Анна Соколова
Смех, пришельцы и ириски
Гзом задумчиво молчал, обдумывая варианты: “Вирусы, космическое отравление, души умерших, дикие животные. Нет, всё не то”.
Что-то очень громко упало. Чиприк вскрикнул и прыгнул в лапы Каплока, обхватывая его скользкую шею. Зазвучал странный всхлипывающе-заикающийся звук. А потом из шкафа с кастрюлями вывалился его источник – маленькое розовое существо.
Каплок и Чиприк с визгом вскарабкались на стол. Гзом со спокойствием земноводного на летнем солнце произнёс:
– Парни, успокойтесь. Это всего лишь абориген. Человек с планеты, на которой мы проводили починку корабля. Судя по размерам, ещё детёныш.
– Но… Но что оно делает? Что за ужасные хлюпающие звуки? Ему больно? – пролепетал Чиприк, выглядывая из-за широкой спины повара.
– На занятиях по сверхновой истории говорили, что этот звук у людей называется смех. Так они выражают свою… Гм… Дружелюбность.
Чиприк осмелел, спустился со стола и даже приблизился к неведомому созданию.
– Привет – булькнул он, тыкая своим зелёным щупальцем в незваного пассажира.
Существо затихло и посмотрело вверх своими большими зелёными глазами.
– У него только два глаза, а не пять, как у нас, – Гзом начал описывать диковинный вид. – Внешняя поверхность – кожа – сухая и розовая. На голове – обилие волосяного покрова, не несущее никакой функции. Вместо щупалец – парные конечности, и на каждой вместо присосок – пять отростков, оснащённых холодным оружием.
– Гзом, – перебил знатока Каплок. – Оно что-то пытается сказать.
Все внимательнее прислушались к инопланетной речи. Из-за слишком яркого контраста культур понять этот язык было совершенно невозможно.
– Кажется, настало время моего прототипа. Пора испытать языконатор! – возбуждённо воскликнул Гзом и попятился к выходу, стараясь не выпускать из вида пришельца. Наступила неловкая тишина. Существо вытаскивало язык и приставляло свои отростки к голове. Каплок и Чиприк недоумённо посмотрели на него и решили, что безопаснее всего будет прикинуться статуями.
Капитан вернулся с небольшим серебристым прибором в щупальцах и неуклюже прикрепил его к голове безбилетника.
– Ну наконец-то вы догадались сделать что-то умное! Привет, я Надя, мне целых 6 лет. А вас как зовут? С какой вы планеты? Что делали на моей Земле? Куда теперь летите? А у меня новая пижама! Розовая, с ушками! А что на обед? Я такая голодная!
Члены экипажа переглянулись. Если бы они умели морщиться, то обязательно бы это сделали. Таких болтунов они ещё не встречали на бескрайностях космоса. Гзом откашлялся и на правах капитана ответил:
– Здравствуй, Надя. Я Гзом, это Чиприк, а тот громила на столе – Каплок. Компрометирующие вопросы пропущу. Мы путешественники. Это всё, что тебе нужно знать.
– А моя мама говорит, что те, кто называют себя путешественниками, на самом деле – безработные лентяи.
На этой фразе Гзом поперхнулся собственным ядом и не нашёл достойного ответа. Девочка продолжила допрос:
– А куда мы летим?
– Ты – домой. А куда летим мы – неважно.
– Ну уж нет! Я остаюсь с вами! – закричала девочка и сложила свои недо-щупальца на груди.
– Я всё сказал.
– Ну пожалуйста-препожалуйста! – на Гзома смотрели два больших глаза, почему-то быстро заполняющихся жидкостью.
– Что у него с глазами? – удивился Чиприк. – Они сломались?
– Ничего я не сломалась! Это называется “слёзы”! Люди плачут, когда им очень-очень грустно. Или больно. Или грустно и больно.
– Было видно, что Чиприк не сильно удовлетворился ответом, но задавать новый вопрос не решился.
– А почему бы нам её не оставить? – спросил Каплок, внезапно возникший за спиной у Гзома. – Пусть малютка увидит, что такое настоящий мир. Попробует на вкус что-то кроме мешанины, названной в честь умного копытного.
