Бернар Вербер
Время химер
Bernard Werber
Le temps des chimeres
© Editions Albin Michel et Bernard Werber – Paris 2023
© Кабалкин А., перевод на русский язык, 2025
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
* * *
Трем моим «химерам»:
Джонатану, писателю,
Бенджамину, музыканту,
Алисе, танцовщице
Предупреждение
Действие происходит ровно через пять лет после того, как вы откроете этот роман и начнете его читать.
Акт I. Зерно
1
Сквозь тьму пробивается свет.
Мужчина с фонариком в руке крадется по пустому подвалу парижского Национального музея естественной истории.
Он различает в потемках скелеты животных разных размеров. Все они ждут, пока о них вспомнят по случаю очередной выставки. Звери застыли в причудливых позах, отбрасывая пугающие тени. Многие пасти разинуты, и кажется, стоит лучу света ударить, как все чучела оживут.
Посетителю бьет в нос сильный запах формалина, пыль вызывает желание чихнуть, но в этот поздний час в подвале некому вздрагивать от испуга.
Мужчина ориентируется по схеме здания, полученной от полезного знакомого. Через несколько шагов он оказывается перед дверью с номером 103. Под цифрами надпись «БИОЛОГИЧЕСКАЯ УГРОЗА», логотип в виде трех расположенных треугольником дуг, ниже слово «ОПАСНО», еще ниже надпись «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН».
Посетитель изучает дверной замок, достает из кармана два тонких железных штырька и вставляет их в замочную скважину. Недолгая возня – и механизм со щелчком срабатывает. Мужчина опускает дверную ручку и осторожно переступает через порог.
В лаборатории серые гладкие стены. В глубине помещения белеют кафельные лабораторные столы с микроскопами, пробирками и всевозможными приборами неизвестного назначения. Посередине комнаты стоит письменный стол с компьютером. Справа от него черная дверь, слева полки с пронумерованными папками.
Подойдя к полкам, посетитель перебирает толстые папки, пока не находит ту, которая его интересует. Ее он в волнении кладет на стол, светит на нее своим фонариком и читает название:
«ПРОЕКТ МЕТАМОРФОЗА».
Он открывает папку.
Содержимое приводит его в шок.
Переворачивая страницу за страницей, мужчина приходит во все большее смятение. Впечатление гораздо сильнее, чем то, что обещал ему информатор. Он не может сдержать довольный смешок, думая о важности своего открытия и о взрыве, который вызовет его обнародование.
Он достает мобильный телефон и фотографирует страницы из папки.
Внезапно из-за черной двери долетает слабый звук, похожий на поскрипывание. Незваный гость выключает фонарик, убирает телефон. Через несколько секунд звук повторяется. Мужчина опять включает телефон и подкрадывается к двери.
В тот момент, когда он прижимается к ней ухом, звук прекращается.
Он чувствует, как сильно бьется у него сердце, делает глубокий вдох и решается открыть дверь. Замок в ней примитивный, сопротивляется не дольше, чем предыдущий. Дверь со скрипом открывается.
По лбу мужчины катится пот. Он убирает телефон и делает при свете своего фонарика первый неуверенный шаг.
Перед ним коридор с тремя черными дверями. Здесь пахнет уже не пылью и не формалином, запахи необычные: леса, земли, болота.
Каждая из дверей помечена большой буквой: A, D, N. Мужчина толкает наугад дверь N.
Он попадает в темную комнату с высоченным потолком. Посередине комнаты громоздится стеклянный куб около трех метров высотой.
Посетитель светит фонариком внутрь куба, интересуясь, что внутри, и видит густой пучок длинных синеватых водорослей в жидкости примерно одного с ними цвета.
Мужчина зажимает свой фонарик под мышкой, опять вооружается телефоном и наводит его на стеклянный куб, чтобы сфотографировать. Но водоросли вдруг начинают шевелиться.
Среди растительных нитей вырисовываются две руки, потом – лицо, почти человеческое. Сначала это лицо выражает удивление, а потом дружески улыбается и даже заговорщически подмигивает.
Мужчина таращит глаза от испуга, издает истошный вопль, пятится, с грохотом роняет на пол фонарь и телефон.
И убегает со всех ног.
2
Хватит трезвонить… Хватит!!!
Алиса Каммерер накрывает голову подушкой. Вот уже несколько минут, показавшихся ей вечностью, кто-то пытается дозвониться на мобильный. От пронзительных звуков уже лопаются барабанные перепонки.
Она открывает один глаз, потом второй, с ненавистью смотрит на будильник, показывающий шесть часов утра. Алиса хватает телефон. Кому вздумалось тревожить ее в такой ранний час? Ответ на экране:
«Бенджамин Уэллс».
Она вздыхает, ждет, пока телефон перестанет звонить, и ложится досыпать.
Опять пронзительный звонок.
Алиса засовывает голову еще глубже под подушку и сжимает ее руками.
Наконец, потеряв терпение, она принимает вызов.
– Кто-то проник в твою лабораторию, – торопится сообщить Бенджамин Уэллс, не давая ей произнести ни слова. – Охрана нашла на полу фонарик и мобильный. Определена личность нарушителя: это журналист одного из интернет-изданий, зовут Диего Мартинез, известный охотник за сенсациями.
Растерянная Алиса включает ночник и садится в постели.
– Пока неясно, как он раскопал, чем ты занимаешься. Следствие разберется, не надоумил ли его кто-то из твоих же сотрудников. Но помешать утечке уже не удастся, слишком поздно… Завтра о проекте начнет голосить вся пресса.
– Значит, все кончено.
Все, чего я достигла, пойдет коту под хвост.
– Без паники, Алиса. Я тоже кое-что могу. Вот мой план: мы не станем мешать нашему новому другу, лучше попробуем ему помочь. Причем официально! Пора поведать правду всему миру!
3
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: конфронтация
Природа раздувает конфликты между всеми своими творениями, так она принуждает их эволюционировать.
Когда какое-то из них больше не может изменяться, природа не ликвидирует его, а возрождает в новом, слегка измененном виде и смотрит, не повысила ли эта новая формула его адаптивную способность.
В этом процессе нет ни логики, ни морали. Природа координирует, но не судит свои творения. Потом уже они сами, кишащие в океанах, в пустынях, на равнинах, в джунглях, развивают свои стратегии борьбы или взаимного сотрудничества ради выживания и как можно более длительного распространения.
Энциклопедия относительного и абсолютного знания
4
– Так, все успокоились! Прошу вас, успокойтесь! СПОКОЙСТВИЕ!
Министр науки Бенджамин Уэллс стоит у пюпитра напротив возбужденной толпы журналистов.
Голова Бенджамина близка по форме к треугольнику, большие черные глаза – семейная особенность Уэллсов – сверкают. Всем в этой семейке присуще волнующее сходство с писателем Францем Кафкой. Министр вышел к журналистам во всем черном: черный костюм, черная рубашка, черный галстук. Он постукивает ручкой по стакану на пюпитре.
– Я ВАС ПОПРОШУ! ПРОШУ ВАС! ПОТИШЕ, ПОЖАЛУЙСТА!
Зал в конце концов успокаивается. Добившись всеобщего внимания, оратор наклоняется к микрофону.
– Дамы и господа, прежде всего я спешу поблагодарить вас за присутствие. Мы собрались сегодня, чтобы обсудить ночное вторжение в Национальный музей естественной истории. Это вторжение привело к обнародованию информации касательно проекта «Метаморфоза», описанного в подробностях журналистом Диего Мартинезом. Он утверждает, что прочитал точное описание проекта, когда среди ночи проник – напомню, это нарушение закона – в помещение музея. Он выложил в Интернет кое-какие подробности, настолько волнующие, что в прессе поднялась настоящая буря…
По конференц-залу министерства проносится ропот. Уэллсу снова приходится стучать ручкой по стакану.
– Я бы попросил! Прошу вас!..
Восстановив тишину, министр продолжает:
– Существование проекта «Метаморфоза» нет смысла отрицать. Диего Мартинез не соврал в своей статье.
Журналисты опять оживленно переговариваются.
– Имеется тем не менее некий немаловажный нюанс: «Метаморфоза» – это всего лишь… проект. Проект, не более того. Именно поэтому я счел нужным сделать официальное разъяснение. Для тех, кто еще не читал статью господина Мартинеза, я вкратце перескажу ее содержание. Основательница проекта «Метаморфоза», профессор эволюционной биологии Алиса Каммерер, ставит его целью создание, при помощи последних достижений генной инженерии, нового человечества, состоящего из трех подвидов: люди летающие, люди роющие, люди плавающие.
Вот он это и произнес. Теперь весь мир в курсе. Как же я страшилась этого момента…
В зале снова шум. Министр науки старается успокоить аудиторию.
– Знаю, знаю… Это может показаться… как бы лучше выразиться? Новаторством? Вот именно, это новаторство. Такое, что сбивает с ног. Но терминология не так важна. Прозвучавшее этим утром сообщение породило непонимание и даже враждебность: внезапные и несоразмерные.
Бенджамин Уэллс переводит дух.
– Не прошло и часа, как развернулась кампания дезинформации. Сначала статью подхватила блогосфера, приверженная теории заговора. Далее последовала кампания клеветы, систематического паникерского поношения, которой дирижируют злонамеренные люди. Эту кампанию раздувают также оппозиционные партии, которые, почуяв удачную возможность, спешат очернить образ нашего правительства, финансирующего этот новаторский проект. В этой связи позвольте мне подчеркнуть, что причина нашей поддержки столь дерзких исследований – желание министерства науки способствовать прогрессу… науки. Мы совершенно не страшимся достижений, которые не вписываются в общепринятые нормы. Знайте, как член правительства я всегда буду поддерживать ученых, устремленных в будущее. Когда их трусливо смешивают с грязью, когда над их открытиями глумятся разные недобросовестные субъекты, стремящиеся к сенсациям, я непременно предоставляю им возможности объясниться и выступить в свою защиту. Итак, дамы и господа, прошу, поприветствуйте профессора Алису Каммерер. Напоминаю, мадемуазель Каммерер всего тридцать лет, но она – блестящий биолог. Алиса уже считается одним из лучших в мире специалистов в области эпигенетики, ее работы об эволюции живой материи и о мутациях ДНК пользуются международным признанием.
Теперь моя очередь.
Главное – размеренное дыхание.
Молодая брюнетка с собранными в хвост волосами, с большими зелеными глазами, покидает свое место в первом ряду зала, поднимается на сцену и встает к пюпитру. По такому случаю она скромно облачилась во все белое: белый жакет, белая блузка, белая юбка.
Она оглядывает зал.
Настоящее сборище гиен! Только и ждут, чтобы я дрогнула. Я должна найти правильные слова.
Алиса поправляет микрофон и начинает говорить четко и звонко:
– Всякий, кто рискует устроить революцию в области своей компетенции, неизбежно вербует три группы своих противников: тех, кто не желает никаких перемен; тех, кто хочет сделать то же самое, но немного опоздал; наконец, массу тех, кто ничего в этом не понимает, однако воображает, что имеет собственное мнение, хотя повторяет то, что твердит наиболее враждебное большинство. Особенно если это – ложь. Ведь эмоции препятствуют мысли.
Алиса берет с пюпитра стакан с водой и медленно делает глоток, чтобы привлечь всеобщее внимание. Поставив стакан, она обводит глазами аудиторию.
– Поговорим теперь о проекте «Метаморфоза». Да, этот проект существует. И да, я в него верю. Правда то, что пока что он находится на стадии эксперимента. И все же, пусть это и покажется поразительным, я всерьез надеюсь однажды его осуществить. Почему? Потому что он необходим для выживания нашего вида.
После недолгой паузы она продолжает:
– Я верю в биоразнообразие, служащее доказательством разумности матери-природы. Множа всевозможные формы одного и того же организма, она добивается его приспособления к изменениям среды обитания. Возьмем для примера муравья: в семействе муравьев насчитывают двенадцать тысяч видов. Самый крупный из известных на сегодня муравьев в шестьдесят раз больше самого мелкого. Это то же самое, как если бы среди людей были и метровые карлики, и гиганты ростом в шестьдесят метров.
Ученая берет пульт и выводит на экран у себя за спиной фотографию животного, смахивающего на плюшевую игрушку.
– Или вот пример более близких к нам созданий. Существует сто тридцать два вида лемуров самых разных размеров, мохнатости, окраса и способностей. У некоторых – галеопитеков, их еще называют «летучими лемурами» – передние и задние конечности соединены перепонкой, позволяющей им планировать на очень большое расстояние.
На экране короткое видео: парящий на фоне лазурного неба галеопитек.
– А есть лемуры, умеющие плавать. Есть лемуры, роющие норы в земле. Но нет ни одного, который бы одновременно летал, плавал и рыл норы. У каждого свои физиологические особенности.
Следующая фотография.
– Еще более близкие наши родичи – обезьяны, их сто двадцать пять видов, и у каждого свои размеры, таланты, социальные взаимосвязи и возможности.
На экране появляется человеческий череп.
– А что касается человека, то я напомню, что когда-то существовало три разных вида людей, не считая Homo Sapiens, нашего прямого предка. Во-первых, в 1856 году открыли вид Homo neanderthalensis. Мозг у него был крупнее нашего, объемом 1700 кубических сантиметров, тогда как у нас объем мозга – всего лишь 1300 кубических сантиметров. Вынуждена вас разочаровать: неандерталец был, вероятно, умнее нас. Далее – открытый в 2003 году Homo floresiensis[1], ростом всего метр десять сантиметров, с более широкой, чем у нас, носовой полостью, указывающей на высокоразвитое обоняние: он чувствовал больше запахов, чем мы. И наконец, l’Homo denisovensis[2], его открыли в 2010 году: большерукий, с длинными пальцами, ловчее нас. Все эти виды вымерли, остались одни мы, сапиенсы.
Алиса выводит на экран фото прославленной звезды социальных сетей: гладкое поблескивающее лицо, надутая грудь, перекачанные губы, невероятно длинные ресницы, закаты с пальмами на длиннющих ногтях. Звезда сует в кадр крохотного йоркширского терьера, высунувшего язык, с бантиком на голове, который усеян маленькими бриллиантами. Под портретом подпись: «5 миллионов подписчиков».
В зале слышны смешки – доказательство, что журналисты наконец расслабились. Алиса опять пьет воду.
– Позволю себе раскрыть скобки: какое нужно высокомерие, чтобы назвать свой собственный вид Sapiens, что на латыни значит «умный», «осторожный», «разумный», да попросту, чего уж там, «мудрый»?
Она с деланым огорчением усмехается.
– Давайте по-честному: до мудрости нам далеко. На самом деле мы неразумны, даже глупы, а главное, бесконечно презираем другие виды живых существ, сосуществующие с нами на поверхности этой планеты. В своей безграничной дерзости мы воображаем, что способны управлять природой. И по этой причине норовим все унифицировать. Аграрная индустрия создает особый сорт пшеницы, отличающийся ускоренным ростом и высокой устойчивостью. То же самое относится к селекции крупного рогатого скота, приводящей к появлению высокоудойной породы. К селекции в овцеводстве – на максимальное производство шерсти. В свиноводстве создается порода предельной жирности. В птицеводстве – максимально толстые окорочка и слабое оперение. Цель селекции и клонирования в животноводстве и растениеводстве – производить больше и быстрее, с максимальной прибыльностью. Но когда вспыхивает та или иная болезнь – мучнистая роса пшеницы, коровье бешенство, баранья трясучка, свиная лихорадка или птичий грипп, то эти однородные виды вымирают, потому что не способны защитить себя.
Алиса отбрасывает со лба непослушную челку, переводит дух и продолжает:
– Проект «Метаморфоза» состоит в том, что мы в подражание матери-природе занимаемся диверсификацией человека. Как напомнил господин министр Уэллс, речь идет о создании трех дополнительных подвидов человека, способных противостоять вызовам, неизбежным в недалеком будущем. Каждый из этих подвидов – гибрид, то есть результат скрещивания человека и другого вида. Первая категория – человек летающий, я использую для его обозначения английский термин «Aerial», что значит «воздушный». Для его получения мы скрестили человека и летучую мышь. Вторая категория – человек роющий, он тоже проходит у меня под английским именем, «Digger». Это гибрид человека и крота. Наконец, третья категория – человек плавающий, «Nautics», гибрид человека и дельфина. Все эти наименования выбраны не просто так: взгляните на их начальные буквы, из них получается код, вписанный в сердцевину наших клеток, секрет жизни – ADN[3].
Алиса Каммерер умолкает и дает всем время осознать, а сама отпивает еще воды.
– Превратив наш вид во владыку трех стихий – воздуха, воды и земли, – мы попытаемся обеспечить его выживание. При землетрясении не пострадают умеющие летать. При цунами – плавающие, как рыбы. Устойчивыми к чрезвычайному потеплению окажутся те, кто сможет уберечься от солнечных лучей в подземной прохладе.
Она с облегчением переводит дух.
– Ну вот, дамы и господа, теперь вы знаете, что такое «Метаморфоза». Разнообразие, на которое направлен этот проект, необходимо для продления существования нашего вида. Резюмируя, можно предложить такое уравнение: пятьдесят процентов человека плюс пятьдесят процентов животного дают новое стопроцентное человечество.
– Вопросы? – подает голос министр Бенджамин Уэллс.
Руку поднимает светловолосая женщина.
– Фабьенн Легран, журнал Sciences Magazine. В своей статье Диего Мартинез утверждает, что обнаружил спрятанного в вашем, профессор Каммерер, аквариуме монстра.
Вместо Алисы журналистке отвечает сам министр:
– Есть фотография? Хоть какое-то доказательство? Месье Мартинез – известный охотник за сенсациями на стыке науки и иррационального. Он уже публиковал статьи о домах с привидениями и об инопланетянах.
В зале смеются.
– Мы пригласили господина Мартинеза на нашу пресс-конференцию, – продолжает Бенджамин Уэллс. – Но он, судя по всему, не счел нужным откликнуться на приглашение и поведать нам о своей встрече с воображаемым «монстром из аквариума».
– По его словам, он боится, что его арестуют за проникновение со взломом в лабораторию музея, – говорит белокурая журналистка. – Он считает эту пресс-конференцию ловушкой, в которую его пытаются заманить. Так он, по крайней мере, пишет в своем блоге.
– Понятно. Месье Мартинез не только воображает, что может нарушать законы своей страны, он еще и параноик.
– Он утверждает, что видел в этой лаборатории очень странное существо, – не сдается журналистка.
– Раз отсутствуют доказательства, то это показания свидетеля, ничего больше, – резко отвечает министр. – А, как всем нам известно, любые показания субъективны. Тот факт, что сегодня его нет среди нас, доказывает, по-моему, его неготовность предстать перед такой стаей акул журналистики, которые могли бы забросать его конкретными вопросами и уличить во лжи. Тем не менее ему удалось привлечь внимание блогосферы и прессы, прибегнув к воображению и добавив своим измышлениям сенсационности.
– Тем не менее вы признаете, господин министр, что правительство, которое вы представляете, поддерживает этот научный проект, – говорит журналистка.
– Так и есть, однако это всего лишь один проект среди многих. Как вы, без сомнения, знаете, наше министерство поддерживает сотни весьма дерзких научных проектов и исследований, многие из которых, уверяю вас, гораздо удивительнее этого. Упомяну для примера проект изготовления робота-компьютера с искусственным интеллектом последнего поколения с целью замены им президента…
Звучит довольный смех.
Руку поднимает низкорослый мужчина.
– Фредерик Стенз, TV News. У меня вопрос к профессору Каммерер.
– Я вас слушаю, – отвечает та.
– Берясь создавать новые подвиды людей, вы воображаете себя Богом?
– Если я кем-то себя и воображаю, как вы говорите, то всего лишь простой любительницей природы, – спокойно отвечает Алиса. – Зачем искать в небесах невидимого бога, когда вокруг нас столько бросающихся в глаза чудес, объединенных понятием «природа»?
Она улыбается сразу всем, радуясь, что смогла ввернуть эту фразу, которую считает самой важной.
– Все эти неповторимые пейзажи, – продолжает она, – все это бесконечное разнообразие цветов, животные всех размеров и форм, – не это ли величайшее из всех чудес? Я отказываюсь ссылаться на Бога, которого никогда не видела, но охотно соглашаюсь представить мать-природу, чьими творениями могу любоваться на каждом шагу. Моему взору предстает восхитительный в своем разнообразии мир. Мир с миллионами видов, каждый с присущими лишь ему талантами и возможностями. Откуда это стремление все контролировать и унифицировать? Представьте на мгновение, что на нашей планете осталось всего по одному виду рыб, деревьев, трав, птиц, насекомых! Единообразие – вот что должно вас страшить, а вовсе не бесконечное разнообразие.
– Еще вопросы? – предлагает министр Бенджамин Уэллс, чувствуя, что в зале уже иссякает запас сочувствия к ученой.
Низкорослый журналист еще не удовлетворил своего любопытства.
– Вы случайно не родственница австрийского профессора Пауля Каммерера[4], прославившегося в 1920-х годах своими экспериментами на жабах?
Лицо Алисы суровеет.
– Так и есть, а что?
– Просто хочу напомнить, что профессора Пауля Каммерера считают одним из худших мошенников в истории науки. В 1926 году он покончил с собой после того, как коллеги-ученые разоблачили его фальсификации. А вопрос у меня такой: вы идете по стопам этого бесчестного интеллектуала как его наследница?
В этот раз вся журналистская братия громко хохочет: судя по всему, раньше она на владела этой информацией.
Ученая, сохраняя полное спокойствие, отвечает:
– Раз вы знакомы с биографией Пауля Каммерера, то не можете не знать, что недавно выяснилось, что завистливые коллеги подставили его. Они сговорились подделать его опыты и превратили Пауля в мишень для насмешек. Сейчас не взывает сомнений, что его смерть была не самоубийством, а убийством, замаскированным под суицид.
Молодая ученая пьет воду и продолжает:
– Христофор Колумб говорил: «Ничего из того, что двигает прогресс человечества, не происходит при всеобщем одобрении. Видящие свет раньше остальных вынуждены тянуться к нему вопреки остальным».
– Кто задаст последний вопрос? – спрашивает министр, старающийся избежать неприятного развития событий.
Поднимается рослый бородач.
– У меня не вопрос, а ответ.
Он достает из кармана пиджака револьвер, вскидывает руку и провозглашает:
– НЕТ ЗАМЕНЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ГИБРИДНЫМИ МОНСТРАМИ!
С этими словами он спускает курок.
5
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: зебран, тигрон, нар, мул
Животные-гибриды известны человеку с древности.
Часто они превосходят качеством своих родителей.
Мул, к примеру, – результат скрещивания осла и кобылы. Он сильнее и выносливее их обоих, но его недостаток – неспособность приносить потомство.
Среди других примеров:
– санглочон – гибрид дикого кабана и домашней свиньи;
– мушевр – гибрид дикого козла и домашней козы или дикого барана и домашней овцы;
– крокотта – гибрид волка и собаки;
– бонозе – гибрид самки шимпанзе и самца бонобо;
– вальфен – гибрид самки-касатки и самца-дельфина.
Название гибрида меняется в зависимости от того, кто его отец и кто мать: лигр – гибрид льва и тигрицы, тигрон – гибрид тигра и львицы.
Без вмешательства человека два эти вида, лев и тигр, никогда не повстречались бы, потому что первый обитает в Африке, а второй в Азии.
Еще забавнее нар, гибрид двугорбого и одногорбого верблюдов (бактриана и дромадера): у него… полтора горба.
Энциклопедия относительного и абсолютного знания
6
– Тебе очень повезло, Алиса.
Бенджамин Уэллс сидит в больничной палате своей подруги.
– Пуля всего лишь оцарапала тебе плечо, а стрелявшего удалось скрутить, не дав ему выстрелить опять.
Молодая зеленоглазая женщина встает, проверяет, хорошо ли держится повязка на плече, надевает блузку, куртку, бежевые сапожки.
– Теперь тебе лучше было бы на время исчезнуть из виду, – советует ей Уэллс.
Алиса собирает свои вещи. Оба покидают палату и идут по больничному коридору, мимо врачей, медсестер, больных и раненых.
Перед больницей собрались демонстранты с транспарантами резкого содержания: «ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ НЕ НУЖНО, ЧТОБЫ ЕГО РАЗНООБРАЗИЛИ», «НАШИ НАЛОГИ НЕ ДОЛЖНЫ ИДТИ НА ОПЫТЫ ПО ЗАМЕНЕ НАС МОНСТРАМИ», «НЕТ БРЕДНЯМ УЧЕНЫХ-БЕЗУМЦЕВ».
Участники демонстрации скандируют:
– Каммерер – дурной пример! Хватит этого дерьма!
Их оцепила полиция, но брошенные ими яйца долетают до ученой и до министра.
Бенджамин Уэллс защищает себе голову кожаным чемоданчиком и помогает Алисе спрятаться в министерский автомобиль. Яйцо разбивается о стекло дверцы, лишь только та успевает ее захлопнуть. Водитель трогается с места и минует все сильнее распаляющуюся толпу.
– Почему ты меня защищаешь? – спрашивает Алиса, когда они оказываются на безопасном удалении от демонстрантов.
– Я всегда был за тебя, это вошло в привычку, – с улыбкой отвечает он. – Помнишь, мы и в лицее часто помогали друг другу. Наверное, потому, что нас кое-что объединяет – значимость наших предков. Мой прадед, Эдмонд Уэллс, был специалистом по муравьям, твой, Пауль Каммерер, – специалистом по жабам. Оба ученых пристально наблюдали за природой, делали выдающиеся открытия, старались, чтобы они не пропали, но в конце концов…
– …оба плохо кончили?
– Скажем, столкнулись с ограниченностью своих современников, – продолжает Бенджамин. – Так или иначе, у нас с тобой схожие корни, и оба мы с ранних лет испытываем давление наших славных предков-первопроходцев.
– Не всем везет иметь безымянных предков, – невесело шутит Алиса.
– Долг не подвести свой род – тяжкий груз.
– Не спорю, Пауль Каммерер всегда служил мне маяком, – признается Алиса, помолчав. – Он ведь тоже боролся с обскурантизмом современников.
– А мне служил маяком Эдмонд Уэллс. Читая его «Энциклопедию относительного и абсолютного знания», я все лучше понимал, что, наблюдая за муравьями, можно разобраться в нашем собственном виде и увидеть новые горизонты. Прадед пришел к выводу, что эволюция человечества следует трем тенденциям: уменьшение размеров, увеличение женственности, возрастание солидарности.
Глядя на Бенджамина, Алиса говорит себе, что сам он, со своей треугольной головой и с черными глазищами, сильно смахивает на… муравья.
Остается выяснить, что из чего вытекает: интерес Уэллса к муравьям – из его сходства с ними или его сходство с ними – из этого его интереса…
Молодой министр продолжает:
– В твоей семье, как и в моей, потомки крупных ученых продолжили их усилия, особенно это относится к моему отцу, Давиду Уэллсу.
– Теперь эту энциклопедию дописываешь за них ты?
– Назовем это нашим семейным времяпрепровождением: собирать, постигать и распространять знания.
– Что за знания собраны в этой вашей «Энциклопедии относительного и абсолютного знания»?
– Надо же, наконец-то ты ей заинтересовалась! – улыбается Бенджамин. – В университете при каждой моей попытке заикнуться об этом ты закатывала глаза и меняла тему.
– Учитывая обстоятельства, пришло, наверное, время сделать над собой усилие. – Она заговорщически подмигивает.
– Ну, раз ты настаиваешь… Скажем так: она сразу обо всем. Там и наука, и история, и разные занятные истории, и кулинарные рецепты, и шарады.
– Шарады?
Уэллс ненадолго задумывается.
– Например, такая, ее приписывают Виктору Гюго. На первый взгляд эта загадка может показаться совсем детской, но, как ты увидишь, она наводит на размышления. Звучит она так: «Это немой возглас. Что я везу?»
– Хм. В смысле, что можно везти, чтобы не иметь возможности вскрикнуть… Что?
– Подсказка проста: это легче легкого.
– Хороша подсказка! – притворно возмущается Алиса.
– Уж какая есть. Скажу больше: ты не догадываешься, потому что это слишком легко.
– Перестань, выкладывай отгадку, и дело с концом.
– Будет веселее, если ты сама ее найдешь. Уверен, у тебя получится.
Алиса не настаивает. Она пожимает плечами, машет рукой и обиженно поджимает губы.
Бенджамин Уэллс улыбается.
– Представить только, что у нас все начиналось со школьной дружбы! Потом наши пути разошлись, но мы никогда полностью не теряли друг друга из виду. Ты стала ученой, я – политиком.
– Министр науки, высшего образования и инноваций – это уже не просто политик.
– Не держи меня за простофилю, Алиса. Мы, политики, не оставим свой след в истории. В ее анналах останутся только президенты, ведущие войны. Зато ученых с их новаторскими проектами вроде твоего будут помнить, неважно, успешны эти проекты или провальны. В этом состоит, наверное, более личная причина моей поддержки твоего проекта, не считая того, что он, по-моему, потрясающе актуальный. Я еще надеюсь оставить след своего присутствия на земле в качестве спонсора твоей деятельности.
– Мало того, что ты меня поддерживаешь, ты еще меня и вдохновляешь, – отвечает Алиса. – Помнишь, сперва моя мысль не шла дальше гибрида, способного летать на собственных крыльях. Это ты мне посоветовал подумать о трех разных особях, приспособленных к разным средам: воздуху, воде, земле. Это же твои слова: «Лучше сразу подготовить по одному виду существ для каждой великой экологической катастрофы».
– Это была идея Давида, моего отца, а не моя. Он, как и ты, задумывался о внесении изменений в человеческий организм, чтобы он оказался подготовленным к любой случайности.
– Не скромничай, Бенджамин. Кто, как не ты, подсказал мне создать «Диггера» и «Наутилуса» в дополнение к моему «Ариэлю»! Я так тебе за них признательна! Еще ты посоветовал назвать их английскими именами, чтобы мое изобретение могло стать международным.
Снаружи начинается дождь, струи постепенно смывают с боковых стекол машины подтеки от яиц. По ветровому стеклу елозят «дворники», вся эта гармония звуков похожа на сердцебиение.
– Ты сделал мне лучший на свете подарок, – не унимается Алиса. – Ты дал мне разрешение и предоставил средства для работы в одиночку, а не в команде. Мне не пришлось сгибаться под тяжестью иерархии и отвлекаться на соперничество, без которого не обходится ни в одном научном коллективе.
Он пожимает плечами.
– Ты работаешь одна, я – нет. Мне полагается отчитываться. Вчера президент Легитимус сказал мне: «Мне не нужны проблемы с твоими экстравагантными проектами». Приближается кампания по его переизбранию, и твоя непопулярность в массмедиа внушает ему страх за собственный имидж. Он не хочет терять голоса при опросах, ведь большинство считает, что ты вознамерилась уничтожить человечество на деньги налогоплательщиков. – Уэллс вздыхает. – А еще он спросил, каково мое мнение о прогрессе твоего весьма… противоречивого проекта.
– Прогресс налицо, Бенджамин. Мне нужно всего-навсего немного времени. Когда я решу, что результат уже можно предъявить, ты первым об этом узнаешь.
