Ариадна Юнн
А КАПЕЛЛА
Но если бы только это…
Ведь благодаря именно его махинациям их тогда еще на самом взлете общее детище было неожиданно признано банкротом и… аннулировано…
Эд же каким-то чудесным образом умудрился вывести в офшоры с их совместных счетов почти все заработанные деньги.
Сволочь!
…С тех пор прошло много лет… И уже вместе со Стасом они сумели сделать почти невозможное – не только восстановили свои утраченные перспективы, но даже достигли куда бульших высот.
Оказалось, позитивная злость творит чудеса! А они были очень злы. И неугомонно неутомимы.
И вот уже теперь их собственная, вновь созданная заново и уже целая корпорация охватывала своей деятельностью всю Россию, а не только Питер… А еще они имели свои филиалы и за границей.
Но бизнес – это всегда война. И в ней ничто не может быть позабыто. Особенно такие подставы.
Как говорится, всему свое время. Но как узнать, когда и настанет ли оно вовсе? Осталось только надеяться…
И если деловая жизнь у Максима наладилась, то вот личная…
«С меня хватит! Того, что я пережил, вполне достаточно! Одиночество – это такая удача! Только дурак будет спорить с этим!»
Однако, когда природа брала свое и когда ему хотелось «отвлечься», он пользовался услугами специального элитного агентства соответствующей направленности. Очень дорогого, но зато самого лучшего.
«Ни одна женщина больше не стоит моего внимания», – это решение было окончательным и обжалованию не подлежало.
Стас же, напротив, наслаждался веселыми загородными пирушками и спустя некоторое время назад женился. Причем как-то неожиданно быстро даже для себя самого. И тем не менее был вполне доволен своим браком. И искренне переживал за друга, который упорно предпочитал коротать бесконечные холостяцкие вечера один.
Но однажды…
Это произошло три года назад. На каком-то очередном деловом приеме.
Где Максим и встретил ЕЕ.
Она увлеченно разговаривала со своей спутницей. И даже после того, как он был лично представлен ей как владелец одной из самых известных торговых корпораций страны, было совершенно очевидно, что его общество для нее крайне скучно, хотя на ее губах и застыла предупредительно вежливая улыбка с таким легким налетом снисходительности – так взрослые улыбаются детям, когда хотят поощрить их своим одобрением за хорошее поведение.
На этом в тот вечер их общение и закончилось.
Невероятно! Но он не произвел на нее никакого впечатления!
Она была неприступна и холодна.
С ног до головы окутана восточной загадочностью… А еще – красива…
Домой Максим вернулся злым на весь свет, с ужасом понимая, что влюбился.
Разбив две хрустальные пепельницы и одну фарфоровую статуэтку, приобретенную недавно на антикварном аукционе, он так и не почувствовал себя лучше.
«Она даже не назвала своего имени!»
Всё таким же злым он направился спать.
Но заснуть так и не смог.
И уже было решил пригласить к себе очередную «ненавязчивую гостью», чтобы снять стресс…Но почти сразу понял, что просто секса ему теперь мало,– впервые за много лет ему хотелось отношений.
И, еле дождавшись самого раннего утра, он бесцеремонно разбудил свою секретаршу и дал ей срочное поручение…
На этот раз он хотел знать всё об этой ледяной незнакомке.
…И уже к вечеру на его столе лежало заветное досье…
…Ее звали Снежанной… Так необычно… Словно что-то очень легкое и прозрачное, словно ослепительное сияние горного хрусталя струилось вокруг этого имени, освещая своими холодными лучами дорогу в неизвестный и такой манящий мир своей неприступной хозяйки…
Ей тридцать семь… Работает в фирме…Ее деловая жизнь… Круг знакомых… Имеет дочь… В возрасте…
Максим достоверно хотел знать лишь одно: свободно ли ее сердце…
…Когда-то давно была замужем… С тех пор одна…
А вот это была удача! Такой необходимый ему реальный шанс на возможное более близкое знакомство.
Максим с облегчением закрыл глаза – вот уже почти сутки он просто бредил этой женщиной…
Внутри него постоянно рождались какие-то безумные фантазии, и он совершенно напрасно старался взять себя в руки – желание быть рядом с ней балансировало на грани безумия.
ОНА. Это – всё, о чём он мог теперь думать.
…И вот сегодня они снова встретятся… И проведут еще один прекрасный вечер в обществе друг друга…
Три года!
Прошло три года!
Таких чудесных и таких печальных… для него…
Конечно, они несколько сблизились за это время, но ровно настолько, насколько представлялось допустимым ей…
…Посещение театров, поездки за город, почти ежедневные ужины… Но никогда – завтраки …
Всё ограничивалось лишь долгими легкими рукопожатиями и долгими молчаливыми взглядами на прощанье, словно какая-то невидимая стена стояла между ними, которую не решалась разрушить именно она.
– Послушай, – очень редко, но всё же позволявший себе высказаться Стас, видевший, как его друг по-прежнему упрямо ждет неизвестно чего, – это всё как-то очень странно! И как тебе еще не надоела вся эта тягомотина? Мало, что ли, вокруг баб? Да, красивая… Да, независимая… Но в ней как-то всё… и очень, и слишком… А на выходе – ноль!
Максим терпеливо выслушивал эти тирады… И только почти братские отношения до сих пор не сделали их врагами.
Тем более что Макс понимал: Стас был прав на все 100%.
«И правда, – сам себя иногда спрашивал он, – какого хрена меня так заклинило?»
Он злился на нее в ее отсутствие… и таял, лишь только она появлялась возле.
Эта необъяснимая неприступность делала ее такой желанной!
Но почему она отвергала его? Столько лет! И ни его деньги, ни его статус… Да в конце концов, он и сам был недурен собою!
Регулярно появляясь на обложках известных мужских журналов, Максим недоумевал: «И чего ей только не хватает?»
Снежанне всё это было без разницы. Она на расстоянии и очень вежливо принимала его ухаживания. И не более.
А может быть, она хотела замуж? Да, он был согласен даже на это! И не даже… А очень хотел! Почти мечтал.
Но Снежка не соглашалась даже на поцелуй!
И если честно, Максим еще ни разу и не пытался. Так что Стас зря переживал. «Я тоже хорош – ни разу так и не попробовал прикоснуться!»
Они оба медленно плыли по течению – неизвестно куда.
«Похоже, у нее тоже было разбито сердце…»
Догадка Максима была верна.
…Но он и представить себе не мог насколько.
Они валялись на траве, утопая в золотой россыпи бархатных одуванчиков.
– Ты любишь меня?
В ответ она лишь звонко рассмеялась.
Он приподнялся на локте и заглянул в ее хитрые зеленые глаза:
– Так ты любишь меня?
– Это допрос? – не унималась Снежанна, пытаясь подавить очередной приступ неукротимого смеха.
Филипп сделал вид, что призадумался.
– …Пока еще нет, но лучше тебе сразу признаться в этом страшном грехе по-хорошему…
Шли уроки, а они совершенно бессовестно валялись на благоухающей свежей зеленью поляне, скрытые от чужих глаз высокой травой, и были абсолютно счастливы.
«Кошмар!» – так бы сказала завучиха.
Но сейчас это не имело значения.
Где-то неподалеку, деловито жужжа, пролетел шмель, не обратив на них никакого внимания: он был слишком занят для того, чтобы замечать подобные глупости, – по-видимому, не имея дурной привычки совать нос в чужие дела.
А вот мохнатые одуванчики, напротив, неодобрительно покачивали своими солнечными головками оттого, что эти двое так бесцеремонно осмелились нарушить царившие вокруг тишину и умиротворение.
– Я давно хотел тебя спросить. – Филя низко склонился над ее губами. – Почему у тебя такое странное имя?
Но Снежанна молчала; смотря в его огромные карие глаза, она чувствовала, как тонет в них. Широко распахнутые, они были как бездна, из которой не было возврата.
Голова кружилась, а горько-пряный аромат поляны, окружавший их, пьянил своей терпкостью…
А потом она почувствовала поцелуй – легкий, словно его и не было вовсе; словно в этом мире больше ничего не осталось, кроме этого мгновения…
Словно сама нежность коснулась ее губ…
Входная дверь с грохотом распахнулась, и к ногам Снежанны упал уже довольно потрепанный джинсовый рюкзак.
Затем появилась и его хозяйка.
– Мама! – радостно провозгласила Валерка, счастливо сверкая огромными голубыми глазищами. – Это просто потрясающе!
Но в ответ Снежанна лишь неодобрительно посмотрела на дочь: летающие по квартире рюкзаки – это уже слишком!
– …Потрясающе? – наконец, но совершенно невозмутимо переспросила она. – Это уж точно. Твой новый способ входить в дом весьма экстравагантен. – И Снежанна всё так же невозмутимо направилась в свою комнату.
– Ну, мам… – виновато протянула Валерка, следуя за ней по пятам. – Я больше не буду… Обещаю…
Сменив гнев на милость и усевшись в кресло, Снежанна уже ласково спросила:
– Что случилось?
Валерка снова радостно просияла и вытащила из заднего кармана джинсов конверт, в котором лежала небольшая, но очень изящная открытка.
– Вот. – И она протянула свое незатейливое сокровище матери. – Меня приглашают принять участие в конкурсе «Мисс Санкт-Петербург», а потом и «Мисс Россия», если повезет. Здорово, правда?
Снежанна оторопело уставилась на дочь, которая просто светилась от счастья.
– …А почему именно ты? И как к тебе попало это приглашение?
– Мне вручил его курьер. Прямо у школы.
– Так такое приглашение получила только ты?
– Да, – гордо ответила Валерка.
Снежанна пробежала глазами текст – похоже, эта открытка действительно была официальным документом.
Валерке предлагалось представлять одну очень известную корпорацию.
В приглашении были также указаны день и время, когда сам президент концерна намерен уделить ей немного своего драгоценного времени, чтобы познакомиться с ней лично и обсудить условия ее участия. Если она, конечно, даст свое согласие.
«Ничего себе! Не слишком ли много чести для такой соплячки?» – недоумевала Снежка, а вслух добавила:
– У тебя два месяца до выпускных. ЕГЭ – это не шутки! А вся эта затея – какая-то сомнительная авантюра. Я – против!
Валерка поверженно опустила голову.
– Я так и знала, – раздосадованно промямлила она.
Снежанне было жаль дочь – Валерка выглядела очень расстроенной, – однако здравый смысл подсказывал ей, что в этом лощеном конверте, скорее всего, кроется подвох. Но она не могла прямо сказать дочери об этом, хорошо понимая, что все ее доводы сейчас абсолютно бесполезны.
– Нельзя менять дело на безделье, – назидательно продолжила она. – Уж не думаешь ли ты отказаться от юридического?! Ради какого-то шоу?!
– Но участие в нём займет всего три дня! – На глазах девочки заблестели слёзы. – И потом мне заплатят хорошие деньги!
Услышав о деньгах, Снежанна разозлилась уже не на шутку:
– Ушам своим не верю! Разве тебе чего-то не хватает?! И вообще, вся эта затея отнимет у тебя массу времени и сил. Кроме того, ты уже достаточно взрослая и должна понимать, что нельзя стать впоследствии хорошим адвокатом с таким сомнительным прошлым, как участие в этом балагане! Эта профессия слишком ответственна!
«Тебя до конца дней будут считать шлюхой!» – чуть не сорвалось с ее губ. Но она сдержалась.
Господи, да ее дочь не понимала, чту собирается натворить!
Валерка же терпеливо выслушала мать и, ничего не ответив, ушла к себе.
«К чёрту, плевать я хотела! У юриста должны быть хорошие мозги! А чем я занимаюсь в свободное от работы время, никого не касается!»
Но что Валерка знала о настоящей жизни?
…Ей было всего семнадцать!
Весь оставшийся вечер мать и дочь не разговаривали.
Валерка деловито крутилась перед зеркалом, собираясь на свидание.
Снежанна пыталась читать книгу.
Но обе они думали друг о друге. Обеих тяготила случившаяся размолвка.
Карьера адвоката сулила отличное будущее, но вместе с этим Валерка совершенно не хотела прожить свою жизнь безлико и неинтересно, не совершив чего-нибудь эдакого.
Как и все девчонки ее возраста, она, естественно, мечтала блеснуть на голубых экранах и покрасоваться на обложках глянцевых журналов.
И, собственно, почему она должна отказаться от своего шанса на славу? Почему ее судьбой должны стать лишь работа и семья?
От всего этого веяло невыносимой скукой.
Стирка, уборка, магазины – и ты в конце концов станешь еще одной степенной, умудренной житейским опытом, сентиментальной занудой.
Такая перспектива никогда не вдохновляла ее юное, стремящееся к азартным приключениям воображение.
Валерка была хороша собой и отлично это знала.
Многие одноклассницы откровенно завидовали ей, а потому очень часто говорили всякие гадости.
Но Валерка не унывала и уже давным-давно перестала обращать внимание на грубые выпады в свой адрес. Ее вообще мало интересовало мнение окружающих – с самого раннего детства она была точно кошка, гуляющая сама по себе.
Еще раз придирчиво оглядев себя в зеркале, Валерка довольно улыбнулась своему отражению.
И последние легкие штрихи немногочисленных аксессуаров придали ее и без того идеальным формам абсолютное совершенство.
Ну что ж! Этот конкурс очень даже кстати! Пришло время заняться чем-нибудь серьезным и самостоятельно попробовать найти свой путь.
Лучшего начала и придумать было невозможно. Выйти на подиум… Что может быть заманчивей и драйвовей?
И сегодня днем, вскрыв конверт, Валерка точно попала в сказку. Как будто какой-то добрый волшебник вдруг прочел ее самые сокровенные мечты и исполнил одну из них. Причем самую смелую…
…Жаль только, мама не хотела даже слышать об этом.
Пока дочь прихорашивалась, Снежанна, уже отбросив книгу в сторону, нервно расхаживала по спальне, лихорадочно соображая, как же ей убедить свое неразумное чадо не принимать участие в этом чудовищном безобразии.
Неужели для нее так важно оказаться среди этих разукрашенных кукол?
И, когда за Валеркой захлопнулась входная дверь, Снежанна вдруг совершенно отчетливо осознала, что ей нужна помощь.
«Мне необходимо увидеть Максима – он наверняка посоветует, как быть дальше».
Сегодня, как никогда раньше, она почему-то была уверена, что он и только он в состоянии ей помочь.
И Снежанна позвонила ему, что делала крайне редко. А если честно, вообще еще никогда – ни разу…
Его сотовый ответил мгновенно.
Услышав ее встревоженный голос, Максим тут же вызвался приехать. Но она неожиданно предложила встретиться у него.
«Произошло что-то серьезное», – Максим просто терялся в догадках.
Желание увидеть его дом Снежанна высказала впервые – раньше она всегда вежливо отказывалась от его приглашений.
Что же это могло быть?
И действительно, она его удивила, оказавшись настолько расстроенной, что прежде, чем расспросить ее о чём-либо, Максим сначала приготовил для нее свой любимый мятный чай.
И почти силой заставил ее выпить целую чашку этого душистого напитка.
И лишь только после этого спросил:
– Что стряслось?
И тут глаза Снежки наполнились слезами.
Слёзы!
Они будто специально ждали удобного момента и словно по команде градом покатились по ее щекам, не давая сказать ни слова….
За все годы их знакомства Максим ни разу не видел ее в таком состоянии – всегда выдержанная и уравновешенная, сейчас Снежка была не похожа на саму себя.
– Что? Что? – опустившись перед ней на колени, снова и снова спрашивал он. Но она не могла произнести ни слова.
Словно вдруг вся невыплаканная печаль, накопившаяся внутри нее за долгие годы, внезапно вырвалась наружу, и она была не в силах совладать с этим огромным потоком эмоций – выходка дочери была последней каплей.
–…Это катастрофа… – наконец выдавила она из себя. – …Там… в сумке… – и ее голос снова сорвался на рыдания.
Тщательно изучив текст открытки, Максим нахмурился:
– И Валерка, конечно же, хочет участвовать?
– Да, – убито ответила Снежанна.
– Всё это несомненно заморочно, но всё же тебе не стоит так переживать, – удивительно спокойно произнес Максим. – Это дело можно легко уладить.
Поток Снежкиных слёз моментально прекратился.
Его голос был так мягок, так нежен, а слова так просты и убедительны, что она невольно застыла в немом оцепенении, пораженная такой реакцией на ее, как казалось ей самой, совершенно неразрешимую проблему.
Увидев ее замешательство, Максим осторожно продолжил:
– Понимаешь, – он старательно подбирал слова, боясь показаться ей бездушным циником, но другого выхода всё равно не было. – Валерка – очень интересная девочка. Она настолько выделяется из общей массы своих сверстниц… – Он развел руками и добавил: – Что является просто находкой для спонсоров. Валерка – это сенсация!
Снежанна молча смотрела на Максима, не в силах что-либо ответить, кроме двух бессвязных слов:
– …Ужас…Просто ужас…
Максим тоже не сводил с нее глаз – неужели он наконец видел ее настоящую?
Оказывается, она была так беззащитна, так уязвима и одновременно так трогательна, что он вдруг впервые осмелился обнять ее – просто желая хоть как-то утешить, укрыть ее сердце от нагрянувшей бури.
– Положись на меня, – прошептал он, ткнувшись носом в копну ее душистых волос. – Ведь именно мой холдинг уже второй год подряд является генеральным спонсором этого безобразия…
Домой Снежанна вернулась далеко за полночь.
Валерки еще не было. Но этого и следовало ожидать – ночной клуб! Придет только под утро.
«И слава богу! Мне просто необходимо побыть одной. Лишние вопросы сейчас ни к чему – мой вид слишком откровенен».
…Лицо горело от поцелуев… Губы пылали…
Но она так и не смогла решиться…
И Максим послушно отвез ее домой.
Всё случившееся, вернее – не случившееся было какой-то глупостью.
Ее глупостью.
Оставшись одна, Снежанна наконец призналась себе в том, что Максим ей нравится. Очень. И даже больше, чем очень.
Бесцельно слоняясь по квартире, она отчетливо ощущала окружающую пустоту.
«Я веду себя как дура! Теперь он точно решит, что я самовлюбленная истеричка!»
И страх потерять его безжалостно сжал ей грудь.
Но почему она никогда раньше не задумывалась о том, что он может просто взять и исчезнуть? Однажды устав ждать.
Почему только сейчас она почувствовала, как необходим ей этот мужчина?
Что именно с ним она действительно хотела бы заняться любовью? А может, и прожить оставшуюся жизнь.
Ведь именно Максим и его гостеприимный дом перенесли ее точно в сказку, в которую она столько лет боялась войти.
Там царили уют и покой. И огонь в камине мерцал дружелюбно и ласково.
Словно тихая бухта, она буквально околдовывала своей безмятежностью – там всё было наполнено надежностью и силой. Как и сам хозяин этого волшебного места.
Максим… Его объятья были такими щедрыми, такими волнующими, словно сама любовь заботливо окунула ее в бездонный океан его чувств. И Снежанна наконец разглядела его.
Ощутив прикосновения его крепких рук, впервые за многие годы она позабыла обо всём на свете: о времени, о цели своего визита, о тревоге, которой была охвачена все последние часы. И уже была почти готова утонуть в теплых волнах этого блаженства…
Но всё равно предпочла уехать.
И теперь окружающая пустота делала его объятия еще более желанными. А ведь еще час назад всё могло бы быть по-другому.
«Я всё испортила».
Это уж точно!
Ее взгляд остановился на телефоне, и Снежанна несмело взяла трубку.
– У тебя всё в порядке? – Голос Максима звучал ровно, но немного устало.
Причина этой усталости была очевидна.
– …Да… Как ты доехал?.. Хотя… Я хотела сказать совершенно не это. – Ей казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди. – Прости… Я всё испортила…Я не хотела… Вернее, хотела…
– Прошу тебя: перестань, – невольно улыбнувшись самому себе, прервал ее он. – Надеюсь, что ты подаришь мне еще один такой же прекрасный вечер…
«Еще один прекрасный вечер?»
Да сейчас она уже была готова провести с ним хоть тысячу ночей!
И наконец вспомнить, как это прекрасно – любить и быть любимой…
День клонился к вечеру, а они всё еще продолжали валяться на траве, погруженные в свой волшебный мир.
– … А еще одну можно?
Но вместо ответа Снежанна опять дразняще смотрела на него своими хитрющими глазищами.
Ее строгая школьная блузка уже была наполовину расстегнута его проворными пальцами.
С каждой следующей пуговицей эта невинная забава принимала всё более пикантный оборот – из-под небрежно распахнутой шелковой ткани уже виднелся кружевной узор белоснежного нижнего белья, интригующе сжимающего ее упругую грудь.
Снежанна же продолжала кокетливо молчать.
Но вдруг ее взгляд случайно упал на часы – было почти пять.
И это едва заметное движение ее глаз в один миг лишило Филю сентиментальности.
Он сел к Снежанне спиной и демонстративно принялся надевать валявшиеся возле кроссовки.
Она же удивленно, почти разочарованно уставилась на своего обожателя. И, видя, что тот не обращает на нее никакого внимания, уселась рядом и, прижавшись щекой к его плечу, принялась тихонько теребить рукав его пиджака.
– Отстань! – обиженно огрызнулся Филипп. – Сначала делаешь вид, что тебе нравится, а потом зеваешь от скуки и глядишь на часы! Нечего дразниться! Это нечестно! Лучше отстань!
Но Снежка и не думала сдаваться: даже несмотря на то, что Филя с решительным видом продолжал завязывать шнурки, игнорируя ее своей невозмутимостью.
В конце концов, не выдержав, он бросил на нее сердитый взгляд – в глазах девушки тут же зажегся озорной огонек.
– Хватит делать из меня дурака! – Филипп резко встал с земли.
– Всё ясно, – вздохнула Снежка, – Обиделся.
– Нет, не обиделся! Просто пора домой.
Добродушная улыбка мгновенно слетела с ее лица, и, опустив голову, она принялась разглаживать руками юбку, точно прилежная ученица. Филипп же был непреклонен.
Но, тщательно отряхнув свой костюм от травы, он всё же взглянул на нее: Снежанна сидела среди одуванчиков, растрепанная и наполовину раздетая.
Пушистые каштановые волосы, непослушно выбившиеся из косы, изящно подчеркивали ее юное очарование.
И Филя раздосадованно понял, что слишком долго не сможет сердиться.
Заметив это, Снежка тут же надулась.
«О господи, это просто невыносимо! Чего добивается эта сумасбродная девчонка? Никогда нельзя понять, что в действительности творится в ее голове!»
Поправив одежду, Снежка расплела косу, и по ее плечам рассыпались волосы. А затем всё так же оскорбленно, не проронив ни слова, схватила портфель и мгновенно скрылась в кустах зацветающей сирени, пытаясь найти тропинку, по которой они забрели на эту поляну.
Филя послушно поплелся следом.
Но, нырнув под крону душистого куста, он тут же оказался в объятьях ее нежных рук, ласково обвивших его шею.
Одуряющий запах сирени дурманил сознание, делая их поцелуи еще более головокружительными.
Еще через мгновение Снежанна снова куда-то исчезла, но тут же появилась вновь и, сверкая, горящими от счастья глазами, спросила:
– Надеюсь, теперь-то я прощена?
«Надеюсь?»
Какая хитрюга! Она не только надеялась – она точно знала, что Филипп никогда на нее не сердился по-настоящему.
Ее звонкий смех закружился над парком, тормоша дремавших в густой зелени птиц.
И, в последний раз чмокнув Филиппа в щеку, она уже серьезно сказала:
– Ну ладно, уговорил. Пошли домой, а то дурацких расспросов не оберемся…
Максим не спеша потягивал коньяк: янтарный напиток приятно грел ладонь, убаюкивающе мерцая в замысловатом узоре хрустального бокала.
«Вот это да!» – пребывая в совершенном замешательстве, он никак не мог понять, что мешает этой красивой молодой женщине, не связанной никакими обязательствами, жить полной жизнью, наслаждаясь каждым ее мгновением.
Тем более что у нее для этого было всё… И даже он сам.
Это было необъяснимо, если не сказать «ненормально».
Но еще больше его удивил ее телефонный звонок – ведь он был абсолютно уверен, что теперь-то она уже точно пошлет его к чёрту.
И ее такое искреннее переживание, почти раскаянье в том, что сегодня она отвергла его, казалось ему чем-то нереальным… Словно происходящее ему снилось.
Ее взволнованный голос ошеломил его своей откровенностью.
Ее слова были равносильны признанию, о котором он мечтал все эти годы.
И вот оно случилось.
Правда, немного не так, как ему представлялось. Но в этом-то и была вся прелесть этой восточной красотки – в ее непредсказуемости…
По утрам Эд, как обычно, несмотря на ожидающую его кучу дел, непременно должен был понежиться в своей шикарной постели.
Особо мягкая перина, тонкие, почти прозрачные простыни, легкий аромат лилий, стоящих в вазе на окне, – всё это вносило изысканную прелесть в его сумасшедшее существование.
Поэтому искать его в офисе раньше полудня было абсолютно бесполезным занятием. И Максим хорошо это знал.
Так что он подъехал к Эду около двух часов.
Миловидная блондинистая секретарша приветливо встретила его и незамедлительно проводила в кабинет босса.
Эд важно восседал за весьма помпезным рабочим столом, деловито склонившись над какими-то документами.
– Много работы? – не здороваясь, спросил Макс.
– Хватает, – недовольно пробурчал тот в ответ. – Чего надо?
Неожиданный (как, впрочем, и любой другой) визит Макса не сулил ничего хорошего. «День пропал», – уныло подумал он про себя.
– Нам необходимо кое-что прояснить относительно предстоящего конкурса, – ответил Максим и, не дожидаясь приглашения, по-хозяйски уселся в стоящее перед ним кресло и закурил.
– А в чём дело? Ведь всё уже оговорено.
– Возникли некоторые сложности.
– Какие еще сложности? – раздраженно поинтересовался Эд.
– Меня сильно беспокоит этическая сторона нашего мероприятия. Вчера мне стало известно, что ты собираешься устроить всем нам большие неприятности. Наши инвесторы хотят получать максимальную прибыль от своих вложений. Прокат рекламы – это не шутки. Ты же знаешь, что наш конкурс считается одним из самых престижных, так как у нас очень строгие правила для участниц. Это же Питер! Или ты забыл, где живешь? Зачем ты хочешь всё испортить?
– Что-то я не совсем понимаю, куда ты клонишь? – Эд поднялся из-за стола и принялся нервно расхаживать по кабинету.
– Валерия, – невозмутимо произнес Максим. – Тебе знакомо это имя?
– Валерия?
– Да, Валерия. Ведь это именно ты предложил ей участвовать в шоу? – Эд молчал. – Неужели забыл? Но ведь это именно твоя подпись стоит на приглашении, которое она получила. – И, помахав открыткой в воздухе, Максим бросил ее на стол. – А ты знаешь, сколько ей лет? Что ей нет еще восемнадцати?
Эд неопределенно фыркнул:
– С каких это пор ты стал таким морально устойчивым?
– С недавних, – спокойно ответил Максим.
– Что-то я не припомню, чтобы в уставе конкурса речь шла о каких-либо возрастных ограничениях для имеющих паспорт. Насколько я знаю, ей семнадцать. Значит, она имеет право участвовать.
Максиму было совершенно нечего ответить – ведь это действительно было так.
– И поэтому, – самодовольно продолжил Эд, – если эта девочка захочет, она будет участвовать. И даже ты, великий и ужасный, не сможешь этому помешать.
В воздухе повисло зловещее молчание.
Но лишь на мгновение.
– А теперь слушай меня внимательно, – медленно произнес Максим, отчеканивая каждое слово. – Мне глубоко плевать на все уставы и указанные в них условия. Мне очень дорога эта девочка, и я не позволю тебе втянуть ее в эти грязные игрища.
– Так она твоя пассия? – нервно расхохотался Эд, чувствуя, как внутри всё закипает от бешенства. – Браво!
– Если ты не понял, могу повторить еще раз: даже не думай прикоснуться к ней своими грязными лапами!
– И что ты сделаешь?
Максим ослепительно улыбнулся: такой улыбке могла позавидовать самая крутая реклама зубной пасты. Но в глазах его была стужа:
– Я просто убью тебя, – всё так же спокойно ответил он.
Эд невольно вздрогнул: похоже, на этот раз Максим был серьезен, как никогда.
К превеликому удовольствию Эда и несмотря на возражения матери, Валерка всё же решилась и, созвонившись с его секретаршей, договорилась о встрече.
Снежанна была вне себя. Но Валерка не собиралась сдаваться.
И в назначенное утро она проснулась без будильника – сама, и очень рано – ей не спалось.
Не спеша потягивая апельсиновый сок и закутавшись в теплый плед, она удобно устроилась перед телевизором.
Собирающаяся на работу Снежка старательно делала вид, будто она – сама невозмутимость.
И всё же, уходя, вместо обычного «пока» она лишь молча закрыла за собой дверь, тем самым напоминая дочери о том, что по-прежнему не одобряет ее запредельную неразумность.
Но у Валерки было слишком хорошее настроение, чтобы обращать внимание на подобные мелочи, тем более передача была так интересна, что она даже умудрилась позабыть о времени и чуть не опоздала на встречу.
А Эд с нетерпением ждал ее. Сидя за своим огромным рабочим столом, он сосредоточенно просматривал утреннюю корреспонденцию.
Валерка опаздывала уже на целых пятнадцать минут. И Эду это не нравилось. Он чувствовал досаду и раздражение.
Что о себе думает эта смазливая девчонка? Он человек занятой, его время стоит дорого. Какая беспечность!
Но лишь только она переступила порог его кабинета, от его мании величия не осталось и следа.
Завораживающая сила ее молодости, окутанная невидимым облаком свежего цветочного аромата, снова и мгновенно породила внутри него патологическую зависимость от ее длинных ног и сияющих глаз.
Как тогда, когда он впервые увидел ее на Невском…
Она беззаботно прогуливалась с подругами. Такая веселая и радостная, будто ей принадлежал целый мир.
Простое ситцевое платье. Копна непослушных черных волос…
От ее походки у Эда даже закружилась голова.
К тому времени он уже почти полгода ежедневно просматривал кипы самых разнообразных фотографий потенциальных претенденток для представления его холдинга на ежегодном конкурсе красавиц. Но по большому счету, в основном для участия в съемках на его личной, закрытой от посторонних киностудии, которая уже десять лет плодотворно и весьма успешно выпускала фильмы весьма пикантного содержания.
Но о своем участии в таких откровенных видео девушки узнавали лишь после подписания контракта.
Так что это становилось для них полной неожиданностью, но деваться было некуда. Контракт было необходимо выполнить полностью.
Никакие слёзы и мольбы на Эда не действовали – киностудия приносила солидный доход.
Но главное – ему нравилось ощущать себя причастным к питерской богеме, ведь он снимал кино!
Эда прельщали не столько деньги, сколько причастность к великому.
Искусство вечно…
Но увы! Среди бесконечной череды ярких лиц и совершенных тел – блондинок, брюнеток; лукавых, страстных, томных – не находилось той единственной, способной цеплять, будоражить искушенную мужскую фантазию, заставлять мечтать, хотеть смотреть снова и снова.
Обычно фильмы его студии шли нарасхват. Но в последнее время поклонники интимного жанра начали терять былой интерес.
Вездесущий Интернет делал свое дело – любители старательно пытались занять место профессионалов. Домашняя съемка выбрасывалась на многочисленные сайты просто в фантастическом количестве.
Качество, конечно, так себе, но зато совершенно бесплатно.
Хотя оставалось еще очень большое число гурманов, на коих и была рассчитана продукция Эда. И которые ни за что бы не променяли столь качественный продукт на какие-то сомнительные дешевки…