Анна Баркова
Как придумать себе профессию
На столе осталась только записка:
«Простите. Енот был не готов к офисной жизни. Особенно к куницам.»
Третья работа была в мастерской у Бобров. Они делали мебель – надёжную, отполированную до блеска, из ровных досок, отпиленных по всем правилам древнего плотницкого искусства. Еноту доверили чертить детали – аккуратно, с точностью до каждой щепочки. Но работал он медленно. Тогда ему предложили помогать в магазине – продавать шкафы и собирать их макеты в волшебной программе. Это было проще, чем выдумывать конструкции с нуля. Енота представили команде, на обучение его отдали лучшей сотруднице – Стройной Выдре. Но с каждым днём Енот всё труднее добирался до дома. Он плёлся, будто лапы его налились смолой, и валился прямо на пол, не понимая, почему ему так плохо. Через две недели Енот начал задыхаться, хвост горел так, будто по нему побили крапивой, нос хрюкал, а глаза были полны слёз. Его отвели к Лесному Врачу, и тот прокапал вему росу и прописал мятный сироп. Оказалось – у Енота сильная аллергия на сосну.
– Енот не может торговать мебелью, если он чихает при слове «шкаф».
Надев маску на мордочку, Енот быстро проскользнул в магазин и оставил на столе записку:
«Простите. Енот был не готов к мебельному искусству. Особенно если от него чешется.»
Енот всегда любил рисовать —мелком по камню, угольком по коре, даже грязью по забору. Рисование было для него как дыхание. Как уют. Как дом. Он стал работать учителем в кружке рисования при берёзовой школе. Сначала обрадовался: мелки, краски, маленькие лапки, любопытные носики. Он приносил примеры, вдохновлял, показывал, как линии могут оживать и превращаться в целые миры. Но были и сложности. Некоторые малыши не хотели рисовать. Им было скучно. Или страшно ошибиться. Или просто хотелось домой. А те, кто рисовал, нередко приносили с собой чужие ожидания. – Почему мой ребенок у вас так плохо рисует? – сказала однажды Олениха. – В соседней школе у таких же деток – настоящие шедевры!
Енот заволновался. Наверное, он и правда плохой учитель. Ведь любить рисовать – это не то же самое, что учить. Он решил стать строгим. Объяснять подробнее, хвалить аккуратнее, направлять увереннее. Он очень старался. Но чем больше старался – тем сильнее чувствовал себя не на месте. Он учил не детей, а старался делать все, чтобы радовались родители после занятий. В один день он молча собрал свои кисточки, аккуратно оставил на подоконнике баночку с водой и записку:
«Простите. Енот был не готов к преподаванию. Особенно к тому, что рисование – это оценки и привязывание детей скотчем к стулу.»
Сидя под пнем и глядя на луну, Енот тихо спросил сам себя: «А может, дело в том, что я – просто воришка и обманщик? Может, мне надо притвориться кем-то другим? Вот хотя бы… той Куницей из журнала?» Летучая Мышь сидела рядом и внимательно слушала, как Енот говорит по телефону.
– Ты делаешь слишком мало звонков в день, – сказала она. – Нужно больше. Нужно быть увереннее. Нужно быть громче.
Енот решил стать напористее. Чтобы звучать убедительно, он сам проходил многое из того, что предлагал. Он вообще был зациклен на честности – считал, что всё должно быть завязано на его опыте. Но Летучей Мыши не нужна была искренность. Ей нужен был результат: убедить, продавить, втянуть. Врать, если надо. Главное – затянуть зверей в воронку. Скоро в голове Енота от разговоров всё загудело – будто там поселилось осиное гнездо. Слова путались. Инструкции сливались в монотонный звон. А его голос – собственный голос – начал теряться в чужих речевых шаблонах.
– Утомительно, – прошептал Енот, уткнувшись в шишечный календарь. – Я больше не слышу себя. Слова… они же были моими друзьями. Но, кажется, я больше не умею разговаривать.
Он снял с головы наушники, встал и тихо вышел в вечерний лес.
На столе осталась записка:
«Простите. Енот был не готов к продажам. Особенно к разговорам по расписанию.»
Енот пробовал работать контент-менеджером на складе батареек у двух Мышек. Таблицы, цифры, бесконечные строчки. Они мелькали перед глазами, как мошки в тумане, щекотали мозг и не давали покоя. Каждое утро он открывал глаза с тревогой: а вдруг сегодня он ошибётся? Он чувствовал себя так, словно каждый день тащит на спине груз – тяжёлый, как ящик с батарейками.
Потом устроился продавцом детских игрушек у Кабана. Это было даже весело – поначалу. Енот сам фотографировал игрушки, устраивал презентации. Он придумывал смешные тексты, устраивал розыгрыши, протирал витрину, мыл полы, даже развешивал гирлянды. Но покупателей не было. Игрушки лежали в коробках, а Эхо в комнате становилось его единственным собеседником. С каждым днём становилось всё тише – внутри. А потом снова – конец.
Каждый раз уходя, он оставляя за собой записку, кусочек себя и ощущение, что он опять какой-то неправильный.
Когда же я наконец стану взрослым?
Самостоятельным? Полезным?
Когда начну приносить пользу семье, как другие звери?
Хотелось есть.
Хотелось крышу.
Хотелось… как у всех.
И Енот снова поднялся, надел рюкзак, поправил жилетку, взял свой блокнот – и пошёл дальше.
Енот очень любил книги. Он мог часами сидеть на пеньке у костра, листать страницы, вдыхать их аромат и придумывать, как бы сам рассказал эту историю. А ещё он мечтал писать – чтобы однажды кто-то читал его строчки и думал: «Как точно сказано». И вот однажды его пригласили Змеи писать про книги. Енот прыгал от радости. Но Змеи быстро в нём разочаровались. Звонили по шишкофону по пять-шесть раз в день и шипели:
– Это не продаёт! Где польза? Разве так сложно понять, для кого эта книга?
Енот жался в своем стуле и не понимал. Он ведь старался. Искренне. По-настоящему.
– Я читаю всё сам, – тихо говорил енот. Я изучаю все отзывы на эти книги, если они уже вышли, смотрю лучшие цитаты. Если это новинки, то изучаю жизнь автора и чем был знаменит в прошлом.
Енот решил стараться больше. Он прочитал 60 книг за месяц, изучил биографии 30 писателей. Но в один день, вместо звонка его вызвали в кабинет и попросили уйти до конца дня. И он ушёл, как всегда – без скандала, без топота лапок, без громких слов.
Просто сложил свои заметки, вытер каплю росы с носа, купил всем конфетки и сказал:
«Спасибо за шанс. Простите, что не подошел вам. Енот попробовал. Енот уходит.»
Уставший, с покоцанным рюкзаком и брошюрой «Как найти своё призвание за три шага», енот сел под старый пень. И вдруг… впервые за долгое время – не заплакал. Он просто сидел. Дышал. Слушал, как шуршит трава. Как стрекочут кузнечики. Как ветер перелистывает страницы в его голове. А что, если я не воришка и не мошенник? – вдруг подумал он. – А исследователь? Может, я не бегал от работы… Может, я просто искал себя среди них?
Енот достал из рюкзака старую коробочку. Там лежали обрывки листов – заметки, чеки, значки, забытые бейджи. На каждом – след очередной попытки. Он аккуратно разложил всё на траве, как коллекцию. Вот я – журналист. Вот – продажник. Вот – сыплюсь на обзвонах. Вот – чихаю на сосну. А вот – преподаватель. Вот батарейки. Вот встречи и разговоры о духовном. Вот офис-менеджер. Он смотрел и вдруг понял: всё это – не провалы. Это отпечатки. Опыт. Слои. Как кольца на дереве. Он просто был енот, который искал СВОЕ место.
И тут, будто услышав его мысли, в кустах зашуршала мышка и выронила листок с вакансией.
«Требуется SMM-енот в агентство «Лес&Лайк». Нужен тот, кто знает чуть-чуть обо всём. Кто не боится перемен. Кто умеет писать, продавать, чувствовать. Кто ел мусор, но теперь знает, что важно.»
Енот моргнул. Потом ещё раз.
– Это… про меня?
Он пришёл на собеседование к Лисичке и Волку. Немного взъерошенный, но с папкой из прошлой жизни. Он рассказал о Змеях и Куницах, о звонках и батарейках, о телеканале и канцелярии, и многом чем ещё.
–Берем, – сказала ему в Личиска, даже не стали давать проверочное задание.
С тех пор у Енота был домик. Не дворец, но с крышей. Он сам выбрал кроватку (не из мха), купил шкаф для книг, ел то, что нравилось. У него был новый рюкзак, чай с малиной и Wi-Fi. И главное – у него была работа, где все его «ворованные» роли стали суперсилой. У него было много заказчиков среди ресторанов и кафе, и опыт работы официантом у Белки оказался полезным. Он знал меню, понимал, что важно для посетителей, как передать вкус блюда в тексте и завлечь гостей.
У него был навык работы с таблицами от Мышек, и теперь, следуя расписанию и создавая контент-планы, он ощущал, что это не так сложно, как было когда-то с батарейками.
Он не боялся звонить заказчикам, ведь теперь понимал: два звонка с настоящим смыслом это совсем не сложно, по сравнению с 50 бессмысленными разговорами.
Он писал для магазинов мебели и дизайнеров, потому что опыт работы с Бобрами показал, что важно для покупателя, какие детали описать в текстах.
Он мастерски переписывался в чатах, ведь работая с курсами и обучением, он сам многому научился – как слушать, как общаться и как рекламировать.
Директора Лисичка и Волк иногда ругались на Енота, были им недовольны, но он отвечал: «Я устал бегать. Это место, тут не только вы выбрали меня, но и я выбрал вас. Я преодолею бессонницу и страх утра, страх офисной жизни, справлюсь с аллергией, натренирую лапки, прочитаю ещё больше книг по рекламе и копирайтингу». Многие сотрудники агентства убегали, что им было тяжело без выходных и без личной жизни. Но Енот терпел. Он знал: «У меня было много выходных, и личная жизнь была, и я бывал свободен, но вот счастья и чувства полезности от этого я не почувствовал. Нужно не убегать от трудностей, а научиться принимать их и идти дальше». И Енот остался в агентстве «Лес&Лайк» на два с половиной года.
Но, несмотря на всю благодарность Лисичке и Волку, сердце Енота всё время тянулось к тексту. Он жаждал создавать больше текста, не отвлекаясь на контроль над созданием видео и картинок. И тогда он решил попробовать работать самостоятельно. Звери стали обращаться к нему с самыми разными просьбами. Они часто были растеряны и не могли точно сформулировать, что им нужно, но Енот знал, как помочь.
Он создавал рекламные тексты для нового сорта орехов и писал письма с извинениями за опоздание, готовил расшифровки собраний, придумывал речи для выступлений, прописывал тексты для видеороликов, создавал таблицы с описаниями, и даже помогал создавать интересные игры. Каждое задание становилось для него маленькой историей, а каждая история – шагом на его пути.