Анна Самохина
Раccвет
– Да что ж я, – было видно, что солдат улыбнулся искренне. – Ты шей, не бойся. А я потерплю, какая уж разница: в бой идти или боль чувствовать… Главное для себя определить, что самое важное, а потом уже за это держаться, и тогда ни боль, ни страх не помешают.
Глава 2
В одиночестве плутаем
Посреди надгробий темных.
Мы фонарь разбили сами:
Любим мрак могил бездонных.
– Сержант Мориа, вас капитан вызывает, – дверь в кабинет открылась, и на пороге показался совсем юный солдат.
Сержант сидел за столом и со скучающим видом рассматривал отливающий ртутью тёмный кинжал, словно уже давно ждал приглашения.
Кивнул вошедшему, и, тем не менее, неторопливо поднялся со стула. Солдат тут же исчез, а сержант был счастлив ещё несколько секунд побыть в тишине. Не без сожаления оставив безделушку на столе, он накинул на плечи куртку с нашитыми погонами и вышел из комнаты.
Коридор был пустынным, полутемным, но давно приевшимся. Лампы лишь выхватывали силуэты чернеющих дверных проёмов и ответвлений коридора. Сержант вышел из барака, ни с кем не здороваясь, прошёл к офицерскому корпусу. Сооружение было трудно назвать домом в полном смысле этого слова, но у него были стены, крыша, дверь и даже несколько окон – значит, это все же был дом. Сержант безучастно скользнул взглядом по изъеденным короедом серо-коричневым доскам и вошёл внутрь. Там свернул в знакомую дверь, за которой находился кабинет начальника.
– Ты, как всегда, быстро, Эон, – тот отодвинул в сторону листы.
– Не смею вас задерживать, – отозвался сержант. – Дело наверняка срочное?
– Увы, – капитан вздохнул. Он был человеком последовательным, но достаточно быстрым: дела в долгий ящик не откладывал, но решал вопросы с педантичным усердием. За это умение и продолжал стремительно взлетать по карьерной лестнице. – Дело срочное, но требует осторожности и хорошей подготовки. Лучше потратить на это больше времени, чем уйти ни с чем. От успеха может зависеть не только победа в войне, но и будущее процветание нашего государства, – пронзительные светло-голубые глаза капитана метнулись к одному окну, потом к другому. Удостоверившись в отсутствии сторонних наблюдателей, он протянул сержанту полностью исписанный лист. – Там все написано, повторяться не буду. Даю тебе три дня на сборы.
– Мне хватит одного.
Эон с трудом сдержал улыбку, вспоминая недавний разговор капитана с заместителем – необъятных размеров лейтенантом.
«Вы хотите поручить это дело Эону?! – заместитель едва сдержался от возмущённого возгласа. – Это очень важная миссия, а вы отправляете на неё неуправляемого воина вместе с его таким же неуправляемым отделением? Все же прекрасно знают, что они не в себе. Люди не могут так себя…»
«Ты всегда можешь отправить на задание одного из своих любимых сержантов, – фыркнул капитан. Тогда Эону показалось, что его глаза сделались даже темнее иссиня-чёрных волос. – Только, когда связь оборвётся, они перестанут выполнять задание. Они не смогут сориентироваться в ситуации, которая там их ждёт. Если бы мы с тобой знали, что там их ждёт, то непременно подготовили бы лучших воинов. Но в другой ситуации эти воины оказались бы бесполезны. Поэтому сейчас, как и всегда раньше, мы нуждаемся в этих самых, как ты говоришь, ненормальных. Пожалуй, мне все равно, здоровы они или нет. Почему могут так легко адаптироваться, но, возможно, все дело в отборе? Пока они могут это делать, они незаменимы…».
– Учтите, что я требую результата и ошибок не потерплю.
– Если мы уходим на настолько длительный срок, нам понадобится больше людей, – заметил Эон, пробежавшись глазами по тексту. – Врач и военный стратег как минимум.
– Бери лучших, – капитан задумчиво постучал пальцами по столу, потом что-то быстро написал на чистом листке. – Вот расписка, с ней подойдёшь к их командирам.
Эон отдал честь и вышел из кабинета. Листок с заданием был исписан полностью, хотя смысла в нём почти не наблюдалось.
«Особенности климата… на северной части государства расположены хвойные и смешанные леса… на юге часть горной гряды… Да я что, не знаю этого?! По данным разведчиков, объект находится в центре страны, на равнине… как можно дальше от границ. Такое ощущение, что Юнарцы могли построить ему тюрьму прямо возле линии фронта».
Эон свернул в сторону тренировочных залов. Недалеко раздались взрывы; наверняка новое сражение. Жаль, что отделения особого назначения не принимают участие в пограничных стычках.
Гораздо ближе послышались приглушённые выстрелы и металлический звон. Эон свернул туда, и вскоре увидел девушку, которая, не отрывалась, смотрела на мишень. В руках она держала ружьё.
Позади на площадке грациозно бегал мужчина. В его руках блестели лезвия кинжалов, и смертельный для ростовых кукол танец оборвался в тот момент, когда он увидел своего командира.
– Ратмир, Такора, – Эон не стал ждать, когда последняя обратит на него внимание, – завтра на рассвете мы выходим на долгое задание. И мне совершенно плевать, где вы найдёте Грегаля с Йотеем – в пять утра вы все должны быть в точке сбора.
Эон пошёл прочь, думая, где искать остальных. Пока идёт сражение, скорее всего, они прячутся в главном корпусе, куда он и направился.
Кого взять в качестве стратега, он знал: иногда они уже отправлялись в длительные походы, и тот был необходим. Поскольку воины часто были заняты исключительно сражениями, стратеги составляли планы. Только вот врачей с собой никогда не брали. Если кто-то был ранен, он обычно выздоравливал сам. А если рана была тяжелой настолько, что требовалась помощь врача – что ж, такой боец становился лишь обузой, и для всех было лучше, чтобы он умер быстрее. Но теперь время не было в приоритете, а хорошие воины – на вес золота.
Когда Эон подошёл к госпиталю, сражение уже закончилось. Раненых складывали на кровати, деревянные койки и просто на землю. Между ними бегали медсестры в коричневых комбинезонах и с белыми лентами на рукавах. Сержант прошёл внутрь и тут же задохнулся от едкого запаха лекарства, перебивающего все остальные.
К Эону тут же направилась медсестра. Видимо, на своих двоих люди здесь появляются не часто.
– Добрый вечер, – кивнул он. – Я из взвода особого назначения. Срочно нужен врач на длительный срок.
– Да как же так? – женщина всплеснула руками. – У нас все врачи ранеными занимаются. Виданное ли дело – два сражения на дню!
Эон скользнул взглядом за спину женщины. Он заметил копну темно-рыжих волос и теперь не собирался сдаваться.
– Срочно. Нужен. Врач.
Медсестра вздрогнула и на секунду задумалась, потом внезапно заулыбалась.
– Ах да, есть один, вспомнила! Она только утром приехала, её не успели забрать в операционные, – женщина обернулась. – Вон там, на третьем ряду, зашивает рану. У неё ещё волосы такие рыжие.
Эон кивнул, обогнул медсестру и прошёл вглубь госпиталя. Девушка сидела к нему спиной, до его слуха долетали лишь тихие обрывки фраз раненого.
– …главное для себя определить, что самое важное, а потом уже за это держаться…
Эон не стал мешать врачу, остановившись в отдалении. Минуты показались часами, и он облегченно вздохнул, когда девушка наложила последний шов. В приглушенном полумраке её волосы казались кроваво-медными. Раненый расслабил руки, которыми сжимал тонкую белую простыню.
– Здравствуй, Этер, – Эон приблизился к девушке, когда она встала. – Завтра в пять утра ты отправляешься с моим отделением на задание. Встречаемся возле главного корпуса.
Этер удивленно подняла брови.
– Командира медицинского батальона я предупрежу, – продолжил он прежде, чем она могла возразить.
Глава 3
Не друзья, но вместе всюду.
Мы исчезнем вдалеке:
Нас зовут к себе этюды
Жгучей крови на руке.
Солнце лениво показалось на горизонте. Его косые лучи не согревали, и Этер зябко поежилась. Она поправила походный рюкзак и свернула к главному корпусу. Там уже стояло несколько человек, и Этер, вздохнув, направилась к ним.
Взгляд сразу метнулся к воину, самому грозному на вид, с длинными почти черными волосами и пугающими глазами, который холодно оглядывал окрестности, не замечая Этер. Черты его лица были жесткими, выделялась массивная нижняя челюсть. Висящее на спине ружьё пробуждало какой-то первобытный страх, от которого дрожали колени и хотелось убежать как можно дальше.
Рядом негромко переговаривались его товарищи: невысокая светловолосая девушка и юноша, на вид не старше Этер.
– Привет, – первой поздоровалась незнакомка, отворачиваясь от собеседника. И хотя губы растянулись в приветливую улыбку, золотистые глаза оставались серьезными. – Ты, видимо, Этер? Меня зовут Кассия. А там, – девушка взмахнула рукой в сторону пугающего одним своим видом воина, – Ратмир.
Кассия была хороша собой: жесткие русые волосы не доходили до плеч, обрамляли её изящное лицо. На правой скуле алела рана, словно Кассия упала и прокатилась по земле, счесав кожу. Взгляд кошачьих желтых глаз, казалось, прожигал насквозь. В нём читался страстный и необузданный нрав Кассии, её сила и живость. Вокруг неё, казалось, вился ареол огня и света, которые магнитом притягивали к себе восхищённые взгляды.
– Очень приятно познакомиться, – вежливые слова с трудом шли наружу. Этер была не рада этому походу и новым обязанностям, однако она поклялась исполнять их несмотря ни на что, значит, так и сделает.
Кассия тряхнула волосами, отворачиваясь к собеседнику. Носа Этер коснулся лёгкий, едва ощутимый аромат неизвестных ей трав. На плече Кассии тоже висело ружьё, только немного другой формы. Холодное, тяжелое, оно словно напоминало о бессердечии мира, в котором все они жили.
– Я Грегаль, – собеседник Кассии улыбнулся чуть искреннее своей подруги. Насыщенно-коричневые, как шоколад, кудри лезли в контрастно светлые глаза, от чего трудно было определить его настроение. Однако он шагнул к Этер и протянул ей руку. – Рады тебя видеть. Ты уж извини за такую поспешность.
– Для меня честь быть полезной Триане, – Этер выдавила улыбку. Она была бы гораздо полезнее, если бы осталась в госпитале.
Грегаль задал ещё несколько дежурных вопросов, на которые Этер так же дежурно ответила. Но зато за эти несколько минут она смогла как следует рассмотреть нового товарища. Он был одного с ней роста, но гораздо более крепкого телосложения. Волосы были неряшливо разбросаны по лбу, взлохмачены и явно не причесаны. Создавалось впечатление, что Грегаль проснулся совсем недавно и не успел привести себя в порядок. Впрочем, это неудивительно: от него ощутимо несло перегаром. И где он только нашел алкоголь в армии?
Хотя Грегаль располагал к общению, взгляд всё равно сам собой тянулся к явно гордой и высокомерной Кассии, настолько яркой она была. Словно одурманивала каждого, кто на неё хоть однажды взглянет. Вероятно, на Грегаля её чары не распространялись: он равнодушно отмахнулся от какой-то фразы Кассии и всё никак не отрывал взгляда от Этер. Если на Кассию хотелось просто любоваться, но не трогать её, то при взгляде на Грегаля возникало желание обнять его и рассказать всё, что осело на душе.
Эти ребята были так дружны, они знали друг друга много лет и могли с легкостью довериться. В скольких смертельных битвах они победили? Сколько врагов уничтожили? Крепкая связь между ними почти ощущалась физически, и от этого Этер начало мутить, к глазам подступили слезы. Она отвернулась, делая вид, что осматривает главный корпус – на самом деле просто часто моргала, пытаясь не выставить себя на посмешище. Молчание уже становилось неловким, когда позади Этер раздались шаги. Обернувшись, она заметила подошедших девушку и юношу.
– Этер, – первым поприветствовал её юноша. – Меня зовут Йотей. Добро пожаловать в наше отделение.
Его голос был мягким, тягучим и вообще довольно приятным. Зеленые глаза скользнули с Этер на Грегаля и Кассию. Короткие золотисто-коричневые волосы становились прозрачными под лучами восходящего солнца и чем-то напоминали мёд. Внешность Йотея была приятной, но всё же что-то в ней настораживало Этер, не давало чувствовать себя в полной безопасности. Но оно и неудивительно – чего она ожидала от отделения особого назначения?
– Такора, – лениво представилась шедшая позади девушка и сразу отвернулась.
Её образ был понятен и до боли знаком Этер. Такора казалась меланхоличной и спокойной, наверняка часто впадала в апатию и была разочарована в жизни. Темные волосы ещё сильнее оттеняли и без того бледное лицо, которое, казалось, было вообще лишено крови. На миг Этер удивилась, как такая хрупкая и холодная красота не растаяла в солнечном тепле. Такора поправила выпавшую из-за уха прядь, и только теперь Этер заметила черные перчатки с обрезанными пальцами и тонкие белесые шрамы, которые тянулись из-под ткани и паутиной покрывали руки.
Тишина была колючей и холодной. И хотя никто не смотрел на Этер прямо, ей почему-то казалось, что все молчат именно из-за её присутствия. Сейчас ей захотелось просто провалиться сквозь землю, исчезнуть, раствориться в утреннем тумане, лишь бы не видеть лиц новых товарищей. Не то, чтобы они ей не понравились: просто Этер едва смогла смириться с мыслью, что она должна лечить солдат на линии фронта, а не отправляться неизвестно куда с незнакомцами. На душе было неспокойно, и предчувствие беды разливалось в животе, мешая трезво мыслить. Было не холодно, но Этер все равно била дрожь.
Кто все эти люди? Пусть их сплотила единая цель, перспектива жить с ними несколько дней или даже недель совершенно не радовала. Дома у Этер всегда были друзья – она с трудом обходилась без них. Была лучшая подруга, много приятельниц и даже парень, с которым она тайком гуляла по ночам. Но Этер оставила все это за спиной, принесла в жертву какой-то неосязаемой великой цели. И теперь ей придётся начинать все заново в уже давно сложившейся команде.
– Пока мы не отошли, объясню кое-что Этер, – мужчина, который вчера сообщил ей о предстоящем задании, бесшумно вышел из-за ее спины. Этер вздрогнула. – Меня зовут Эон, для тебя – сержант Мориа или просто командир.
Эон окинул внимательным взглядом своих подчиненных.
– Правило первое: с этого момента и до того часа, как мы вернёмся сюда же, ты подчиняешься мне и только мне. Даже выполнять приказы королевы ты будешь только после того, как я тебе разрешу это сделать.
Кассия поджала губы, сдерживая смешок. Видимо, лицо Этер в этот момент не могло заставить её собраться даже перед командиром.
– Правило второе: никаких драк. Ссориться можно, но мстительности и обид я не потерплю. Правило третье: после того, как я отпускаю тебя вечером, ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится. Но утром ты должна быть в точке сбора ровно в то время, которое я назначил, трезвая – или я не должен заметить, что ты пьяна – и в чистой одежде. Это понятно?
Этер кивнула, спиной чувствуя горящие позади неё взгляды. В детстве она была знакома с девочкой, которую никогда не брали в игры. Над ней смеялись остальные дети, её считали глупой, её не принимали. Она не была никакой особенной: просто родилась необщительной и довольно странной, чем и отличалась от других. Этер теперь всерьёз испугалась, что у неё есть все шансы стать такой же изгнанницей.
Ей бы хотелось списать все эти мысли на паранойю. Вполне возможно, так оно и было: до сих пор никто прямо не высказал свое негативное мнение о новом товарище, а вдруг Этер всем понравилась? Ведь так приятно чувствовать свою принадлежность к группе. Пусть даже незнакомой и странной, но все же группе. Это наводило на мысль, что Этер не будет одна.
И пусть пока из общего были только форма, оружие и миссия – накануне вечером к растерянной Этер вновь пришел Эон, отдал ей одежду и коротко рассказал о сути задания.
Эон молча направился прочь от корпуса. Этер пропустила своих новых товарищей вперёд. Было неясно, почему крутил живот – от страха или чувства безысходности, которое рождали покачивающиеся в такт движениям солдат ружья.
Вдруг она так и не сможет с ними подружиться? Ведь они давно знакомы и наверняка хорошо общаются, а её вполне могут не принимать. Даже если задание продлится пару месяцев, все это время жить без поддержки и дружбы сложно, особенно на войне. Уже сейчас горло рвало от желания поделиться с кем-то увиденным, рассказать о страхах и надеждах. Этер страстно хотела знать, что не одинока в своём восприятии войны, что кто-то другой тоже находит ее ненужной и бесчеловечной. Но эти слова так и осели в горле, а Этер лишь крепче сжала зубы.
Отделение обогнуло линию фронта и углубилось в луга, цветы которых были взращены на крови солдат. Здесь не было деревень и полей, даже лесов как таковых не наблюдалось. Лишь одинокие деревья изредка возвышались над низкими чахлыми растениями.
Солнце жгло неумолимо, и даже в облегчённой летней форме было жарко.
– Наша цель находится в северной части Юнара, – впервые за несколько часов Эон остановился и обернулся. – Скоро начнутся лиственные леса, так что укроемся в них. Идти будем ночью.
– Тогда почему мы не вышли с вечера? – спросила Кассия, тяжело дыша.
– Потому что ночью ублюдки очень бережно стерегут границы и приграничные территории, – Эон усмехнулся. – Они полагают, что нам не хватит смелости пробраться к ним днём. Вечером мы пройдём последнюю полосу защиты, и к ночи как раз выйдем в тыл.
Этер подавила вздох. Судя по всему, идти придётся чуть ли не целые сутки. Сердце кольнула горечь: бабушка рассказывала ей, что ещё двести лет назад Триана была величайшей империей в мире. Лучшие технологии, прекрасно обученные специалисты, процветающее общество – все это, увы, осталось в прошлом. Подумать только: империя веками наращивала мощь, а развалилась за какие-то два года. Единственное, что ещё доступно Трианцам – хорошее образование. Однако две сотни лет бегства и неприкаянности все же смогли принести свои сладкие плоды. Теперь патриотизм заиграл новыми красками, любовь к соотечественникам ставилась едва ли не в один ряд с любовью к близким. Может быть, именно эта бескорыстная любовь и помогла Трианцам выжить, а потом и начать медленно возвращать земли обратно. Но все понимали, что былого величия страна не достигнет уже никогда.
Глава 4
Лишь в глуши ушедших дней
Мы найдём рассудку гавань.
Мы бежим, но тьма быстрей,
У неё для нас есть саван.
Сумерки впитали в себя краски дня. Этер ни разу не видела вражеских воинов, да и Эон уверял, что отделение вполне удачно обогнуло батальоны юнарцев. Теперь они бесшумно пробирались по лесу, стараясь лишний раз не касаться веток или травы.
Костёр разжигать не стали, боясь выдать себя. Поэтому теперь все сидели молча, дожидаясь полной темноты.
– Несправедливо, – процедила Кассия, когда Эон отправился спать в свою палатку. – Я тоже с ног валюсь, но спать почему-то пошёл только он.
– Станешь сержантом отделения особого назначения, и тогда сможешь ложиться спать во столько, во сколько пожелаешь, – справедливо заметил Йотей, равнодушно проводив взглядом командира. – И вообще, это не твое дело.
Этер молча сидела в отдалении, периодически проваливаясь в сон. Она не особенно прислушивалась к разговору, и негромкие голоса раздавались то ближе, то дальше и глуше. Темнота укачивала, манила к себе. Голова потяжелела, глаза закрывались сами собой. Мыслей не было, чувства тоже словно спрятались за призрачно-белой стеной.
– Не стоит спать, – бесплотный голос показался совсем далёким, и Этер с легкостью отмахнулась от него.
Лишь когда невидимый гость потряс её за плечо, Этер открыла глаза и обнаружила стоящего над ней Грегаля.
– Не спи, – повторил он. – А то идти дальше будет сложнее.
– Хочу спа-ать, – Этер не смогла сдержать зевка. – В жизни столько не ходила.
– Привыкнешь, – сочувственно улыбнулся Грегаль. – Никто тут с тобой сюсюкать не будет. У нас у всех общее дело, и его исход зависит от каждого. Увы, наше мнение никто не спрашивал, и вот ты здесь… Хотя глупо было брать с собой врача, к тому же и необходимых навыков у тебя нет.
Этер лишь плотнее сжала губы, отвернувшись от Грегаля. Тот несколько секунд постоял, потом вернулся к расположившимся поблизости друзьям. А Этер про себя отметила, что при любом удобном случае заставит его есть самую гадкую на свете траву под видом лекарства. Она не успела нарисовать в воображении голос плюющегося Грегаля и снова провалилась в полудрему, наполненную пляской теней и вспышками света, далекими криками, выстрелами и убаюкивающим шипением.
– Эй, – звонкий голос Кассии облетел тихую поляну. Этер не сразу поняла, что обращаются к ней. – Кому сказали не спать? Полчаса роли не сыграют, только раскиснешь и голова тяжелой станет. Все равно не отдохнешь же. Потерпи, ночь пройдёт быстро.
– Тебе какое дело? – огрызнулась Этер, прекрасно понимая, как глупо и по-детски звучат эти слова. Она вновь вынырнула из тёмной реки полусна, все ещё не отличая, что осталось за размытой белой стеной, а что реально.
– У нас так не принято, – Кассия перестала улыбаться. – Это война, зайка. Ты должна исполнять приказы командира и уважать товарищей. У тебя нет никакого опыта, так что будь добра прислушаться к нашему.
– Я понимаю, – вздохнула Этер.
Мстительный огонек вспыхнул и тут же угас. Чего она так добьется? Обидные слова и поступки все равно запомнятся и будут отравлять жизнь. Как бы она не самоутверждалась потом за счет Грегаля или Кассии, прошлое не изменить.
Этер вглядывалась в призрачную темноту леса. Ветер колыхал листья, легкие облака летели по небу. Все было так умиротворяюще, так тихо и спокойно, словно она никуда и не уходила. Казалось, прямо за этим лесом раскинулись золотистые поля Бартиста, а за ними – вся Триана.
Этер даже не обернулась, когда Кассия села рядом с ней.
– Уж не обижайся, таковы правила, – сказала Кассия, при этом даже в темноте было видно, как высокомерно и бесстыдно она рассматривает Этер. – И пусть мы доверим тебе свои жизни, ты очень многого не знаешь. Представляю, о чем ты думала, отправляясь сюда. Мечты о подвигах каждому вскружат голову, уж поверь, все мы были такими же. Хотели защищать Триану, пытались казаться храбрецами и стремились оправдать надежды. Когда ты живешь далеко от войны, она кажется ненастоящей. Да, умирают люди, стреляют орудия, взрываются гранаты… Даже когда приходишь на фронт, это снова кажется ненастоящим. А потом, когда появляется осознание, твои высокие и благие цели оказываются совершенно забыты. Тебе становится страшно, ружье тяжелеет, ноги не слушаются… Ради чего ты сражаешься? Ради чего готова умереть на самом деле? Подумай об этом, и чем быстрее ты найдешь ответ, тем лучше для нас и для тебя.
– Я пришла сюда, чтобы защищать свободу и независимость Трианского королевства, – медленно проговорила Этер. – Раз тебе интересно, почему я сюда пришла, – она повысила голос, – Ну, я расскажу.
Этер прекрасно помнила тот день. Помнила каждое слово, каждый жест врача Мирана – ему было около шестидесяти, и последние двенадцать лет он посвятил её обучению. Как и помнила другого врача, Лею: в детстве Этер часто играла с её детьми. В тот день солнце пекло немилосердно, и уже в полдень казалось, что каменные ступеньки госпиталя плавятся под его лучами. Хотелось спать, но ещё сильнее хотелось закрыться в каком-нибудь темном и ледяном подвале по крайней мере до поздней ночи.
* * *
Было около двух часов дня, когда Этер вновь подошла к раненому солдату. Тот метался от боли на полу: кроватей катастрофически не хватало, а простыня сбилась куда-то в сторону. Этер даже не натянула фальшивую улыбку – она уже не видела смысла прятать свои чувства. Ей было до боли жаль солдата, которому отрезали правую ногу выше колена. Впрочем, это его не спасло: все равно пошло заражение.
Этер развернула бинты, пропитанные кровью, гноем и ещё немного йодом. Под ними белела кость, над ней, уже отслаивались, гнили мышцы. Тошнотворного запаха не было заметно: в госпитале так пахло уже давно.
– Нужно снова резать, – отстраненно заметила она. – Может, и обойдется.
Солдат кивнул, хотя она сомневалась, что он вообще осознавал происходящее. Этер кивнула двум медбратьям, чтобы они перенесли солдата на операционный стол. Когда все было готово, она натянула перчатки и, вздохнув, ввела в вену солдата морфий. Конечно, он не заглушит боль полностью, но выбирать не приходилось. Этер взяла скальпель и присмотрелась к остатку ноги внимательнее. Некроз разрастался, но, возможно, его удастся остановить. Она разрезала кожу, верхний слой мышц и фасцию. Солдат дернулся, но почти сразу затих. Склонившись над больным, она потеряла счет времени. Даже духота уже не беспокоила её. Глубокий слой мышц, и вот уже здоровая кость. Этер кивком подозвала медбрата с пилой. Сама ещё не справлялась, может быть, виновата постоянная усталость. Как бы то ни было, под внимательным взглядом Этер медбрат отпилил кость, подрезал острые края. Осталось только перетянуть сосуды и нервы.
В этот момент двери госпиталя распахнулись, и в них показалась Элиса – почтальон и по совместительству главная сплетница Бартиста.
– Ох, люди добрые, вы не представляете, что сейчас произошло! – с ходу начала она, выискивая кого-то взглядом. – Какой беспредел творится!
– Не мешай, – процедила Этер, пытаясь ровно перетянуть артерию.
– Совсем о нас несчастных Её Величество не думает, – уже громче продолжила Элиса, словно не услышав. – Как нам жить-то?!
– Заткнись! – Этер рявкнула гораздо громче, чем планировала, и даже медсестры у другого края госпиталя испуганно замолчали. Укол вины тут же испарился, и она благословила повисшую тишину. Горячая кровь текла по рукам, закрывая обзор и мешая пережать сосуд. Через несколько секунд Этер все же смогла завязать узел и повернулась к Элисе. – Теперь можешь говорить.
– Давайте… Мирана и Лею подождем тогда, – пролепетала девушка, с ужасом глядя на Этер. Последней даже не нужно было осматриваться, чтобы понять причину такой реакции: её недавно белый халат покрылся коричнево-красными засохшими пятнами крови, к которым теперь добавились алые – свежие.
– В чём дело? – из соседней комнаты вышла Лея. Она вытирала руки полотенцем, но красный оттенок с них никуда не делся. Чувствует ли она эту кровь, когда обнимает своих детей? Их у неё четверо, ещё совсем малыши. Муж ушел на войну два года назад, с тех пор ни писем, ни черного конверта. Может быть, в безумной работе она пытается об этом забыть? За ней, прихрамывая, спешил Миран. Он уже не в том возрасте, чтобы сутками стоять на ногах: вены и суставы дают о себе знать. Миран был для Этер как дедушка, который всегда был рядом, всегда помогал и учил. Ещё двенадцать лет назад между занятиями он показывал шестилетней Этер, как делать скворечник. Она научилась, и сделала для каждого двора Бартиста по два. Папа отругал её за потраченные доски, а учитель Миран смеялся до слез.
Она любила учиться, он хвалил ее и помогал. Тогда она не понимала, почему с шести лет детей учили стрелять и резать других людей. Теперь Этер знала, что у страны не было времени на обучение – с восемнадцати она должна была начать работать. Из-за постоянных войн средняя продолжительность жизни в Триане едва перевалила через тридцать лет.
– Новое письмо пришло, – чуть не плача, выпалила Элиса. – Из генштаба. Требуют врача, от каждого города нашего округа по одному. Что же делать, вас трое всего!
– Я пойду, – внезапно сказала Этер. – Не отговаривайте меня, прошу. Учитель Миран, вы так много для меня сделали. Я не пропаду, можете быть уверены.
* * *
Этер сонно улыбнулась этому внезапному воспоминанию. Тогда она думала, что хуже быть не может. Конечно, учитель отговаривал её, ругал, а потом и вовсе запретил выходить из госпиталя. Он собирался отправиться на следующий день вечером. На рассвете Этер вылезла через окно на кухне и убежала на войну.
– Я пошла на войну вместо своего учителя, – наконец, она открыла глаза полностью. – Нас было трое врачей: я, он и ещё одна женщина. У неё были маленькие дети, а он был болен. Я решила, что лучше пойти и страдать, чем остаться дома и всю жизнь себя винить.
Кассия долго молчала, опустив голову. Потом вновь подняла, и её лицо приняло привычное надменно-спокойное выражение. Этер показалось, что девушка хотела что-то сказать, но почему-то передумала. Она так и не поняла, какими должны были быть эти слова – обидными или воодушевляющими, но наверняка очень важными для самой Кассии.
Та резко встала и подошла к товарищам. Грегаль улыбнулся, подвигаясь в сторону.
В горле застряли невысказанные слова, которые накопились за эти дни. Этер была уверена, что однажды ей встретится человек, с которым она сможет поделиться мыслями и чувствами. Но как долго ей придется ждать этого таинственного друга? Вдруг на выполнение задания уйдёт несколько месяцев?
Ткань на входе в палатку сержанта зашевелилась, и тот вышел на поляну. Выглядел он гораздо лучше своих подчинённых. Этер казалось, что даже в темноте она видит его зелено-карие пугающие глаза, которые ещё больше оттеняли короткие тёмные волосы.
– Отправляемся, – сказал командир, сворачивая палатку.
Этер накинула на плечи рюкзак и с трудом встала. На поясе непривычно болтался пистолет – Эон заставил его прицепить, а Этер про себя поклялась, что никогда не достанет его из кобуры.
Голова закружилась, в глазах потемнело, внезапно всколыхнулась земля. Она на секунду зажмурилась, преодолевая приступ тошноты. Тупая боль отдавалась где-то в затылке и опоясывала всю голову.
Силуэты сослуживцев скрывались в полутьме. Те покачивались, но уверенно шли вперед. Этер замыкала цепочку, хотя внутренне боялась отстать. Этот страх лишь подгонял её, потому что периодически мир сжимался, а сама Этер впадала в полудрему. Ноги шли автоматически, почти не слушаясь своей владелицы.
Тишина, лес, темнота, опасность – все смешалось в водовороте и уносилось куда-то прочь. Мир сжался до почти незаметной тропинки, оставленной идущими впереди людьми. Шаг, шаг, шаг. Единственная задача: не свернуть в сторону. Все вперед и вперед, и так до рассвета. Холод пробирал до костей, хотя Этер была уверена – на улице довольно тепло. Теперь она почти не раскрывала глаза: только иногда, проверяя, впереди ли вынужденные товарищи.
Пляска теней перед глазами Этер постепенно сгущалась, и она все чаще в буквальном смысле засыпала на ходу. Она почти не чувствовала своего тела, и лишь отчетливая мысль запрещала проваливаться в желанный сон. «Нельзя, нельзя, нельзя спать».
– Привал, – голос Эона раздался издалека, словно с границы миров.
Этер с облегчением выдохнула. Сон уже пробирался в голову, унося девушку на своих мягких волнах. Она одним движением скинула рюкзак и улеглась на землю рядом, не заботясь ни о чем более. Внутри растеклось теплое спокойствие, которое уносило ее все дальше и дальше от реальности.
