Антон Кун
Школа боевой магии. Том 3
– Ну, попадёшь ты сейчас домой, и что? – спросил Глеб. Он сильно изменился за последние дни. В кедраче я видел потухшего человека, а теперь он словно заново обрёл смысл жизни, стал собранным и… не знаю… опасным.
– А кто сказал, что домой?! – усмехнулся я, у меня перед глазами стояла цепочка автоматной очереди в допросной. – Есть места поинтересней!
– Например? – спросил Глеб.
– Например?.. – протянул я и замолчал.
Вслед за цепочкой я вспомнил засов на тяжёлой двери и охранника у входа. Да, допросная – тоже не вариант. Хотя вероятность встретить там Сан Саныча выше, чем у меня дома.
– Вот видишь! – по-своему расценил моё молчание Глеб.
Глава 3
– Полностью подготовиться и всё учесть мы не сможем, мы не знаем, какая сейчас ситуация в Радограде, – размышлял тем временем Боря. – Хорошо бы найти какое-то безопасное место… штаб-квартиру устроить и оглядеться. Вот только где такое место взять? Все наши помещения известны Сан Санычу…
– Может, к нам на дачу? – предложил Илья. – Она практически заброшена. Мама с папой, думаю, против не будут.
– И подставить твоих родителей? – ответил Григорий Ефимович. – У Сан Саныча есть координаты всех учеников. Скорее всего их дома и, особенно дачи, под контролем.
– Эх, был бы Велес, – негромко вздохнул Арик.
Простая фраза рванула мне душу.
– Он глазами живности посмотрел бы, что там в городе, – извиняющимся тоном пояснил Арик.
– Посмотреть и я могу, небо прояснилось… – Григорий Ефимович вздохнул. – Уже посмотрел… В городе сейчас тихо и пустынно. Только как это поможет нам узнать вражьи планы? Нужно именно на месте оглядеться.
Я от слов про то, что в городе тихо и пустынно, поначалу завис – как Григорий Ефимович узнал это. Но потом догадался – он же бог Солнца! А солнце всевидящее!
«Видимо, не совсем», – поправил я сам себя.
– У нас на такой случай есть квартира, – задумчиво проговорил Эдуард. – Про неё никто не знает. Думаю, пришло время воспользоваться. Что скажете? – Эдуард посмотрел на других участников «Лучезарной дельты».
Дмитрий согласно кивнул и сжал руку Светланы. Сашок с Егором тоже согласились. Следом кивнули и Марина с Риткой.
– Скажи, хозяйка, – обратился к Бабе-яге Григорий Ефимович. – А куда доведёт твоя тропка-семивёрстка? Понятно, что до Радограда, но куда?
– Не знаю, – развела руками Баба-яга. – Точно в город. А куда именно, не ведаю. Не от меня это зависит.
– А от кого? – спросил я.
– От вас и от задачи. Ну и от самой тропки… Норов-то у неё тот ещё! Сможете убедить, что вам нужно к вашей штаб-квартире, приведёт прямиком к штаб-квартире. Не сможете, значит, в другом районе окажетесь. В моей власти только указать вам верную дорожку.
На том и порешили: идём до Радограда, и уже на месте решаем, как добраться до штаб-квартиры. Ну а там оглядимся и…
Что будет после «и», я не представлял, но по ощущениям – кому-то придёт большой пушистый северный зверь.
Я с сомнением посмотрел на малоприметную тропочку. Она терялась среди тысячи других дорожек, разбегающихся от избушки в разные стороны. Однако Дёма сомнений не испытывал. Он, задрав воинственно хвост, пошагал впереди.
Нам ничего не осталось, как двинуться следом.
Тропка Бабы-яги ласковой кошечкой стелилась под ноги. Но и как любая кошка, ласкаясь, выпускала коготки – не зевай – то рытвины, то камни возникали внезапно и заставляли глядеть в оба. Да и петляла тропочка не хило – словно маленькая хулиганка за клубком гонялась…
Дёма ушагал вперёд и вскоре я действительно увидел рядом с ним дикую кошку, как бы возникшую из клубка пыли, сухих травинок и принесённых ветром листочков. Дёма на ходу приласкался к пришлой красавице, та муркнула в ответ. И вот уже они, переплетя хвосты, шагают впереди нас – щека к щеке.
И что удивительно, тропка сразу же петлять перестала…
Я шёл и думал: интересно, в прошлый раз Дёма так же с тропочкой-кошечкой в обнимку ходил или это они сейчас как старые знакомые?..
Как будто услышав мои мысли, Дёма оглянулся, и я вспомнил нашу первую встречу: ночь, незнакомый район, куда я забрёл в попытке убежать от себя, скамейка у многоэтажки, асфальтированная дорожка, ведущая к подъезду, фонарь над подъездом, за спиной на клумбе куст сирени – уже отцвёл, я сажусь на скамейку и вдруг слышу под ногами мяуканье…
Дёма кивнул и потёрся о мордочку пылевой кошки.
Лес приближался медленно. Я продолжал идти рядом с товарищами, наблюдать за Дёмой и глазеть по сторонам.
Наконец, мы шагнули под сень древних сосен, прошли буквально пару шагов и на следующем… пришлая кошечка исчезла, словно пыль порывом ветра сдуло. А мы оказались в городе! Прямо около скамейки, где я встретился с Дёмой! У той самой, которую только что вспоминал в деталях…
Это было… Короче, я офигел! Встал, как вкопанный, верчу башкой.
Григорий Ефимович, тоже озираясь, пробормотал:
– Вот так тропка-семивёрстка! Семь вёрст – и в городе! Много про неё слышал, ни разу не хаживал.
Я ошалело смотрел на довольного Дёму, ласково трущегося о мои ноги, и повторял себе в который раз «Всё логично! Маленький котёнок не мог в поисках меня несколько дней бродить по дремучим дебрям! Он бы просто не выжил!»
Повторял и сам себе не верил. Хотя, как тут не верить – вот он, наш Радоград! Знакомый дом, знакомая скамейка…
Но… как и сказал Григорий Ефимович, во дворе было пусто. Да, начало темнеть, но время пока детское! Ещё должно быть полно молодёжи, идущих с работы взрослых, гуляющих с собаками… А тут – ни одного человека. И на балконах никто не стоит… Да, в окнах горит свет, но как-то тревожно… И тишина! Ни привычного шума людского, ни гула автомобилей – ничего!
– Когда ты сказал, что тихо и пустынно, – обратился к Григорию Ефимовичу Боря, – я даже представить не мог, что настолько!
– Что за фигня тут творится? – озвучил общие мысли Николай.
– Не знаю пока, – ответил Григорий Ефимович.
– Что-то мне всё это напоминает… – проговорила задумчиво Агафья Ефимовна.
Григорий Ефимович кивнул и ответил негромко:
– Мне тоже. Но сейчас не время об этом говорить. Нужно уходить отсюда.
Действительно, торчать посреди пустого двора было стрёмно, и мы решили поскорее отправляться в штаб-квартиру, а потом уже выяснять что к чему.
Решили разделиться на группы и добираться по отдельности. А то идёт такая орава: кто в концертном рванье, кто в лаптях… Конспирация, блин! Конечно, темнота нам на руку, но в городе хорошее уличное освещение, особенно на центральных улицах. Да и на новых высотках тоже иллюминация дай боже!
С другой стороны, когда нет толпы, то не с чем сливаться… Но в любом случае маленьким группам легче остаться незамеченными…
Разделиться-то разделились, но не успели и шагу ступить, как сначала услышали, а потом и увидели патрульную машину. Голос из громкоговорителя вещал: «Уважаемые граждане! В целях сохранения вашего здоровья, оставайтесь дома! Выходить на улицы без специального пропуска запрещено! Помните, ваше здоровье в ваших руках! Нарушители будут изолированы принудительно! В случае необходимости звоните в службу помощи населению. Специально подготовленные волонтёры доставят вам продукты и лекарства. Уважаемые граждане, чем дисциплинированнее мы будем, тем быстрее справимся с эпидемией!»
Машина ехала медленно. Водитель не мог нас не видеть, и тем не менее не изменил ни скорости, ни направления. Но, когда проезжал мимо, я увидел, как напарник водителя что-то докладывает в рацию. Стало понятно: приплыли!
– Бежим! По группам! В рассыпную! – скомандовал Боря.
Я подхватил Дёму и уже на ходу сунул его запазуху! Минуту спустя с разных сторон донеслись звуки сирены.
Убегая, я видел, как Григорий Ефимович сотворил на ходу несколько жестов и подул на вытянутые пальцы.
В тот же момент завыл ветер, налетели непонятно откуда тучи. Начали валиться деревья и рекламные щиты, покатились мусорные бачки, полетели листы перекрытия с крыш.
Ветер крутил, бросал заряды мокрого снега. Между домами, как в аэродинамических трубах, разгонялся настолько, что валил с ног. Это в сентябре-то!
Бежать стало в разы тяжелее. Одно успокаивало: преследователям тоже нелегко.
Наша группа: Марина, Арик, Илья, Николай и я старались передвигаться дворами – там проще маневрировать и легче затаиться если что. Но иногда приходилось выбегать на широкие улицы.
Я летел за Мариной. Всегда тихая и милая Марина стала сосредоточенной и решительной – направление выбирала, не колеблясь ни мгновения.
Память услужливо подсунула обстоятельства, при которых мы встретились.
Я усмехнулся.
– Что? – тут же спросила Марина.
– Норм! – поспешил я заверить её.
Ритка с Мариной, когда-то промышлявшие грабежами, назубок знали все улочки-переулочки. А вот остальные члены «Лучезарной дельты» приезжие. И это может стать проблемой. В дополнение к существующим…
Я бежал за Мариной и думал: я же люблю её. Но не чувствовал былого трепета. Как будто в Исподнем мире, а главное, на мосту через Смородину что-то внутри меня сгорело. Что-то занимавшее в моей душе значительную часть. А что не сгорело там, то выдуло ветром тут.
Футболка и штаны от мокрого снега отяжелели, в обуви хлюпало. Не замёрз я только потому, что постоянно двигался. К тому же от тёплого асфальта, на который падал снег, валил пар. Над землёй метра на полтора-два образовался густой слой тумана, что очень снижало видимость.
Я поначалу обрадовался – раз мы плохо видим, то и нас плохо видно. Но тут же мысль о том, что у спецназовцев наверняка есть тепловизоры, заставила поддать скорости.
Уйти от преследователей было не просто. Я очень долго слышал их на хвосте, но Марина увела-таки нас от погони.
Едва мы почувствовали себя в безопасности, все мысли заслонила одна: что за эпидемия?! Откуда зараза?! Что за фигня творится в моём родном городе?!
Ответа на этот вопрос у меня не было. Блин, и Григория Ефимовича спросить не успел… Может, он знает? Бог всё-таки…
Наконец, в одном дворе Марина, оглянувшись, вошла в подъезд, поднялась на четвёртый этаж и позвонила в квартиру.
Открыла дверь пожилая сухонькая женщина и без разговоров впустила нас. В большой комнате трёхкомнатной квартиры уже сидели Ефимычи, Артём, Сергей и Ритка. Фонил телевизор, шла развлекательная программа.
Я обрадовался, увидев Ефимычей, и сразу кинулся к ним с расспросами:
– Что за фигня происходит в городе?
– Обсушись пока и поешь, – прервала хозяйка дома, забирая у меня Дёму.
Хозяйку звали Вера Павловна. Она тут же направилась на кухню, налить Дёме молочка.
– Потом поговорим, когда все соберутся, – глядя на то, как Дёма лакает молоко, сказал Григорий Ефимович.
Тревога на лицах Ефимычей спокойствия мне совсем не добавила, но мокрая одежда неприятно липла к телу, и я, вслед за товарищами, дал увлечь себя на кухню, окно которой было закрыто плотными рулонными шторами и дополнительно задёрнуто шторами обычными.
Спустя долгих пятнадцать минут пришли сразу две группы – Дмитрия и Светланы. А с ними Боря, Мишка и Славка с Вовкой.
Группы Эдуарда, Сашка́ и Егора задерживались.
По телевизору начались новости. Диктор сообщил, что, несмотря на сложные погодные условия, сегодня вечером все террористы, распространявшие инфекцию, задержаны, ведётся следствие. Диктор рассказывал, какие молодцы спецназовцы, как они оперативно и точно сработали, а террористы, вербовавшие молодёжь под видом школы боевых искусств и народных ремёсел…
– Чё за чушь? – не выдержал я. – Мало теракта, так на нас ещё и эпидемию повесили?!
– Бред! – прокомментировал новости Николай.
– Неужели всех ребят задержали?.. – расстроилась Ритка.
– Точно не всех! – успокоил её Артём. – Мы тому доказательство! Так что, вполне возможно, ещё кто-то на свободе.
Кстати, гитара с гуслями были спасены. Хотя я представляю, каково было бежать с инструментами.
– Эх, солнце село! – вздохнул Григорий Ефимович. – Не смогу посмотреть, что в городе творится… И от ветров толку мало – стихия разбушевалась и не даёт понять ситуацию…
Агафья Ефимовна, прикоснувшись к Дёме, на минуту засветилась, но потом обессиленно опустила плечи.
– Всё, что могла, сделала… – выдохнула она. – Мало у меня тут власти, но служебные собаки работать не станут. Надеюсь, ребятам это поможет.
Мы с тревогой смотрели на часы. Мы ждали даже тогда, когда часы показали полночь. Мы ждали, но парни так и не появились.
Группа Эдуарда пришла, когда уже светало.
Мы успели задремать. Девчонок и Агафью Ефимовну уложили на кровать и на диван, а парни улеглись прямо на полу в большой комнате. Подстелили что нашлось – одеяла, старые пальто – и улеглись. Хотя тревога не давала толком заснуть, усталость взяла своё и мы задремали. И тут – звонок. Конечно же, все подскочили и столпились в прихожей. Нам даже в головы не пришло, что это может быть опасно, что это могут быть спецназовцы…
К счастью, в двери ввалились наши.
Пришедшие парни были возбуждены, они улыбались. Глеб так и вовсе сиял от счастья.
Это так контрастировало с ситуацией, что от него тут же потребовали отчёта.
Но единственное, чего смогли добиться, это:
– Они живы! Понимаете, живы! Я-то думал, погибли, а они живы!
– Да кто жив-то? – не выдержал Боря.
– Мои парни живы! – ответил Глеб и хорошенько тряхнул Борю.
Боря вдохнул, выдохнул и медленно, почти по слогам, спросил:
– Какие парни?
Глеб устало опустился на тумбочку для обуви, как будто силы у него враз закончились, и с улыбкой идиота пояснил:
– Парни из моей команды. Кадеты. Я думал, они погибли в торговом центре во время теракта. А они выжили! Не все, правда! Но Пашка с Жорой и Митькой точно живы!
Я не помнил ни Пашку, ни Жору, ни Митьку, но разулыбался вместе с Глебом.
– Да, нам крупно повезло, что именно они схватили нас, – добавил Эдуард. – Они организовали нам побег. – И, оглянувшись, добавил: – Кстати, все пришли?
– Не все, – ответил Боря, и в комнате вновь повисла тревожная тишина.
До места не дошли шесть человек, в том числе и Игорь Петрович – две группы, вели которые Сашок и Егор. Оставалась надежда, что они заблудились в городе, но Глеб покачал головой.
– Я бы сильно на это не рассчитывал. У спецов были ориентировки на нас.
– То есть, нас ждали, – подвёл итог Боря. – Как получилось, что вас освободили?
– Не освободили, – нахмурился Глеб. – Помогли сбежать. – Мои парни вообще после теракта о многом задумываться начали, но присяга и всё такое… А тут мы. Они ведь тоже про нас что попало думали. Промыли им мозги не хило… Преступники, мол… Хотим свергнуть правительство и устроить хаос. Зачем, правда, нам это нужно, не понятно.
– Чёт всё в кучу свалил… – прокомментировал Николай.
Глеб тяжело вздохнул и начал объяснять:
– Парни видели, что мы в торговом центре спасали людей, и знали, что мы к теракту не причастны. Но капитан Ерохин на разборе полётов объявил нас преступниками, сказал, что я плохой командир, пошёл на поводу у террористов, нарушил присягу… И свою группу за собой… А мы да, мы присягу нарушили…
Я вспомнил, как во время теракта Игорь Петрович тряс Глеба и кричал, чтобы тот спасал жителей, и как Ритка в порванном платье орала в микрофон «Засранцы! Вы должны защищать людей! Что вы делаете, уроды?!»
– Нет, не нарушали вы присягу! – перебил Глеба Боря. – Вы обещали защищать людей, и вы их защищали.
Глеб вздохнул, мол, смотря с какой стороны поглядеть, и продолжил:
– Капитан Ерохин убедил парней, что шайка Григория Ефимовича… Извините, я цитирую… Решила свергнуть правительство и устроить хаос. Парни чувствовали, что не всё так просто, но информации было недостаточно. А тут мы! Много поговорить не удалось, но парни нашу версию событий услышали.
– Ты связаться с ними сможешь? – спросил Григорий Ефимович.
– Да, – ответил Глеб. – Но только в крайнем случае. Не хочу подставлять их.
– Подставлять не нужно! – Григорий Ефимович вскинул руки. – Но это хорошо, что ты с ними встретился. Свои люди в стане врага нам не помешают.
– А они точно свои? – засомневался Боря. – А то на радостях помогли сбежать, а потом одумаются и раскаются.
Глеб возмущенно вскинулся:
– Это же мои парни! Мы в одной команде четыре года уже! Они не предадут!
– Хорошо, если так, – согласился Боря и добавил негромко: – Однако с тех пор многое изменилось… К тому же Сан Саныч не дурак, наверняка после вашего побега возьмёт их за жопу…
Глава 4
Я слушал рассказ Глеба и понимал, что его кадеты сильно рисковали, отпуская наших. Вполне возможно они уже в застенках и их допрашивают. Не только их, но и шестерых наших, в том числе и Игоря Петровича. Хорошо, если они вообще живы ещё! Блин! Пройти через Исподний мир, через пламя печи и попасться в первый же день!..
Тревога за семью и схваченных парней накрыла меня с головой, до дрожи хотелось немедленно бежать на выручку. Но я понимал – это не выход. Я начал размеренно дышать – так, как учил меня Григорий Ефимович – на четыре счёта вдох, задержка дыхания, на восемь счетов выдох, задержка дыхания, снова вдох, задержка, выдох, задержка. Я и не думал собирать магию, просто больше ничего не пришло в голову, чтобы обрести спокойствие и ясную голову, потому что в нашей ситуации спокойствие и ясная голова – лучшее, что мы можем противопоставить Сан Санычу.
– Григорий Ефимович, – немного расслабившись, решил напомнить я. – Вы обещали рассказать, что за фигня творится в Радограде. Вы говорили, как только все соберутся, но…
Григорий Ефимович кивнул.
Вера Павловна тем временем включила телевизор и подняла на кухне жалюзи.
– Может, не надо жалюзи поднимать? – спросил Мишка.
– Чтобы сразу же наведалась бригада парамедиков узнать, всё ли у меня хорошо? – вопросом на вопрос ответила Вера Павловна.
– В смысле? – не понял Мишка.
– Вдруг меня парализовало… Моранка началась… Задёрнутые шторы – сигнал для парамедиков.
В окне играли лучи восходящего солнца. От вчерашнего катаклизма не осталось и следа. Точнее, следы-то были – вывороченные с корнем деревья, обломанные ветки на тротуаре, у торгового комплекса напротив сорвало крышу… Но снег уже растаял и солнышко светило ласково, словно бы извиняясь за вчерашнее.
А в новостях говорили про аномальное изменение погоды, и что, благодаря карантину, жертв среди населения нет. Пострадали только припаркованные автомобили, строения, насаждения… Ущерб по предварительным оценкам составил…
Я слушал новости, смотрел в окно на вывороченные и поломанные тополя и клёны, вспоминал древесницу и мысленно просил у неё и у павших деревьев прощения. Мы стали причиной разрушений, это факт.
К торговому центру подъехала аварийная машина – она дико смотрелась на фоне безлюдных улиц, невольно притягивала внимание.
Я повернулся к Григорию Ефимовичу, он тоже наблюдал за машиной. И я вдруг понял: когда мы появились на улице, мы вот так же притягивали все взгляды в округе. И если выйдем, то снова притянем…
Получалось: мы перебрались из избушки Бабы-яги сюда, в штаб-квартиру, но мало что изменилось – руки у нас по-прежнему связаны.
Сами собой всплыли в памяти ухмылка Чернобога и надменный взгляд Мораны.
Морана… Я вспомнил рассказ Григория Ефимовича о том, как она с Чернобогом пришла в деревню, как там начали болеть и умирать люди. И догадка пронзила меня.
Я повернулся к Ефимычам с вопросом, но не успел задать его.
– Да, – подтвердил Григорий Ефимович мои мысли. – Скорее всего это дело рук Мораны.
– Ага, – влезла в разговор Вера Павловна. – Болезнь в народе так и прозвали: моранкой. – Хозяйка зажгла газ под чайником и добавила: – Завтракать придётся по очереди и… – Вера Павловна замялась.
– Говорите как есть, – попросил Григорий Ефимович.
Она вздохнула и поделилась:
– Запасы у меня, конечно, имеются, но… И в магазин не сходишь. А волонтёры… Наверняка где-то фиксируется что, кому и сколько привозят. А нас тут двадцать два человека, включая меня. Да и котика, живую душу, голодным не оставишь…
– Подтянем пояса, – успокоил Григорий Ефимович и добавил: – Извините, мы доставили столько хлопот.
– Пустое, – отмахнулась хозяйка. – Не толпитесь на кухне, я позову, как готово будет. Помощника только дайте. Или двух…
Марина с Риткой остались хозяйничать. Вера Павловна выдала им продукты, и мы вместе с ней перешли в большую комнату – Григорий Ефимович попросил её снова и подробно рассказать про обстановку в городе. Мы, конечно, раньше уже обсуждали с нашей хозяйкой ситуацию и слушали новости по телевизору – так сказать, официальную версию, но сейчас нужна была вся информация. Вдруг какие-то важные детали пропустили?..
Картина складывалась следующая. Первые больные появились дней через пять после теракта. И сразу тяжёлые. Наступал прогрессирующий паралич, который быстро добирался до дыхательной мускулатуры. После чего без аппаратов искусственной вентиляции лёгких – амба! Но самое главное, болезнь оказалась очень заразная. Больницы переполнились. Сами врачи начали болеть… Дальше хуже! Народ помирать стал. Морги забиты, люди в отчаянии… Радим Ефимович объявил чрезвычайные меры. Люди выступали против карантина, но куда деваться – умирать ещё больше не хотелось.
Сразу же подключились учёные, выяснили, что причиной заболевания является мутировавший вирус пчелиного паралича. Болезнь прозвали «Пчелиный грипп». А в народе, как сказала уже Вера Павловна, – моранка, потому что «мрут пачками, как скошенные».
В новостях несколько раз повторяли, что власти ищут источник заражения и не исключают намеренное заражение населения – злонамеренный ход отчаявшейся оппозиции и просили граждан сообщать обо всём подозрительном.
Ну и конечно же в новостях много говорили о мерах профилактики, о средствах индивидуальной защиты, о необходимости дезинфекции…
Надо отдать должное Радиму Ефимовичу, нашему бессменному президенту, организовали всё быстро. Кто не хотел сидеть дома, платил огромные штрафы. Особо буйные отправились в тюрьму. Это здорово остудило горячие головы.
Быстро наладили быт. Студенты Академии магии стали волонтёрами – ребята, учащиеся на факультете магии состояний, доставляют продукты и лекарства, а ребята с факультета коммуникаций сидят на телефоне доверия, разговаривают с теми, кому тяжело даётся карантин.
По улицам постоянно ездят патрульные машины, напоминают про то, что нужно сидеть дома. По телевизору, радио и интернету только про пчелиный грипп и говорят, мол, исследуют, лекарство вот-вот изготовят… Сводки заболевших и умерших каждый день передают…
Вера Павловна рассказывала, а я слушал и думал о своём. Уже сентябрь. Я мог бы быть студентом Академии магии. Как раз собирался поступать на факультет состояний, а значит, работал бы сейчас волонтёром и свободно передвигался по городу.
Мысль о свободном перемещении мне очень понравилась. В своих фантазиях я легко нашёл Сан Саныча, разделался с ним и уже освобождал из заключения родных и товарищей, как вдруг осознал, что в комнате повисла тишина.
А когда понял, что все молчат и смотрят на меня, усмехнулся.
– Что? – спросил Григорий Ефимович. – Светишься весь, вот-вот вспыхнешь…
– Да так, – небрежно отмахнулся я. – Идейка нарисовалась.
Идея, конечно, была безумная. И пока нереализуемая – от слова совсем. Плюс, непонятно, как это можно использовать, но, блин, я бы в это поиграл!
Не дожидаясь вопросов, я выдал:
– А почему бы нам не стать волонтёрами?
– Волонтёров специально регистрируют, проверяют… – начала объяснять Вера Павловна.
Но я, озарённый мыслями, не видел препятствий. Точнее, я в их сторону даже не смотрел. Потому что сидеть в четырёх стенах и ждать с моря погоды – эдак скоро в петлю полезешь!
– Если надо зарегистрироваться, значит, зарегистрируемся, – пожал я плечами, мол, фигня вопрос.
– Похоже, ты вконец охренел, – с восхищением глядя на меня, сказал Николай.
Я ответил:
– Уж всяко лучше, чем жрать хозяйские припасы!
Парни зашумели, переваривая моё предложение, но меня не колыхало, чего они решат. Я знал: на месте сидеть не стану. Не для того я в горящую печь лез, чтобы сидеть просто так.
– Глянуть бы хоть одним глазком на волонтёрский пропуск, – задумчиво проговорил Дмитрий.
– Это-то не проблема, – ответил Эдуард. – Думаю, образцы в сети найти можно.
– А что тогда проблема? – спросил Николай.
– Скорее всего там защиты стоят. Была бы только эпидемия – один вопрос. Но тут, если я правильно понимаю, плюсом спецоперация по поимке нас. Поэтому обязательно стоят защиты. И не про все сможем найти в открытой информации.
– Может, покопаешься? – предложил Дмитрий.
Григорий Ефимович с Борей, да и все мы внимательно слушали разговор. Я вспомнил, как однажды Эдуард говорил о том, что они наблюдают за девятым отделом, мониторят команду Сан Саныча. В тот раз их слова во мне никак не отозвались, а тут я вдруг осознал, что возможно ребята неплохие программеры. Эдуард-то точно!
Пока парни советовались, Вера Павловна встала и молча ушла в свою комнату – одну комнату мы решили оставить полностью за ней, хоть она и протестовала поначалу.
Через минуту она вышла с ноутбуком и протянула его Эдуарду.
Он бережно принял компьютер и с нежностью погладил его. Открыл, нажал кнопку включения и на засветившийся экран с нежностью сказал:
– Жив, курилка! – и пояснил уже для нас: – Это мой старый ноутбук, я отдал его тёте Вере, вдруг пригодится когда.
– Вот и пригодился, – Дмитрий похлопал Эдуарда по плечу. – А ты продать хотел…
Эдуард, поглаживая корпус, счастливо улыбнулся в ответ.
Ноутбук загрузился, и Эдуард открыл браузер.
– Ты поосторожнее, – попросил Дмитрий. – Вдруг они отслеживают трафик?
– Замучаются! – возразил Эдуард. – На карантине все сидят в интернете, наверняка сети гудят от натуги. Но я понял тебя, напролом лезть не стану. – И, запуская программу, добавил: – Умный без шапки-невидимки в интернет не полезет, умный сначала запудрит мозги отслеживающим программам…
Начал Эдуард с соцсетей – с открытой информации, и я, наблюдая за ним, вдруг осознал, как сильно отличаются страницы разных пользователей. По публикациям на стене, сохранённым картинкам и по фотографиям можно многое сказать о человеке, о его характере и об увлечениях. Я раньше слышал подобное, но сейчас прямо увидел, что так и есть.
Эдуард быстро нашёл волонтёров – народ делился на своих страницах заботами и трудностями работы в условиях карантина. Некоторые бравировали опасностью…
Я смотрел на них и думал: им бы оберегами озаботиться! Ситуация-то не просто медицинская, но и магическая. Надо же до чего образование дошло: студенты академии магии, и ни один даже не заикнулся про оберег…
Нашлись и фотографии пропусков. Не бумажки. Электронные браслеты – все необходимые данные о волонтёре хранились на чипе. Чип сопрягался с телефоном и на телефон приходила информация, по какому адресу какие продукты или медикаменты нужно доставить, адрес показывался на карте, выстраивался маршрут… И конечно же всё это, включая передвижение, передавалось на пульт.
Короче, засада!
Рассматривая фотографии браслета, Эдуард задумчиво произнёс:
– Даже если бы я смог влезть в базу данных и внести туда парочку новых волонтёров, нам негде взять браслеты.
– Плюс, телефоны… – добавил Арик. – Они зарегистрированы, а наши фамилии, как я понимаю, врагу известны. Так что свои, даже если бы они у нас сейчас были…
– Вот уж не думал, что когда-то скажу спасибо, – покачал головой Николай, – за то, что телефоны у нас ещё в школе поотбирали. А то мы бы их тут ка-ак разом включили и…
– …И сейчас уже сидели б в допросной, – согласился с ним я.
Снова в допросную я не хотел. Во всяком случае, не как допрашиваемый.
К тому же за время лесной жизни мы несколько отвыкли от телефонов. Вроде бы отвыкли…
– Да уж, – добавил Илья. – Не было бы счастья, да несчастье помогло.
– Ну, до счастья нам ещё очень далеко, – заметил Боря. – Кстати, будь я на месте Сан Саныча, я бы всех вновь зарегистрированных волонтёров взял бы на карандаш…
– Кстати, да, – согласился Арик. – Я бы тоже… На случай взлома системы. Поскольку первое, что приходит в голову – это взломать код и добавить волонтёров.
– Вот и не будем недооценивать врагов, – отозвался Эдуард. – Поищем другой вариант. А пока соберём информацию.
– А что у нас со статистикой по этому… как его?.. Пчелиному гриппу? – спросил Глеб.
Эдуард набрал запрос. На экране появилась карта Рувении, пульсирующая красным. Где-то красный был ярче, где-то бледнее. «Чистых» мест не наблюдалось совсем. При наведении курсора на населённый пункт появлялось три числа: всего больных, новых заражённых за последний день, умерших. И числа были не маленькими. В некоторых населённых пунктах светилась и зелёная строчка: выздоровевшие. Но таких было очень мало.
В гробовой тишине Эдуард отмотал страницу вниз, к комментариям.
«Маме койку поставили на лестничной площадке. Мама парализованная, задыхается, а ей не могут аппарат ИВЛ подключить! Сделайте что-нибудь!»
«Три дня скорая ехала… Это нормально?»
«Сыночек умер. Как похоронить? Тело не отдают…»
А потом Эдуард включил ролик, где измотанные врачи пытались подбодрить народ, призвать к терпению, объяснить, что паника приведёт только к ещё большим жертвам… Рассказывали, что делать, если появились симптомы…
Выходило: ничего. Ждать и верить, что повезёт. Потому что не всех положат в больницу. Только тех, у кого есть шанс выздороветь. Потому что иначе шансов не будет ни у кого.
И тут я осознал: если Сонька и родители заболеют в камерах Сан Саныча, им точно никакой помощи не будет. Я представил, как мама, папа и Сонька лежат парализованные и задыхаются… И задержал дыхание до предела, в попытке понять как это…
Представил и прошипел:
– Убью гадюку!
– Неплохой план убить саму смерть, – пробормотал Николай.
Он сказал тихо, но все услышали.
– Нельзя смерть убивать, – грустно вздохнула Агафья Ефимовна. – Нужна она.
Если бы кто другой сказал, я бы взорвался, но услышать эти слова от Лели… Я очень хорошо помнил, как они с Мораной смотрели друг на друга… Сколько неприязни было в их взглядах! А тут такое…
Не скажу, что это отрезвило меня, но задуматься заставило. Перед глазами встали толпы зомбаков… Ну уж нет! Пусть лучше мерзавцы попадают в Исподний мир, чем вечно бродят по улицам моего города! Даже огромное количество бессмертных светлых людей не смогут компенсировать яд нескольких мерзавцев, вечно отравляющих людям жизнь!
Эдуард тем временем отмотал страницу на начало и принялся внимательно изучать графики заболеваемости. Самый насыщенный красный был в столице.
– Видимо, заражение началось отсюда, – предположил он.
– Похоже на то, – согласился Боря.
– Гады! Сваливают всё на нас, а мы в столице и не были! – возмутился Николай.
– Мы были, – негромко сказал Дмитрий. – Сан Саныч всё рассчитал. Он делает из всех нас крупную преступную сеть, практически армию…
– Зачем ему? – спросил Илья.