Анна Бигси
Мой новогодний Форс-Мажор
Глава 1. Яна
Пушистый снег валит стеной и сильно затрудняет передвижение. Я, конечно, люблю зиму, но не до такой же степени. На дороге каша, угги вязнут и скользят по льду, едва удается сохранять равновесие. Еще не хватало навернуться и попасть в свое же отделение.
Вваливаюсь в здание больницы, тяжело дышу и смотрю на часы – безбожно опаздываю. Черт. Не хватало еще вылететь с работу, на которую с таким трудом устроилась. Если бы Алла не замолвила за меня словечко… А мне даже нисколько не стыдно! Очень нужна работа и желательно по специальности. Ну и пусть должность медсестры не предел моих мечтаний, все с чего-то начинают, и я смогу.
Вся в мыле бегу по лестнице в свое отделение, перепрыгивая через ступеньки. На ходу скидываю пуховик, спотыкаюсь о него же и едва не падаю в объятья незнакомца.
– Ой, – поднимаю глаза и на мгновение застываю.
Мужчина в белом халате.
– Осторожнее.
Улыбка такая кошачья, да и сам он, как кот, которого так и хочется погладить.
– Спасибо, – улыбаюсь в ответ.
– Новенькая? – Глаза вспыхивают интересом и скользят по мне. – Я тебя раньше не видел.
– Да, – киваю на свое отделение. – Медсестра в травматологию.
– Жаль, не в гинекологию.
– Почему?
Он лишь пожимает плечами и уходит. Провожаю его озадаченным взглядом. Странный какой-то. Черт, отвлек только. Спохватываюсь и бегу к посту, где меня уже ждут девочки.
– Успела до начальства? – выдыхаю и едва не сползаю по стойке на посту.
– Где ты ходишь? – возмущается Лиля и неодобрительно качает головой.
А я что могу? Мне ехать далеко и долго. Вставать приходится чуть ли не в пять, чтобы вовремя приехать. Нас, заМКАДышей, нигде не любят. Приходится пахать больше остальных, чтобы удержаться.
– Пробки жуткие, – пихаю шапку и снуд в рукав пуховика. – Эта новогодняя суета всех с ума сведет.
– Это точно, – улыбается Амина. – Переодевайся быстрее.
Не успеваю скрыться в сестринской, как слышу крики из смотровой.
– Да отпустите меня! – голосит какой-то парень.
– Лежи смирно, – рычит на него Людмила, старшая медсестра.
– Да не надо.
– Врачу виднее.
– Что там происходит? – шепотом спрашиваю у коллег.
– Очередного мажора привезли после ночных гуляний, – закатывает глаза Лилия. – А Косолапову собирать.
– Почему к нам? – удивленно округляю глаза. – Я думала, они в платных лечатся…
– Потому что их, идиотов, много, а волшебник у нас один, – смеется Амина.
Мы с Лилей тоже хихикаем. Попасть в это отделение к такому специалисту просто очень большое везение.
– Да что вы делаете? – вновь тот голос.
– Люд, вколи ты ему уже что-нибудь, сил нет никаких, – возмущается Косолапов.
– Да мой отец вас засудит!
Ух, какой грозный. Переглядываемся с девчонками. В нашем королевстве один царь и бог. Он не боится судов, потому что за ним слишком большие люди и связи.
– Алексей Михайлович злой, – заговорщически сообщает мне Амина. – Из дома выдернули. А, говорят, травма пустяковая. Но просили лично…
– Важная шишка? – хмыкаю я.
– Еще бы.
Суета начинается стремительно и так же стремительно перетекает из отделения в операционный блок. Все же взялся наш светило за операцию. Интересно, что ему за это пообещали?
Спустя пару часов Косолапов вызывает меня к себе в кабинет. Волнуюсь очень. Мы, конечно, знакомы, но наедине пересекаемся впервые. А если приставать начнет? Но делать нечего, с начальством не спорят.
– Алексей Михайлович, можно? – робко заглядываю в кабинет заведующего отделением.
Он лишь кивает. Вхожу и торопливо поправляю халат.
– Та-ак, – тянет Алексей и листает мое дело. – Лапина, значит?
– Д-да, – немного заикаюсь от волнения.
– Что умеешь?
– Все, – решительно заявляю. – Если не умею, очень быстро научусь!
– Отлично, – смеется травматолог. – Поступать в мед собираешься?
– Да. Дайте мне любое задание, я со всем справлюсь, – очень хочется произвести хорошее впечатление.
– Хорошо. – Алексей убирает папку в стол. – Пациент в ВИП-палате – твой личный геморрой на ближайшие десять дней.
– В смысле? – округляю глаза. Это немного не то, о чем я просила.
– В прямом, – раздраженно выдыхает Косолапов. Судя по всему, ему это тоже не очень нравится. – Десять дней он будет лежать у нас, и ему нужна помощь.
– Он что, немощный?
– Отчасти…
Какие-то загадки, но мне они совсем не нравятся.
– Ну Алексей Михайлович, – хмурюсь. – Я хочу работать медсестрой, а не сиделкой. Поручите мне что-то важное.
– Это очень-очень важно. – Он звучно припечатывает ладонь к столешнице и поднимается на ноги. – Ты просто спасешь всех нас.
– Ладно, – вынужденно соглашаюсь я. Придется уступить.
– Пойдем познакомлю.
Нехотя плетусь за заведующим. Вместе мы проходим по коридору до самого конца и останавливаемся около платной палаты.
– Отец, я не хочу здесь лежать. – Из-за приоткрытой двери доносится голос и кажется мне смутно знакомым.
– А придется, – давит второй мужчина.
– Почему не заграницу?
– Потому что! – раздраженно огрызается. – Че ты полез вообще?
– Так получилось…
– Вот сиди теперь и обтекай!
Понимающе переглядываемся с Косолаповым и входим в палату.
– Знакомьтесь, это Яна, – представляет он меня, чуть обнимает за плечи и выводит вперед. – Она будет вам помогать.
Обе руки парня по локоть в гипсе. И как его так угораздило? Спросить не решаюсь. Поднимаю взгляд на лицо и застываю в немом изумлении. Красовский? Не может быть. Это что, насмешка судьбы или галлюцинация?
– Яна, это Антон. – Голос звучит фоном, а я внутренне сжимаюсь и едва могу сделать вздох.
Совсем не изменился…
Антон скользит по мне скептическим взглядом и даже неприятно кривится. Узнал?
– Поинтереснее никого не нашлось?
Мои щеки вспыхивают от негодования. Набираю в легкие побольше воздуха, чтобы поставить наглого мажора на место.
– За кофе мне сбегай, – словно издеваясь, хмыкает он.
– Что? – единственное, что получается из себя выдавать
– Глухая? – возмущенно вздергивает бровь. – Замените, эта бракованная.
Глава 2. Антон
И без того большие глаза медсестры распахиваются и становятся похожими на блюдца, а щеки вспыхивают праведным гневом. Открывает рот, как рыба, и, так ничего и не ответив, убегает из палаты. Вот и славно.
– То-то же, – криво усмехаюсь, провожая это недоразумение надменным взглядом.
Ты не в моем вкусе, детка. Простовата и бледновата. Лицо кажется смутно знакомым, но после наркоза зрение не очень четкое. Мало ли… Может, видел в каком-то клубе. Хотя откуда у нее бабки на клуб?
– Я бы на твоем месте был повежливее, – хмыкает врач, имени которого я, конечно не запомнил.
– А ты хочешь на мое место?
– Да господи упаси, – ехидно смеется он. – Быть зависимым от глухой и бракованной медсестры так себе перспектива.
– В смысле? – хмурюсь, не понимая, куда клонит. Как это «зависеть»? Что я, маленький, что ли?
– Ты даже помочиться без помощи не можешь, – издевается врач.
Это вообще нормально?
– Вот еще, – фыркаю. На члене я крутил их строгий режим. – Уеду сегодня же. У меня билеты на самолет.
Перевожу взгляд на отца, но его лицо непроницаемо. И что-то мне это совсем не нравится.
– Без вариантов, – качает головой врач. – Только под вашу ответственность.
Чего? Охренели, что ли? Я не могу пропустить поездку. От нее зависят моя дальнейшая судьба и карьера. Отбор в одну из топовых команд России. Это же такой шанс, что меня пригласили. Шансище! Второго может и не быть.
– Отец, я должен ехать, – цежу сквозь зубы. – Ты же знаешь, как это важно для меня.
Он долго смотрит мне в глаза, считывая эмоции и выносит вердикт:
– Он остается.
Да как так-то, блядь?! Почему?
– Нет, – рычу зло и с силой бью руками по постели. Острая боль прорывается даже через слой обезболивающего и лупит меня в ответ. – Бля… – стискиваю зубы и откидываюсь на подушку.
– В общем, Алексей Михайлович. Делайте все, что нужно. – Отец сразу же теряет ко мне интерес. – Вас мне рекомендовали очень серьезные люди. Я доверяю их мнению. Ни в чем себе не отказывайте.
– Благодарю, – кивает врач.
– Да, кстати, моя благодарность…
– Это к Назару Леонидовичу.
– Да-да, наслышан, реабилитационный центр для малоимущих. Что ж, достойно.
Отец делает вид, что это интересует его. Он же относится к людям, как к низшим существам. Какое ему дело до благотворительности? Противно слушать.
– Спасибо.
– А мое мнение тебя не интересует? – с вызовом смотрю на отца. Впрочем, все как всегда. Все преференции только старшему. Он же у нас свет в окошке. Гордость и опора семьи, а я так… Досадное недоразумение.
– У тебя был шанс проявить себя, – криво усмехается отец. – А ты как всегда его упустил.
Да, я жалкий неудачник. Ничего у меня не получается.
– Но так нельзя! – зачем-то пытаюсь спорить, хотя все и так понятно.
Меня уже списали. Все. Можно даже не пытаться.
– Полежишь, подумаешь, – небрежно дергает он плечами. – Без телефона и друзей своих непутевых.
– Нормальные у меня друзья.
А главное, верные. Не бросили одного. Только в больницу их не пустили.
– Конечно. – Отец неприятно кривится. – Что-то в соседних палатах никого их них нет.
– Так получилось.
– Хочешь идти – иди. Но я в этом не участвую.
– Можно мне хотя бы мужика в помощь?
– Посторонние в отделении запрещены, – торжественно усмехается врач.
Точно издевается. Он-то за что? Ему-то я где насолить успел? Или просто из вредности? Ну и подавитесь!
– И правильно, – соглашается отец. – Разбирайся сам.
– Ну ты же понимаешь…
– Все, я сказал, – отрезает он. – Вернусь после праздников, и поговорим.
– Пойдемте, я вас провожу.
Зашибись. Откидываюсь на подушку и смотрю в потолок. Ну и как можно было так влететь? Все же шло хорошо. Треня обычная. Ничто не предвещало. И чего меня понесло на турник? Пацаны еще подначивали. Выебнуться решил? Выебнулся. Сорвался и приземлился на обе кисти.
– Можно? – Медсестра робко заглядывает в палату.
Та самая, с глазами-блюдцами. Надо же, какая послушная. Может, я и недооценил.
– Кофе? – усмехаюсь и сажусь на постели. – Ну наконец-то.
Девушка как ни в чем не бывало подходит ко мне, демонстративно ставит стаканчик на тумбочку и отходит на безопасное расстояние. И как это понимать? Прекрасно же знает, что я не могу взять стакан руками.
– Как я, по-твоему, должен пить? – вопросительно изгибаю бровь. Тупая, что ли?
– Прояви фантазию, – пожимает она плечами и идет к выходу.
Вот сучка. Проучить меня решила? Не выйдет.
Наклоняюсь и отпиваю несколько глотков. Гадость какая, хоть и горячая. Это же невозможно пить. Но другого, судя по всему, не будет.
– Ах да, чуть не забыла… – доносится до меня мягкий женский голос. – В тот кофе случайно упала таблетка слабительного…
То, что я пытался проглотить, фонтаном вырывается обратно изо рта и носа. Кашляю и едва не захлебываюсь.
– Ты охренела?
– Но ты не переживай. От одной ничего не будет, – язвительно улыбается медсестра и словно между делом добавляет: – Наверное.
Перспектива обосраться мне совсем не нравится.
– Твою мать, – цежу сквозь зубы. – Ты сохранилась, что ли?
Если бы я мог убивать взглядом, медсестра уже бы пала смертью храбрых.
– Позову санитарку, – как ни в чем не бывало выходит из палаты, а я обтекаю и прислушиваюсь к своим ощущениям. Лишь бы не приспичило…
Глава 3. Яна
С чувством выполненного долга выхожу из палаты и едва сдерживаюсь от смеха, вспоминая лицо Красовского. Так ему и надо, а то возомнил о себе невесть что. Хотя он всегда таким был. Наглым и беспринципным.
Веду плечами, отгоняя непрошеные воспоминания. Эта внезапная встреча выбила меня из колеи. Не думала, что мы с Антоном когда-то еще пересечемся. Когда-то мы учились в одном классе. Он всегда был такой красивый, статный и недосягаемый. Сын влиятельных родителей. А я обыкновенная замухрышка без роду-племени. Я любила его всегда. Отчаянно и безответно. А он только издевался и дразнил вместе со своими друзьями. Янка-оборванка… Конечно, мы были детьми, а дети, как известно, самые жестокие. Но все равно обидно до сих пор. Из-за него я не пошла в десятый класс, а сразу после девятого поступила в медколледж. О чем не пожалела ни разу. Я перевернула страницу и начала жизнь заново. Его я вычеркнула и забыла. Все у меня хорошо. И жених есть…
Девочки на посту переглядываются и подозрительно смотрят на меня.
– Все нормально?
– Все просто замечательно, – улыбаюсь, опять вспоминая лицо Антона, и настроение невольно поднимается.
– Ян, он там живой хоть? – хихикает Амина.
– Да что ему будет, – небрежно пожимаю плечами и зову санитарку. – Баб Зой, надо в платной пол вымыть.
– Я же недавно мыла, – возмущается она, а я злорадно усмехаюсь. Так ему и надо. Сейчас получит свою порцию, мажор недоделанный.
– Ну вот так, – развожу руки в стороны. Что я могу сделать. Сам пролил кофе, сам пусть и отдувается.
– Вот ирод окаянный, – ворчит Зоя Николаевна и толкает каталку с ведром и шваброй к платной палате.
– Сейчас она ему задаст, – хмыкает Амина.
– Полезно, – отзываюсь я и всеми силами стараюсь не злорадствовать, но отчего-то не получается.
– Злые вы, девки, – качает головой Лилия, что-то читая в телефоне. – А мальчик тем временем непростой. Наследник многомиллионной компании. Правда, там еще старший брат есть, но все же.
Снисходительно закатываю глаза. У них вся семья такая. Неприятные люди. Все как один высокомерные, напыщенные снобы.
– А еще он хоккеист, представляете? – не унимается Лиля. – Такое тело. М-м-м, закачаешься.
Кому чего, а Лилия все подбирает себе жениха. Втайне надеется повторить историю Золушки. Только все это сказки, а в реальности так не бывает. Богатые мальчики женятся на ровне, а к тем, кто ниже по социальной лестнице, относятся как к мусору.
– Да, только ничего тебе не светит, – хмыкаю и открываю карту назначений. Раз уж мне поручили выполнить эту работу, я сделаю ее хорошо.
– Это еще почему? – хмурится Лилия.
– Потому что ты челядь, а он господин.
– Ой, все.
Внимательно читаю то, что написал Косолапов. Уколы? В смысле? Это я, что ли, должна делать? Красовскому в ягодицу? Шумно выдыхаю и чувствую, как щеки предательски вспыхивают. К такому меня точно не готовили. Но выбора нет.
Телефон вздрагивает в кармане. Смотрю на экран – Леонид, мой жених. Обычно я рада его слышать, но сейчас отчего-то не хочется разговаривать. Но и обижать его на пустом месте тоже не хочу. Он же не виноват, что меня захлестнула встреча с прошлым.
– Да, Лень, – все же отвечаю на звонок.
– Янка, ты не поверишь, что случилось, – тараторит он, едва не захлебываясь от эмоций.
– Даже боюсь представить…
– Мои родители пригласили нас на дачу на новогодние праздники. Друзья приедут и родственники. Посидим, банька, шашлычок.
Вау. Как круто. На самом деле, не очень. Я не готова провести все выходные, прислуживая пенсионерам. Я, конечно, очень уважаю родителей Леонида, но все же на расстоянии. А если учесть, что они давно требуют и свадьбу, и внуков, то вообще атас. Мы за год наших отношений даже до кровати не добрались, какие внуки?
– Здорово, – отвечаю без особого энтузиазма
– Что-то ты не сильно рада, – озадаченно замечает он.
Потому что я совсем не рада! Но надо как-то мягко съехать, чтобы никого не обидеть. Они же не виноваты, что я такая привереда. Лучше работать буду в праздники, чем поеду на дачу к родителям.
– Да просто дел много, – съезжаю с разговора. Не знаю, что еще ему говорить.
– Ну ладно. Тогда до вечера?
– До вечера.
– В кино пойдем на премьеру? Я билеты купил.
Черт, я совсем забыла. Да и не люблю эту фантастику. Опять усну на середине фильма. Жаль только время тратить.
– Сил нет никаких. Я приползу домой только к ночи, – на ходу сочиняю отмазку. Стыдно, но ничего не могу с собой поделать. Открыто отшить его у меня язык не поворачивается. Он ведь такой заботливый.
– Жаль, – горестно вздыхает он. – Ну, может, тогда в другой день?
– Да, отлично. Давай созвонимся.
Сбрасываю звонок и тяжело вздыхаю. Вот чего не хватает? Леня такой хороший и мягкий.
Ага, как домашние тапочки.
Очень смешно. Ладно, разрулим как-нибудь.
Убираю телефон и плетусь в процедурку. Работу никто не отменял. Еще этот мажор добавляет проблем. Вот как я должна делать ему уколы? Может, попросить кого-то из девчонок? От этой мысли становится не по себе. Нет уж. Мне поручили, я и сделаю все сама. Не маленькая. Что я, ягодиц не видела?
Видела. У Красовского видела не только ягодицы. Щеки предательски вспыхивают. Черт. Это была случайность, но до сих пор стыдно. Надеюсь, он все-таки меня не узнает.
– Да твою мать! – взрывается голос Антона из-за двери палаты.
Любопытство побеждает, и я все-таки приоткрываю дверь.
Глава 4. Антон
Белая футболка вся в коричневых разводах и неприятно липнет к телу, но снять ее не представляется возможным. Тихо матерюсь, терплю и беспомощно смотрю на себя. Ничего не могу. Мои руки как два гуся. Такие же белые и абсолютно бесполезные. Что за пиздец на меня обрушился? За что так жестко-то?
Не успеваю вспомнить все свои прегрешения, как дверь без стука открывается, и в палату вкатывается тележка с ведром и шваброй, а следом, неприятно шаркая тапками, входит бабка в синей униформе и с платком на голове. Ну хоть «уборка номеров» не подкачала, и на том спасибо.
– Ну и что ты хулиганишь? – Бабка окидывает меня презрительным взглядом, как будто я какое-то жалкое насекомое. – Думаешь, мне делать нечего, как по сто раз тут мыть?
Да нихрена себе наезд. Ничего не перепутала?
– Вообще-то это твоя работа, – хмыкаю. – За которую платят деньги.
– Ты, что ли, платишь?
– Нет.
Иначе уже бы спросил за результат, которого, кстати, нет.
– Вот и не трынди, – бурчит она себе под нос и размазывает кофе по полу.
Господи, что за место? Что за дикие люди? Как мне отсюда свалить быстрее? Может, к Моту на дачу и там отлеживаться? Или Кристине позвонить, она должна была уже вернуться. Да хоть к тренеру, он не бросит в беде. Все что угодно, лишь бы не в этом колхозе.
– Ноги подними, расселся он, как дома на диване. – Деревянная швабра бьет по косточке.
Да блядь! Едва не подпрыгиваю и морщусь от боли. Что за херня? Меня тут что, для опытов оставили?
– Слышь, бабуля, – тихо рычу я, – начальника своего позови.
– Ага, – хмыкает та. – Президента тебе не позвать?
Это какой-то пиздец. Она вообще неадекватная. Нормально решить вопрос, видимо, не удастся.
– Ладно. Никого звать не надо, – сдаюсь я. Надо придумать какой-то другой план.
– То-то же, – снова хмыкает бабка и звучно шлепает тряпку в ведро.
– А медсестра моя где?
Может, она все же не такая отбитая?
– Яна? А я почем знаю? – Бабка равнодушно пожимает плечами. – Думаешь, у нее своих дел нет, только около тебя сидеть?
Да блядь! Че они здесь какие все тупые? Хочется побиться головой об стену.
– Хотя бы футболку снять можешь мне помочь?
– А че ж не могу-то? Легко. – Бабка кидает тряпку и вытирает руки о халат. Меня передергивает от брезгливости, но лучше так, чем в мокрой футболке.
– Давай, – тянет футболку на себя, снимаю с головы. – Ой…
– Что?
Не нравится мне ее интонация.
– Застряла.
И правда, не могу пошевелиться ни туда, ни обратно.
– Да как так-то? – психую я. Это уже за гранью.
– Рукава у тебя узкие, гипс не пролезает.
Конечно, это у меня что-то не так, а не руки у персонала из задницы.
– Ножницы нужны, – подсказываю гениальную идею.
– Сейчас поищу.
Бабка начинает суетиться, а у меня на тумбочке звонит телефон. Сука-а. Обреченно смотрю на него, на экране высвечивается фейс друга, а ответить не могу.
– Подожди, – окликаю бабку. – Подай мне телефон. Вот здесь, на тумбочке.
– На, – протягивает трубку. И че мне ее, съесть, что ли?
– Нет, надо ответить на звонок.
– Как?
– Вот на экране зеленая трубка, видишь?
Самый ответственный момент.
– Ну вижу, – с сомнением отвечает она.
– Сдвигай в центр.
Давай, бабка, не подведи.
– Так?
Смотрю на экран и облегченно выдыхаю. Все получилось слава богу.
– Да. Давай сюда.
Она помогает положить телефон на плечо. Прижимаю его ухом и выдыхаю в динамик:
– Мот, бродяга…
– Тоха, здорова, – смеется он. – Как ты там?
– Охуенно, – усмехаюсь и добавляю: – Я в полной и беспросветной заднице.
– Это как?
– Приезжай и сам посмотри, – смеюсь. – Только захвати…
Не успеваю договорить, как телефон начинает скользить по коже, а удержать его или поймать не получается.
– Блядь, нет!
Все же выскальзывает и летит вниз. Не просто вниз, а плюхается аккурат в ведро с грязной водой. Откуда оно здесь-то?
– Да твою мать! – рявкаю я, едва не лопаясь от злости.
– Что случилось? – Медсестра заглядывает в палату.
– Что ты смотришь? – рявкаю на нее. – Телефон мой доставай, быстро! Знаешь, сколько он стоит?
– Весомый аргумент. – Она поджимает губы, но все же подходит и достает из ведра гаджет. – Но можно просто попросить.
Можно, да. Но я на взводе, и просьбы в моем мозгу просто не продуцируются. Я слишком вспенен чередой нелепых случайностей. Веду себя как мудак? Ну так почему «как»? Я такой и есть.
Яна вытирает мой гаджет салфеткой и кладет его на тумбочку. Ждет чего-то. Денег, что ли? Чаевые? У меня нет налички.
– Надеюсь, будет работать? – с улыбкой спрашивает, а я снова ловлю себя на мысли, что лицо кажется знакомым. Очень знакомым, и мне не кажется. Я почти уверен.
– Будет. У него защита от воды, – отвечаю на автомате, а сам лопачу внутренние файлы. Должна быть какая-то подсказка. Какие-то точки пересечения.
– Вот и ножницы. – Бабка появляется не кстати, снова не успеваю рассмотреть лицо медсестры. Она словно специально прячет его от меня.
– Баб Зой, давай я сама.
Забирает ножницы и аккуратно режет ткань, освобождая меня из плена. Ее пальчики словно случайно касаются кожи и вызывают микроожоги. Что за херня?
– Вот и все, Антон, – доносится до меня мелодичный голос. – Простого «спасибо» будет достаточно.
Я знаю этот голос. Я помню его. И фраза эта откуда-то из детства. Меня закручивает водоворот воспоминаний и выбрасывает на берег истины. Лапина. Не может этого быть.
– Янка-оборванка? – шепчу одними губами и не верю своим глазам. Нихрена себе она изменилась. Гадкий утенок поистине стал прекрасным лебедем. Да ну нахер. Это какая-то ошибка.
– Мне к твоему имени тоже рифму подобрать? – Бровь Яны выразительно изгибается, а голубые глаза мечут молнии. Вот это я попал.