Аркадий Алексеевич Люборацкий
Ведун
Глава 2
«Дядька, помоги, там мамка чахнет,
Лекарь говорит, вот-вот помрёт!
За тебя молить я Бога стану».
Сам стоит, трясётся и ревёт.
«Тело исцелить ума не надо.
Вот с душой совсем иной расклад.
Ежли смерть командует парадом,
Тут и сам не шибко будешь рад.
А! Веди, чего уж тут гадать-то?»
И в деревню с парнем зашагал.
Он сказал, зовут его все Ванькой,
Шёл и сопли на кулак мотал.
Та деревня близко, не далече,
Тропы все исхожены давно.
Иногда и слово душу лечит,
Коли излечиться суждено.
Ванька шёл всё больше отставая,
И вконец исчез в глухом лесу.
Ну да ладно, путь в деревню знаю,
Там про Ваньку люда расспрошу.
Мамка, говорит, там помирает,
Сам же сгинул, как и не был тут.
А с меня за это спросит Ангел:
Чем помог, как исцелил недуг?
Мне бы к мамке, ноги пуще ветра,
А коснись с мальчёнкою чего?
Тут уж мне никто не даст совета,
Сам пойду и сведаю где что.
День уж остывает, темень рядом.
Ну а Ваньки вовсе не видать.
Вот нелепица, и с нею нету сладу,
Может, лучше будет покричать:
«Эй, малец, эй, Ванька, да откликнись!
Я ж тебя, поганец, отыщу!
Чтоб не смог над старцем издеваться,
Хворостиной живо проучу»!
Шёл да кликал, да ругал паршивца,
Ну а сам всё в буркалы глядел.
Где ж ты, парень, ты ж совсем не птица,
Чтоб вот так вот взял да улетел.
«Ох ты ж мать, Ванятка, ты живой ли?
Сердце есть, дыхание слабо.
Не от мамки ль гадостью накрыло,
Ванечка, Ванюшка, ты чего?»
Глава 3
Он лежал, упав среди тропинки,
В темноте споткнулся о него.
Я сидел, сдувал с него пылинки,
Сам не понимая ничего.
Вот уж Ангел, дал мне испытанье –
Это не просеивать горох.
Вот ребёнок, вовсе без сознанья,
Что сидеть, какой же в этом прок?
«Полежи малеха, щас я мигом.
Только никуда не уходи.
Я сейчас, всё будет в лучшем виде», –
С дуру неудачно пошутил.
Руки положил на головёнку
И увидел явью черноту.
«Вот уж хрен, я не отдам мальчонку», –
Привкус гнили ощутил во рту.
Надо очищать, куда деваться?
Даст Господь, и мамку исцелим.
Ванька теплотой стал наливаться
И своё сознанье возвратил.
«Дядька, что ты здесь? Ведь там же мамка», –
Еле слышно Ванька простонал.
«Дать тебе бы по загривку палкой!
Про себя что утром не сказал?
Полежи немного, тут мне надо», –
Сам от черноты внутри дрожу.
Гниль течёт по жилам трупным ядом.
Хоть не баба, а гляди, рожу.
К дереву в обнимку прислонился,
Отдавая погань, что вобрал.
Мамку исцелить заторопился,
А мальчонку как-то проморгал.
Дерево большое, всё проглотит,
Может, зараз листья опадут.
То, что выживет, я это знаю точно –
У природы все всегда живут.
Парень что-то бредил еле слышно,
Вот уж да, совсем не огурец:
«Дядька, мамка, мамка, мамка, дядька».
«Вот запел, уймись ты наконец!
Спи, герой, где утро, там и свадьба,
