Борис Бабкин
Тайна наследницы
– Мне в Красноярск, пожалуйста, – подавая паспорт и деньги, улыбнулся он кассиру соседнего окна.
«Значит, Зойчик не так проста, как я думал, – поудобнее устраиваясь в кресле усмехнулся мужчина в очках. – А она выглядит вполне… И фигурка, и ножки. Да и мордашка симпатичная. Значит, уделала она тех дуриков… – Он улыбнулся. – А я уже не Шаман. И не Лю. Леонид Андреевич Демин. Что ж, пока летим, познакомимся поближе, – посмотрел он на сидевшую в соседнем ряду Вензель. – Умка говорил, что у нее где-то под Красноярском родственник живет. Трижды судим. Последний раз отмотал двенадцать за покушение на жизнь сотрудника милиции. Теперь на свободе и не бедствует. Наверняка к нему она летит. Это хорошо. Допрошу ее и всех кончу».
Демин зевнул и закрыл глаза.
«Собственно, пять тысяч евро и тысяча долларов плюс десять триста в рублях неплохая добыча, – думала Зоя. – И прикид у меня нормальный, мужики заглядываются. Зря я Ренатке, этой сучке, позвонила. – Она вздохнула. – Правда, она хотела помочь, а этот козел, Звездочет, киллеров прислал. Умку, наверное, убили. – Она снова вздохнула. – У дяди Паши отсижусь. Поговорю с ним. Его наверняка заинтересует эта сказка про дочь Аляски. Следов я не оставила, так что все будет нормально».
Москва
После того как Шаман улетел, Песковатский-младший ждал новостей. Наконец позвонила Алла. Выслушав ее, Филипп предупредил:
– Если его возьмут и он расколется, я тебе лично левую грудь отрежу, пожарю и заставлю съесть.
– Я это уже пять раз слышала, – усмехнулась Алка. – Jly никогда не ошибается. Правда, он не работает бесплатно даже для своей женщины.
– Он уже заработал десять тысяч. Пусть перешлет тебе фотографии бумаг из чемодана.
– Уже выслал, – заверила Алла.
– Кстати, что твоя американская подруга?
– Сразу после сообщения об убийстве она уехала.
– Куда?
– Сегодня узнаю, – пообещала Алла. – И сразу позвоню.
Песковатский-старший получил первую информацию о москвичке, родившей в Штатах девочку двадцать лет назад. Фамилия ее – Скорикова. Замужем второй раз. Отчим удочерил ребенка пятнадцать лет назад. Живут сейчас в Угличе, там же мать и отец мужа Скориковой. Оба на пенсии.
Москва
– Вот и в Москве мы, – облегченно вздохнул Князь. – Сейчас приедем, в ванну залезу и минут тридцать отмокать буду. Потом пивка с водочкой и на боковую. Зря мы дернулись на Чукотку эту, – недовольно признался он.
– Что делать будем? – спросил Поп.
– Надо с Дедом добазариваться. Вернется Якут, отправь к нему. Дед все свое войско народное построил, а хотелось бы законно золотишком заняться. Разумеется, работали бы спецы, а мы бы бабки имели. И на общак, и на гревы отстегивали бы. Дед базарил, мол, я им вторую Чечню устрою. Но долго не протянет. Неделю повоюет, и кончат и его, и ополчение народное, Государевы псы этим займутся. Как мы, блин, Моржа подзабыли! Он не лез никуда, в общак давал, претензий к нему не было… Правда, имел бумаги Аляски и молчал. А ведь в курсе был, что мы все дела Аляскины вспоминаем. Про дочь-то он, понятное дело, не в курсе был. Кто бумаги эти забрал, узнать бы. И что в них есть. Как ты мыслишь?
– Так ведь базарок начался в Хабаровске, – сказал Поп. – Какая-то сучка, подруга Умки этого, звякнула своей подруге. Мол, есть чемодан с бумагами Аляски. А та на кого-то пашет. Цинканула шефу, тот и послал отморозков. Но сделали их там.
– Я, кажется, догадываюсь, кому звонили. Подруга Умки знакома с Ренаткой, а та знаешь на кого работает? – Он усмехнулся. – Звездочет решил в игру вступить. У Умки Зойка была, подружка. Она Ренатку знала, вместе в Анадыре медицинское училище кончали. Или в Магадане… Значит, Звездочет не успокоится никак.
– Звездочет в дурдоме, – напомнил Поп. – А там не подступишься. Главный там – бывший медик ФСБ. Восемь лет назад дело на него завели, но он отмазался и еще свой дурдом открыл. Менты понимают, что он прикрывает многих, но ничего поделать не могут. Крыша у Садкина крепкая, а кто его покрывает, неясно. Сто пудов, он тоже наследницу шарит. А вот ты, Ваныч, что-то темнишь.
– Не забывай, с кем говоришь, Попяра! – оборвал его Князь. – Надо кончать с этим Звездочетом, тогда вылезет тот, кто его использует. Сто процентов против полутора, что этот лепило из дурки использует Звездочета по приказу своего покровителя.
– Гадать времени нет, – снова прервал его Князь. – Эта Тумина, журналистка, понятное дело, подыграла нам, но кажется, в это не все поверили. Аляска слишком уж все запутал.
– Аляска не любил лапшу на уши вешать, – ворчливо заметил Поп. – Он или молчал, или говорил правду. Но я был уверен, что ты знаешь наследницу.
– Закрой пасть! – рявкнул Князь. – И вообще, монашеская морда, не лезь с базарами. Аляска с меня слово взял, хоть на самом деле я почти ни хрена не знаю. Я слово вора дал, что помогу его дочери. Про похороны я знал и что могилы есть. Туда, кстати, по моему совету отправили Тумину, – признался он. – И знаю я вроде кто наследница, и в то же время боюсь ошибиться. Архив Курович где-то спрятал, но никому ничего не говорил. Ему устроили автокатастрофу, потому что думали, что архив с ним, а там о таких людишках материалы оказались, что можно и власть поменять. – Он зло прищурился. – Ну если не поменять, то кровушки попить вдоволь. Не по масти мне этой хреновиной заниматься. Сейчас, сам знаешь, настоящих законников осталось на раз-два, поэтому я не лезу никуда. Аляске слово дал и сдержу. Даже если подохнуть придется. Развенчать меня и перстень снять пытались не раз, но голый номер, босой хрен! Я из тех советских экземпляров, кто по праву вором в законе стал. Япончик был тоже таким, хотя вроде и молод. По своей линии шел, ни разу не напортачил и слову не изменил. – Князь покрутил головой. – В СССР просто все было. Вор в законе – в крытой торчи. А сейчас они по круизам разъезжают, открыто дела свои имеют. И друг друга заказывают. В общем, выходит, что я вроде как последний из могикан. Но мочить меня смысла нет. Кипиш пойдет по зонам, да и на волюшке разборки крупные начнутся. Я вроде свое не диктую и на сходняк по приглашению рисуюсь. Что мое, то мое, чужого мне не надо. Беспредела я не допущу. По крайней мере среди своих. Чувствую, кончаются чисто воровские понятия. Сейчас в большинстве всё бабки решают, купить почти всякого и всё можно. В общем, хорош! – остановил себя Князь. – И так много лишнего чего набазарил. Надо наследницу искать. Аляска доверял адвокату, через него все эти дела и решились бы, но его, Куровича этого, замочили, теперь как бабуля говорила: гадай на кофейной гуще полной Луной. Не для меня все эти гадалки. Если ошибочка выйдет, на перо себя сердцем наткну Аляска для меня столько сделал, что не смогу жить, если слово не сдержу. Не успел он сообщить мне главное. Инфаркт его хлопнул. А инфаркт хуже отряда маски-шоу, стопроцентно исполнительный киллер. Бывает, конечно, не добивает, но в основном наглушняк бьет. Я двадцать лет с перерывами на срока пытался выйти на наследницу, но голый номер. Однажды кент Аляски, канадец, наводку дал, но всего сказать не успел. Пришили его. Стоит кто-то в Штатах за этим, свое получить хочет. Но и он тоже не в курсах, кто наследница. А ведь тот, кто роды пронимал и ксивы подписывал, должен что-то знать. И тот, кто видел дело о наследстве…
Он замолчал. Поп не решился расспрашивать.
Техасец позвонил Бергману в условленное время. Разговор шел на английском.
– На Чукотке была попытка захватить чемодан с бумагами. Есть погибшие. Среди них те, кто были присланы. Выяснилось, что в чемодане рабочие заметки Алясина. И ничего более. Также удалось выяснить, что кто-то использует наемников из Белоруссии, поэтому российской милиции не удалось установить личности всех погибших. Некто Князь, вор в законе, тоже пытается разыскать наследницу, – продолжал Техасец. – Есть сведения, что он обещал Аляске сделать все, чтобы его дочь получила в наследство Долину.
– Ты имеешь возможность выйти на этого Князя? – спросил Бергман.
– Исключено, – решительно ответил американец. – Князь очень осторожен. Была попытка устранить его, он был задержан полицией, но вскоре освобожден из-за отсутствия каких-либо доказательств вины. Князь единственный, по-моему мнению, кто действительно хочет помочь дочери Алясина получить то, что ей завещал отец. К сожалению, наблюдение за ним ничего не дало. Он не встречается ни с кем из женщин, которые могли бы быть нам полезны.
– Дьявол тебя побери, Техасец! Когда от тебя будет толк?! – гневно воскликнул Бергман.
– Все оказалось гораздо сложнее, чем я предполагал, – стал оправдываться собеседник. – Я просто не знаю, что делать. Мной проверены две женщины, которые после убийства вернувшихся от вас…
– Из Америки, – резко прервал его Бергман. – Надеюсь, мое имя никак не связанно с…
– Разумеется, нет, – поспешно заверил Техасец. – Мы сделали все, как вы требовали. И это принесло результаты, но ни та, ни другая женщина не может быть матерью дочери Аляски. За ними тем не менее ведется слежка. Что делать дальше? Наше пребывание в России, я считаю, уже бессмысленно, мы исчерпали свои возможности.
– Найдите Скорикову, – требовательно проговорил Бергман. – И еще. В Санкт-Петербурге есть мисс Алонова Светлана Николаевна. У нее дочь Лида, ей вот-вот исполнится двадцать. Алонова родила девочку где-то около границы с Мексикой. Она была там в составе советской делегации специалистов по культуре индейцев. Проработала год и неожиданно забеременела. Ну, разумеется, для всех, кроме нее. Отца ребенка назвать отказывается, говорит, что просто исполнила свою мечту родить от американца. По возвращении в Россию ею долго занималось КГБ и милиция, но имя отца ребенка так и осталось неизвестным. Затем ее взял замуж старший лейтенант ГАИ Андрей Алонов и удочерил девочку. Проверьте все. Надеюсь, это будет гораздо проще, чем то, что вы делали раньше, – не преминул съязвить Бергман. – В Санкт-Петербурге твоих людей встретит Стефани, она все и сделает. Твоя задача: Углич, Яна Скорикова. Там тоже не будет похищений и прочей криминальной чепухи. Тебя встретит Лаура.
– Познакомься, Вика, – смущенно улыбаясь, представила мускулистого, коротко стриженного брюнета Надежда Сергеевна. – Это мой друг…
– Гарри Борисович Волков, – поклонился гость и поцеловал девушке руку. – Рад знакомству с дочерью своей любимой женщины, – улыбаясь, он протянул большой букет белых роз.
– Я люблю красные, – повела бровью Вика. – Мой папа погиб, защищая меня и маму от пьяных негров. Тогда мы были в США. Мама была беременна мной. Я русская, но моя родина, к сожалению, США. Учусь в институте…
– Бога ради, Вика, – улыбнулся Гарри, – не надо принимать меня как врага. Я русский по отцу и украинец по маме. С десяти лет воспитывался в детском доме. Родители погибли во время пожара, когда мы жили в Краснодарском крае. Имя мое немного странно для русского человека, но так захотели родители, и, признаюсь, оно мне нравится. Я офицер. Морская пехота. Был ранен и вот уже год занимаюсь рыбной ловлей в Мурманске. С твоей мамой знаком четыре года.
Девушка посмотрела на мать.
– Я знала, что Артур мне не родной отец, но тем не менее не желала, чтобы у тебя был любовник. Повзрослев, решила, что ты лучше понимаешь, правильно поступаешь или нет. – Она перевела взгляд на Волкова. – Ваша фотография у нее в спальне. Вы сегодня заночуете у нас?
Гарри слегка смущенно покосился на Надежду.
– Сегодня вечером мы уходим в гости, – тихо сказала мать.
Вика пожелала обоим хорошо провести вечер, потом добавила:
– И ночь, разумеется. Кстати, я была бы не против маленького братика.
Сунув букет в пустую вазу, она вышла из комнаты.
– Характер мамы, – улыбнулся Гарри.
Надежда выдохнула:
– Фуу. Все оказалось проще, чем я думала.
Гарри обнял ее.
– Все будет хорошо, я обещаю с ней подружиться.
– Какая жертва для любимой женщины, – усмехнулась стоявшая за дверью Вика. – Но тебе, русский Гарри, придется очень и очень постараться. Кстати, хотелось бы видеть, как отреагирует на тебя дядя Андрей, полковник милиции. Мне вы, господин Волков, не понравились.
Телефонный разговор затянулся, и Валентин Викторович Песковатский нервничал.
– Именно это и надо сделать, – раздраженно прервал он собеседницу. – Но, разумеется, так, чтобы никто из них ничего не понял. Я уверен, у тебя все получится.
– Хорошо, – согласилась женщина. – Но я догадываюсь, зачем это нужно, поэтому цена должна быть другая.
– Сколько?
– Десять, – коротко ответила она.
– Результат анализа крови нужен послезавтра.
Отключившись, Валентин Викторович тут же набрал номер сына.
– Как там у тебя, Филипп?
– Они идиоты, отец, – услышал он недовольный голос сына. – Им нельзя поручать такое. Разве что отправить для слежки.
– Я уже послал туда надежного человека. А эти пусть летят для охраны. Их встретят, скажут: «От Фили». Твоя задача – разъяснить этим бандюкам, что делать они должны только то, о чем их попросит человек, который их встретит. И не приведи их господи хоть словом обидеть его, проживут недолго.
– Понятно, – буркнул сын.
Санкт – Петербург
– Извините, – остановил выходившую из подъезда русоволосую девушку молодой мужчина. – Вы Лидия Андреевна Алонова?
– Да, – удивленно сказала она. – А вы кто?
– Корреспондент независимой газеты «Медицинский вестник», – мужчина показал удостоверение. – Вы дочь подполковника…
– Полковника, – поправила девушка. – И тебе, парень, лучше уйти, пока…
– Значит, читатели правы, – огорченно вздохнул он. – Милиция и народ живут разной жизнью. Понимаете, Лида, – вздохнул он, – вы наверняка слышали или читали о трагедии в пансионате для пожилых людей в Пензенской области. Сейчас по всей стране собирают кровь для пострадавших. Вы могли бы сдать кровь?
– А почему нет, – улыбнулась Лида.
Парень тут же повернулся и махнул рукой. К ним подъехала машина скорой помощи.
– Если вы не шутили, – открыл он дверцу салона, – прошу.
– А откуда вы знаете, как меня зовут? – насторожилась девушка. – И почему…
– Нам подсказали те молодые люди, – кивнул он на мальчишек во дворе. – Мол, вон у нее возьмите кровь, она дочь крутого мента из Москвы.
За происходящим из стоявшего неподалеку от дома «Ситроена» наблюдали двое. Увидев, что Лида села в «Скорую», водитель удивленно бросил:
– Не понял. – И посмотрел на напарника.
– Мне тоже это не нравится, – сказал он и вытащил ТТ с глушителем. – Может, пойдем поглядим, что там за дела?
– Погоди немного, – остановил его первый. – Они ведь уже четверых так приглашали. Может, просто дурачков ищут. К тому же брать дочь московского мента стремно. Да вот и она!
Новый знакомый помог Лиде выйти из машины и спросил:
– А мы не могли бы встретиться вечером? Вы получили бы вознаграждение в каком угодно ресторане и, если посчитали бы нужным, рассказали что-нибудь мне как журналисту. О себе, о своей семье. Ваш папа правда сотрудник милиции?
– Правда. А ты испугался? – рассмеялась девушка.
– Нет, конечно, – улыбнулся парень.
И вдруг, оттолкнув ее, дважды выстрелил. Из двери салона «скорой» прозвучала автоматная очередь. Лида, пригнувшись, побежала к подъезду. Из-за угла вылетела «десятка», по «скорой» дали ответную очередь. «Корреспондент» бросился к «скорой».
– Уезжайте! Главное – кровь!
Пуля попала ему в плечо. Он упал. Из «скорой» выскочили двое, подхватили его и затащили в салон. Машина рванула с места.
В конце улицы показался микроавтобус с ОМОНом.
Оказавшись дома, Лида постепенно приходила в себя. Отец беспомощно топтался рядом, а приехавший Антонов пытался понять, что же произошло.
– Погоди, – остановил он снова расплакавшуюся девушку. – Значит, он обратился именно к тебе?
– Да, – всхлипывая, кивнула она. – Сказал, что хочет узнать, сдаст ли дочь офицера милиции кровь для пострадавших стариков.
– Интересно, что это было и зачем им ее кровь? Перестрелка… Странно все это. Вот что, – обернулся он к Алонову, – вези-ка ты ее в больницу. Пусть проверят, не ввели ли какую заразу.
– Не пущу! – бросилась к дочери мать Лиды.
Алонов оттолкнул жену.
– Может, ей наркоту всадили или еще что!
Светлана, ахнув, побледнела. Начала падать.
– Езжайте, – поймав ее, кивнул Андрей. – Если что, вызову «скорую».
– Я с ними! – встрепенулась женщина.
– Тебе, Светка, лучше дома побыть, – попробовал остановить ее муж. – А то по дороге…
– Так мы все равно в больницу едем, – возразила она.
– И все же почему вы поехали в Питер? – снова задал не дававший ему покоя вопрос Антонов.
– Она это все надумала! – сердито посмотрел на жену Алонов. – Чего молчишь?
– Просто захотела увидеть тетю, – опустив голову, тихо ответила та.
– Да тебе всегда на эту каргу старую плевать было! – не сдержался муж. – А тут вдруг поехали и все.
– Я почему спрашиваю… Странно все это, – вздохнул Антонов. – Помнишь, летом в Питере было похищение. Потом мать и девушка вернулись. Их спасли американцы. Но неделю назад обеих убили. Ты родила…
– Боюсь я за Лиду и за себя тоже. Потому и уехала, – тихо сказала Светлана.
– Возвращайтесь домой, – посоветовал Антонов. – Со мной вместе. Я на машине, так что собирайтесь и едем.
Углич. Ярославская область
– Там лагерь, – кивнул вправо худощавый мужчина. – Я там два года отсидел. За угон. Правда, еще при СССР. А нам надо ехать вон туда, через мост в Алтыново. Мои там дом купили. Так что…
– Но мы посмотрим Углич? – спросила черноволосая девушка лет девятнадцати. – Там, говорят, монастырь.
– Конечно, – заверил мужчина. – Сейчас мама купит гостинцев и поедем. Пляж там хороший на Волге. Правда, коттеджей понастроили.
На площади, у магазина, иномарка остановилась.
– Это они, – кивнул сидевший за рулем Китаец. – Точно, машина Скориковых. Отец, мать и дочь. Что делать будем?
– Пока ничего.
Через открытые окна Лаура что-то сфотографировала и обернулась к сидевшему сзади парню.
– Возьми такси. Они едут в Алтыново, и проследи, где они там остановятся.
– Понял, – по-английски сказал парень.
– С таксистом тоже будешь на английском говорить? – сердито спросила Лаура.
Из магазина вышла женщина с двумя пакетами в руках.
– Янка! – окликнули ее. Она удивленно обернулась и увидела Аллу.
– Вот решила Углич посмотреть, – сказала та. – В Ярославле уже была, в Рыбинске тоже… А ты чего тут? Надолго?
– Даже не знаю, – вздохнув тихо отозвалась Яна. – Как Петя и дочка… Вон наша машина стоит. Уехали мы, потому что страшно. Слышала ведь, разыскивают женщин, родивших в Штатах…
– Но ты-то при чем? Говорят, какая-то россиянка родила дочь от бандита, вот ее и разыскивают. А ты…
– Мой – музыкант, в баре играл, я тогда и подумала, вдруг это настоящее.
– Ну и дура ты! – рассмеялась Алла. – Помнишь хоть, как его зовут?
– Рикардо Будерт. – Яна вздохнула. – Он сейчас какой-то канал на телевидении ведет. Женился, двое детей. Ты слышала, что убили мать и дочь? – прошептала она.
– Да перестань ты, – снова рассмеялась Алла. – При чем тут твой музыкант? Еще говорят, что это какой-то гангстер дочь свою разыскивает. Тебе вообще бояться нечего. Но как ты решилась сойтись с этим музыкантом?
– Понравился он мне сильно, – смущенно призналась Яна. – Решила, что рожу от американца, он потом заберет меня с дочкой. Но когда приехала домой, меня родители чуть было не прибили, а еще по милициям таскали и в КГБ вызывали. В общем, натерпелась я. Хорошо, Петра встретила. Он детей иметь не может, вот мы и нашли друг друга. Он в моей дочке души не чает. Все для нее делает. Мы всем говорим, что она его.
– Номера на машине московские. Случайно встретились или тоже что-то ищет? – недовольно проговорила Лаура, глядя на беседующих женщин.
– Да навряд ли, – качнул головой Китаец. – Просто знакомые, вот и болтают. Вон и муж, и дочка подошли.
В машину вернулся тот, что ходил договариваться с таксистом.
– Она забеременела в Нью-Мексико, от музыканта Рикардо Будерта, так что девушка точно не дочь Аляски. Кстати, можно сообщить Будерту, что у него в России выросла довольно привлекательная дочка. – Он хмыкнул.
Лаура бросила на него сердитый взгляд.
– Ты уверен в том, что сказал?
– Я отлично понимаю русский, – самодовольно улыбнулся мужчина. – А взять фамилию музыканта из газет она не могла. В России ничего не известно о нем.
Лаура достала сотовый, нажала кнопку вызова. Бергман ответил сразу.
– Чем порадуешь?
– Это точно не она, – сказала Лаура. – А как дела у Стефани?
– Результат отрицательный, – недовольно буркнул Генри. – Возвращайся. Китаец пусть остается. Завтра жду.
– Поехали к нам, – предложил Петр. – Кстати, у нас там сосед холостой. Вертолетчик. Познакомишься, парень он нормальный, не пьет. Вертолет его собственный.
– Поехали, – легко согласилась Алла. И тут зазвонил телефон. Она посмотрела. Шаман. Извинившись, отошла в сторону.
– Ты где? – спросил Шаман.
– В Угличе. Решила сама проверить. Все-таки подруга, да и помогла она мне в свое время. А что в Красноярске?
– Да ничего такого… Чукчанка у дяди, кажется, решила там отсидеться. Но ловка шкура! Запросто двоих замочила и ствол Умки оставила. Хорошо, я перчатку увидел. Когда вернешься?
– Дня через три-четыре, – ответила она. – Просто отдохну немного.
– Хвоста нет?
Она взглянула в сторону джипа с московскими номерами.
– Не совсем уверена, но, кажется, нас, точнее Яну, ведут. Баба и трое. Один из них азиат.
– Адрес сообщи, где будете.
– Непременно.
– Сфотографируй машину и вышли. Желательно и лица всех.
– Сделаю.
Джип американцев тронулся, и тут у него лопнуло заднее колесо. Двое мальчишек лет десяти бросились бежать во двор.
– Убью щенков! – по-английски прорычал выскочивший из машины парень.
Алла сфотографировала его и сидевших в салоне.
– Шипы бросили под колеса, – вытаскивая домкрат, ворчал парень. – Щенки российские.
Подъехала машина ДПС.
– Что у вас? – спросил старший лейтенант милиции.
– Колесо пробито, – ответила Лаура. – Мы туристы из США. Автомобиль взяли напрокат. Сейчас собираемся ехать в Москву. У вас к нам имеются претензии?
– Вы должны выставить предупреждающие знаки и включить габаритные огни.
– Сейчас все сделаем, – заверила Лаура.
Москва
– Ты понимаешь, что наделал?! – брызгая слюной, орал Песковатский-старший. – На кой черт твои придурки начали стрелять?!
Он схватил стакан и, налив содовой, выпил.
– Это ты не поймешь, – сдержанно заговорил Филипп. – Нас опережает кто-то. Мы можем остаться ни с чем. На Чукотке сумели убрать двоих моих парней. Я уверен, не Умка убил их и не они его. Пропала подруга Умки Зоя Вензель. Убиты вернувшиеся из Штатов мать с дочерью. Кто, зачем, почему? – зло спросил он.
– Американец не желает, чтобы узнали его имя. Но что-то мне подсказывает, что архив вот-вот объявится и тогда конец.
– Мои парни тут при чем? Они поняли, что те могут взять дочь мента.
– Ты, похоже, стал полным идиотом. Что, решил всех перебить?
– Всех нельзя, – усмехнулся Филипп. – Просто хочу поскорее найти дочь Аляски, потому что уверен, вместе с ней и архив появится. А у меня к нему свой интерес. Сам знаешь, архив заставит нас всех ненавидеть и бояться друг друга. Ну я не имею в виду конкретно нас с тобой, – усмехнулся он. – А остальные начнут действовать. То есть убирать свидетелей. Поэтому я вот и подумал, а не начать ли мне…
– Дурень, – вздохнул отец. – Ты представляешь, сколько народу тебе придется положить?
– Да не так уж и много. Ты, кстати, вот что скажи, Антонову хорошо знаешь?
– Какую такую Антонову? – не понял отец.
– Она была замужем за Артуром Дубачем, недавно стала снова Антонова. У нее еще брат полковник милиции Андрей Антонов. В шестом отделе работал, а сейчас вроде в УББ. Так знаешь ее?
– Она моей любовницей не была, – поджал губы отец.
– А я и не сомневаюсь, что она под тебя не легла бы. Ответь все-таки, знаешь эту Надьку или…
– Больше знаю ее брата. Но почему ты говоришь со мной в подобном тоне?
– Она знакома с Марецким, – продолжал сын. – И даже помогла вытащить его, когда он попал в переплет.
– А я думал, он сидит. Почему тебя волнует этот Марецкий? – пожал он плечами отец. – Дело с убийством муженька его бывшей тоже, насколько я понял, повесить на него не удалось.
– В то, что Марецкий мог убить, я не поверил сразу. Марецкого вытащил Мильсон. Мне не понятно, как этот адвокат оказался…
– Не понимаю, к чему ты меня подводишь? – раздраженно перебил его отец. – Слава богу, что ты выпутался…
– Да дело не в этом! – взорвался Филипп. – В Питере, на Лисьем Носу, оказывается, был Марецкий с какими-то людьми и принял довольно активное участие в бою. И оказался он там из-за дочери Антоновой. Я вот и подумал – случайность это, или Антонову и Марецкого что-то связывает? Антонова ведь тоже родила дочь в Штатах.
– От своего муженька, который по фамилии был тоже Антонов. И забеременела она в России, уехала в Штаты брюхатой.
– А не от Марецкого дочь у Антоновой? Почему вытаскивают его после драки с парнями… Почему затем берут его по подозрению в убийстве…
– А разве не ты это устроил? – удивленно спросил отец.
– Не я. И повторяю, не верил этому. Дальше приезжает Мильсон и Марецкого отмазывает. Выходит, у Марецкого есть знакомые в криминале? Ведь Мильсон работает только с делами авторитетных уголовников. Но такой связи у Марецкого нет. Появляется вопрос – откуда Мильсон узнал и почему помог…
– А твои парни спросить у Мильсона не могут?
– Мильсона убить трудно так же, как любого из аппарата правительства, – усмехнулся Филипп. – И тот, кто рискнет это сделать, знает, что его довольно быстро найдут и умирать он будет долго и очень больно и, разумеется, сдаст заказчика. А говорить с Мильсоном нельзя. В общем, Мильсон не вариант. Но кто-то из авторитетов прикрывает Марецкого. Я пытался выяснить, с кем из тех, кто сейчас на свободе, он сидел. Оказалось, был только один вор в законе, и того очень скоро убили. Марецкий сейчас в Хабаровском крае моет золото. Здесь его бывший солдат Игорь Кошкин. Скоро женится.
– Знаю, – кивнул Песковатский-старший. – Но ты это к чему?
– Пытаюсь понять, кому и зачем нужен Марецкий. Сделать его киллером не получится. Тогда кому и зачем он нужен? И как оказался в Питере в нужное время?
– Он ездил хоронить однополчанина, – снова налив содовой, сказал отец. – И встретил там таксиста, тоже бывшего вояку, вот и все. Не стоит вспоминать о Марецком. Он сейчас далеко и наверняка не хочет ворошить прошлое. Архив, – прошептал он, – вот что меня тревожит. Интересно, на кого, кроме нас, накопал этот гад.
– Меня тоже. Но еще интересует и наследница, – упрямо продолжал Филипп. – Должны же появиться хоть какие-то новые сведения.
– А пока мы знали лишь то, что дочь Алясина вступит во владение Долиной в том году, когда ей исполнится двадцать лет. Есть справка о рождении девочки и подпись трех свидетелей изъявления воли Аляски. Все это заверено нотариусом из конторы федеральной службы США. До достижения двадцатилетия наследницы имя и фамилия засекречены, так как ее могут убить до вступления ею в право наследования. Когда ей стукнет двадцать, она появится в Хабаровске с этими бумагами. Аляска задумал и сделал все верно, чтобы голова болела у тех, кто на Долину глаз положил.
– Мы найдем ее! – ударил кулаком по столу Филипп. – И она сама отдаст нам Долину. Но где она, черт бы ее побрал? В США? В Канаде? На Аляске? Уверен, она в Штатах!
– Ты совсем с головой дружить перестал, – устало сказал отец. – На кой тогда американец брал девку с боем, а потом тут ее и кончили. Стал бы он наследницу убивать, да еще вернув назад. В России она. Кто-то знает ее и просто выжидает. В общем, я не знаю, что делать, но Долину просто так не отдам.
– А кто помешает наследнице воспользоваться своими правами? Дед, Звездочет? А может, твой психиатр признает ее невменяемой?
Песковатский долго молчал, потом тяжело вздохнул и тихо сказал:
– Я там был, в Долине. Сам видел два идеальных котлована. Залей их водой и пускай драги. Следуя запискам специалиста типа Аляски, золото можно добывать через пару месяцев. Да еще поставить бригады с проходнушками там, где золото почти наверху. Они могут добывать по старинке, лотками. Спецов по этой части полно. Зачем им рисковать, прятаться от ментов, проверок разных или бандитов, если они просто получат разрешение. Аляска все продумал. Государство будет заинтересовано в таком проекте, зная, какой Алясин специалист. А сколько людей получат работу, сколько будет вовлечено в создание инфраструктуры. В общем, если наследница объявится, достать ее будет просто невозможно. Ее надо убирать сейчас.
– Ты выйдешь за меня замуж? – спросил Гарри.
Надежда встала и набросила халат.
– Я скучала по тебе и очень обрадовалась, когда ты появился. Но знаешь… – Она наклонилась и поцеловала Волкова в губы. – Я не готова быть женой. По крайней мере, твоей. Ты можешь обидеться и исчезнуть, но я не хочу и не буду тебя обманывать.
– Это ты из-за своей доченьки, – резко сел в кровати Гарри. – Но не забывай, ты не молодеешь…
– То есть ты мой последний шанс обрести женское счастье? Нет. Я и так счастлива. Я была замужем и, признаюсь, жалею об этом. Ты меня устраиваешь как любовник, но стоит мне представить, что ты всегда будешь рядом, и кончится романтика встреч, все меняется.
– Вот, значит, как…
Гарри встал.
– А я хотел быть твоим мужем и, возможно, заменить отца твоей дочери.
– О Вике лучше ничего не говорить, – чуть повысила голос Надежда. – Дочь самое дорогое, что у меня есть. Она не знала своего родного отца, а тот, кого я выбрала… по любви… довольно успешно играл роль до определенного момента. Я не хочу снова пережить то, что произошло. Кстати, если уж пошел такой разговор, ответь, ты любишь меня?
– Надюша, – Гарри протянул к ней руки.
Она отошла к окну, закурила.
– Тогда почему ты не набил морду Артуру, когда узнал, что он пытался лапать Вику?
Волков растерянно посмотрел на нее.
– Он был твоим мужем, и я думал, ты сама разберешься.
– Но я приехала к тебе в истерике, мне нужна была помощь. А ты… Ты предложил написать заявление в милицию. То есть вынести весь позор и всю мою боль на люди. Кстати, о милиции. Помнишь, однажды мы оказались там, чтобы помочь какому-то бомжу? Нас приняли не совсем дружелюбно и даже оскорбили. Бомж, опустившийся вроде ниже низшего предела человек, ударил оскорбившего нас. А ты не смог защитить имя моей дочери. Не знаю, почему я это вспомнила… Но сейчас поняла, что просто не могу больше быть с тобой. Извини за прямоту, но тот бомж на голову выше тебя во всем.
– В постели тоже? – насмешливо спросил Гарри.
– У тебя десять минут, чтобы исчезнуть, – посмотрела на часы Надя. – На одиннадцатой тебя выбросит охрана. – И запахнув халат, она вышла из спальни.
Вскочив, он рванулся к двери.
