот, – Сейчас мы тебя в медсанбат отправим… Сапог-то твой где, вояка?
– …Я портянкой лопату привязывал, – помолчав немного ответил Василий, – Чтобы не потерять…
– Ну-ну, приятель, – сочувственно отозвался солдат, – Не волнуйся, теперь всё будет в порядке… Война закончилась… Теперь только домой…
В подмосковном Подольске, в военном госпитале, за оградой отделения психиатрии, уже много лет после войны можно было увидеть коротко подстриженного пациента в длинном коричневом халате. Он старательно избегал общества других больных, ни с кем никогда не разговаривал и предпочитал одинокие прогулки по саду. Все давно привыкли к его странным манерам, и никто, естественно, не замечал, что бывший рядовой Симанин гулял в саду совсем не один – очень часто компанию ему составляли молчаливый молодой человек в униформе вермахта и долговязый старичок с седыми усами, в забавной шляпе-треуголке и в старомодном голубом камзоле с золочёнными шнурками и пуговицами. Старичок обычно что-то рассказывал, интенсивно размахивая руками, а молодой человек в немецкой униформе либо сдержанно одобрительно кивал, либо отрицательно мотал головой…
Просыпаясь в своей палате по ночам, Симанин обычно долго лежал неподвижно и вглядывался в темноту – ему казалось, что он по-прежнему замурован в мрачном склепе, и во мраке угадываются смутные очертания старинных массивных гробов…
Раз или два в неделю с Симаниным разговаривал врач-психиатр. Василий никогда не отвечал на его вопросы, он просто сидел с отсутствующим видом и молча слушал. Ведь не мог же он сказать врачу, что при каждой такой их встрече в углу комнаты всегда присутствовала таинственная девушка в ярком сарафане и роскошном, расшитом жемчугом, кокошнике. Обычно она сидела со скучающим видом и словно чего-то ждала… Иногда Василий встречался с ней взглядом, и тогда она улыбалась ему и едва заметно кивала головой. Василий уже знал, что пока он молчит, проклятие не действует, и что эта последняя вечность войны когда-нибудь всё-таки закончится…
