Антон Медведев
Киберлорд
Подошел один из бойцов охраны, крепыш лет двадцати пяти с нашивками сержанта.
– Проходите быстрее внутрь, – заявил он без всяких церемоний. – Через восемь минут над нами будет пролетать спутник-шпион.
– Хорошо, сержант, – отозвался Николай. – Ну что, Витя, показывай свои владения…
Вместе с приехавшими мы прошли внутрь здания. Уже заходя, я услышал за спиной нарастающий гул вертолетных двигателей. Все верно, пилоты хотят убраться отсюда до прилета спутника-шпиона.
На этот раз мы шли другой дорогой: зайдя в штаб, свернули направо. Пройдя метров двадцать, повернули налево и вошли в зал с надписью «Библиотека». В нем и в самом деле оказались стеллажи с книгами, ряды столов и стульев. Я не видел, чтобы кто-нибудь что-нибудь нажимал, но часть стеллажей у стены вдруг сдвинулась в сторону, открыв мощную бронированную дверь. Дверь тоже отворилась, мы зашли внутрь. И тут же у меня появилось ощущение, что я стою на крыше многоэтажки – столь глубока оказалась разверзшаяся впереди пропасть. Вниз вела металлическая лестница, огороженная проволочной сеткой, чуть правее находился лифт – простая платформа, закрытая такой же сеткой. Мы зашли на площадку лифта, Левченко ткнул ладонью большую красную кнопку. Лифт вздрогнул и начал опускаться.
Я знал, что подземный лабораторный комплекс довольно большой. Но и не предполагал, что настолько. Пока мы спускались, я смотрел на проплывающие мимо нас решетчатые фермы и размышлял о том, кто и зачем вырыл этот огромный подземный котлован. Размерами он был не меньше футбольного поля, внизу виднелись какие-то металлические сооружения. В правой части площадки я с удивлением различил штук пять укутанных брезентом танков. Под брезентом было трудно различить контуры машин, но одну характерную особенность я все же заметил: стволы этих танков оказались уж слишком широки. Казалось, вместо стволов под брезентом находится что-то угловатое, около пяти метров в длину и сантиметров семьдесят в ширину. Затем я разглядел на земле рельсы: стало ясно, что подземная часть испытательного полигона не ограничивается «футбольным полем».
Лифт остановился, мы вышли. Генерал и его высокопоставленный гость направились к темнеющему в бетонной стене проему, мы с Юрием не отставали.
Проем оказался началом тоннеля – правда, не слишком длинного. Пройдя метров двадцать вслед за генералом и его гостем, я увидел мощную стальную дверь. Замок здесь был кодовым: Левченко нажал несколько кнопок, дверь открылась.
К моему удивлению, сразу за ней начались уже знакомые мне места. Теперь я понимал, что видел раньше эту дверь, но с другой стороны.
– Все, Дмитрий, иди к себе, – велел генерал, взглянув на меня. – Ну, а мы пропустим по рюмочке коньячку – вы как, не против? – Левченко взглянул на своих гостей.
– Ну разумеется, – согласился Николай.
С самого начала жизни в городке мне вменили в обязанность регулярные физические тренировки в спортзале: по словам моих наставников, я должен был находиться в идеальной физической форме. Лишь после этого можно будет приступать к очередному этапу тренировок. О том, что это будет за этап, я знал лишь приблизительно – речь шла о тех самых скрытых возможностях организма. Месяц тренировок дал довольно неплохие результаты: если с больничной койки я поднялся форменным скелетом – кожа да кости плюс ужасные пятна пролежней – то теперь вполне мог собой гордиться. Понятно, что за месяц идеальной формы не достичь. Но вид у меня теперь был вполне справный: мышцы округлились, я чувствовал себя ловким и сильным. Это оказалось как раз кстати, с прибытием Юрия начался новый этап моих тренировок. Выяснилось, что Юрий являлся инструктором рукопашного боя – по словам Левченко, одним из лучших.
– Постарайся научиться у него всему, чему сможешь, – посоветовал генерал. – Это тебе пригодится.
И я учился. Недели слагались в месяцы, и если наверху уже дули холодные осенние ветра, то внизу у нас вовсю кипела жизнь. Весь день у меня был расписан буквально по часам: утро я обычно проводил в лаборатории, работая с Кунцом и его коллегами, вечером занимался в спортзале с Юрием. Он действительно оказался настоящим мастером, мы неплохо ладили. Следуя совету генерала, я старался перенять у Юрия все его секреты. Что-то у меня получалось, что-то нет. Тем не менее, тренировками я был вполне доволен.
Шел третий месяц наших занятий с Юрием, когда по внутренней сети мне пришло сообщение. Меня просили в 19.00 прибыть в четыреста десятый кабинет. Ровно в семь вечера я постучал в указанную комнату, затем приоткрыл дверь и вошел.
В кресле сидел генерал Левченко. Увидев меня, он приветливо улыбнулся.
– Здравствуй, Дмитрий.
– Здравия желаю, Виктор Аркадьевич!
– Присаживайся. – Левченко пожал мне руку и указал на соседнее кресло, я сел. – Ну и как тебе у нас?
– Ничего, интересно.
– Это хорошо. А как тебе Юрий?
– Хороший мужик, – пожал я плечами. – У нас с ним нормальные отношения.
– Отлично. Могу сказать, что вместе вы оказались далеко не случайно. Юрий – замечательный боец, мастер своего дела. При этом уровень его подготовки очень показателен… – Левченко задумался, подыскивая слова. – Понимаешь, если готовить человека десять-двадцать лет, можно достичь выдающихся результатов. Но это слишком долгий срок, совершенно неприемлемый в нашем случае. Нам нужны бойцы в расцвете своих сил. Юрий затратил на свою подготовку лет десять. Он действительно классный специалист, но его уровень имеет свои ограничения. Понимаешь, о чем я?
– Не совсем, – честно признался я.
– Мы нуждаемся в бойцах не просто хорошего, но высочайшего уровня, подготовленных в приемлемые сроки. Подготовить их обычными способами оказалось невозможно. Поэтому появился проект, призванный научиться стимулировать возможности человека техническими методами. Ты – часть этого проекта. Первопроходец. Твои нервные связи перестроены, поток информации, импульсов – или чего там еще, я в этом деле не специалист – идет через имплантант. Можешь считать его процессором, наподобие компьютерного. При этом ты можешь управлять скоростью его работы, можешь настраивать его параметры. Понимаешь, о чем я? Имплантант – прибор с обратной связью. Он взял на себя функции значительной части твоего мозга. Именно процессор управляет твоим телом, а ты управляешь процессором. Подобными технологиями пока не может похвастаться ни одна страна в мире. Пока ты научился управлять своим телом в нормальном режиме. Юрий познакомил тебя с азами рукопашного боя – прекрасно! Но теперь нас всех ждет новый этап: с помощью специалистов лаборатории ты получишь доступ к расширенному режиму, выйдешь на сверхспособности. Это позволит тебе легко выполнять все то, на что способен Юрий, и даже на порядок больше. Ограничения здесь налагаются только прочностью тела – в частности, костей, связок, сухожилий. Именно поэтому ты начал с обычных тренировок – тело должно быть крепким. Могу также сказать, что в пищу тебе добавляют специальные витаминные и минеральные комплексы, способствующие укреплению тела. Просто знай, что ты не один – в помощь тебе работают десятки институтов, сотни добровольцев испытывали и испытывают на себе действие различных препаратов. И все для того, чтобы ты стал поистине универсальным солдатом.
– И о каких сверхспособностях идет речь? – поинтересовался я.
– Ты будешь быстрее всех, сильнее всех. Благодаря процессору ты сможешь подключаться к базам данных и считывать из них всю необходимую информацию. Поистине, ты станешь богом. Но для того, чтобы стать сверхчеловеком, ты должен помочь Кунцу и его людям настроить аппаратуру. Активизировать некоторые контуры твоего процессора, наладить связь с базами данных. Сами они этого сделать не могут. Один ты тоже не справишься. Но вместе вы это сделаете.
– Хорошо, – тихо ответил я. – Я помогу им…
Не могу сказать, что слова генерала о сверхспособностях меня обрадовали. Веяло от всего этого чем-то ненормальным. Да, эти люди спасли меня – стоит сказать им за это спасибо. Но получается, что спасли не просто так, а имея определенные цели. Им нужен совершенный боец, способный выполнить любое задание. Но готов ли я к этому? Нужно ли мне это? Тем не менее, спорить с генералом я не хотел. Мне нужно было время, чтобы все обдумать.
– Вот и замечательно, – удовлетворенно кивнул Левченко. – Я уверен, что страна еще будет гордиться тобой.
– Может быть, – пробормотал я. Потом, чувствуя, что нужно как-то скрыть свои чувства, добавил: – Все хотел спросить – этот процессор работает от какой-то батарейки?
– Нет, – покачал головой генерал. – Это было бы слишком просто. В нем используется уникальная кислородная схема питания – утилизируется часть кислорода, поступающего с кровью. И если после больших нагрузок твоя моча станет темной, не удивляйся. – Левченко усмехнулся. – Это просто выводятся шлаки. Еще вопросы есть?
– Нет. Спасибо. Я могу идти?
– Иди, Дима. И помни – ты первопроходец!
Работа по выявлению моих новых возможностей началась уже на следующий день. Меня уложили на специальное пластиковое ложе, на голову нацепили нечто похожее на плавательную резиновую шапочку, усеянную датчиками. От шапочки к стойкам с аппаратурой тянулся шлейф проводов. Кунц сидел за главным компьютером, здесь же находились ещё трое сотрудников.
Для начала профессор, оценив показания аппаратуры, попросил меня найти в своем сознании пустые, или темные, как он их называл, области. Я уже знал, о чем он говорит – были в моем сознании, или некой особой карте доступных мне, но неописуемых ощущений, такие области. Представьте, что вы с закрытыми глазами ведете рукой по столу. Чувствуете его гладкую поверхность, она вам знакома. Затем вдруг рука на что-то натыкается. Что-то прохладное, высокое. Стакан. А вот здесь лежит авторучка, и так далее. Я мог подобным образом сканировать свое сознание, находя знакомые ярлыки. Но были несколько областей, в которых я ощущал присутствие чего-то непонятного. Как если бы ваша рука наткнулась на что-то незнакомое, и вы не смогли понять, что это. Чтобы разглядеть эту вещь, нужно было открыть глаза. С предметом на столе это сделать легко. А как сделать это с тем, что находится где-то у меня в голове, в недрах моего компьютеризированного сознания? Эти скрытые области поначалу вызывали у меня беспокойство. Но они никак себя не проявляли, и за прошедшие два месяца я о них просто забыл. Теперь же понимал, что там, в этих скрытых областях, действительно что-то было.
– Нам нужно установить канал связи, – сообщил Кунц. – Мы подадим слабый сигнал, это будет образ малины. Тебе нужно его отыскать и настроиться на него – так, как ты это уже делал с другими электродами. Начинаем… – Кунц ловко коснулся пальцами механической руки клавиатуры. – Ищи образ яркой, вкусной, сочной малины.
Мне хотелось спросить, почему именно малина, но я не стал – не все ли равно? Сосредоточившись на скрытых областях, начал поиск. Сначала у меня ничего не получалось, но где-то через четверть часа я вдруг уловил мелькнувший где-то совсем рядом знакомый образ. Именно рядом – так, слово я уловил его краем глаза. Вернулся немного назад, начал искать. И нашел – вот она, родимая…
– Нашел, – сообщил я. – Начинаю подстройку…
Процедура подстройки мне была уже знакома, я справился с ней за несколько минут. Образ ветки малины с крупными, сочными красными ягодами был настолько четким, насколько это вообще может быть. Казалось, что я смотрю на ветку воочию – вот только глаза мои были закрыты.
– Отлично, Дмитрий! – похвалил меня Кунц. – Просто замечательно! Сейчас мы начнем транслировать картинки, а ты говори, что видишь. Начали…
Образ малины вдруг потускнел и исчез. Его место занял гриб с бурой шляпкой. Подосиновик или подберезовик? Я никогда не был хорошим грибником. Верно, не был – откуда прорываются эти обрывки воспоминаний?
– Гриб, – сообщил я.
– Точно, – удовлетворенно отозвался профессор. – Дальше.
– Лошадь. Дом. Молоток. Сапог. Автомат. Облака. Водопад. Девушка в синем платье… – Я на секунду замялся. – Та же девушка, только голая.
Было слышно, как засмеялся Кунц.
– Верно, Дмитрий! Просто замечательно. А теперь?
– Текст… Страница из какой-то книги.
– Прочитать можешь?
– Конечно… «О себе приезжий, как казалось, избегал много говорить; если же говорил, то какими-то общими местами, с заметною скромностию, и разговор его в таких случаях принимал несколько книжные обороты: что он незначащий червь мира сего и не достоин того, чтобы много о нем заботились, что испытал много на веку своем, претерпел на службе за правду, имел много неприятелей, покушавшихся даже на жизнь его, и что теперь, желая успокоиться, ищет избрать наконец место для жительства, и что, прибывши в этот город, почел за непременный долг засвидетельствовать свое почтение первым его сановникам»… Что это? Что-то знакомое.
– Гоголь, Дмитрий. «Мертвые души».
– Да, верно. Я вспомнил.
И точно – я вспомнил, что читал Гоголя. Значит, все мои воспоминания еще со мной? Но почему же они мне недоступны и прорываются на поверхность какими-то обрывками?
– Отлично, Дмитрий! Замечательно! Теперь настроим другой контур: тебе нужно найти область с меткой «BS».
– А что это? – поинтересовался я.
– Возможность управлять степенью усиления импульсов, поступающих к твоим мышцам. Выход на возможности, недоступные обычному человеку.
– Понятно… – отозвался я и следующие пятнадцать минут потратил на то, чтобы отыскать указанный ярлык.
Если раньше я ощущал скрытые области как темный непроницаемый массив, то теперь он не только стал более светлым, но и стал различаться мною как некое пространство, наполненное связанными друг с другом матовыми шарами. Какие-то из этих шаров имели те или иные метки, ни о чем мне не говорящие – например, одной из первых я нашел метку «DC». Но большинство шаров оказались безликими и создавали ощущение шаблонов, полуфабрикатов, строительных кирпичиков. Чего-то, с чем мне еще предстояло очень много работать. Наконец я отыскал метку «BS», она находилась в «правой части». Впрочем, термин «правая часть» слишком субъективен, чтобы реально что-то отражать.
– Прекрасно, Дмитрий! – заявил Кунц, когда я сообщил о находке. – Теперь настрой соединение с меткой.
Я уже хорошо знал, как это делается. Но если раньше я работал только с ощущениями, близкими к тактильным и обонятельным, то теперь у меня появились и зрительные ощущения – я «видел», как нечто темное, повинуясь моей воле, приблизилось к шару с меткой «BS» и вошло в него. У меня не сложилось ощущения, что шар был проткнут – скорее, нечто вошло в него, как в туман. Возможно, это был какой-то из сотен тончайших контактов очередного электрода. И тут же я понял, что приобрел какое-то новое качество, умение, новую способность.
Представьте, что вы вдруг обрели способность летать. А точнее, вспомнили, что умеете это делать. Внезапно, неожиданно. Не было ничего – и вот оно есть. Так и я совершенно неожиданно ощутил, что во мне проснулась доселе скрытая способность. Эта способность касалась тела: я вдруг понял, что до этой минуты был удивительно слаб. Располагал, быть может, одной десятой своих способностей.
– Есть, Дима! – донесся до меня довольный голос профессора, отслеживавшего все процессы по данным компьютера – я и забыл, что связан с этой машиной «плавательной шапочкой». – У тебя все получилось!
То, что у меня получилось, я знал и сам.
– Может, хватит на сегодня? – попросил я.
– Конечно… – тут же согласился профессор.
С меня сняли шапочку, однако при попытке подняться со своего ложа я понял, что со мной что-то не в порядке. Меня покачивало, мышцы неконтролируемо подергивались. Ощущения были очень неприятные.
– Думаю, это пройдет, – попытался успокоить меня профессор, когда я рассказал о неприятных симптомах. – Попробуй немного полежать и разобраться во всех тонкостях настройки.
Меня устроили в соседней с лабораторией комнате, там уже стояла кровать. До кровати мне помогли дойти – ноги у меня подкашивались, колени дрожали. Ложась в кровать, я думал о том, что если вся эта ерунда не прекратится, то я сейчас же отыщу чертов шарик и разорву контакт.
– Выпей, – перед тем, как уйти, Кунц предложил мне стакан сока. – Это для релаксации.
– Опять какая-то химия? – поморщился я.
– Не без этого, – согласился профессор и слащаво улыбнулся. – Пей, не бойся.
Я выпил. Забрав стакан, профессор ушел, а я какое-то время лежал, пытаясь успокоиться. Не знаю – препарат ли помог, или что другое, но вскоре я уже спокойно и обстоятельно попытался разобраться с тем, что произошло.
И это дало результат. Очень скоро выяснилось, что задача обретения сверхспособностей имела два уровня: мало было дать мышцам команду сокращаться сильнее, нужно еще было настроить канал управления. Не знаю, где образовывались нужные связи – внутри ли процессора, или в клетках моего мозга. Однако способность управлять силой сокращений требовала тренировки. Примерно через сорок минут осторожного тестирования я вроде бы смог привести контуры управления в порядок.
Первые опыты я провел здесь же, в комнате. Сначала, поднявшись, немного прошелся, проверил свои ощущения – вполне нормально, беспокоившая меня дрожь исчезла. Более того, я ощущал в себе огромную силу. Для пробы приподнял одной рукой кровать, на которой только что лежал. Это оказалось совсем несложно, но пальцы ощутили нешуточную боль. Опустив кровать, взглянул на ладонь – на пальцах отпечатались багровые полосы. Все верно, тело не приспособлено к таким нагрузкам. Значит, для серьезных дел нужны перчатки, хорошая обувь и крепкая одежда. Это позволит не травмировать кожу.
Сидеть здесь дальше не было смысла, поэтому я вышел из комнаты в лабораторию. Мое появление встретили аплодисментами – я запоздало сообразил, что специалисты лаборатории наверняка наблюдали за мной с помощью видеокамер.
– Браво, Дима! – похвалил меня Кунц. – Это было здорово. Но лучше не форсировать события и все делать постепенно.
Я был с ним полностью согласен. Сославшись на то, что мне надо отдохнуть, отправился к себе.
В целом я остался вполне доволен своими первыми успехами. Что касается моих мыслей насчет спецодежды, то ими я тем же вечером поделился с Левченко, отправив на его местный электронный адрес развернутое описание своих предложений. На следующий день Левченко сообщил в ответ, что спецодежда уже разрабатывается и мои рекомендации будут обязательно учтены.
В течение следующих двух недель я смог в полной мере оценить свои новые способности. Да, пока я избегал пиковых нагрузок – просто боялся, что тело не выдержит. Но даже то, что уже мог, вызывало у меня подлинный восторг. Как и у тех, кто со мной работал. Оттачивать свои умения я предпочитал в «большом» спортзале, причем в одиночестве. Все это знали, а потому не мешали. Тем не менее, я понимал, что за мной все время наблюдают.
Здесь, под землей, у нас было два спортзала: малый и большой. В малом стояли обычные тренажеры для накачки мышц. Что касается большого, то он больше напоминал полигон для отработки полезных в бою навыков. Здесь было все – канавы, горки, веревочные «лианы». Одна из стен зала представляла собой тренажер для занятий альпинизмом. В другой стороне зала возвышалась пятиметровая стена – месяц назад Юрий учил меня забираться на нее при помощи веревки с крюком. Теперь что-то подсказывало мне, что я смогу это сделать и без веревки.
И вот она передо мной – та самая каменная стена. Внимательно смотрю на нее – и не чувствую страха. Короткий разбег, толчок – я легко допрыгиваю до середины стены, отталкиваюсь от нее и прыгаю на пол. Замечательно – а ведь я не прыгнул и в треть своей силы. Просто примеряюсь. Попробуем еще разок: разбег, толчок, два шага по стене – и вот уже мои руки уцепились за край. Легко подтягиваюсь и выбираюсь наверх. Стоя на вершине стены, удовлетворенно оглядываюсь. Я – победитель.
Где-то с середины октября начался новый этап моего обучения: Кунц сообщил, что они наконец-то смогли настроить все параметры имплантанта, требующиеся для прямого доступа в Сеть.
– Просто это очень сложная штука, – сообщил он, словно извиняясь. – Для тебя все будет просто – захотел покопаться в базе данных, вошел, взял нужную информацию. Но на техническом уровне все это требует массы усилий: нужно установить протоколы передачи данных, разобраться с допусками, обеспечить защиту от сбоев. Чтобы войти в нашу местную сеть, тебе надо всего лишь отыскать Зеленую Дверь.
– Зеленую Дверь? – переспросил я.
– Да, – подтвердил профессор. – Еще одна метка. Найди ее, настройся. А что будет дальше, не знаю даже я. Поэтому давай проведем это в лаборатории, так будет безопаснее.
– Хорошо, – согласился я.
И вот я уже снова лежу на знакомом мне пластиковом ложе. На голове все та же шапочка – правда, профессор пояснил, что она сейчас нужна только для того, чтобы подстраховаться.
– Я уверен, что все будет нормально. Но – тем не менее…
Несколько минут спустя я уже искал Зеленую Дверь. Теперь у меня был некоторый опыт в этом деле, поэтому отыскал я ее удивительно быстро. Прошло не больше двух минут, и вот она…
На шаре, который я видел перед собой, была зеленая метка с надписью «Door». Интересно, почему я не встречал ее раньше? Потому что не искал?
– Я нашел Дверь, – сообщил я, зная, что Кунц и его помощники слышат каждое мое слово.
– Хорошо. Входи.
– То есть?
– Просто войди туда.
Это было что-то новое. Да, я уже получал информацию извне – как было в случае с картинками и страницами книги. Но теперь мне предстояло куда-то проникнуть. С одной стороны, это слегка пугало. С другой, вызывало любопытство. Я потянулся к шару, коснулся его – не рукой, но чувство прикосновения было очень четким. Ощутил слабое сопротивление, потом вдруг понял, что сливаюсь с шаром, вплавляюсь в него. Затем последовал сильный рывок, мгновенное ощущение движения, я даже вскрикнул от неожиданности. И было от чего: я несся в чернильной мгле, ощущение движения было потрясающим. Попытался остановиться, свернуть – не получилось. Я летел, словно подхваченный мощным потоком, заключенным в невидимый тоннель. Стенки тоннеля были не видны, но каким-то образом я их чувствовал.
Наверное, прошли считанные мгновения, когда впереди показалось пятнышко света. И вот я уже рядом, скорость замедляется. Передо мной туман – касаюсь его… ладонями? Да, у меня есть ладони. Точно, вот они. Совсем как настоящие. Немножко вперед…
– Дима, что там у тебя?
Странное ощущение: голос профессора раздается совсем рядом. И в то же время, кажется очень далеким. Словно я присутствую в двух местах одновременно. Чтобы ответить, требуется некоторое усилие – нужно найти, ощутить свое тело.
– Одну минутку… Осваиваюсь…
Понимаю, что это говорю я, но даже свой голос кажется чужим. Не так: он просто мешает. Отвлекает, у меня не получается быть одновременно в двух местах. Сейчас я здесь – снова касаюсь тумана, вхожу в него.
Непередаваемая гамма ощущений. Поток, ураган информации. Точнее, информации потенциальной – я чувствую сотни, тысячи ниточек, каждая из них имеет свой ярлык и куда-то ведет. Но в таком виде вся эта масса информации бесполезна, ее нужно как-то упорядочить, систематизировать. Разложить по полочкам.
Словно подчиняясь моим мыслям – а может, именно подчиняясь им, гигабайты существующей вокруг меня информации начинают приобретать упорядоченный вид. Ключевым стало слово «полочка». Полочка, полка. Стеллаж. Библиотека. Проходят считанные секунды, и прямо в туманной мгле возникает шкаф с книгами, затем вокруг него материализуется комната со множеством таких же шкафов. Оглядываюсь – это не просто комната, а огромный, поистине бесконечный, зал. Как же здесь что-то найти? Надо попробовать… Начнем с буквы «А»: Арбуз.
Тут же я ощущаю, в какую сторону мне надо двигаться. Лечу между стеллажами, нахожу нужный. Несколько книг на полках светятся слабым зеленоватым свечением. Одна светится немного сильнее. Касаюсь ее, в сознание тут же вливается поток информации. Именно вливается – как вода наливается в кувшин. Только кувшин этот – я.
Ощущения очень необычные. Больше всего это похоже на воспоминания, непонятно откуда вдруг всплывает целый пласт информации. Книга оказалась энциклопедическим справочником, я впитываю всю содержавшуюся в нем информацию об арбузе. Вот ведь как: а я и не знал, что арбуз – это ягода…
Чувствую, что могу с легкостью влить в себя содержимое всего справочника, однако не хочу пока этого делать. Просто не знаю, как среагирует на это мой мозг, не произойдет ли какого-то фатального переполнения. Отдергиваю руку от справочника, касаюсь другой светящейся книги. Это роман, в нем всего одна фраза с упоминанием арбуза – «…ел сочную холодную арбузную мякоть». «Ставлю» книгу обратно на полку, оглядываюсь – что бы такое еще найти? Хотя нет, сначала надо как следует продумать систему поиска. Нынешняя мне не нравится.
Несколько минут спустя я удовлетворенно оглядываю проделанную работу. Бесконечные ряды стеллажей исчезли, передо мной всего один «универсальный» шкаф. Его полки пусты, но стоит мне о чем-то подумать, как тут же на них начинают появляться нужные книги. Некоторые книги являются конечными источниками информации, они светятся зеленоватым светом. Другие, с желтоватым свечением, служат промежуточными элементами каталога, промежуточными ссылками. Стоит коснуться такой книги, как она «раскрывается», ее содержимое занимает весь шкаф. Я вижу новые книги и новые ссылки, что позволяет легко отыскать нужную информацию. При этом я могу в любой момент вернуться на несколько ступеней назад или сразу выйти в корневой каталог.
Тем не менее, я понимаю, что данная система представления информации все еще слишком архаична. Она напоминает обычную компьютерную, где человеку приходится пользоваться исключительно зрением. У меня же есть целый комплекс чувств. Я могу искать информацию не только по виду, названию, ярлыку, но и по ее вкусу, цвету, по присущим только ей параметрам. Осознав, что лучше сразу отправить на свалку все эти «шкафы» – пока не успел к ним привыкнуть – я вновь берусь за работу.
То, что у меня получилось в итоге, сложно описать словами. Виртуальное пространство, наполненное образами, запахами, звуками, вкусами. Насыщенное качествами осязания. Каждый блок информации приобрел смесь этих качеств: чтобы найти нужную информацию, мне достаточно уловить слабый намек по любому из доступных каналов. Дальше остается только немного податься вперед, я чувствую мгновенное движение и касаюсь искомого коктейля с информацией. Дальше уже могу выборочно поглощать из этого коктейля самые вкусные составляющие – то есть то, что меня интересует. Информация считывается огромными блоками: какая-то ее часть, в основном текстовая, сразу откладывается в сознании. Другая – такая, как изображения или видеофайлы, нуждается в визуализации или «проигрывании» для получения о ней точного представления. Без этой процедуры воспринимается лишь общий каркас считанной информации.
– Дмитрий, ты слышишь меня? Возвращайся, для первого раза хватит.
Чертовски неохота возвращаться – я только-только начал осваиваться. Но приходится. Выхожу из Двери, открываю глаза. Вижу перед собой лицо профессора – и улыбаюсь…
«Разбор полетов» длился часа два. Сотрудников лаборатории интересовало все: мне пришлось подробно описать то, что я видел, слышал, чувствовал. Интересно то, что на лабораторный компьютер Кунца поступила вся информация, которую я снял, начиная от арбуза и заканчивая несколькими опытами с изображениями и видеофайлами. Признаюсь, было несколько странно видеть на экране компьютера то, что только что наблюдал в своем сознании.
Разумеется, я поинтересовался, как информация из моего мозга попала на компьютер.
– Дело в том, Дима, – с готовностью пояснил профессор, – что канал соединения процессора с сетью находится в радиодиапазоне на частоте примерно восьмисот пятидесяти мегагерц. Канал двусторонний: твой процессор может как отсылать информацию, так и принимать ее. В целом это очень похоже на GPRS-стандарт, используемый в сотовой связи, только информация передается гораздо быстрее. Мощность твоего передатчика пока невелика, ее хватает на несколько сотен метров. В дальнейшем мы ее увеличим. Ты связываешься с приемником, подключенным к нашему компьютеру. Компьютер включен в Сеть. В результате ты становишься как бы параллельным пользователем: через радиоканал вводишь команды в компьютер, управляя поиском нужной тебе информации. При этом компьютер не только отсылает найденную информацию тебе, но и выводит ее у нас на экране. Таким образом, мы можем видеть, с какой информацией ты работаешь. Но это здесь, в лабораторных условиях. – Кунц улыбнулся. – Мы рассчитываем на то, что в реальной работе ты сможешь незаметно подключаться к любым сетям. Незаметно подключился, скачал нужную информацию – и столь же незаметно ушел. Поверь, твоим возможностям позавидуют лучшие хакеры мира.
– Понятно… – ответил я, осмысливая услышанное. – А как с хранением информации? Боюсь, что я не смогу ее всю запоминать.
– Мы думали над этим, – кивнул профессор. – Нам не удалось пока создать мощный и надежный накопитель, который можно было бы без проблем разместить в голове. Ограничились накопителем на восемь гигабайт, тебе еще предстоит его отыскать и настроить. Емкость, по нынешним меркам, довольно скромная, но больше пока не вышло. Но у тебя есть возможность сохранять информацию на внешних носителях – например, на диске любого компьютера, доступ к которому ты имеешь. Подумай, – глаза профессора возбужденно блеснули, – ты можешь найти какую-то информацию и сохранить ее в недрах Сети на любом из миллионов существующих в мире компьютеров. Так что емкость твоей внутренней памяти не столь критична.
– Я начинаю чувствовать себя приставкой к компьютеру… – пробормотал я.
– Ты просто не представляешь, сколько людей захотели бы поменяться с тобой местами! – заверил меня Кунц. – Боюсь, ты пока еще просто не оценил всего потенциала своих возможностей. Ты можешь дистанционно подключаться к компьютерным сетям. Ты уже сейчас можешь прослушивать разговоры абонентов сотовых телефонных сетей, для этого тебе надо лишь научиться сканировать частотный диапазон и выделять нужные частоты, все алгоритмы декодировки сигнала зашиты в твой процессор. Появятся новые кодировки – ты и к ним сможешь подобрать ключик. Ты станешь королем информации – разве это не здорово? А учитывая твою сверхсилу, ты станешь поистине суперагентом. Джеймс Бонд по сравнению с тобой просто мальчишка. – Кунц удовлетворенно усмехнулся.
