Анна Исаева
Тэмпат
Дека резко оборвала этот поток мыслей, переведя фокус на настоящее. Сейчас было не место и не время для того, чтобы предаваться прошлому. Все уроки той зимы были вынесены и усвоены, а еще хорошенько проработаны, так что в возвращении к ним не было необходимости.
– Ты прав, – кивнула девушка, продолжая разговор. – Но там все равно прослеживается цепочка охотник-жертва. Не важно, с каким трепетом и нежностью хищник относился к добыче – все всегда заканчивалось одинаково: жертва мертва, охотник доволен и сыт. Здесь же идет другая параллель. Словно Бог из Ветхого Завета, который убивал людей, но при этом оставался Милостивым Отцом. У этого убийцы совсем другая цель. Он действует не для собственного удовольствия, а скорее для кого-то или чего-то. Я готова признать, что это хищник, поэтому можешь смело начинать все необходимые официальные процессы, но предупреждаю сразу, что он отличается от типичного портрета носителя гена, так что и действовать, скорее всего, придется нестандартно.
– Принято, – легко согласился Леон, заметно успокаиваясь. Он услышал то, что хотел, поэтому дальнейший разговор происходил в типичной рабочей форме. – Есть предположения? Блаженный хищник-фанатик? Новый вид?
– Скорее, более сложная форма, – неуверенно пожала плечами Дека. – Нужно время, чтобы понять, что могло стать основой.
– Понял, – коротко кивнул Леон, а затем подошел к девушке и слегка сжал ее плечо, по которому тут же прокатилась знакомая волна надежности, по которой Дека успела соскучиться. – Я свяжусь с Грегори и скажу ему подготовить материалы. А ты пока возвращайся в свою машину и жди меня. В штаб-квартиру вернемся вместе. Там продолжим расследование.
– Хорошо, – не стала спорить Дека, убаюканная чужой силой.
К тому же прямо сейчас она остро нуждалась в уединении, чтобы прийти в себя после сеанса считывания, которое прошло не самым лучшим образом. Так что Дека максимально быстро покинула дом и, прошмыгнув мимо других оперативников и начавших расходиться зевак, забралась в уютный салон своего кроссовера, наконец-то отрезая себя от шумного мира.
Лишь оказавшись в знакомом, пусть и ограниченном пространстве, девушка позволила себе облегченно выдохнуть. Прикрыв глаза, она откинулась на спинку сидения и разрешила пустоте окутать ее, даря освобождение от недавних событий. Никаких отголосков, следов или тел – только блаженное ничто, обволакивающее слишком активный ум пеленой забвения. Полностью погрузившись в себя, Дека потеряла счет времени и вернулась в реальность лишь тогда, когда услышала приближающийся голос Леона. Девушка открыла глаза и безэмоционально наблюдала за тем, как мужчина перебросился парой фраз с местными полицейскими, а затем забрался на пассажирское сиденье.
– Выключи, – коротко бросил он ей, не поднимая взгляда от папки с документами в руках. – Ты же знаешь, я не люблю, когда ты это делаешь.
– О чем ты? – ровно уточнила Дека.
– Похоже, отпуск пошел тебе на пользу, – неопределенно хмыкнул Леон, а затем оторвался от бумаг и внимательно посмотрел на нее. – Режим наблюдателя. Выключи его. Я хочу ехать в машине с живым человеком, а не бесчувственной программой, воспринимающей мир как документалку.
– Черт, – тут же спохватилась Дека, отводя взгляд. – Прости, я неосознанно.
– Как ругаться ты тоже забыла или взяла аскезу еще и на маты? – дружелюбно отозвался Леон, улыбаясь уголками губ.
– Нет, – облегченно рассмеялась Дека, чувствуя, как напряжение ушло так же быстро, как и появилось. – Просто пока повода нет.
– Надеюсь, и не будет, – шумно выдохнул мужчина, потирая глаза свободной рукой. – Устал, как собака.
– Ничего, на том свете все отдохнем, – привычно отшутилась Дека, заводя мотор.
– Только если ты составишь мне компанию. Не хочу торчать вечность в компании зануд, – пробурчал Леон, возвращаясь к бумагам.
– Обязательно. Что бы ни ждало нас там, после пережитого дерьма мы точно оторвемся на полную катушку в метафизическом небытие, – уверенно заявила Дека, выруливая на главную дорогу.
– Значит, концепция рая все еще в лузерах? – устало пробормотал Леон.
– Именно, – коротко кивнула Дека, внимательно следя за дорогой.
Осень вступала в свои права, и туманы вперемешку с дождями не способствовали безопасному вождению.
– Жаль. Хотел бы увидеть его хоть где-то, раз уж здесь не получается.
Дека бросила беглый взгляд на мужчину, который продолжал читать что-то на белых листах бумаги.
– Возможно, у нас пока нет к нему доступа, – с обычной долей мрачного оптимизма произнесла Дека, внимательно следя за дорогой.
– То есть, мы сами выбрали жить в этом чертовом аду на земле? Да мы те еще извращенцы, – хмыкнул Леон, а затем быстро сменил тему разговора. – Кстати, кофе будешь?
– Ты угощаешь?
Дека поняла намек и легко переключилась на что-то более приземленное и понятное. К тому же в ближайшее время кофеин имел все шансы стать ее спутником двадцать четыре на семь, а значит, нужно было готовить тело к напряженной работе заранее.
– Идет. Надо же как-то отпраздновать твое возвращение из отпуска, а заодно компенсировать те несколько дней отдыха, которых я тебя лишил.
Слабо кряхтя, Леон принялся стягивать с себя пальто, которое вскоре отправилось на заднее сиденье вместе с бумагами.
– Праздновать кофе? Звучит очень печально, – хмыкнула Дека, раздумывая о том, не повторить ли ей такой же маневр с верхней одеждой.
– Ладно, куплю тебе шоколадку, – лениво произнес мужчина, устраиваясь поудобнее на кожаном сидении, которое отозвалось тихим скрипом на его движения.
– Идет, только выбирать буду я.
После недолгих раздумий Дека решила остаться в пальто. Все-таки пока к таким маневрам за рулем она не была готова. Может, как-нибудь в другой раз.
Глава 2
Штаб-квартира Отдела генных мутаций находилась на окраине Штормвуда, подальше от спальных районов и центра города, и представляла собой трехэтажное темно-серое здание, которое идеально сочеталось с пасмурной осенней погодой и издалека напоминало могильный камень, поставленный в честь безвозвратно уничтоженных нервных клеток и надежд на нормальную жизнь всех, кто там работал.
В ОГМ люди делились на две категории: несчастные, попавшие сюда по распределению свыше, и добровольцы с маниакальным взглядом, мотивы которых еще никто не смог точно узнать. По итогу страдали и те, и другие, но вторые делали это с определенным наслаждением.
Дека же успешно совмещала в себе признаки обеих групп, свободно перемещаясь из одной в другую в зависимости от обстоятельств. С одной стороны, даже спустя почти десять лет работы в этом месте, она все еще пребывала в легком ужасе от того, чем ей приходилось заниматься, но в то же время чувствовала облегчение, потому что могла этому противостоять. Как ни крути, но любая опасность начинала казаться менее страшной, если у тебя в руках было оружие, а в голове подробные знания о том, как с этой угрозой расправиться.
В какой-то степени Дека довольно трепетно относилась к штаб-квартире, которая излучала ауру старых детективных триллеров, которые могли похвастаться качественным сюжетом и особой атмосферой. И раз уж и того и другого в ее жизни было предостаточно, возможно, именно поэтому ей было так комфортно находиться в серых стенах со стеклянными дверями и небольшими офисами. В конце концов, идеальное ментальное и психическое здоровье было штукой весьма редкой в Новом мире, так что Дека даже не пыталась разбираться в этой части себя, приняв ее как должное и имеющее место быть.
К тому времени, как ее кроссовер въехал на стоянку, которая была заполнена машинами преимущественно темных цветов, отчего создавалось впечатление, будто штаб-квартира перманентно находилась в состоянии вечного траура, наступила середина дня. К ее удивлению и легкой радости автомобилей было меньше, чем обычно, так что Дека позволила себе парочку приятных фантазий о полупустых угрюмых коридорах – все-таки три месяца отпуска в полном одиночестве явно не способствовали развитию навыков социального взаимодействия, особенно, когда они и так были на не самом высоком уровне. Поэтому девушка была рада возможности получить легкую отсрочку перед официальным возвращением в их небольшую, но значимую в нынешних реалиях ячейку общества.
Мрачные и тяжелые тучи закрывали небо плотной темно-серой дымкой, а запах сырости и влаги удушающе забивался в ноздри, словно пытаясь перекрыть доступ к кислороду, пока Дека следовала за Леоном к входным дверям штаб-квартиры ОГМ по влажному асфальту. Звук ударов их подошв о мокрый бетон успокаивал и посылал приятные мурашки по коже – девушка не могла объяснить почему, но этот глухой стук действовал на нее особым образом, наполняя тело необычным удовлетворением. Дека не была аудиалом, но жизнь научила ее уделять особое внимание звукам, которые зачастую несли в себе гораздо больше информации, чем можно было подумать. Именно четкий ритм шагов становился для нее успокаивающей мелодией, которую можно было слушать часами. Если, конечно, их не издавали хищники – в этом случае подобный шум ощущался скорее похоронным.
– Дом, милый дом, – довольно протянула Дека, любуясь знакомой серостью, по которой успела соскучиться за время своего отсутствия.
– Скорее, родной могильник, – хмыкнул Леон, приложив пропуск к считывателю.
Тот мигнул зеленым светом, после чего входная дверь с глухим щелчком открылась, впуская агентов внутрь.
Отдел генных мутаций встретил их просторным холлом, который был совершенно пуст: даже за столом ресепшена не торчала привычная светлая макушка Риты. Дека моментально считала бледные отголоски страха, гнева и боли, которые слабыми искрами пробежались по языку, оставив после себя горьковатое послевкусие с легкой ноткой напряжения, и вопросительно посмотрела на начальника.
– Потом расскажу, – коротко бросил Леон, направляясь в сторону лифтов, и поспешно добавил. – Идем на третий. Пока займешь мой кабинет. Он просторный и тихий, как раз сможешь сосредоточиться на деле.
– Надеюсь, затягивать ты будешь. Мне и правда интересно, что тут у вас происходило, пока меня не было, – заинтересованно протянула Дека, разглядывая пустующий холл.
Аккуратная стойка с неработающим телефоном, провод которого был скручен в спираль рядом с аппаратом, пара диванов и журнальный столик, широкая лестница, а также скрытый за колонами проход к крылу отдыха и два лифта у дальней стены ничем не выдавали последствия недавних событий, о которых так охотно делилось пространство. Ничего серьезного – скорее острый конфликт, переросший в небольшое рукоприкладство, которое вовремя остановили. Заинтересовало Деку другое: не поддавшееся анализу напряжение, которое ненавязчиво окутывало все пространство, отдаваясь зудящей тревогой где-то в лопатках. Неприятное чувство, но не настолько заметное, чтобы требовать ответы прямо сейчас. В конце концов, Дека только вернулась, а пытаться разузнать обо всем сразу, было не лучшей идеей.
– Что, даже не восхитишься моей щедростью? – насмешливо бросил Леон, остановившись перед лифтом. – Не так часто кабинет начальника выделяется для оперативной работы.
Кажется, его настроение понемногу улучшалось, что не могло не радовать. Все же работа в атмосфере угрюмости и злости на самих себя никогда не давала хороших результатов, поэтому Дека почувствовала облегчение, услышав привычные нотки пусть и слабого, но того самого озорства, которым они часто любили обмениваться. И в такой ситуации грех было не поддержать эту попытку не упасть в пучину отчаяния и хоть как-то отвлечься.
– Благодарю вас, о, великий и могучий начальник, за то, что пустите в свою божественную обитель вашу скромную подчиненную, – с наигранным воодушевлением пролепетала Дека, спрятав лицо в неуклюжем поклоне.
Дар актерского мастерства обошел ее стороной за добрую пару тысяч километров, бросив в качестве утешения навык лицемерия и способность к манипуляции. Дека уверенно подчинила себе свои сомнительные таланты, практически отказавшись от них в обычной жизни, но в подобных ситуациях только они помогали ей окончательно не прослыть занудой.
– Язва, – цокнул в ответ Леон и, услышав ответный смешок, внезапно потеплевшим голосом добавил. – Отдых и правда пошел тебе на пользу. Рад, что ты вернулась.
Дека на секунду смутилась от неожиданных слов, но тут же взяла себя в руки.
– Я тоже рада, Леон, – прочистив горло, неловко ответила она.
Мужчина лишь молча кивнул и первым зашел в открывшийся лифт.
До нужного этажа они добрались в обоюдном молчании. Подобные разговоры у них случались не так часто и всегда сквозили неловкостью от неумения выражать свои чувства, так что передышка нужна была им обоим.
В таком же молчании они вышли из лифта и направились вдоль серого коридора, мрачно освещенного настенными светильниками, пока не вышли к просторному помещению, большую часть которого занимали аккуратные островки с рабочими местами агентов. Они формировали что-то вроде лабиринта, который заканчивался стеклянным кубом, за которым и находился кабинет начальника Отдела. Кубом тот назывался условно, потому что технически две его стены состояли из бетона, в то время как остальные были заменены на прочные стекла, которые позволяли зорко наблюдать за работой других. С одной стороны надзор был на высшем уровне, но с другой, приватность была нужна всем, особенно сотрудникам криминалистики, поэтому для их душевного равновесия на стеклах висели крупные жалюзи, которые создавали подобие уединения как для агентов, так и для начальника.
На данный момент плотные шторки были аккуратно собраны, так что все помещение просматривалось как на ладони. От вида одного из самых любимых мест всего штаба Дека почувствовала, как в груди потеплело.
Она и правда была рада вернуться. Даже несмотря на тяжесть и опасность осуществляемой ими деятельности, именно по совместным расследованиям девушка успела соскучиться больше всего. Несомненно, уединение было для нее жизненно-необходимой вещью, но когда его становилось слишком много, именно взаимодействие со знакомыми людьми помогало держать баланс. И хоть сейчас ее ожидало долгое и весьма нудное занятие, но факт того, что заниматься им она будет в дружеской компании без внешних раздражителей, придавал сил и мотивации.
Так уж сложилось, что Дека была слишком чувствительна к комфорту во всех его проявлениях. Она могла работать в полевых условиях и терпеть лишения, но для восстановления душевного равновесия ей всегда требовалось вернуться в зону уюта. И на данный момент девушка собиралась совместить приятное с полезным, поэтому, как только они вошли в кабинет Леона, она тут же сбросила пальто на вешалку и заняла небольшой диванчик у прозрачной стены, рядом с которым стоял стол, заваленный разноцветными папками. Ее черная одежда сильно контрастировала на их фоне, но на работе Дека не носила других цветов, хоть и отдавала предпочтение теплым и пастельным оттенкам в повседневности.
– Хоть где-то у нас яркие краски жизни, – кивком указал на папки Леон, направляясь к своему столу.
Дека понимающе хмыкнула, рассматривая разноцветные пластиковые прямоугольники, содержимое которых явно не соответствовало их внешнему виду.
– Ну, хоть какой-то баланс, – тихо выдохнула она, устраиваясь поудобнее на мягкой коже дивана.
– Единственный, который нам доступен, – поддакнул ей Леон из-за экрана компьютера. – Тебе помочь их убрать? Архивариус почти закончил со сбором дел, но нужно будет немного подождать.
– Все в порядке, – покачала головой Дека, закатывая рукава свитера. – Здесь ничего сложного. Сосредоточься на своих делах, а я займусь остальным.
– Ох, как же я соскучился по этим словам, – вымученно протянул Леон, откинувшись на спинку стула, и с нескрываемым удовольствием наблюдая за действиями девушки.
– Наслаждайся, – подмигнула ему Дека и полностью погрузилась в работу.
Сложного ничего не было: ей просто нужно было разложить папки по датам и типам преступлений, а затем переложить их в стоявшие неподалеку коробки. К подобным делам у Деки был врожденный талант, так что она управилась за короткое время, после чего расслабленно легла на диван, мысленно готовясь к изнуряющему мозговому и эмоциональному штурму.
Ей не просто нужно было просмотреть кучу дел – она должна была просканировать отголоски, оставшиеся на фотографиях, которые хранили хоть и слабые, но считываемые импульсы. Они воспринимались как белый шум, переливающийся разными тональностями – четко ощущаемыми, но не влияющими на чужое сознание. Этакий косплей на ведьму или ясновидящую, с учетом того, что ни к кому из них Дека не относилась. В ее случае работали обычная биология и квантовая физика, которые в какой-то степени создавали ореол загадочности и мистицизма, но при этом формировали полноценную научно-обоснованную концепцию. С еле заметной пометкой о том, что создала ее Новая наука – Старая бы давно записала таких как Дека в сумасшедшие и лечила бы подавляющими нейронную активность пилюлями. Слава прогрессу – прогрессу слава.
Из медитативного состояния Деку вывел аккуратный стук в дверь. Получив разрешение войти, в кабинете появился человек, полностью скрытый за пятью коробками, которые опасно покачивались из стороны в сторону, пока их несли к месту назначения. Дека села, с интересом наблюдая за тем, как архивариус вслепую подошел к столу и остановился в паре сантиметров от него. Ловким движением рук коробки оказались на стеклянной поверхности, и только после этого из-за них показалось серьезное мужское лицо.
– С возвращением, Дека, – вежливо произнес архивариус, быстро осмотрев девушку цепким взглядом профессионала.
– Спасибо, Грегори. Рада тебя видеть, – кивнула в ответ Дека и пожала протянутую руку.
Грегори был одним из лучших архивариусов во всем Бюро, а также одним из тех, кто перевелся сюда добровольно по причине, которая не была известна даже Леону. Его каштановые волосы как обычно были идеально уложены, а теплые каре-зеленые глаза излучали спокойствие. Даже в самые непростые и критические моменты он идеально контролировал себя и никогда не выбивался из умеренного эмоционального диапазона, что говорило либо о серьезной самодисциплине, либо природном даре. Дека всегда ощущала, что за спокойным лицом мужчины скрывалось намного больше, чем демонстрировалась окружающим, но никогда не лезла с расспросами, уважая неприкосновенность чужой личной жизни. Возможно, именно по этой причине девушка входила в узкий круг тех, к кому Грегори относился чуть более дружелюбно, чем к остальным.
– Здесь все необходимые дела за последние полгода, как и просил мистер Граттис. Если понадобится что-то еще, обращайтесь, – завершив свою короткую речь, Грегори развернулся и вышел из кабинета.
Следующие пять часов Дека непрерывно просматривала записи о делах, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы вывести их на след формирования хищника. Девушка тщательно сканировала цветные фотографии, считывая с них малейшие колебания еле заметных отголосков. И не могла ничего найти – даже малейшего совпадения по колебаниям. Ни один отголосок пока не совпал с тем, что она ощутила этим утром. Ни один ритуал не нес в себе зачаток того, что она сканировала не так давно. И вдобавок ко всему внутри зарождалась странная уверенность в том, что она шла не туда. Это было плохим и очень неудобным для них знаком в силу ограниченности во времени. Раздражение потихоньку накапливалось, но пока оставалось на приемлемой отметке. Так что, сделав короткий перерыв на туалет и кофе с бутербродами, буквально всунутыми ей в руки Леоном, Дека продолжила поиски, уже зная, чем они закончатся.
Так и произошло. В этот раз знакомое чувство не стало церемониться и резко заполнило все ее тело, настойчиво мигая в сознании красной лампочкой.
Не туда. Ложно. Ложно. Ошибка.
Дека нахмурилась и отложила очередную папку в сторону, а затем уставилась на свои руки. Она не любила тратить время впустую и идти по ложному следу. Для нее это ощущалось бесполезной тратой своей жизненной силы, которая, как и у каждого человека, была ограничена. Вот только Дека немного отличалась от обычных людей, и ответственность несла не совсем обычную. У нее не горели дедлайны проектов, не было проблем с оборудованием и сроками годности и качеством товаров, она не занималась куплей-продажей – Дека ловила убийц. И каждый раз над ней нависали корчащиеся в немой агонии призраки будущих жертв, информация о которых могла в любой момент появиться в очередной цветной папке в случае ее провала.
Только собственные гены не позволяли ей сойти с ума от вины и тревожности, притупляя те чувства, которые могли вызвать режим самоуничтожения. В этом смысле вся ее природа работала над тем, чтобы поддерживать в ней жизнь – даже несмотря на слишком явное сопротивление и отчаянные попытки держаться за свою человечность со стороны Деки. Для таких как она это было глупым и в какой-то степени фатальным решением, но именно в ее случае оно работало и приносило плоды. Кто бы мог подумать, что старая добрая интуиция и налаженная связь с собой работали намного эффективнее официальных протоколов и рекомендаций. И кое-что еще, о чем пока лучше не знать никому.
Девушка криво ухмыльнулась – даже в реалиях Нового мира она умудрялась оставаться белой вороной среди генетически улучшенных черных овец.
– Дека? – внезапно раздавшееся над ухом имя резануло пространство, возвращая ее в реальность.
Раз, два, три.
Дека медленно проморгалась, возвращая ощущения присутствия в реальности, а затем перевела слегка расфокусированный взгляд на нависшего над ней Леона, который сверлил ее испытующим взглядом. Легкое недовольство вкупе с озабоченностью обдали ее щеки еле заметной прохладой, помогая прийти в себя.
– Ты когда в последний раз спала?
Дека медленно обвела взглядом кабинет, а затем нахмурилась. Только сейчас она начала понимать, что ушла слишком глубоко в себя. Часть ее сознания все еще была где-то за пределами тела, пока другая медленно возвращалась в реальность. Это было некритично, но мысль о том, что Леону снова пришлось вытаскивать ее из собственного разума, неприятно зудела где-то в области затылка.
– Дека, когда ты спала в последний раз, – настойчивее повторил Леон, не отводя от нее пристального взгляда.
– Это важно? – глухо спросила девушка, начав похлопывать предплечья, чтобы восстановить чувствительность в почему-то онемевших руках. – Лучше скажи, сколько времени прошло.
– Не можешь вспомнить? – не купился на ее попытку сменить тему Леон.
Он все также нависал над ней и явно давил своим присутствием, заставляя подчиниться. И Дека была слишком расфокусирована, чтобы сопротивляться.
– Пару дней назад, – шумно выдохнула она, чувствуя, как цельность сознания понемногу возвращалась, погружая ее в реальность. Спустя пару секунд она чуть более уверенно добавила. – Вроде в четверг.
– Сегодня вторник, Дека, – нахмурился Леон, аккуратно тронув ее за плечо. – Тебе нужно поспать.
– Ты же знаешь, что это не обязательно, – предприняла вялую попытку оправдать себя девушка. – У меня достаточно опыта депривации.
– Я в курсе, – легко согласился мужчина, но затем требовательно добавил. – Но я также знаю, что ты отлетаешь при долгом отсутствии сна. Масштабность и объективность у тебя усиливаются, но логическое мышление и ощущение себя в пространстве начинают тормозить. А без цельности ты становишься бесполезной и уязвимой. Делу это никак не поможет, и ты сама это знаешь. Так что устрой перерыв на сон, хотя бы на пару часов. Это приказ начальства и он не обсуждается.
Леон звучал твердо и непоколебимо, и Дека понимала, что он был прав. Липкое чувство стыда моментально вылезло наружу и заскользило по бокам и груди холодными щупальцами.
– Ты злишься? – виновато спросила девушка, поддавшись внезапно возникшей из глубин памяти детской эмоции.
Черт. Это было плохим знаком. Похоже, она недооценила степень своей усталости и отлета, раз ее психике пришлось прибегнуть к самым примитивным способам взаимодействия с миром в лице Леона.
– Нет, – понимающе покачал головой мужчина, мгновенно считав ее состояние даже без наличия особых способностей. – Я знаю, что вырвал тебя до окончания отпуска, так что вся ответственность за это на мне. Отдохни и мы продолжим поиски.
Вот оно – отношение, о котором она всегда мечтала, но которое так и не смогла получить от самых близких для нее людей. Мама Деки часто вела себя как большой ребенок, обвиняя всех вокруг в своих неудачах и проблемах. О том, как ее, даже мимолетом брошенные слова, отражались на излишне чувствительной психике ее дочери, женщина даже не догадывалась. И вряд ли когда-нибудь догадается – слишком много времени прошло, чтобы ворошить то, у чего уже истек срок давности. Прошло слишком много времени, в течение которого Дека вскрыла старые раны, обработала их и перевязала. А затем дождалась, когда от них останутся лишь тонкие шрамы, чтобы превратить их в опыт и внутреннюю силу.
Единственное, с чем ей пришлось смириться – так это с редкими переключениями в детский режим простоты реакций на внешние возбудители в тех случаях, когда ее психика считала, что находится в слишком уязвимом состоянии. Именно этот откат до заводских настроек помогал ей сбрасывать лишнее напряжение и сохранять здравый рассудок. И кто бы мог подумать, что именно Леон подарит ей возможность проявлять свою уязвимость и не быть наказанной за это. Только в его компании Дека могла вести себя как ребенок и быть уверенной в том, что ее поймут и не обвинят в некомпетентности. Этот мужчина стал для нее не только другом, но и якорем, который она не собиралась добровольно отпускать. Хоть Дека и любила уединение и умела наслаждаться собственной компанией, но ощущение принятия, которое дарил ей Леон, было слишком соблазнительным и желанным, чтобы от него отказываться.
Это была детская позиция, но это было единственным, что помогало ей чувствовать себя живой и не быть уничтоженной собственной природой. И пока это работало, Дека была готова становиться ребенком вновь и вновь.
– Идет, – легко покорилась она словам Леона, снимая обувь, чтобы лечь на диван. Сонливость моментально заволокла голову дымкой, но прежде чем позволить поглотить себя полностью, девушка успела пробормотать. – Но не больше четырех часов. Иначе буду выглядеть как опухший помидор, а чувствовать себя еще хуже.
– Договорились, – хмыкнул Леон, накрывая ее легким пледом. – А теперь спи.
Дека послушно закрыла глаза и тут же провалилась в глубокий сон.
Без сновидений. Без мыслей. Без всего.
Сознание медленно возвращалось, стирая на своем пути любые признаки сонливости, пока Дека мысленно прощупывала все тело своим вниманием. Наконец, убедившись в плотной связи с реальностью, она открыла глаза и первым же делом проверила Леона, который, сгорбившись, сидел за столом и изучал бумаги. Эмоциональный фон стабилен, перегрузов нет – похоже, он тоже успел отдохнуть за прошедшее время. К слову об этом.
Приняв сидячее положение, Дека прохрипела самый важный для нее вопрос:
– Сколько я спала?
– Явно недостаточно, чтобы так охрипнуть, – спокойно произнес Леон, оторвавшись от бумаг, но наткнувшись на требовательный взгляд девушки, сверился с часами. – Три часа пятьдесят две минуты. Считай, идеальные показатели.
– Спасибо, – проскрипела Дека, обессиленно уронив голову обратно на диван.
Сон все же выбил ее из колеи, поэтому ей требовалось время, чтобы полностью прийти в себя. Приподнявшись на локте, она заторможено рассматривала пространство вокруг, останавливаясь на каждой мелкой детали окружавших ее предметов. Мягкая кожа дивана с редкими царапинами и потертостями, твердые корешки папок, из-под которых виднелись белые очертания заполненных буквами и фотографиями листов, прозрачное стекло стола, сквозь которое просматривался серый ковролин с застрявшими в нем мелкими соринками.
Четкость возвращалась, но слишком медленно, отчего девушка недовольно нахмурилась, вперившись взглядом в пол, словно он каким-то образом был виноват в ее состоянии. Детское недовольство горькой слюной обожгла рот, но Дека быстро ее сглотнула – она была не в том настроении, чтобы потакать своим слабостям.
– Не спеши, я принесу чай, – видимо, заметив ее трудности, Леон встал из-за стола и направился к двери, бросив на ходу. – Для кофе ты слишком плохо выглядишь, так что поищу что-нибудь травяное.
Дека лишь кивнула вслед закрывшейся двери и медленно легла обратно на спину. Было приятно получить немного заботы, так что девушка позволила себе слабо улыбнуться. Она ценила такие моменты и всегда откладывала их в памяти, трансформируя затем в ментальные якоря, благодаря которым получалось не сходить с ума из-за собственного разума. Поэтому она с благодарностью приняла кружку дымящегося травяного чая от вернувшегося Леона, а следующие десять минут посвятила прочному закреплению приятных ощущений в подсознании.
Когда чай был выпит, а связь между телом, разумом и реальностью более-менее установлена, Дека поставила кружку на стол и спустила ноги на пол, чтобы обуться.
– Что-нибудь нашел? – решила закинуть пробный вопрос девушка, застегивая молнии на двух ботинках одновременно, а затем уточняюще кивнула на стопку папок на столе Леона. – Много успел просмотреть?
– Достаточно, – кивнул мужчина, опираясь локтями на деревянную поверхность стола. – Я отложил несколько дел в отдельную стопку, чтобы ты лично их проверила.
– Сейчас гляну, – тут же отозвалась Дека, вскакивая с дивана.
Казалось, Леон хотел сказать что-то еще, но то ли она сбила его с мысли своей реакцией, то ли он решил оставить это на потом – в любом случае Дека не стала настаивать и сразу занялась делом.
Подойдя к столу, она взяла две папки в руки и прислушалась к себе. Ничего. Девушка шумно выдохнула через нос, а затем взяла следующие дела. То же самое. Казалось, она упускала что-то важное, что-то, что так и не смогла поймать четыре часа назад. И сейчас ее опасения только усугублялись.
– Я хочу поговорить о другом, – неожиданно прервал ее мыслительный анализ Леон.
Дека перевела на него взгляд и заметила, что мужчина слишком внимательно рассматривал ее руки, все еще державшие папки. В голове щелкнуло, и она тут же поняла, о чем будет разговор, но не проронила ни слова.
– Почему тебя так внезапно вырубило? Это депривация или что-то другое? – не стал долго тянуть Леон, задавая точечный вопрос, от которого по спине Деки пробежал знакомый холодок.
За годы совместной работы они успели достаточно хорошо изучить друг друга, чтобы подмечать изменения, невидимые другим. Поэтому неудивительно, что Леон увидел нечто большее, чем усталость и недостаток сна. Подобная связь между ними положительно сказывалась на результатах работы, но иногда это выводило Деку из равновесия из-за резкой смены ролей, потому что обычно именно она была той, кто мог считывать других и при необходимости использовать свою осведомленность о них. Ощущать подобное на себе было приятно только в те моменты, когда она нуждалась в поддержке и понимании. Во всех остальных случаях это напоминало ей о том, почему именно Леон возглавлял их Отдел в довольно молодом по меркам Нового мира возрасте. Впрочем, не то, чтобы она тоже являлась умудренным жизнью старцем.