Анна Геннадьевна Гринь
Академия волшебства. Элин
Из общего зала меня переселили во второй корпус лечебницы, где имелись пусть небольшие, но отдельные палаты. Теперь целитель навещал меня не дважды в день, а через каждый час, проверяя состояние и отслеживая артефакты, которыми уже без опасений обвешал меня с головы до пят.
На второй день мастер Ллерой решил, что во мне плескается достаточно восстанавливающих снадобий и что пора разбавить их хоть какой-то едой. Так что кроме целителя ко мне стала заглядывать неприметная женщина в строгом голубом платье и белом передничке, без пояснений подсовывая под нос полный еды поднос. Она же помогала мне посетить крошечный санузел и поддерживала во время коротких прогулок по коридору лечебницы. Последнее настолько выматывало, что ни на какие ночные вылазки сил уже не оставалось.
Зато по первой же просьбе библиотекарь принес в лечебницу книги, способные помочь мне освоиться в новом для меня статусе. Все же не каждый день жизнь меняется так круто! О магии и магах я, по сути, не знала ничего.
Хотя мне в руки попали жутко нудные талмуды, насквозь состоящие их общих фраз и терминов, я проводила за ними целые дни, наконец начав хоть что-то понимать.
Мастер Элерус оказался человеком опытным и подсунул мне как раз то, что нужно. По выданным им книгам я бы не смогла научиться волшебству, но зато смогла разобраться в тех основах, которые другие знали практически с пеленок.
Когда я проглатывала очередную книгу, мастер подсовывал мне следующую, уверяя, что очень скоро я и сама смогу приходить в библиотеку за книгами.
За чтением я прозевала тот момент, когда студенты сдали последние экзамены и разъехались на каникулы. Так что в свою первую полноценную прогулку я не встретила ни единой живой души. И даже волки по ночам завывать перестали.
– Не волки, а перевертыши, – напомнила я себе, медленно сползая с кровати.
Хотя целитель утверждал, что я быстро иду на поправку, мне было сложно разделить его оптимизм. Себе я напоминала слабого котенка, который вынужден каждый день заново учиться ходить.
После короткого стука в дверь, в палату заглянула невысокая очень красивая блондинка и, поймав мой взгляд, не очень уверенно спросила:
– Это ты Элин Демаро?
Я вяло кивнула и со стоном сунула ногу в туфлю.
– Тебе письмо, – обрадовала меня девушка.
– Спасибо, – просипела я, сунула вторую ногу в туфлю и проигнорировала попытку блондинки вновь поймать мой взгляд.
На конверте значилось имя мамы. С момента пробуждения родительница один раз наведалась лично и отправила несколько писем, рассказывая последние новости и выспрашивая о моем состоянии, но за какие-то несколько недель со мной произошло столько всего, что прежняя жизнь казалась странной и далекой, совершенно чужой. Да и я себя тоже чувствовала другой.
«И отражение в зеркале не особо радует», – мысленно фыркнула я, осторожно поднимаясь.
Хотя целитель очень старался, но с момента пробуждения от прежней меня осталась ровно половина. Теперь платья висели на мне, как на вешалке, а при взгляде на лицо хотелось расплакаться.
Да… Не удивительно, что девушка непроизвольно заинтересовалась. Я сейчас весьма знатный экземпляр для изучения. Мало мне уборщиц, которые каждое утро начинают с фразы: «И в чем только душа держится?»
– Так это ты пациентка моего отца? – переминаясь с ноги на ногу, спросила девушка.
– Ты дочь мастера Ллероя? – спросила я тихо и еще раз осмотрела блондинку с головы до ног.
А ведь похожа. Такая же невысокая, узкая в кости, с пронзительно голубыми глазами.
Девушка мне улыбнулась, и я без тени зависти отметила, что даже чуть крупноватый отцовский нос вовсе не портит ее удивительную, почти кукольную внешность.
– Я Кари, – представилась девушка. – Вообще-то я Кариэна Ллерой. Но меня все зовут Кари.
– Очень приятно, – тихо отозвалась я и постаралась улыбнуться в ответ. – Не смотри на мою реакцию. У меня просто так мало сил, что со стороны я выгляжу человеком на грани смерти.
– Ничего, – отмахнулась девушка. – Папа уверен, что через пару недель ты полностью восстановишься.
Я покивала и медленно поднялась.
– Я себе древнюю старушку напоминаю, – призналась я. – Ходить тяжело, но целитель настаивает на ежедневных прогулках.
– О! Я составлю тебе компанию! Не против? – улыбнулась Кари.
– Нет, если тебя не смущает, что гулять мы будем очень медленно, – поддавшись жизнерадостности блондинки, я улыбнулась ей в ответ.
– Все нормально, – отмахнулась Кари. – Все равно тут заняться нечем.
Подхватив меня под руку, девушка уверенно повлекла меня прочь из палаты.
– Я маму так извела за последние дни, что она отправила меня к отцу, а он не больно и рад, – сообщила Кари, когда мы вышли на ведущую к аллее дорожку. – Я ведь с этого года буду здесь учиться. Отец уже взвыл, а мама радуется, что хоть какое-то время не будет лицезреть мою мордашку с утра и до ночи. А что твои родители? Я от папы знаю, что ты стала жертвой каких-то чар, поэтому здесь находишься. Ты осенью тоже собиралась в академию?
– Э… – замялась я. – Вот даже не знаю, как ответить.
Кари непонимающе похлопала подкрашенными ресницами.
– Еще два месяца назад и я, и мои родные были уверены, что я самый обычный человек, – призналась девушке. Почему-то меня не смутило, что о себе я рассказываю посторонней, которую вижу первый раз в жизни.
– Ого! – пораженно вздернула брови блондинка. – А так бывает?
– Я приемная, и родители не знали, что у меня на способностях стоял ментальный блок, – объяснила я. – И теперь я здесь, мне предстоит учеба, а я еще только начинаю вникать в мир, в котором ты, например, с рождения.
– Ой, не страшно, – убежденно отмахнулась Кари. – Мне родители вот запрещают колдовать, хотя мой дар еще толком не проснулся. Но меня все равно обвесили блокаторами и следят, чтобы не снимала при обычных людях. – Девушка показала кулон и несколько браслетов на руках. – Мало того, даже дома снимать запрещают. Жуть! Но родителей мои чувства не волнуют. Все равно запрещают. Даже свечки зажигать или одежду сушить, а это единственное, что мне подвластно.
– Это связано с нестабильностью дара, да? – припоминая вычитанные из книг сведения, спросила я Кари.
– Угу, – качнула головой блондинка. – Не бывает такого, чтобы волшебник уже родился с огромным и развитым даром к магии. Пользоваться силой внутреннего источника нужно учиться точно так же, как ходить или читать. Но до определенного возраста почти у всех дар спит. Прорыв происходит обычно лет в шестнадцать или семнадцать. Папа говорит, что это своеобразная природная защита, чтобы уберечь маленьких магов от опасности, ведь можно навредить себе, если начать осваивать силу в раннем детстве.
– Пройдемся до конца аллеи и обратно? – предложила я.
– Ага, – сильнее сжав мой локоть, кивнула Кари. – До поры до времени источник силы волшебника дремлет, растет и развивается. Мы все можем пользоваться силой, естественно, но очень ограниченно. Бывают, конечно, моменты, когда даже очень юный маг в состоянии сотворить что-то грандиозное, но подобное бывает только в те моменты, когда ребенок находится в опасности и желает защитить себя. Но это особый случай… Потом с дара спадает природная защита, источник расширяется, и в такой момент может произойти неконтролируемый всплеск. Предугадать это событие можно, пусть и сложно. А если постоянно отслеживать состояние, то вспышку можно предотвратить. Но мои родители перестраховщики! Я сколько раз маме твердила, что если она не будет меня выводить из себя, то ничего не произойдет, а она все трясется надо мной и трясется. Вот и сюда засунула пораньше, чтобы я ничего не натворила.
– Значит, у большинства молодых магов эти вспышки происходят уже здесь?
– Да, но маги вообще склонны к сильным эмоциям, а магия очень тесно завязана на чувствах. И в итоге, вопреки статистике, в академии каждый не меньше десятка раз срывается, но тут сложная система магической защиты бережет всех от последствий, – просветила меня Кари. – Кто из-за учебы, кто из-за отношений со сверстниками, а кто и из-за первой любви.
– О… – пробормотала я и слабо понимающе улыбнулась.
– Все разъехались, – посматривая по сторонам, тоскливо сказала блондинка. – Тихо. Глухо. Ты бы знала, что здесь будет через пару недель, когда студенты нового набора повалят. Наверное, к тому времени папа разрешит тебе в общежитие перебраться. Я, кстати, уже заселилась. Сразу, как старший курс выехал. Девушек в академии всегда чуть меньше, чем парней, а среди нынешних выпускников вообще не было, так что готовься к тому, что придется в комнате генеральную уборку устраивать. Комендант, конечно, пройдется стандартным набором бытовых заклинаний, но они действуют только на грязь и мусор. От вони они тебя не избавят и занавески обратно на окно не повесят.
– А общежития не разделены по полу? – внезапно сообразила я.
– Ага, общага же, – покивала Кари, – но при новом заселении комендант на двери вселяющихся специальные чары накладывает, так что без разрешения жильца никто не сможет войти внутрь. И всегда можно пожаловаться, если кто-то достает.
– Мама удивится, если я ей об этом расскажу, – призналась я с вымученной улыбкой. – Или даже расстроится.
– Ой, не стоит переживать, – хихикнула Кари. – Тут ведь учатся выходцы из традиционных магических семей.
– И что это значит? – насторожилась я.
– А то, что у волшебниц уже много столетий есть право голоса в принятии решения о своем будущем, – пояснила Кари. – А это накладывает отпечаток на самооценку. И нашим парням проще поискать развлечений в городке, который здесь поблизости, чем связываться с волшебницами. Но, если что… Хочешь, я научу тебя одному приемчику? Сработает против любого умника.
Я с благодарностью кивнула и призналась:
– Хотя в нынешнем виде мне никакие приемы не нужны. Я одним видом всех распугаю.
– Это у тебя из-за произошедшего? – понимающе спросила девушка. – Не обижайся, но ты тут никого не удивишь. Маги, особенно со старших курсов, и не на такое на практике пялятся. Не удивлюсь, если и на твои кости найдется любитель.
Я невесело рассмеялась, а Кари внезапно спохватилась и затараторила:
– Прости-прости. Язык – мой враг. Выпалила и даже не подумала. Не расстраивайся. Ты поправишься и вернешь себе прежний облик.
– Да я не расстраиваюсь, – совершенно искренне призналась я. – Забудь. Лучше расскажи, что тут и где.
Чувствуя за собой вину, Кари стала подробно рассказывать мне о каждом здании академии, пересказывая связанные с ними истории из отцовской практики.
– Мама академию терпеть не может, – призналась Кари, когда мы дошли до конца аллеи. – Она старалась, но потом перебралась вместе со мной в город. А у отца не всегда есть время и силы открыть портал домой, в итоге он большую часть времени находится здесь, его домик я тебе показывала.
– Но если у твоего отца здесь есть дом, то почему ты не хочешь жить с ним? – спросила я. – Зачем тебе общага?
– А как же веселье? – фыркнула Кари. – Я не хочу постоянно быть на виду у отца. В своем доме он будет меня контролировать еще больше, чем мама. Оно мне нужно?
– Ну… Наверное, нет, – вынужденно поддакнула я. – А я бы…
На миг вспомнилось все, что произошло со мной за последнее время. Но, так и эдак взглянув на свою жизнь, я совершенно честно призналась:
– А я бы хотела вернуться домой. Жить с мамой. И чтобы ничего этого не было.
Кари вопросительно вздернула бровь.
– Видишь ли, для тебя это обыденный мир, – поясняя свою мысль, сказала я девушке. – Смотри, ты уже заранее все здесь знаешь. Наверняка уверенно на второй курс перейдешь, да? – Девушка кивнула. – А для меня все здесь чужое. Непонятное.
– Но магия – это ведь здорово! – удивленно воскликнула Кари. – Не представляю, как живут другие? Как людям без ворожбы?
– Обычно, – призналась я. – Привычно. Спокойно. Хотя пользоваться магией в быту удобно, но самой колдовать… У каждого свой мир. И я вот привыкла к тому миру. Этот для меня чужой.
– Но тебе уже никуда не деться, – напомнила блондинка. – Ты освоишься. Не переживай. В конце концов, ты родилась с волшебством в крови. Это часть тебя. Ты просто никогда не пользовалась этой силой. Но для нас магия… источник внутри… – она помолчала, подыскивая верное сравнение, – как часть тела! Ты ведь уши тоже глазами не видишь, но они есть. И они делают твою жизнь ярче, наполняя ее звуками. Вот увидишь, скоро ты будешь задаваться вопросом, как жила без магии все это время. Пусть мы, как молодые, не очень уж умеем ею пользоваться, но бурление все равно чувствуется, – хихикнула Кари.
– Поверю на слово, – улыбнулась я, ощущая, что какая-то пружина внутри расслабляется. Может это сказывалась усталость, раз на меня прежде накатывали пессимистичные мысли? Рядом с Кари мне внезапно стало чуть легче.
– А ты… У тебя есть какие-то особенные способности?
– Ха! Почувствовала? – с хитрым прищуром спросила девушка. – Надеюсь, папа не заметит.
Я непонимающе нахмурилась.
– У меня есть врожденная способность, от мамы, – зачастив, стала объяснять девушка. – У мамы это очень явно. Она поэтому и жить здесь не может. Слишком для нее здесь много эмоций, которые как качели от депрессии до эйфории. А у меня лишь малая толика, так что я такого сильного влияния не чувствую и сама влиять не могу.
– Это как-то связано с эмоциями? – наконец сообразила я. – Ты умеешь влиять на эмоции других?
– Чуть-чуть, – покивала девушка. – Двусторонний эмпат. Я не только чужие эмоции чувствую, но и могу на них влиять. Но действует только через прикосновение. И мне нужно сосредоточиться.
– Ясно, – улыбнулась я Кари. – Спасибо. Ты мне сегодня помогла.
– Обращайся, – расцвела девушка. – Я рада, что ты так нормально восприняла.
– А что?
– Да просто эта способность… ну не сказать, что уважаемая в нашей среде, – пояснила Кари, чуть замявшись. – Не думай, эмпаты – не изгои. Просто, что маги, что обычные люди… никто не любит, когда к ним в голову лезут. Мы не лезем, конечно. У нас способность совсем иного толка, но разве это объяснишь?
– А есть те, кто умеет читать мысли? – заинтересовавшись, уточнила я.
– От природы такой способности ни у одного мага нет, но сильный волшебник, если постарается, может научиться улавливать верхний слой мыслей, хотя это… ну очень сложно, – нахмурилась девушка. – Мы ведь не думаем словами. Люди мыслят образами, а те мелькают очень быстро. Мыслеречь – чуть попроще, но научиться разговаривать мысленно очень сложно.
– А есть те, кто владеет такой способностью от природы? – вспомнив про волков, уточнила я.
– Ты про мыслеречь? Хм… Вроде бы у перевертышей есть предрасположенность к ней, – посомневавшись, ответила Кари. – Но им тоже нужно учиться и улавливать чужие мысли, и отвечать на них. И, кажется, эта способность работает лишь во второй ипостаси, в звериной.
– А в академии такие маги учатся? – стараясь не нервничать, задала я важный для себя вопрос.
– Ага, – преспокойно подтвердила девушка. – Именно из-за них в Академии волшебства действует строгое правило на счет прогулок после отбоя вне территории. После ночного гонга наступает время для перевертышей. Им же не прикажешь сидеть по своим комнатам. Умение превращаться тоже способность. Ее тоже нужно развивать. – Кари взмахнула свободной рукой. – Так что они и резвятся на свободе. Но им велено по ночам по территории не шастать. Для них леса есть.
– И много их? – затаив дыхание, уточнила я.
– Я не знаю, – пожала плечами девушка. – Я точно знаю, что они есть, но никогда не видела. И даже не назову, кто из студентов точно перевертыш. Я как-то пытала папу, но он не признается. Говорит, что знание делает людей предвзятыми. В общем, они такие же маги, просто со своими особенностями. Знают друг о друге, но окружающим не рассказывают.
Я кивнула, принимая слова девушки к сведению. Несколько минут мы гуляли молча, думая каждая о своем. Летнее солнышко приятно грело макушку, и я даже зажмурилась, позволяя Кари выбирать дорогу за нас обеих.
– Ох… – Внезапно девушка встала, как вкопанная.
– Что такое? – едва не упав, спросила я и огляделась.
Заметив взгляд блондинки, устремленный куда-то вперед, я непонимающе повернула голову к аллее. Вдалеке, на ступеньках одного из корпусов, предназначенных для тренировок, стоял высокий подтянутый блондин в темной ученической форме и о чем-то беседовал с грузным бородатым мужчиной.
– В чем дело? – спросила я девушку.
– Это Раф, – с придыханием прошептала Кари, и на ее лице расцвела радостно-мечтательная улыбка.
– О… – уловив все, что только могла вложить средняя девушка в произношение мужского имени, выдохнула я и внимательнее присмотрелась к объекту чужого обожания.
С такого расстояния я могла разглядеть лишь то, что волосы у парня настолько светлые, что кажутся белыми. Ну и фигура… Хорошая такая у парня фигура. Как раз для объекта поклонения: широкие плечи, тонкая талия, узкие бедра. И строгая ученическая форма лишь подчеркивает пропорции тела.
– Элин, – шепнула Кари, ни на миг не отрывая взгляда от парня, – ты не против, если я тебя на лавочку усажу и ненадолго отойду?
– Давай, – спокойно согласилась я. – Кто я такая, чтобы вставать на пути у влюбленной девушки?
Кари мгновенно залилась краской, ее щечки окрасил приятный розовый румянец, от чего девушка стала только краше, и неуверенно зашипела на меня:
– Да что ты выдумываешь? Кто влюбленная? Просто это же Раф!
Хихикая над ее попытками отбрехаться, я доковыляла до ближайшей лавочки и уронила на нее свое истощенное тело.
– Беги уж, – царственно махнула я.
На миг прикусив губу и думая над тем, чтобы еще добавить, Кари секунду постояла, а потом стремительно бросилась вперед по аллее, желая как можно скорее оказаться рядом со своим кумиром.
Мешать разговору я не собиралась, но все равно с любопытством проследила за тем, как невдалеке от блондина Кари перешла на шаг, а после и вовсе замедлилась, делая вид, что ей ну очень нравится неспешно прогуливаться по единственной в академии улочке. Заметив девушку, первым к ней обратился бородатый тип, видимо, один из местных мастеров. Раф лишь приветственно кивнул. Мужчины вернулись к прерванной беседе, а Кари замерла на месте, явно не представляя, как поступить.
Чувствуя неловкость, я поспешно отвела взгляд. Не хотелось смущать новоявленную знакомую.
– Какой чудесный рододендрон! – с наигранным воодушевлением проворковала я, рассматривая огромный куст с ярко-фиолетовыми соцветиями, нависавший над спинкой лавочки.
Хотя никто не мог меня слышать, я еще раз повторила свои слова, убеждая больше себя, чем кого бы то ни было, что мне гораздо интереснее смотреть на крупные, будто сотворенные из мятых салфеток цветы, чем наблюдать за попытками Кари завоевать внимание своего кумира. Перегнувшись через спинку лавочки и потянувшись всем телом, я вдумчиво принюхалась, а потом и вовсе оторвала один цветочек, собираясь как можно внимательнее его рассмотреть и убедиться, что он не бумажный. Но, к несчастью, стоило оторвать один цветочек, как, зашуршав, на траву позади лавочки посыпались и другие.
– Что за!.. – воскликнул кто-то внизу, и я, потеряв равновесие, едва не свалилась с лавочки вниз головой. Но вовремя ухватилась руками, замерев в не самой приличной позе – до пояса перевалившись через лавочку, так что пятая точка оказалась подставлена солнышку.
Волосы закрыли весь обзор, не давая сориентироваться в пространстве. Стоило подхватить длинные пряди, как я нос к носу столкнулась с весьма недовольным субъектом.
Приподнявшись на локте, на меня очень зло взирал молодой человек с темными волосами, из которых фривольными танцовщицами выглядывали фиолетовые лепестки и цветы. На ученической форме парня царил целый рододендровый хаос. И даже на брошенную в стороне сумку несколько цветочков свалилось.
– Извини, – нерешительно промямлила я, не в силах отвести взгляд от полных злости глаз незнакомца.
Глаза были очень необычные, прежде невиданного мною цвета. Сине-зеленые, яркие, как бирюза, с крошечными желтыми точками.
Сглотнув и сообразив, что неуместная пауза затянулась, я неловко вернула себе сидячее положение, но тут же непроизвольно покосилась на парня. Он остервенело отряхивал с формы липучие лепестки, полностью меня игнорируя.
Если глаза незнакомца меня зачаровали, то в остальном выглядел он странно. Взъерошенные волосы, густые темные брови, резковатые черты. Его лицо будто состояло из одних углов! Нос с горбинкой, воинственно вздернутый подбородок. Под глазами темные тени, а на щеке отпечаталась пуговица с рукава ученической формы.
Да и в целом вид у парня был бунтарский, как у нахохлившегося черного ворона на ветке, хотя даже воротничок-стоечка ученического пиджака был застегнут на все мелкие пуговки.
Ничего не сказав, парень поднялся и, подхватив свою сумку, направился прочь, как раз на встречу спешащей ко мне улыбающейся Кари. Увидев парня, девушка на миг вздрогнула, шагнула чуть в сторону и постаралась поскорее прошмыгнуть мимо.
– Что тут Вар забыл? – хмуро удивилась она, падая рядом со мной на лавочку.
– Он тоже студент? – спросила я, просто чтобы не молчать. Вопрос был глупый. А таращиться в спину нервно шагавшему прочь парню – еще глупее. Но… какие же необычные у него глаза!
– Ага, они с Рафом на одном курсе, осенью перейдут на четвертый, – пояснила Кари и с чувством добавила: – На дух друг друга не переносят!
– Почему? – удивилась я, продолжая наблюдать, как Вар шагает по аллее в сторону общаг.
– Да они кузены, – будто это все объясняло, выпалила девушка. – Их матери – родные сестры. Но в свое время они вышли замуж за представителей враждующих между собой семейств. Точнее, мать Варэла вошла в клан Арвид. Это очень древний род. Один из старших кланов. А мать Рафэла – в семейство Милеон. Они не такие родовитые, хоть тоже старший клан, но невероятно богатые. И все бы может ничего, но родители Вара погибли, когда он был еще ребенком. Его к себе взял дед. А мастера Арвида даже мой отец считает чудаком. И Вара из-за деда тоже не особо привечают. Он странный. В общем, эти двое с поступления вечно на грани ссоры.
– Ну… пусть враждуют, – милостиво разрешила я и усмехнулась. – Какое нам дело до четверокурсников?
– Я переживаю за Рафа, – вздохнула Кари и мечтательно прикрыла глаза. – Он такой душка. Такой красивый, утонченный. Не то что Вар!
Я предпочла промолчать, про себя же отметила, что телосложением брюнет ничуть не уступает своему кузену. Сразу видно, что одна кровь!
– Поговорила со своим кумиром? – меняя тему, спросила я.
– Ну… почти, – заалев, прошептала девушка. – Он был занят с мастером Шаржисом. А потом… он задержался из-за тренировок. А сейчас последние вещи собирает, чтобы порталом отправиться к родным. В общем, я не решилась его отвлекать.
– Ясно, – мирно покивала я. – Похоже, его кузена тоже что-то задержало в академии.
– Да… вроде бы… Вар вообще… не уезжает на каникулы никогда… – задумчиво проговорила девушка. – Я же у отца часто бываю. Так я Арвида каждое лето видела.
– А! Ясно. Ну, пойдем обратно в лечебницу? – предложила я.
– Ага.
– Подозреваю, что светит мне первый курс, как самой отсталой, – через пару минут молчания призналась я. – Я ведь вообще ничегошеньки не умею и не знаю.
– Да ладно! – отмахнулась Кари. – Не переживай. Во-первых, первый курс – не так уж плохо, как может показаться. Настоящая лафа. Да и на втором совсем не трудно. Но, самое главное, преподы нормально относятся ко всем. Да, самые наглые студенты любят поизмываться над теми, кто на первый попадает, но тут ничего не поделаешь.
– Не хочу считаться неучем, – призналась я. – Но придется быть. Я ведь на самом деле ничего не знаю и не умею.
– Ой, – отмахнулась Кари. – Если ты способная, то вполне можешь успеть разобраться в ситуации за оставшееся время и тот месяц, который отведен на тесты и проверки. Не так уж много надо уметь, чтобы сразу попасть на второй курс.
– Мне библиотекарь дал кое-что почитать для ознакомления, но теория – это одно. Практики у меня вообще нет, – вздохнула я. – Я даже не представляю, как…
– О! За это не бойся! – улыбнулась Кари. – Как раз пользоваться магией начинают учить именно со второго курса, хотя студенты из полностью магических семей и так неплохо ею владеют. Чтобы попасть на второй, тебе нужно просто продемонстрировать, что ты магию чувствуешь.
– А я ее не чувствую, – призналась я и вздохнула.
Честно говоря, я и правда ничего такого в себе не чувствовала, хотя очень пыталась. В облике волчицы все было просто. Для призрака магия была теплой, даже горячей, приятной. Но как найти в себе силу в нормальном облике?
– Ну, это не сложно поправить, – задумалась Кари. – Давай попросим у мастера Элеруса какое-нибудь пособие для начинающих. Они же первокурсникам какие-то учебники дают. Может, так ты сможешь разобраться?
Я не слишком разделяла воодушевление блондинки, но позволила затащить себя в здание библиотеки. Да и интересно, как это место выглядит при дневном свете.
Хотя приглушенный шторами солнечный свет развеял всю таинственность, я все равно восхищенно ахнула. Ночью, в спешке, я не особо разглядывала тот зал библиотеки, куда меня занесло. И теперь обомлела, задрав голову к потолку. Если стеллажи, выстроенные в ряды, я видела и тогда, то сейчас приметила стены, сплошь покрытые полками. Каким-то чудом полки разместились даже на потолке и книги на них преспокойно нависали куполом из корешков над посетителями.
– Как они держатся? – удивилась я.
– Тут действует особое заклинание, – выныривая из неприметного проема сбоку от входа в первый зал, пояснил библиотекарь и взглянул на меня поверх очечков в золотой оправе. – Его суть в том, что у каждой книги здесь есть свое законное место. В итоге потолок – просто побочный эффект действия этого заклинания.
– Потрясающе, – честно признала я свой восторг.
– Неплохо выглядите, мисс Демаро, – не слишком искренне похвалил мастер Элерус, таращась на меня своими блеклыми, какими-то мутными глазами. Когда я впервые увидела его живьем, то немного испугалась, но потом пообвыклась, постепенно осознав, что этот странный, очень худой и сутулый мужчина в темно-сером, будто вечно пыльном костюме, не так уж и страшен. И не так уж и странен. В этом новом для меня мире, где прежде далекая магия подступила вплотную, вообще нет ничего слишком странного. Возможно, именно я во всей Академии волшебства самая странная, потому что слишком обычная?
– Спасибо, мастер, – тихо прошептала я, радуясь, что у меня уже вошло в привычку обращение к магам.
– Дядя Док, – разбавляя пыльность библиотечной атмосферы, широко улыбнулась Кари, – а мы пришли за книгами. Для Элин. Ей ведь нужно готовиться. Ты ж понимаешь.
– Я выделил мисс Демаро книги, необходимые для ознакомления на первых порах, – сухо заметил библиотекарь и направился к своему рабочему месту – конторке в центре зала с кучей картотечных шкафов позади.
– Ну, дядя Док! – притопнув для пущего дела, надулась Кари. – Ты же понимаешь, что этого мало?
Элерус не слишком довольно фыркнул.
– Дядя Док!
Я постаралась ничем не выдать, что довольно домашнее обращение этому типу ну никак не подходит. Никакой он не дядя. И уж тем более не Док.
– Кариэна Белерриана Ллерой, – чеканя слова, одернул девушку библиотекарь, – не веди себя как маленькая.
Девушка недовольно надула идеальные пухлые губы.
– И прекращай называть меня дядей, – добавил мужчина уже мягче. – Во-первых, ты таки не маленькая, чтобы весь педсостав академии величать дядями и тетями. А во-вторых, я действую строго по инструкции. Исходя из инструкции, те самые книги, которые ты хочешь добыть, положено выдавать только студентам Академии волшебства, а мисс Демаро пока не наша студентка.
– Но она папина пациентка, – возмутилась Кари и вплотную подступила к столу, за которым устроился маг. – И я точно знаю, что все документы на поступление Элин оформлены. Папа сказал, что ее мама должна заглянуть на днях и обсудить последние детали с дядей Арборио. Даже если ее поступление отложится на год, она все равно уже заочно студентка.
Я удивленно воззрилась на девушку.
– А я не знала, что мама приедет, – пробормотала я, ни к кому не обращаясь.
– Так ты ж письмо не читала, – обмахнулась блондинка. – Наверняка там про это есть. Ты ж особый случай! Многих на обучение в академию чуть ли не с пеленок записывают. Да даже учениц травниц из далеких северных деревенек за год в списки вносят. А ты пациенткой попала и сразу в ученицы. Даже забавно.
– Ничего забавного, Кари, – одернул девушку библиотекарь. – Случай мисс Демаро – редкость. Но такое порой происходит. Промедли ее родные еще чуть-чуть – и магическое сообщество лишилось бы еще одного представителя. Нас и так мало, а обычные люди не всегда способны отличить простую болезнь от чего-то магического. Мисс Демаро очень повезло, ее близкие оказались хоть и суеверными, но любящими людьми и предпочли проконсультироваться у мага-целителя.
Кари поникла под напором речи мастера. Мне очень хотелось приободрить девушку, но любопытство оказалось сильнее:
– Простите, мастер, а что происходит с теми, к кому не зовут целителей?
– Магические хвори, проклятия и многое другое разит не только магов, – просветил библиотекарь, заполняя какую-то карточку витиеватым почерком. – Страдаем как мы, так и обычные люди. Всякое бывает. Порой маги не со зла… а бывает и очень осознанно насылают проклятия. А Надзор хоть и силен, но не за всем уследит. Магия, мисс Демаро, не простуда. Проклятие не излечивается ромашковым чаем и не проходит как насморк. Вселившегося в человека демона не прогонит раскуривание благовоний. Вы бы не выбрались сами, реши ваши родители просто еще подождать. Ваш внешний вид сейчас – последствие их недолгого промедления. Еще неделя – и сейчас бы вы не ходили, а все еще лежали в постели, рискуя уже не выкарабкаться.
Я даже не вздрогнула, хотя мастер явно пытался меня напугать.
– Дядя! – набросилась на него Кари. – Не нагоняй тоску.
– Но это правда, – сухо заметил мужчина и выложит на верхнюю площадку конторки заполненную карточку. – Распишитесь.
Я шагнула ближе, чтобы прочитать заглавие в верхней части карточки.
– Это ваша читательская карта, – пояснил библиотекарь. – По ней вы сможете брать книги в библиотеке.
Я безропотно расписалась внизу карточки, и та тут же взмыла в воздух, чтобы занять свое место в ящичке картотечных шкафов под первой буквой моей фамилии.
– Прошу, – кивнул маг, поднимаясь со своего рабочего места. – Многим не нужно объяснять принцип работы. Особенно, если это ученики, живущие в больших городах, где есть отдельные магические библиотеки или если их родные увлекаются коллекционированием книг.
