Анна Геннадьевна Гринь
Академия волшебства. Элин
Кари подхватила меня под локоть и потащила вслед за мастером.
– Комплект учебников будет доставлен напрямую в комнату каждого учащегося, как только пройдет заселение, а у курсов от четвертого и выше – составлено расписание для каждого из студентов. Учебники выдаются строго на время, пока длится курс по тому или иному предмету. Их, как и другие книги, нельзя портить. За потерю или уничтожение взимается штраф. Собственно, как и за другие книги тоже. – Мужчина оглянулся и строго взглянул на меня своими бесцветными рыбьими глазами. – Все остальные книги вы можете брать в любое время… Естественно, в рабочие часы библиотеки. Единовременно на руках каждого студента может находиться не более пятнадцати книг, не входящих в число учебного материала. Взять больше вы не сможете. Работающие здесь чары не позволят.
Я нахмурилась и уже хотела задать вопрос, но мастер Элерус сам все пояснил:
– Когда вы нашли нужную книгу, вам нужно вписать свою фамилию и инициалы в бланк. – Он выхватил первый попавшийся том и продемонстрировал вкладыш с разлинованной карточкой внутри книги. – Как только вы внесли свое имя, запись сама дублируется в ваш формуляр. Чтобы вернуть книгу, вам нужно вычеркнуть свое имя из карточки, и томик тут же исчезнет, чтобы появиться в библиотеке на отведенной ему полке.
Маг отпустил книгу, и та совершенно спокойно уплыла к своей полке, деловито заняв отведенную для нее щель среди товарок.
– Если вы не знаете, где в библиотеке стоит книга, но вам известно название или автор, – продолжил консультировать маг, – необходимо воспользоваться столом.
Он подвел нас к одному из множества столов, которыми перемежались стеллажи с книгами. На каждом из столов с краю стояли подставки с ручками, чернильницы и лежали полоски чуть желтоватой плотной бумаги.
– Необходимо написать данные для поиска на этих листках, – кивнул маг на бумагу. – Если вам нужны книги по конкретной теме, то через запятую указываете нужные темы. И работающая система сама подберет книги, которые будут удовлетворять вашим требованиям. Возвращать книги на полки не нужно, они сами разлетятся, когда вы уйдете. Ясно?
– Да, – несколько раз быстро моргнув, отозвалась я.
– Некоторые книги находятся под защитой артефактов, на некоторые наложены чары, распознающие уровень мага, – продолжил библиотекарь, указывая на конкретные томики, и, проследив за его рукой, я заметила книги в уже знакомых металлических обложках. – Поэтому не удивляйтесь, если не сможете снять их с полки или они не появятся на столе при попытке вызвать конкретную книгу на стол. Ясно?
– Ага.
– Все.
Договорив, маг развернулся и ушел.
– Э… – пробормотала я.
– Все, наконец-то! – развеселилась Кари. – Теперь можно потрошить здешние сокровища!
Блондинка подтолкнула меня к стулу, сама устроилась рядом и, довольно улыбнувшись, начала карябать что-то на листочке бумаги.
– Уверена, что знаешь, какие книги нужны? – с сомнением спросила я.
– Конечно, – кивнула девушка. – Я помню, правда, не все названия, но не страшно. Не волнуйся, сейчас мы подберем тебе все, что нужно для подготовки. Почитаешь, освоишься.
Пусть я переживала и волновалась, но Кари быстро и уверенно справилась с задачей, явно не в первый раз пользуясь здешней системой. Даже помогла мое имя вписать в карточки, а потом согласилась за меня дотащить три выбранных толстенных тома до палаты в лечебнице.
– Мне эти книги папа давал, когда не мог сам что-то объяснить, – обняв книги и подставив мне локоть, обнадежила девушка. – Там все просто и доступно написано. Как раз для начинающих. Дядя Док тебе какие-то справочники притащил, энциклопедии, я видела. Это все хорошо, но там же обо всем отдельно. Ты так никакой цельной картинки не составишь, а тебе нужно многое понять. Идем.
Мы медленно выползли из библиотеки и направились к лечебнице.
– Вот почитаешь, а потом я тебе объясню, если чего-то не поймешь, – добавила Кари и подмигнула.
Я вынужденно улыбнулась в ответ, хотя не была так уверена в том, что девушка посчитала очевидным.
Черный волк
Черный волк дернул ухом, приглушенно выдохнул сквозь плотно сжатые зубы и вновь устроил голову на перекрещенные лапы. Плоский валун на склоне горы хорошо прогрелся за день, и волк лениво прикрыл глаза, впитывая ровное тепло. Оно проникало внутрь почти как сила, растекалось по жилам энергией, но бежать никуда не хотелось, даже ради азарта погони за какой-нибудь ночной пичугой.
Услышав тихий треск выше по склону, волк чуть приподнял морду и напрягся, а потом недовольно потер нос лапой.
«Какого вас сюда принесло?» – хмуро спросил он на мыслеречи, наблюдая как два волка показались из зарослей и замерли чуть в стороне от Черного.
«А почему ты здесь один? – в тон ему спросил Шерый, устраиваясь на валуне слева от вожака. – Я прежде не замечал у тебя тяги к философскому одиночеству и образу…»
«Ха! А я понял, – перебил его Рудый. – Вниз посмотри».
Черный клацнул зубами и негромко зарычал, но, даже виновато прижав уши, два волка заинтересованно уставились вниз.
С валуна открывался хороший вид на широкую лесную прогалину, на дне которой в траве поблескивал быстрый ручей. Его звон едва достигал чутких ушей волков, но интересовал их вовсе не он, а темная тень, мелькнувшая в траве у ручья.
«Так она все же существует, – констатировал Шерый. – Точно. Черная волчица».
Волки проследили, как таинственная незнакомка увлеченно перепрыгнула ручей, погнавшись за ночным мотыльком, изящно взвилась в воздух на добрых пару метров, явно играя, а не охотясь. А потом неслышно приземлилась.
«Кто она такая? – напрягся Рудый. – Ветер в нашу сторону, но я ничего не чую».
«И звуков нет», – подхватил Шерый.
«Спустимся?» – предложил Рудый.
«На открытой местности мы ее быстро догоним», – уверенно осклабился Шерый.
«Нет», – решил Черный и мотнул мордой.
«Да ты же больше нас хочешь знать, кто она такая», – недоуменно повернул морду Рудый.
«Хочу, но уже понял, что нам ее просто так не поймать, да и… – продолжая с прищуром следить за волчицей, признался черный волк. – Не стоит ловить. Может она потому и убегает, что мы преследуем».
«Пф… – отчетливо чихнул Шерый. – Надеешься, что однажды сама подойдет?»
«Все может быть», – отозвался Черный, наблюдая, как скользит среди травы темный силуэт.
Элин Демаро
То, что за мной следят, я почувствовала, как только вышла на открытую местность. Собственно, как чувствовала и вчера, и несколько дней назад. Чуткий нос подсказывал, что где-то вверху притаился черный волк, но почему-то не делает попыток приблизиться. Как и все последние дни.
Но если совсем честно, я сюда пришла именно из-за него. Любопытство – странная вещь. Страшно ведь, непонятно, но я ночь за ночью возвращалась на одно место, чтобы убедиться, что волк снова пришел и снова следит за мной, притаившись выше по горному склону. Уж не знаю, насколько его хватит…
Сегодня у меня прибавилось зрителей. Наверняка они почти не создавали звуков, но из-за того, что я сама двигалась совершенно бесшумно, перемещения волков в двухстах метрах выше по склону от меня казались оглушительными.
«Как медведи по бурелому», – фыркнула я про себя, с долей уважения вспомнив о черном волке, который умудрялся вести себя почти бесшумно.
Ненадолго отбросив все лишние мысли и покрасовавшись на публику, я на миг остановилась и посмотрела прямо на то место, где, по моим ощущениям, притаились волки. Пусть и перевертыши, но маги сейчас не пользовались силой, а потому различить их почти в полной темноте я не могла, приходилось доверять инстинктам.
«Доброй ночи», – как можно отчетливее подумала я, припомнив все, что вычитала из книг, а потом развернулась и молнией шмыгнула в ближайшие заросли.
Черный волк
«Доброй ночи», – прошелестело в головах волков, и Черный вздрогнул.
«Таки и правда волчица, – отстраненно констатировал Шерый. – Зараза…»
Перевертыши помолчали, таращась на прогалину, хотя волчица давно скрылась с глаз.
«Вы зачем вернулись?» – спустя несколько минут обратился к приятелям Черный, не желая обмениваться с друзьями собственным впечатлением от произошедшего. До этой ночи он и сам не был до конца уверен, что волчица – не созданный кем-то фантом.
«А мы и не уезжали, – мысленно кашлянув и поверх головы Черного взглянув на приятеля, признался Рудый. – Мы тут, в городке. А для волка пробежка от города до академии – мелочь. Только ноги размять».
«И почему вы здесь?» – повторил вопрос вожак, чувствуя, что приятели явно пытаются что-то скрыть.
Этих двоих Черный знал очень давно – они практически выросли вместе. Вместе осознали себя не только магами, но и ощутили в себе наследие предков. За давностью никому не приходилось пояснять детали, хватало пары фраз, чтобы каждый из троицы понял, что гложет товарища. А между собой Шерый и Рудый и вовсе были почти как братья-близнецы, способные чувствовать эмоции друг друга. И временами Черному казалось, что эти двое думают друг за друга, сливаясь в единый организм, чужой волей разделенный на два тела.
«Опять проблемы?» – сообразил черный волк, покосившись на Шерого.
Тот не ответил, но было ясно, что вожак не ошибся. Да и Рудый открыто поморщился.
Как истинный друг, рыжий волк не мог бросить приятеля, поэтому не отправился домой этим летом, задержался в глухом северном городишке.
Шерый отвернулся, хотя по морде волка в принципе сложно читались эмоции. Черный вздохнул, прекрасно зная всю историю приятеля.
Будучи старшим сыном рано овдовевшего главы небольшого магического рода, Шерый еще младенцем познал беды и горести, перекочевывая из одного дома в другой. Отцу он был не нужен – тот давно обзавелся новой семьей, в которой уже подрастало трое любимых обоими родителями детей. Мачеха откровенно ненавидела пасынка, отобравшего у ее отпрысков возможность унаследовать пусть и небольшое, но весомое семейное состояние. Родичам лишний рот был в тягость, а до поступления в академию паренек считался ребенком и не мог жить отдельно.
Шерый познакомился с приятелями после очередного переезда. У деда Черного он прожил целый год. Это был самый счастливый год в жизни никому ненужного наследника. С тех пор парни держались вместе и поддерживали друг друга.
А в последние годы, получив доступ к личному счету в Королевском банке, Шерый старался не встречаться с родичами. Особенно с мачехой, изводившей парня упреками и требованиями отречься от наследства. Но Шерый протестовал с упорством истинного волка. Тем более, в его наследство, которое так хотела заполучить мачеха, входило и то, что осталось от родной матери Шерого.
«Отец болен, – признался Шерый. – Уж не знаю как, но Камилла довела его до грани. Еще немного… и у моего рода не станет главы».
«Ты станешь главой, – не согласился Рудый. – Твоей мачехе придется поджать хвост и отступить».
«Она захочет оспорить мое право на наследство, – не согласился серый волк. – Обратится с просьбой к Совету…»
Все три волка слаженно фыркнули, вспомнив тех, кто составлял данный орган внутреннего самоуправления магического сообщества. По давно существовавшим правилам, во главе Совета стояли двенадцать магов, выбранных общим сбором глав магических семей и кланов. Среди этих двенадцати выделяли трех председательствующих, имевших наибольший вес при решении вопросов и входивших в число королевских советников. Хотя главы родов по отдельности не имели какого-либо влияния на Совет магов, но маги из Совета учитывали каждого, кто их поддерживал, и могли пойти на небольшие уступки, чтобы отвоевать новый голос, способный повлиять на продвижение к посту председателя.
Троица задумалась, мысленно прокручивая все уже состоявшиеся на эту тему разговоры. Как обычно, они не смогли придумать верного решения, раз и навсегда освободившего бы Шерого от проблем.
Нынешний Совет магов и сам пребывал в раздрае. Настолько, что слухи достигали даже стен академии. Директор день ото дня все больше мрачнел. И даже совсем уж неосведомленные знали, что было всему причиной.
Раскол в Совете начался почти семнадцать лет назад, когда таинственным образом был убит один из председателей. Канули в пучину начавшегося хаоса несколько семей, главы которых входили в Совет или поддерживали погибшего председателя. За минувшие годы в Совете произошло много перестановок. Маги, которым доверяли в магическом сообществе, покидали Совет, сетуя на коллег. А за последние три года перевертыши не раз делились подслушанными разговорами старших, которые считали нового председательствующего не достойным своего места. За чашкой чая преподаватели периодически упоминали, что третий председатель угрозами и золотом заполучил себе место, а волки, хоть правилами им это и запрещалось, любили побродить по территории после полуночи.
«Пробежимся?» – предложил Черный, чуя, что приятелям как раз это и нужно. Чтобы вытрясти из голов тяжелые мысли, чтобы снова почувствовать себя теми, кем они и являлись – молодыми и независимыми.
Волки дружно вскочили и рванули вверх по склону, позволив себе позабыть про иерархию. Но Черный не только нагнал их, но и в пару длинных прыжков унесся вперед, на деле доказывая, что не просто так подмял под себя и более старших волков, и весь академический молодняк перевертышей.
«Доброй ночи», – прошелестел в памяти Черного чужой голос, и, на миг запутавшись в ногах, волк не перепрыгнул полную тумана низину, а скатился вниз, на дно, утонув в сухих прошлогодних листьях и ломких ветках. Зарычав, волк вскочил и отряхнулся. Шерый и Рудый в азарте бега не заметили его промаха и унеслись вперед, довольно окликая друг друга воем.
«Доброй ночи», – мигнув из-за облака, ухмыльнулись звезды.
Черный потряс головой, пытаясь вытряхнуть оттуда чужой голос. Не вышло, тот уже нашел себе место, улегся теплой кошкой и, вытянув лапу, с любопытством тронул когтем сердце, отчего от холки к хвосту волка приятной волной прокатились мурашки.
Элин Демаро
– Элин?
Я оглянулась и не поверила, увидев в нескольких шагах от себя маму.
– Ты пришла? – спросила я, все еще не веря.
Она впервые решилась навестить меня, хотя до всех событий мы были почти неразлучны.
– Здравствуй, – улыбнулась она и присела рядом со мной на лавочку.
Я сорвала листик с куста рододендрона, заложила им страницу и сунула книгу в холщевый мешок, служивший мне сумкой.
– Я думала, ты навестишь меня раньше, – с толикой упрека сказала я матери, отвечая на ее бережные объятия.
– Я… переживала, – чуть запнувшись, призналась она. – Это все сложно. Ты же… понимаешь?
Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть.
Да, я понимала. Ведь слишком хорошо знала ту, кого считала своей матерью. Для нее, обычного человека, все произошедшее было не самым приятным сюрпризом. Воспитание требовало от госпожи Демаро держать лицо, но в душе мама, конечно же, не находила себе места от шока и растерянности.
– Я понимаю. Сама пока не до конца приняла все, что случилось.
– Элин, я просила магов пока не рассказывать тебе обо всем… – начала было мама, но я ее перебила:
– Поздно. Хотя я долгое время провела в… стазисе, но я слышала все, что говорили рядом со мной.
– Значит, ты знаешь, что ты нам не родная? – поняла мама, уголки ее губ опустились.
– Да. Я даже знаю, что у магов и обычных людей не может быть общего потомства, – сказала я. – Магов-полукровок не бывает.
– Верно, – согласилась мама. – Мне об этом рассказал директор академии.
– Как… как я к вам попала? – спросила я. – Знаю, что вы меня нашли. Пытались разыскать мою семью. Но… расскажи подробнее.
– Мы с твоим отцом возвращались из поездки… Была поздняя зима. Снег уже растаял… Я любовалась оживавшими полями, когда приметила тебя у дороги. Ты сидела на камне, поджав под себя ножки… – Мама прикусила губу и со слезами тронула мою щеку. – Маленькая. Тоненькая. Грязная. Огромные фиалковые глаза и темные волосы. Мы просто не могли тебя там оставить.
Я вздохнула, пытаясь вспомнить то время, но, как и всегда, память играла со мной в прядки.
– Я ничего не помню, – призналась я маме. – Целитель говорит, что теперь, когда ментальный блок разрушен, я должна начать вспоминать прошлое, ведь и оно было скрыто. Но я не могу. Ничего не помню. И того, как попала к вам, – тоже.
– Думаю, однажды ты сможешь вспомнить, – чуть подумав и вновь погладив меня по щеке, сказала мама. – Ты… Тебе нужно побольше есть, Элин. Ты совершенно истощена!
Я улыбнулась, услышав в голосе мамы привычную заботу. Потянулась и прижалась к ней, крепко-крепко обняв за талию. От нее пахло теплом, цветами и кофе – знакомые и родные запахи.
– Я хорошо ем, мама, – успокоила я ее. – Просто из-за случившегося мое тело сильно истощилось. Это такой… побочный эффект. Но постепенно я смогу вернуться к привычному виду.
Я объедалась все дни до визита мамы, надеясь хоть немного улучшить свой внешний вид. И платья выбирала такие, чтобы скрыть свою болезненную худобу. Но все равно без слез на меня было не взглянуть. От той цветущей семнадцатилетней Элин Демаро, какой я была, осталась ровно половина. Кожа, кости и глаза. Огородное пугало и то упитаннее меня!
– Ты же понимаешь, что мы все равно останемся твоими родителями? – спросила мама.
– А как иначе? – удивилась я. – У меня больше никого нет.
– Мне сказали, что этот… Надзор, да? Что Надзор попытается разыскать твоих родственников, чтобы сообщить им о тебе, – сказала мама.
– Знаю. Мне по секрету об этом рассказала дочь мастера Ллероя, – призналась я. – Но она так же объяснила и то, что поиски могут растянуться на длительный срок, потому как в то самое время, когда вы меня нашли, в магическом сообществе были смутные времена… – я запнулась, раздумывая над тем, говорить ли маме обо всем. Нужно ли ей знать, что четырнадцать лет назад маги убивали друг друга и в тех боях могли сгинуть мои родители? Нужно ли мне ее волновать?
– Но все же, – пробормотала мама. – Они могут найти твою родню.
– Ты все равно будешь моей мамой, – выдохнула я, прижимаясь теснее. – И папа не перестанет быть мне обожаемым папочкой. Как иначе?
– Хорошо, – с облегчением вздохнула мама. – Я не смогла бы… Если бы ты…
Я повернула голову и с нежностью поцеловала маму в щеку.
– Не переживай, – попросила я ее. – Не переживай об этом.
– Ладно, – согласилась она. – Не буду. Мне и без того есть о чем попереживать.
– О чем же? – уточнила я, отстраняясь, чтобы посмотреть маме в глаза.
– Мы разорвали твою помолвку, как ты, верно, знаешь, – сказала мама. – Пришлось не просто, ведь мы не могли сообщить истинную причину.
Я понятливо прикусила губу, представляя мучения матери. Да, было бы гораздо проще, если бы она могла рассказать моим несостоявшимся родственникам, кем я оказалась. Они бы сами пожелали разорвать договоренность. Но честь и положение семьи Демаро требовали от мамы избежать скандала.
– Всем нашим родственникам я сказала правду, но все старшее поколение и прежде знало, что ты у нас не родная. Тот факт, что ты оказалась волшебницей, их немного озадачил, но они восприняли все на удивление спокойно, – добавила мама. – Но нам придется скрыть все от других. Ты же понимаешь?
– Да, понимаю, – согласилась я, чувствуя себя виноватой за то, что подвела родителей.
– Через пару недель я объявлю о том, что ты решила некоторое время пожить у нашей дорогой бабушки Глории и изучить управление ее большим северным поместьем, – сказала мама. – В этой версии куда меньше вранья, чем в какой-либо другой. Никому не нужно знать, что ты и так прекрасно разбираешься во всех нюансах, пусть и в теории. Вряд ли ты теперь сможешь вернуться к прежней жизни с нами, поэтому нам стоит постепенно приучить общество к твоему отсутствию.
Я согласно кивнула и прошептала:
– Возможно, мне придется провести в академии шесть или семь лет. Дважды в год отсюда отпускают на каникулы, но все остальное время мне придется провести здесь.
– Я буду очень рада, если ты станешь проводить каникулы дома, с нами, – улыбнулась мама. – Через полгода отец, вероятно, перевезет меня в столицу, так что все будет проще. Среди наших знакомых в столице какое-то время проводят лишь мои дорогие подруги Элис и Виттия, а они всегда относились к тебе с добротой, так что не станут болтать.
Я улыбнулась в ответ и кивнула, прекрасно осознавая, что мне уже не вернуться к прежней жизни. Обычные люди слишком предвзяты к магам, и пусть родители поддержат, я не хочу, чтобы их чурались из-за меня. Одно дело – знать кого-то из магов и пользоваться их услугами, если нет иного выхода, но совсем другое – быть родственником мага, пусть и не кровным. Еще несколько столетий назад обычные люди и волшебники вообще не переносили друг друга. С тех пор многое поменялось, но до конца прежняя вражда себя не изжила.
– Я буду часто-часто тебе писать, – сказала я маме. – Здесь есть скоропочта. Кари сказала, что у меня будет свой ящик для писем. Не придется ходить на почту, как дома.
– Замечательно, – ответила мама. – Я предупрежу тебя, если мы переедем. И новый адрес тоже сообщу заранее.
***
– Пойдем скорее! – влетев в палату, накинулась на меня Кари.
– Куда? – опешила я, едва не уронив поднос с завтраком.
– Комнату выбирать! – проинформировала подруга. – А то потом все приличные разберут.
– А разве так можно?
Девушка хмыкнула и доверительно сообщила:
– Так нужно.
Я не поверила, но позволила Кари вытащить меня из кровати. Лишь в последний момент прихватила с подноса сдобную булочку.
– Сегодня начнут заезжать новички, – пустилась в объяснения девушка, пока мы быстро шагали по аллее в сторону общаг. – И заселять всех будут по мере приезда, не сильно заботясь о чужом удобстве.
– Так комнаты же стандартные, – напомнила я девушке.
– Они такими были, когда общаги строили, – фыркнула подруга. – Каждые шесть-семь лет владельцы менялись. Думаешь, все там, как и в начале? Академия не приветствует разделение по сословиям, достатку и тому подобные глупости, но внутри общаг это правило не действует. Там каждый может творить то, что хочет. В пределах своей комнаты, конечно. Естественно, что старшекурсники отрываются. Ты, правда, хочешь, чтобы какая-нибудь миленькая комнатка досталась кому-то из парней? – Девушка воинственно на меня глянула. – Между прочим, я видела списки. В этом году приедет еще сорок с лишним человек. И из них, кроме нас с тобой, только четверть девушки. Нас мало. Нам нужно лучшее!
Я рассмеялась и позволила Кари и дальше тащить меня вперед.
Общаги академии представляли собой четыре небольших четырехэтажных здания, выстроенных попарно по обе стороны аллеи сразу за академическим парком. Внешне здания выглядели совершенно одинаковыми массивными коробками из темно-серого камня. Несмотря на заверения Кари, я сомневалась, что нас ждет такой уж разнообразный выбор. Здания пусть не слишком новые, но не старинные. Построены под определенные нужды, а не переоборудованы по ходу дела. Так что не ждет меня переделанная в спальню башенка или таинственный подвал.
«А как бы хотелось! – с тоской подумала я. – Тогда бы это хоть немного напоминало все те сказки, что я читала про магов в детстве».
– Заселяют всех неравномерно, – пожаловалась Кари. – Так что свободные комнаты разбросаны между зданиями и этажами, но я хочу показать тебе несколько на том же этаже, где я теперь обитаю.
Блондинка уверенно свернула к первой общаге слева.
– А Раф тоже здесь живет? – спросила я с усмешкой.
– Если бы, – простонала девушка. – Нет, он в другом здании. И там почти нет свободных мест. А в те комнаты, что там есть, я не вселюсь даже ради Рафэла.
– Здравая мысль, – хмыкнула я, следуя за девушкой.
– У него даже окна не на эту сторону, – обиженно призналась Кари. – Нет в жизни счастья!
За две недели общения с девушкой я многое о ней узнала. С толикой радости убедившись, что ее болезнь одним блондином не перешагнула здравый смысл. Пусть ради улыбки и внимания Рафэла Милеона Кари была готова многим пожертвовать, но себя девушка любила все же чуточку больше своей безответной влюбленности.
– Нам на самый верх, – предупредила блондинка, когда мы вошли в просторный холл корпуса.
Я мельком огляделась, прежде чем последовать за девушкой к широкой лестнице, после первого марша распавшейся на два зеркальных рукава ступенек, по дуге уводящих на второй этаж. Холл походил на зал для приемов, только пустой и аскетичный, без картин в вычурных рамах. Единственным украшением были окна, изнутри оказавшись витражными, но не темными и тусклыми, как в старинных соборах, а яркими и солнечными, отмытыми, без следа пыли и паутины. Видно здесь, в северной части королевства, где семь месяцев в году длилась зима, а осень не радовала солнцем, всем хотелось впустить в жизнь побольше красок и радости.
Подойдя к изножью лестницы, я с интересом задрала голову, любуясь тем, как каменные марши извиваются спиралями до просматривающейся даже отсюда крыши. Камень, темное дерево и толстые металлические тросы – минимум романтики приключений, которую может ждать каждый, приходящий в Академию волшебства за знаниями и будущей славой, зато надежно и монументально.
– Ох!
Воздух вырвался из легких со свистом, когда на меня кто-то налетел, перескакивая через три ступеньки. Уже прикидывая, как упаду на выложенный массивными черными плитами пол, я извернулась и вцепилась в перила. Но упасть мне и так не дали, подхватили, чуть приподняв над полом и прижав к себе боком.
– Эй! – вскричала сверху Кари. – А аккуратно ходить не судьба?
Я покосилась на того, с кем мы умудрились не разойтись на огромной лестнице, и встретила взгляд бирюзовых глаз из-под густых бровей.
Да… Забавно. Похоже, это уже начинает входить в привычку.
Независимо встряхнувшись, тем самым вынудив парня убрать руки, я спокойно направилась вверх по лестнице. Очень хотелось взлететь на площадку зайцем под бок к Кари, но я заставила себя шагать спокойно, как ни в чем не бывало. И только на повороте лестницы я скосила взгляд, убедившись, что Варэл Арвид задумчиво меня рассматривает.
«Молодец!» – похвалила я себя.
– Что? – спросила я, хмуро, глядя парню прямо в глаза.
Он не ответил, наконец перестал на меня таращиться и ушел.
– Ох… – схватив меня за руку, прошептала Кари. – Этот… Он как глянет, так мурашки пробирают.
Я рассеянно кивнула, решив не заострять внимание на собственных догадках. И уж тем более не собираясь делиться ими с Кари. Ей ведь тогда придется про мои ночные прогулки рассказать, а мне совсем не хочется этого делать. Кто знает, может то, чем я занимаюсь, не так уж нормально?
– Вот эти три подряд пустые, – указала девушка на двери комнат, когда мы поднялись наверх. – И еще три в конце коридора.
Коридором Кари назвала широкое пространство, разделенное почти надвое лестничной шахтой. Комнаты располагались по обе стороны, дверь напротив двери через каждые десять шагов. На дверях пустовавших комнат в небольших медных скобочках отсутствовали таблички с именами жильцов.
– Моя – там, – указала девушка в конец прохода по правой стороне. – Если подниматься по другой лестнице, то выходит очень удобно.
Я неопределенно покивала и принялась по очереди заглядывать в пустующие комнаты. Все они оказались схожей планировки: прямоугольная довольно большая комната с окном. А вот дальше начинались незначительные отличия, ориентируясь на которые я и сделала свой выбор.
Ближайшие годы мне предстояло прожить в комнате с темно-зелеными обоями и исцарапанным черным полом. Кари не оценила, что я остановилась не на миленькой комнатушке с золотистой мебелью, но лично мне мой выбор пришелся по сердцу. Было что-то уютное в этой немного неухоженной комнате, где до меня явно жил парень.
– И стоило спешить? – обиженно простонала Кари, наблюдая, как я рассматриваю каминную полку и все вырезанные на ней буковки: каждый владелец посчитал обязательным выцарапать на торце свое имя. От входа их видно не было, но солнечный свет из окна отлично подсвечивал чужие художества. Сам камин, в отличие от своих собратьев в других комнатах, или сохранился в первоначальном виде, или владельцы старательно подновляли его друг за другом. Здесь была и кованая решетка, призванная оградить жильца от выкатившегося из очага полена, и витая тяжелая кочерга, и поленница, и даже совок. Пол перед камином оказался выложен из того же черного камня, что и пол в холле общаги.
На окнах сохранились изначальные черненые кованые ручки и шпингалеты – их почти всюду заменили деревянными или новыми, из блестящего железа.
Даже в небольшой ванной комнатке, дверь в которую пряталась в стене слева от входной, краны и ручки были первоначальными. Как и позеленевшие медные трубы.
– Такое чувство, что здесь почти никто не жил, – удивилась Кари, проверяя работу сливного механизма.
Я пожала плечами и вернулась в комнату. За последней дверью обнаружилась гардеробная – крошечная комната-шкаф.
– Мне нравится, – уверенно сказала я, опускаясь в массивное кожаное кресло у камина, отделанное медными гвоздиками.
– Как знаешь, – вздохнула блондинка, решив не спорить. – Значит, пойдем к коменданту и запишем эту комнату за тобой. И нужно сказать, чтобы тебе матрац сменили, – потыкав в скрипнувшую конструкцию на металлической кровати с сетчатым дном и витыми столбиками, констатировала она.
Мы закрыли дверь на ключ, который торчал в замке изнутри, и пошли полюбоваться на комнату Кари.
– Когда на двери появится карточка с твоим именем, ключом пользоваться не придется, – пояснила девушка, демонстрируя, как работает эта магия на примере своей двери. – Тебе дверь сама откроется. А вот посторонние войти не смогут, пока ты не разрешишь.
Похоже, какой-то специальной формы для разрешения не требовалось, потому как я спокойно зашла в комнату вслед за девушкой.
– А преподаватели?
– На них эта система не работает. Как и на старших курирующих сотоварищей, – поморщилась Кари.
– Кого?
– У всех первокурсников есть общий куратор, мастер Буржо, – ответила блондинка. – Он же ведет физическую подготовку у всех курсов. Но, начиная со второго, к каждому студенту прикрепляют кого-то со старшего курса. С четвертого, вроде как. Курирующий старший должен помогать с тренировками по концентрации, в расписании даже специальное время под это отводят.
– Но это же… – я поморщилась, силясь подобрать наиболее мягкую характеристику.
– Ага, – согласилась Кари. – Но папа говорит, что так нужно. К тому же подбирают кураторов не наобум. Для этого целый ритуал распределяющий придуман, чтобы подобрать максимально подходящего для тебя человека. И им тоже не дают разгуляться. Старшим не зачтут кураторство, если мы будем отставать по дисциплинам. Так что…
– Сдать – это одно, – не согласилась я. – А вот как они нас учить будут – другое.
