Андрей Васильевич Попов
Ремонт обуви
Утром, в один из летних дней, все было как обычно. Каждый из предпринимателей ковырялся в своих павильонах. Кто выкладывался, кто получал товар. Рынок жил своей обычной жизнью. Пальма, покрутившись возле ларька, пошла на свой обязательный обход. Дядя Коля заварил утренний чай и уже собирался позвать Павла, когда увидел как к павильону «Ремонт обуви» с разных сторон подошли спортивные, короткостриженые ребята в штатском. Двое вошли в ларек, остальные остались снаружи и зорко осматривались вокруг. Через какое–то время из ларька вынесли какие-то пакеты и вывели Пашу … в наручниках. На ларек повесили замок, заклеили бумажками двери и окна, предварительно нашлепав на них печати. После этого вся делегация покинула рынок. Дядя Коля подошел к павильону и прочитал на печатях чернильную надпись «Для пакетов» и по кругу меленько «Управление Министерства внутренних дел».
– Коля, что там случилось?– кто-то крикнул из соседей.
– Да сам в шоке. Ничего не понимаю! Беда! Прям беда! Пальма-то ушла. Сейчас вернется и че? – дядя Коля крутил головой.
– Участкового нужно спросить. Он должен быть в курсе.
– Да когда ж спросить-то. Пальма ж вот-вот …. Ох, беда!
Пальма словно чувствовала. Она вихрем вырвалась с соседнего ряда, и резко затормозив, села прямо у закрытой двери. Не веря глазам, она покрутилась вокруг ларька, понюхала замок и неуверенно тявкнула. Попробовала поцарапать лапкой дверь, отошла и вновь обиженно залаяла на нее.
– Пальма, Пальма! Иди сюда. Паша сейчас придет. Иди сюда.
Но собака не реагировала. Час, покрутившись у ларька, она легла прямо у порога и, положив голову на передние лапы, всем своим видом показала, что будет ждать до победного конца. Вечером, уже перед уходом, дядя Коля поставил возле ее морды миску с водой и кормом. Пальма даже не посмотрела на него. Чуть вильнула благодарно хвостом и все.
Собака никуда не уходила от ларька месяц. Только после проливного ливня она переместилась под верстак к дяде Коле, но уходить с рынка отказывалась наотрез. Даже когда попала ночью под местную свору и ее знатно порвали. Утром, истекающую кровью собаку, обнаружил уборщик возле дверей ларька «Ремонт обуви». Торговцы сбросились, кто, сколько может, наняли ветеринара и тот зашивал ее прямо на рынке, уложив на лист фанеры. После выздоровления, дядя Коля как-то смог уговорить Пальму уйти на ночь к нему домой. Утром же, при входе на рынок, она вырвала поводок из рук и умчала вперед, и только убедившись, что дверь в ларек по-прежнему закрыта успокоилась.
Через месяц на рынок зашел участковый. Пальма забилась под верстак и злобно рычала оттуда на его ботинки.
– Пальма, да погодь ты, дай послушать!– успокаивал ее дядя Коля, наливая в кружку чай. – Вот же господи, разошлась.
– Что? Учуяла шельма служивого человека. Твоя?
– Пашкина. Кидается теперь на всех милиционеров. Даже если кто по гражданке. Угадывает как-то.
– Тогда понятно, – участковый кивнул головой, прихлебывая. – Попался наш сапожник на хранении краденого. Какие-то домушники сносили в ларек добычу в мешках, а приходил ее забирать кто-то другой. Перевалочная база своего рода. Он и не знал толком ничего. По глупости, взял все на себя. Максималист, блин. Короче, дали пять лет. Будет себя хорошо вести на зоне, года через три напишет на УДО. Он же первоходок, может и отпустят.
– Это минимум три года ждать? – переспросил дядя Коля.
– Четыре. И это если повезет.
– Да уж. – дядя Коля уныло звенел ложечкой в чашке. – Ты слышишь, Пальма? Четыре года минимум … Эх, так-то можно и не дождаться.
… Жизнь на рынке потихоньку покатилась дальше. Люди покупали и продавали, радовались и расстраивались, богатели и беднели. Пальма как обычно обходила рынок, собирая свою дань и ее всегда привечали. День проводила под верстаком у дяди Коли, ни на минуту не выпуская из виду ларек «Ремонт обуви».
Через какое-то время к ларьку пришла администрация рынка, сорвали выцветшие бумажки с печатями, открыли двери, окна:
– Следствие закончилось. Прокуратура разрешила открыть павильон. Матрасик для собачки заберите, пожалуйста.
