Андрей Васильевич Попов
Ремонт обуви
После уборки на дверях повесили вывеску «Сдается в аренду».
… Прошло несколько месяцев, но желающих арендовать ларек не находилось. Вывеска постепенно выцвела на солнце. Ее перестали обновлять. Регулярно только смазывали замок, оборачивали его в полиэтиленовый пакет, чтобы не залило водой, и вкладывали туда бумажку с телефоном администрации. После того как сотрудник рынка уходил, дядя Коля снимал пакет и на бумажке с телефоном администрации дописывал корявым подчерком «Паша, Пальма у меня. Позвони мне по телефону». Через некоторое время замок перестали смазывать и заматывать в пакет, оставлять записки стало негде. Дядя Коля взялся за это сам. Капнув маслом в замочную скважину, он аккуратно оборачивал замок в пакет, предварительно пряча в него незамысловатое послание.
Так прошел год. На рынке грянула реконструкция. Территорию заасфальтировали, некоторые павильоны обновили, некоторые снесли и как водится после этого, резко повысили аренду. Из-за этого дяде Коле пришлось уйти с рынка, но каждое утро они с Пальмой продолжали навещать ларек и проверять целостность своих посланий. В обновленный ансамбль также не вписался и павильон «Ремонт обуви». Администрация, недолго думая, подогнали автокран, погрузили ларек на автомашину и вывезли его за территорию рынка. Правда, замок на дверях продолжал еще некоторое время висеть и дядя Коля с Пальмой продолжали наведываться к ларьку, вкладывая туда свои записки. Потом замок кто-то сорвал. Дядя Коля купил толстый, черный фломастер и стал писать свои послания на дверях и стенах. Но открытый ларек очень быстро превратился в мусорный ящик и однажды ночью просто сгорел. Уцелела только вывеска «Ремонт обуви». Увидев утром обгоревший и покореженный остов, залитый вдобавок пожарной пеной, Пальма завыла, а дядя Коля заплакал:
– Вдруг Пашу освободят досрочно. Как же он узнает, где мы?
Представитель администрации рынка, оформлявший вызов пожарных, подписал акт и подошел к дяде Коле:
– В чем дело, мужчина? Чем Вам дорог этот ларек? Я уже давно наблюдаю, как Вы трепетно к нему относитесь, записки какие-то оставляете.
Пришлось дяде Коле поведать всю историю павильона «Ремонт обуви» и его обитателей. Выслушав самым внимательным образом рассказ, мужчина долго молчал, потом походил вокруг останков павильона, покрутил головой:
– Эти железки мы должны убрать, поэтому завтра их увезут на металлолом. Единственное, что я могу сделать – это один раз в день давать объявление по нашей местной трансляции. Часов в одиннадцать я думаю, будет в самый раз. Больше не смогу, да и не нужно. Люди, в большинстве своем, в курсе. Если Павел появится, то ему сообщат. Будем надеяться, что наши усилия не пропадут даром. Вывеску могу снять, вдруг пригодится. Заберете потом у меня.
На следующий день дядя Коля с Пальмой уже с самого утра были на рынке. Они стояли у домика администрации и молча ждали объявления. Рыночная жизнь кипела вокруг. Проходившие мимо люди в большинстве своем здоровались с дядей Колей и трепали Пальму по загривку.
– Ждешь? – спросил хозяин закусочной, подходя к нашей парочке.
– Жду. – ответил дядя Коля.
– На, угощайся. – и протянул ему пакет с пирожками.
– Не надо.
– Надо, Коля, надо. Давай, давай бери. Я ж тебе не милостыню подаю. Сколько ты мне ножей переточил. Пойдем, у меня посидишь, чаю выпьешь. Еще целый час ждать.
Ровно в одиннадцать часов, динамик на здании администрации, зашипел, кашлянул и сказал приятным женским голосом:
– Внимание! Прослушайте, пожалуйста, объявление! Мужчину, потерявшему собаку Пальму, просят зайти в администрацию рынка за информацией о ее местонахождении. Повторяю. Мужчину, потерявшему собаку Пальму, просят зайти в администрацию рынка за информацией о ее местонахождении.
После того как динамик замолчал, немногочисленные посетители закусочной хором загалдели:
– Ну, все! Началась работа! Теперь никуда не денется, найдется! Теперь точно найдется!
– Хорошо бы, – прошептал дядя Коля. – Пальма, Пальма, пойдем, заберем нашу вывеску.
…
Целый год, каждый божий день, в одиннадцать часов дня из динамиков звучало объявление о потерявшейся собаке. Торговцы и работники рынка даже привыкли к нему. И вот в один из дней объявление не прозвучало.
