Антонина Чернецова
Колыбельная для медведицы. Книга вторая
Глава 5
В один из ветреных дождливых вечеров Джодо подъезжал к городу, где жила Тея, и сердце его билось так, как никогда раньше. Он не взял с собой оружия, был одет в самую простую одежду, но всё равно выглядел грозным воином. Его выдавали сильное тело, осанка, взгляд, медведь, наконец! Несколько раз Джодо хотел повернуть обратно, но представив, как встретят его дома Маран и Грета, двигался дальше. Его видели со смотровых башен, но никто не побежал предупреждать Тею, главу города и кого-либо ещё.
Медведь, на котором он сидел, прошёл через ворота, Джодо приказал ему остановиться.
– Я ищу Тею, – сказал он дежурившим возле ворот мужчинам.
Ему ответили немного настороженно, но доброжелательно:
– Что её искать? Она редко покидает таверну. По этой дороге не сворачивая, совсем недалеко, не ошибёшься.
– Где оставить медведя? – Джодо решил не нарушать правил города, но мужики на воротах растерялись, не ожидая от вражеского командира такой учтивости.
– Если он никого не съест, оставь за таверной, – неуверенно сказал один из стражей и переглянулся со вторым.
– Он никого не съест, – кивнул Джодо, но добавил:
– Если ему не будут причинять вреда.
Мужчины замотали головами, мол, они уж точно не собираются обижать огромного медведя, и Джодо поехал дальше. Возле таверны он остановился, обошёл вокруг здания и оставил медведя позади него, под навесом. Место для этого там было подходящее.
Когда он поднимался по ступеням к входу, ноги его вдруг стали очень тяжелыми, и он еле ими шевелил. Из-за двери слышались весёлые разговоры, смех, он прислушался и услышал её голос. Она смеялась и с кем-то перешучивалась.
"Я ей не нужен, ей там хорошо", – снова засомневался он, но уже открывал дверь, входя внутрь. В зале было тепло, что после моросящего дождя и холодного ветра было очень кстати. Народу было много – ненасытный вечер многие предпочли провести в уютном месте. Джодо увидел её за стойкой, она подавала кому-то полный стакан выпивки и широко при этом улыбалась. Он не обратил внимания на посетителей и стоял возле двери, пока его не пихнули в спину входящие в таверну люди.
– Что встал на ходу? – резко обратился к нему один из вошедших, но поняв, кто перед ним, промямлил:
– Извини, дружище!
Тея повернула голову в его сторону, она всё ещё улыбалась, но, когда она узнала Джодо, улыбка с её лица исчезла. Она нахмурилась, вышла из-за стойки, подошла к нему, смотрела несколько секунд, поджимая губы, а затем отвесила ему звонкую пощёчину.
– Негодяй! – крикнула она, обходя его вокруг. – Живой, здоровый!
– Тея… – он хотел поймать её за руку.
– И зачем ты явился, подонок? Сказать, что всё у тебя хорошо?
– Не за этим, – возразил он, но она не дала ему продолжить.
– Я тебя ненавижу!
Посетители таверны с интересом наблюдали за этой сценой.
Джодо развернулся к выходу.
– Куда это ты собрался? – Тея обошла его, встав к нему лицом и закрыв собой дверь. – Я ещё не всё тебе сказала!
– Я услышал достаточно.
Джодо хотел отодвинуть её от двери, но она повисла на его шее, ставшая вдруг слабой и податливой, заплакала, затем отстранилась, ударила его кулаком по груди.
– Почему так долго? – спросила, всхлипывая, и снова повисла на нём.
Джодо обнял её, несмело, счастливо засмеялся, и крепко прижал к себе, зарылся в её волосы носом.
– Ещё и смеёшься надо мной? – Тея чуть снова отстранилась и снова замахнулась кулачком, но он поймал её за запястье и поднёс её кулак к губам.
– Ванда! – огляделась Тея в поисках подруги, не отпуская, от себя Джодо, пояснила ему:
– Мне нужно предупредить Ванду, что я отлучусь. Где она ходит? Я дождусь её, пока поднимись ко мне. Нет, всё же не уходи!
Тея потащила Джодо за руку, заметила, что возле стойки уже собрались желающие выпить, вздохнула, зашла за стойку, заведя его за собой, и начала споро обслуживать посетителей, обходя Джодо, который занимал место и, если честно, очень мешался.
Вскоре степенным шагом в зал таверны вышла из кухни Ванда, она кивком головы отпустила Тею и, когда та вышла из-за стойки, по-прежнему не отпуская руки Джодо, заняла её место.
Комната Теи, небольшая, но светлая и уютная была именно такой, какой он её себе представлял. Он сел на табурет возле туалетного столика и смотрел, как Тея снимает фартук.
– Ты не ответил мне, – строго сказала она. – Почему тебя не было так долго?
– Прибыл, как только решился показаться тебе на глаза.
– Судя по твоему цветущему виду, ты давно мог приехать.
– Нет, птичка, не мог. Я не мог тебя разочаровать.
– Но ты меня разочаровал! Я ждала тебя.
– И тебе было не всё равно, жив я или умер?
– Я знала, что ты жив. Поэтому то, что тебя столько лет не было, сильно терзало меня. Наверное, ты думал, что я организовала эту дурацкую засаду?
– Никогда я так не думал.
– А где твой медведь?
– За таверной.
– Пойдём, устроим его удобнее!
Тея вышла из комнаты, увлекая за собой Джодо, она снова держала его за руку, как будто боялась, что он исчезнет. Они спустились по крутой задней лестнице и оказались рядом с медведем. Зверь поднял морду, принюхался, узнал Тею.
– Здравствуй! – сказала она ласково и протянула руку. – Ты прекрасно выглядишь.
Джодо едва заметно показал медведю, что ему стоит быть любезным и подставить лоб, чтобы Тея его приласкала. Она коснулась рукой его шерсти и потрепала зверя по лбу, затем они вместе отвели его в пустующий сарай, убедились, что ему будет там хорошо, и вернулись к ней в комнату.
Тея говорила и говорила, что-то рассказывая Джодо, расспрашивала, слушая его короткие ответы, бесконечно улыбалась. Он слушал, наслаждаясь её голосом, её присутствием, свежестью дождя, проникающей через приоткрытое окно, мягким светом свечей в фонарях и предвкушением того, что уснут они вместе, ни от кого не прячась.
Она надела серьги и колье, подаренные им, и крутилась возле зеркала.
– Очень красивые! Только платье нужно другое и причёску повыше, чтобы украшения были хорошо видны, – сказала она и завела руки назад, ослабляя шнуровку на платье, повернулась к нему спиной и попросила:
– Помоги мне, я надену более подходящее платье.
Помощь Тее была не нужна, но ей очень хотелось, чтобы он к ней прикасался. Джодо встал с табурета, быстро спустил с её плеч платье, обнял со спины за талию.
– У меня никого не было, – его борода щекотала ей шею, дыхание согревало щёку. – Я думал только о тебе.
– Можешь считать, что у меня тоже никого не было, – ответила она, поворачиваясь к нему лицом и оплетая руками его шею.
– Я говорю это не для того, чтобы щегольнуть своей верностью…
– Пожалуйста, замолчи! – Тея приставила к его губам свой пальчик. – Не нужно говорить лишнего! "Никого не было, я думал только о тебе!" Всё, милый! Этого более, чем достаточно. И твою верность я бы оценила, если бы ты хотел ей щегольнуть! – завелась она.
– Я был верен!
– Я поняла! У меня был мужчина, но…
– Сейчас ты, кажется, говоришь лишнее, – заметил Джодо.
Он хотел ещё что-то сказать, но Тея не дала ему этого сделать, накрыв его рот своим.
***
Тея открыла глаза и первое, что увидела – лицо Джодо на своей подушке. Она протянула к нему руку и погладила по щеке, он улыбнулся ей, поцеловал её руку. Тея подвинулась ближе и уткнулась носом в его тёплую ото сна грудь.
– Когда ты уедешь? – спросила она, поднимая вверх глаза, чтобы увидеть его, но боясь услышать ответ.
– Мы уедем вместе. Когда ты будешь готова. Без тебя я не двинусь с места.
Тея легла повыше, устроившись на его плече, недолго смотрела в окно, затем приподнялась на локте и поцеловала его.
– Я готова, – ответила она без капли сомнения. – Завтра, хорошо?
– Хорошо, – согласился Джодо. – А сегодня нам обязательно вылезать из кровати?
– Я голодная! – капризно сказала она. – Придётся вылезать.
Спустившись по задней лестнице, они первым делом навестили и накормили его медведя, затем вернулись в таверну через главный вход. Тея ушла в кухню за едой, пробыла там довольно долго, вышла с поносом в руках и с заплаканными глазами. Джодо быстро встал, перехватил поднос, вернулся за стол, вопросительно посмотрел на неё.
– Ничего, милый! – улыбнулась она. – Ванда наконец-то дала мне предельно ясный дружеский совет.
– Какой, птичка?
Джодо накрыл её руку своей и чуть сжал, подбадривая.
– Выгнала меня из своего дома нахрен! – засмеялась Тея сквозь слёзы, которые одновременно были слезами радости и грусти.
– Что именно она тебе посоветовала? – не понял Джодо.
– Освободить комнату и убраться отсюда, я же сказала.
– Аааа! – протянул он. – Замечательный совет от мудрого друга. Мы ему обязательно последуем. Можем приступить к завтраку?
Он подвинул к себе тарелку с глазуньей, до корочки поджаренными колбасками и куском свежего хлеба, но медлил, не приступая к трапезе.
– Почему ты не ешь? – Тея обмакнула в жидкий желток кусок колбаски и отправила её в рот.
– Смотрю на тебя. Я очень соскучился.
– Если бы ты соскучился, ты бы приехал раньше, – язвительно сказала она, подбирая мякишем хлеба растёкшийся желток.
– Ты уже десять раз попрекнула меня!
– Я это ещё не раз тебе припомню! – она посмотрела на него и утвердительно кивнула, мол, не сомневайся!
– Хорошо, – легко согласился он и принялся за еду. – А я каждый раз буду терпеливо тебе отвечать, что не ехал, потому что очень тебя люблю и не мог тебя подвести. Очень вкусно! Самый чудесный завтрак в моей жизни.
– У меня бывали и лучше, – ответила ему Тея шутливо.
Немногочисленные в это время посетители, главным образом, не местные, а проезжающие через город, не проявляли к ним интереса. Разве что Галвин, который, благодаря пересудам соседей узнал, кто к ним явился, стоял возле двери, скрестив на груди руки, и с ненавистью наблюдал, как едят Тея и Джодо.
Джодо, почувствовал, что кто-то на него внимательно смотрит, обернулся всем корпусом и встретился взглядом с Галвином, тут же узнал его и нахмурился. На поясе Галвина висел нож, и тот, когда Джодо обернулся, положил руку на его рукоять. Джодо же был совершенно безоружен. Тея, увидев эту сцену, встала, заслонив его собой.
– Он никому не причинит зла, Галвин, – сказала она.
– Тея, сядь, – тихо сказал Джодо, ловя её руку и пытаясь вернуть на место. – Ты не доела.
– Нет уж, я слишком долго тебя ждала, чтобы полагаться на случай, – ответила она.
– Ты вечно ставишь меня в глупое положение, птичка, – продолжал он усаживать её за стол и даже поднялся со стула для этого.
– Женская юбка – хорошее прикрытие, – презрительно хмыкнул Галвин.
– Тебе ли не знать! – отозвался Джодо, намекая на покойную супругу Галвина.
Галвин подскочил к Джодо, на ходу вынимая нож, замахнулся им, но Тея встала между ними, выставив вперёд руки и что-то говоря Галвину. Джодо хотел оттолкнуть её, но не успел, и Галвин полоснул ножом руку Теи. Тея вскрикнула, на пол крупными каплями стала падать кровь. Галвина эта картина не отрезвила, и он продолжил наступать на Джодо. Тот же, полностью утратив к нему интерес, ударил соперника кулаком легко, без замаха, но тот плашмя упал на спину, раскинув руки. Нож его улетел под один из столов, Джодо метался по таверне, ища, чем перевязать глубокую рану на руке Теи.
– Веди её в комнату, – сказала Ванда Джодо, подавая ему несколько чистых полотенец, – я сейчас приведу в чувство этого олуха и поднимусь.
– Со мной всё в порядке! – сказала Тея напуганному Джодо. – Уедем сейчас же.
– Больно? – спросил он, морщась, зная, что ей больно, но она не хочет это показывать, стараясь казаться сильной и терпеливой.
– Очень, – призналась она, – останется безобразный шрам.
– Показывай! – в комнату вошла Ванда.
Она осмотрела руку Теи, поцокала языком, сказала чётко с долей иронии:
– Негодник! Такое платье испортил – оно всё в крови!
Тея с Джодо улыбнулись.
– Спасибо Вам, – с уважением обратился к Ванде Джодо и поклонился ей, – я не знаю, как могу Вас отблагодарить.
– Меня благодарить не надо, я для тебя и пальцем бы не пошевелила, – ответила она, прикладывая к ране Теи тряпку смоченную очередным отваром. – Ты по-прежнему убийца моего сына.
– Он не знал, Ванда! – вступилась за Джодо Тея.
– А если бы знал? – прищурила глаз Ванда.
– У меня не было выбора – или я их, или они меня. Я не имею привычки оправдываться, но делаю это из уважения, – сказал Джодо.
– Перед ней ты весь вечер вчера оправдывался, – Ванда кивнула на Тею.
– Она особенная, – пожал плечами тот.
– Кровь остановилась, я наложу повязку, всё быстро заживёт, – сказала трактирщица.
– Нам лучше уехать сейчас, – грустно сказала Тея. – Я не буду ни с кем прощаться.
– Тебе надо было уехать с ним шесть лет назад, – махнула рукой Ванда, – всем было бы лучше. А теперь уж днём раньше, днём позже…
Ванда вышла из комнаты, Тея достала свои вещи, выбирая из них, что она хочет взять с собой. Затем оставила это занятие, выбрала из всего того, что достала из шкафа и комода две вещи: серьги и колье с изумрудами, вспомнила про мешочки с деньгами, достала и их. Сказала Джодо:
– Я не хочу ничего отсюда брать. Купим мне новые платья?
– Какие захочешь, птичка! – радостно отозвался тот.
Он ещё никогда не покупал платья! Но хочет поучаствовать в выборе. Нет! Он хочет выбрать для неё платья сам! Не мужское занятие? Да плевать он хотел!
– А дом у нас будет с садом? – спросила вдруг Тея.
– Обязательно! – подтвердил Джодо.
– Может, заведём козу? Я уже давно мечтаю!
– Давай! – азартно согласился он.
– Родим кучу детишек?
Джодо погрустнел и опустил глаза. Тея присела перед ним на корточки, взяла за щёки и сказала:
– Не хочешь кучу? Хорошо, родим парочку. Ты обещал, что весь мир будет возле моих ног, а такую мелочь пообещать не можешь?
– Этого не могу пообещать, любимая, – грустно покачал он головой.
– Тогда я тебе обещаю. Сходим в одно место? И сразу уедем.
Они прошли в сад с совсем уже пропавшими холмиками над детскими могилками. Только камни напоминали о том, что они тут когда-то были.
– Ему сейчас было бы десять лет, не будь его мамаша идиоткой, – сказала Тея, указав на камень в центре. – Но я себя простила за это, Джодо.
Он кивнул и обнял её за плечи, уводя отсюда. О том, кто здесь покоится, Джодо думать решительно не хотел – будь то его ребёнок или ребёнок убитого мужа Теи. Уже неважно. Уже вообще ничего не важно! Важно, что у них будут новые платья, розовые кусты и… коза, мать её! Какое счастье обо всём этом думать!
***
Джодо вывел медведя из сарая, Тея ждала его, с небольшой сумкой, одетая в плащ. Они хотели уехать тихо, ни с кем не прощаясь. Если её кто-то потеряет, Ванда расскажет, куда она делась. Тея больше ничего не скрывает, и ей совсем не совестно за то, какой выбор она сделала.
Джодо усадил её на медведя, сел позади, и они направились к выходу из города.
– Тея! – услышала она за спиной голос Лотты, та бежала за ней.
– Остановимся, я попрощаюсь с девочкой, – обернулась она к Джодо, и тот остановил медведя и помог ей слезть с него.
Тея подошла к Лотте, обняла её. Та плакала и не хотела отпускать Тею.
– Лотта, милая, хочешь, мы возьмём тебя с собой?
– Он же враг! Ты сама говорила, – возмущённо сказала Лотта. – Из-за него убили Айну. Из-за него ты бросила Юкаса?
– Всё гораздо сложнее, чем ты думаешь. И как всё же хорошо, что ты тогда не отравила его медведя.
– Отравила? – удивилась Лотта. – Ты же говорила, что там снотворное!
– Я соврала, милая. Думаю, мы ещё увидимся, я заскучаю по пирогам Ванды, и мы с Джодо приедем обедать.
– Врунья и предательница!
Лотта оттолкнула Тею и убежала. Тея не устояла на ногах, упала от толчка. Джодо поднял её, подозвал медведя.
– Я бы прихлопнул и эту девчонку, и того парня в таверне, – вздохнул он, – и каждого, кто косо на тебя посмотрит. Но ты же будешь этим недовольна?
– Похлопай-ка лучше меня по заднице, весь плащ в пыли! – ответила она, не подавая вида, что слова Лотты её расстроили.
Глава 6
Лотта вошла в дом, возбуждённая и немного нервная. Юкас и Эсфирь готовились к скорому отбытию в своё очередное путешествие. Они воодушевлённо обсуждали, по какому маршруту отправятся в этот раз и прикидывали, сколько им удастся собрать людей.
– Когда взорвём медведей, самое время будет напасть и свергнуть существующий режим! – говорила Эсфирь, перебирая вещи в походной сумке Юкаса.
– Воины у них сильные и хорошо обученные, но без медведей их победить очень даже реально, – поддерживал её Юкас.
– А уж до следующей весны мы наберём такой отряд сопротивления, что воинов там хватит с лихвой. Я написала новую песню, послушаешь? Но ты должен задать мне ритм, – Эсфирь подала в руки Юкасу плоский жестяной таз и большую деревянную ложку.
Она начала нахлопывать и напевать ритм, Юкас подхватил его, колотя ложкой по тазу, но не успела Эсфирь начать петь, Лотта выхватила у Юкаса ложку и ударила его ею по лбу. Удар пришёлся по маске, но Юкас его очень даже заметил.
– С ума сошла? – вскрикнул он.
– Тея уехала, – сообщила Лотта.
Юкас бросил таз, взял Лотту за плечи, встревоженно спросил:
– Куда?
– К врагам! Её забрал тот, кого не добила Айна. Тея, кстати, не возражала, – бушевала Лотта. – Ты мог бы её остановить, но теперь уже поздно. Её новый мужчина согнёт тебя в бараний рог.
– Пусть едет! – Юкас резко успокоился, махнул рукой, плюхнулся на кровать и обратился к Лотте:
– Ты слишком часто стала повышать на меня голос, грубить и позволять себе лишнее. Понимаю, переходный возраст, но всё же, держи себя в руках. Заметь, я нисколько не злюсь.
"Зато я злюсь!", – подумала Лотта, но промолчала.
– Эсфирь, ты согласна стать моей новой возлюбленной?
Он поймал Эсфирь за талию и увлёк за собой на кровать. Она взвизгнула и засмеялась, попыталась освободиться от его рук, но он держал крепко.
Лотта закатила глаза и вышла. Войдя в свой сарай, она повалилась на солому, обняла своего медведя и расплакалась. Ей было грустно из-за Теи, в Лотте боролись два чувства к ней – любовь и ненависть. Любовь за то, что она отчасти заменила ей мать, всегда была к ней добра и внимательна. Ненависть – потому что предала, бросила, да ещё и ради этого… Лотта не могла подобрать слова, каким хотела бы описать Джодо. Она считала его злобным монстром, который убил сына тёти Ванды и стал причиной смерти Айны. Но увидев его, Лотта почему-то не смогла связать эти смерти с ним и даже расстроилась, потому что с виду Джодо оказался не таким уж ужасным, каким рисовало его её детское воображение. Эсфирь ей любить было не за что, впрочем, как и ненавидеть. Но при мысли, что она сейчас ответит Юкасу согласием, Лотту охватывало неиспытанное ею доселе чувство. Ей не хотелось, чтобы хоть немного внимания Юкаса доставалось кому-то, кроме неё и Теи. О Тее можно забыть, но она, Лотта, тут! Наверное, именно его называют ревностью?
"Неужели Юкас оставит её у нас навсегда? Она совсем ему не подходит! Она не любит шутить, не смеется над его шутками. Она тихая, при посторонних говорит мало и вообще старается быть незаметной. Только и делает, что пишет свои дурацкие песенки! Юкас приволок её для того, чтобы позлить Тею! Но Тее всё равно. Даже если она узнает, чем они занимаются по ночам, то только порадуется за них", – думала Лотта.
Лотта представила поцелуи Юкаса и Эсфирь, слёзы её высохли, она побежала в свой угол, опустила руку в карман старого пальто, которое уже давно не носила, оно было ей мало. Достала оттуда пузырёк с ядом, который когда-то дала ей Тея, обманув, что это снотворное для медведя, сжала его в руках и начала перебирать в голове варианты того, как она могла бы им воспользоваться, чтобы избавиться от неожиданной "новой возлюбленной".
Лотта лежала в постели и думала о действии яда. Как Эсфирь будет умирать – быстро или медленно? Будет ли она мучиться, какой механизм действия у отравы? Какие органы поражает? Она задохнётся, у неё заболит живот, станет густой кровь? А, может, она просто тотчас упадёт замертво? Если пузырька должно было хватить на огромного медведя, то на субтильную женщину хватит и подавно. Может, стоит использовать всего одну треть? Нет! Весь! Целый флакон! Чтобы наверняка. Столько времени прошло, может, он уже потерял свои свойства? А если он горький, и она заметит? Медведь бы не стал пить горький.
Обдумывая эти вопросы, Лотта уснула.
***
Не дождавшись, пока булочница принесёт свежую выпечку в их с Мараном дом, Грета отправилась в хлебную лавку. Из-за закрытых ставней доносился запах свежего хлеба, но внутри никого не было. Не висело и никаких объявлений, которые сообщали бы о том, куда отлучились хозяева.
За столько лет общения пекари стали её друзьями, а между их сыном и своим Грета почти не делала различий. Недолго думая, она отправилась в их дом узнать, не случилось ли чего плохого. Она быстро прошла по многолюдной улице и, остановившись возле знакомой двери, постучала в неё. Грета ждала ответа довольно долго, постучала ещё несколько раз, затем, обеспокоившись не на шутку, толкнула дверь и, входя, позвала подругу по имени. Замолчала, прислушавшись, и ей показалось, что в одной из комнат она услышала приглушенный стон, оборвавшийся, как будто человеку, издающему его, прикрыли рукой рот. В комнате зашептались, Грета прислушалась, услышала голос Ригана, позвала его, вознамерилась зайти в его комнату, но её остановил как всегда спокойный голос юноши:
– Я сейчас выйду!
Грета успокоилась и осмотрелась. На спинке стула, стоящего перед небольшим обеденным столом, висел пояс с ножнами и подвешенным на застёжке свёрнутым кнутом. Она знала, кому принадлежит этот пояс. Все это знали. Шагнув чуть в сторону, Грета попала в короткий коридор, ведущий в спальню Ригана и наткнулась на разбросанные в беспорядке предметы гардероба, в частности, на полу валялась пара сапог с узким носом, которые были небольшого размера, один сапог побольше, короткая женская куртка и ещё что-то, скомканное, снятое впопыхах.
Не подумав ничего плохого, Грета сделала шаг назад, и тут к ней вышел Риган. Его длинные волосы были распущены, юноша пытался пригладить их пальцами и убрать за спину. Штаны и рубашка были на месте, но ноги были босыми.
– Я тебя разбудила? – улыбнулась Грета.
– Я переодевался, – коротко ответил тот, не вдаваясь в подробности.
Грета вдруг решила, что это очень странно – переодеваться в разгар утра, но промолчала. Он, стараясь казаться беззаботным, взял с вешалки фартук матери и накинул его на пояс Адель, чем ещё больше обратил на него внимание Греты.
– Где твоя мама? – спросила Грета, понимая, что Риган проводит время в компании Адель.
Она не вкладывала в это никакого дурного подтекста. Дети давно дружат и ходят друг к другу в гости. Удивительно, почему Ирай не с ними, обычно эта троица неразлучна.
– Отец вчера надорвался, поехали к сумасшедшему, заговаривать, – ответил Риган.
Он имел в виду знахаря, который не так давно появился в их краях, но уже оброс славой колдуна-целителя. Этот не старый ещё мужчина жил в лесу, довольно далеко от города, и наведывались к нему лишь в крайних случаях. Был он угрюм и совсем не дружил с головой, пугая многих своим бормотанием и агрессивным поведением. Он был груб с тем, кто к нему приходил и несколько раз менял место своего пребывания, скрываясь от посетителей, при этом старался держаться далеко от небольшой землянки, которую облюбовал и обитал в ней в холодное время года.
Грета не удивилась, что пекарша повезла мужа к нему, они были людьми простыми и больше верили заговорам и обрядам, чем способам лечения, которые предлагали лекари.
– Надеюсь, что после этой поездки отцу станет легче, – с участием заметила Грета и добавила:
– Из лавки пахнет свежей выпечкой.
– Мать наказала мне принести хлеб к вам домой, – сказал Риган, – я как раз собирался это сделать.
– Я буду тебе очень за это благодарна!
Риган кивнул и направился в свою комнату, Грета вышла на улицу, но задержалась возле приоткрытой двери. Ей в ботинок попал камешек и она пыталась от него избавиться. Сняв обувь, она опёрлась рукой о косяк и услышала, как Риган и Адель довольно грубо переговариваются. Грета подумала, что ей стоит вернуться и поздороваться с девушкой, но поняв, что ссора не затихает, она плотно закрыла за собой дверь и ушла.
– Я говорил тебе, чтобы ты больше сюда не приходила! – шипел Риган, кидая Адель её одежду.
– Говорил, но когда пришла, не выгнал.
– Потому что ты с порога начала раздеваться и дала понять, что не уйдёшь. Мать Ирая заметила твой пояс!
– И что с того? Может, я дала тебе его поносить?
– Очень смешно, Адель! Посмотрим, как нам будет весело, если Ирай узнает, чем мы занимаемся до того, как ты закончишь с ним эти дурацкие игры в жениха и невесту.
