Анна Баркова
Как придумать себе профессию
Рабочая одежда
27 июня 2015
Работаю уже месяц в Орбите, и неделю на Маречка. Еле выдерживаю, устаю, но все равно стараюсь. Эти две работы в двух центрах многому учат, ведь до них я не вела так много занятий подряд с большим количеством детей. Аллергию лечу, но шкаф уже не так реагирую. Кожа на лице стала более гладкая. Много новой одежды мама отдала. Часто хожу в туфлях.
Я всегда любила полуспортивную, мешковатую одежду. Но преподаватель рисования должен отличаться от учеников школы, выделяться и вызывать уважение у родителей. Мама отдала мне офисную одежду – такую, которой у меня никогда не было. Поэтому упоминание о том, что я ходила в туфлях, тоже очень важно. Сейчас вы ни при каких обстоятельствах меня в них не увидите. И, по сути, носила я их только тогда. На фрилансе дома я вообще могу выглядеть как угодно – заказчикам это не важно. А в офисе агентства у нас и дрес-кода не было. Пару раз мы даже приходили в кигуруми – я, например, была драконом Беззубиком из «Как приручить дракона».
И с туфлями у меня есть одна история. Я устроилась в компанию, которая занималась разработкой компьютерных игр. Думаю, дальше в дневнике она ещё появится. Для создания этой книги я даже нашла их архивную вакансию на hh и описание компании в интернете. К сожалению, они закрылись. А иначе – я бы с удовольствием постучалась к ним с предложением поработать на фрилансе.
В один из дней, я просидела в туфлях, при этом забыла надеть носочки, ноги сильно зажарились и было максимально некомфортно думать. К концу рабочего дня ноги устали, и я решила их снять – просто чтобы выдохнуть. Но я не подумала, что запах будет… сильным. Девушка, которая сидела рядом, тут же начала жевать жвачку и дышать перед собой мятой, сложив руки перед носом. Настолько это было неприятно. Я всё это заметила, поняла, насколько ужасно выгляжу в глазах всего офиса – буквально навоняла там. А ведь всё из-за того, что я просто не понимала, как носить туфли. В кроссовках у меня никогда не было таких проблем – ни с натиранием, ни с усталостью, ни с запахом. Они всегда как будто сами проветривались.
Сравнение и сомнение
4 июля 2015
Устала немного, занятия стали насыщенней на неделе, т.е их стало больше. Завтра планирую встретиться с Аленой, подарить ей «арбузную» свечку и арбузный брелок. Сейчас поеду на преподавание в учебный центр на Маречка. Вчера гуляли с Аней, 3 часа болтали о бывших, о всем плохом что бывает в отношениях и о работе с детьми в центре.
14 июля 2015
Вчера ходила на собеседование в новое место, где Аня работала. Мне не очень понравилась директор, но мне, наверное, нигде и никогда ничего не понравится. Я всегда насторожена и отовсюду хочу сбежать.
15 июля 2015
Звонила Аня. Она уже 2 дня работает на новой работе. Я за нее переживаю, мне кажется, она не справится. Но я понимаю ее желание попробовать себя в новой сфере, с нормированным графиком, и одним местом работы. Заходила мама, поели сушенной рыбки, показала ей фотографии с работы. Очень жарко, за компьютером душно сидеть. Завтра надо позвонить в два места.
18 июля 2015
Не могу решить – что лучше. После сентября пойти учителем рисования, или устроиться на какую-нибудь другую работу? Хочется на более оплачиваемую. Но зато это ИЗО возле дома.
Среди моих знакомых было два человека, которые занимались рисованием во время учёбы в университете. Алене соседке я отдала все свои художественные запасы – в том числе ту самую акварель Да Винчи из Испании. А Анне во время учёбы я отдавала свои рисунки, чтобы она могла показывать их на зачёте как свои.
Я считала, что мы с ней похожи: обе выбрали профессию преподавателя ИЗО, да и в личной жизни у нас были схожие истории. Поэтому, конечно, её уход на должность офис-менеджера немного поколебал мою уверенность в том, что я иду верным путём.
Мои переживания о том, что она не справится, – на самом деле переживания о себе. Наверное, хорошо, что я ни с кем не сдруживалась. Представьте, если бы я начала навязывать ей свои страхи. А так – просто поделилась этим в дневнике, и ладно.
FourЭ
15-16 августа 2015
Ездили с Катей вдвоем на фестиваль на FourЭ 6. На автобусе первый раз специальном. Ходили по территориям, попали на Холли два раза. На Эво послушали пару лекций, на трех мастер-классах в детской зоне, прошлись по шаманской территории, потанцевали, пили коктейли и лед кушали. Покупали индийскую еду – очень острая, только рис нормальный. Обратно уезжать, ели как в три автобуса влезли желающие вернуться в город. Утром мы снова поехали на автобусе, обратно нас подвезла до трассы женщина, а потом подобрала папа, который ехал с работы с Талгара.
Читаю это и думаю, что FourЭ каждый год был для меня надеждой изменить себя. Стать храбрее, обрести профессию, найти друзей или вторую половинку. После первого раза, когда я поехала туда с Аленой, Костей и Димой, я узнала о себе кое-что новое. Пока я была с ребятами я была как будто их частью, ходила на те площадки, что были интересны им, делала что-то по их расписанию. Когда они захотели уехать на день раньше, я попросила оставить меня. Сказала, что готова остаться одна. На фестивале оставался брат Кости с девушкой, они были на машине, так что, если что, я могла бы уехать с ними. И мне понравилась эта свобода. Возможность побыть с собой. Узнать себя.
Первые дни Алена и Костя отказывались подниматься на холм – говорили, что там ничего интересного. Без них я всё-таки поднялась. Там оказалась зона Этно: стояли юрты, внутри проходили мастер-классы, угощали чаем с баурсаками. А ещё выше был тихий лагерь, где люди, в отличие от нас, не мерзли ночью от холода и влаги, не мучались от громкой музыки. Мы-то поставили палатку возле речки и сцены.
После ночёвки в одиночестве я проснулась рано утром – часов в пять – и увидела, как люди идут на соседний холм. Я пошла за ними. Там оказалась разминка. Мы водили хоровод, встречали солнце, пели, наблюдали за лагерем с высоты. Когда упражнения закончились, я не пошла обратно – решила зайти в яблоневый сад. Конечно, там нельзя было гулять, но было так тихо и спокойно… С детства я помнила, как удобно лазить по яблоням. Я залезла на одну как можно выше и, как в детстве, любовалась видом на город, на горы и на фестиваль. Собрав пару яблок, спустилась обратно.
Я пошла позавтракать и купить чай – ведь с друзьями мы ели только то, что привезли с собой. Я даже соблазнилась и в обед купила себе шашлык. Сначала прошлась по всем зонам, чтобы понять, что вообще предлагают. Вечером потанцевала на SunChill, посидела у основной сцены. Все, кто тогда выступал, – мои любимцы до сих пор: Ализбар и арфа, Одно Но с песнями-стихами, Иллария…
В последний день мне понравилась один шатер, и я решила больше не следить за расписанием. Всё равно половину практик я не знала, а просто сидеть в одном месте оказалось интереснее. Палатка была белая с жёлтым декором. Там я попала на мастер-класс по пению "ОМ" и поющим чашам, послушала лекцию о творчестве, делала массаж ногами другому человеку… Но больше всего запомнился женский мастер-класс.
Тогда я ещё точно не знала, что головные боли и слабость – это проявление аллергии. В августе мне особенно плохо. Надышавшись местных трав, я почувствовала себя ужасно и к пятому мастер-классу хотела просто полежать. Но ведущая подошла ко мне, подняла и сказала двигаться, что так станет легче. Я начала двигаться, как все: немного припрыгивать, махать руками… И вдруг – действительно стало легче.
С тех пор я много раз использовала этот приём. Когда становится плохо от аллергии – ни в коем случае нельзя садиться или ложиться. Это не отдых, это сигнал для организма: «Мы нашли безопасное место, можно отключаться». Но помощь не придёт. Безопасного места нет. Надо двигаться, ходить, танцевать, посылать мозгу сигнал, чтобы выводил аллерген. Хоть через дыхание, хоть через кашель, слёзы, сопли, но выгонял из организма отраву.
У меня был период, когда я целыми днями могла только лежать и не могла встать. Если не лечишь это комплексно, кучей таблеток летом и АСИТ зимой, само не пройдёт. Если по психосоматике, аллергия – это отрицание жизни, желание из неё уйти. Так что лечь во время аллергии – это сдаться.
На том фестивале я ощутила свою силу. Обратно я не влезла в машину брата Кости, но окружающие люди все время повторяла – все, что происходит на фестивале, это урок, которые покажет тебе, что ты способна на большее, что мир дает тебе много возможностей. Так и вышло. Я просто пошла по дороге с рюкзаком и палаткой, и в итоге меня подобрали люди на машине и довезли до города. Там уже на нескольких автобусах я добралась до дома. Живая и невредимая. Я понимаю, что мир опасное место, я не действую безрассудно, я та мать. Что ходит за ребенком по пятам на детской площадке. Но иногда так важно это ощутить, что вместо ужаса и трагедии, мир может подарить тебе добро и заботу.
На следующий год я узнала, что можно побыть 2 недели волонтером и получить билет на FourЭ бесплатно. Мы пошли с Аленой подругой на встречу желающих стать волонтерами, и я очень хотела познакомиться с Аленой Лобастовой, она была хэдлайнером в музыке на фестивале. У нее была крутая заставка и она ставила очень интересные треки. Я к ней тянулась, как к журналисту. На встрече мы представлялись, и рассказывали о себе. После нее Лобастова отвела меня в сторонку, и сказала, что заинтересовалась мной и потом поговорим ещё. Я была так счастлива, но в тоже время, на ещё одной встрече нам сказали, что новичком не щадят, что строительство площадки ведется в пыли грязи и без отдыха. Зная себя, и даже ещё не понимая, что причина в аллергии, я понимала, что история повториться, и на третий день я позвоню папе, чтобы он меня забрал домой, и испорчу себе фестиваль навсегда. Так что мечта о волонтерстве сохранялась всегда, и я решила ее изменить в то, что когда-нибудь я поеду на фестиваль по работе, и сделать мне это удалось на седьмую мою поездку. Я даже была связана с организаторами фестиваля, была на их собраниях до и после, и чувствовала себя почти волонтером. Грамота за эту поездку висит в офисе PPZ.kz, надеюсь, как-нибудь я её ещё увижу. Это моё достижение длинною в семь лет планов.