bannerbannerbanner
полная версияХолодная война – глубины океана…

Борис Орлов
Холодная война – глубины океана…

Полная версия

* * *

 
Играли, дрались, разбирали ворота,
Чтоб строить плоты. Жгли костры на реке.
Мой первый учитель командовал ротой
В штрафном батальоне на Курской дуге.
 
 
Он был скуп на ласку. Жил в школьной квартире.
Он верил, что нужен Советской стране.
Как русский апостол, в парадном мундире
Верховный висел у него на стене.
 
 
Тянуло войною из-за горизонта,
Но люди устали от прежней войны.
Мы дети солдат, возвратившихся с фронта,
Мы поздние дети Великой страны.
 
 
Идеи, иллюзии… Пьяный наместник
Нас предал. Теперь все друг другу – враги.
Забыты страною победные песни.
Учитель в могиле. А мы – штрафники.
 

* * *

 
Униженный неряшливым юнцом,
Молчит и о войне, и о победе.
Как рашпилем, морщинистым лицом
Старик шлифует прошлое в беседе.
 
 
Хотя был ранен, не просился в тыл.
Он воевал, чтоб жил народ счастливо.
Но обвинен за то, что победил,
Он внуком, пившим гамбургское пиво.
 
 
Мы на суде Истории – истцы:
Злом за добро не ожидали платы.
В учебниках советские бойцы
Для внуков – неизвестные солдаты.
 

* * *

 
Дома взрывались. Рожь в полях горела.
Накрыло похоронками страну.
Из черных репродукторов-тарелок
Народ хлебал соленую войну.
 
 
Качались бомбовозы, словно клецки!
Война плыла над крышами жилищ.
Соленая от вдовьих и сиротских
Слез. Черная от мертвых пепелищ.
 
 
Смешалось все: бесчисленные беды,
Герои, оклеветанный Главком.
Войну не расхлебать! Она победой
Окончилась, оставив в горле ком.
 

Доты

 
Чутко у воды дремали доты:
Ни взорвать, ни обойти тропой.
Но во тьме отряд морской пехоты
Здесь на берег выплеснул прибой.
 
 
В пляс пускались на скуластых сопках
Вихрь огня и вихрь матросских лент.
И глубины бережно и робко
Принимали траурный брезент.
 
 
На рассвете в дымке позолоты
Корабли ушли от берегов.
Пустотой глазниц чернели доты,
Словно черепа былых врагов.
 

* * *

 
По брусчатке европейской гулко
Топали под крестопад наград.
В Петербург шли, словно на прогулку,
Но разбили лбы о Ленинград.
 
 
У Невы наткнулись на преграду:
Если враг у стен – народ един.
Русский город выдержал блокаду,
Но ее не выдержал Берлин!
 

Инвалид

 
Рассыплет молнии гроза —
И волны заблестят.
Он столько видел, что глаза
На небо не глядят.
 
 
Идет безмолвно на причал
И палочкой стучит.
Он столько на войне кричал,
Что до сих пор молчит.
 

* * *

 
Серп затупился и покой обрел,
На свалке жизни молот запылился.
Двуглавый инкубаторский орел
Взлетать из темноты не научился.
 
 
Но вспыхнет свет, небесный и земной,
Срастется мир, что бесами расколот.
Взлетев над православною страной,
Орел в когтях поднимет серп и молот.
 

* * *

 
«Не плачь, мать, не убьют,
А немца мы осилим.
Побереги коня —
Война не на века», —
И дед мой, кирасир,
Встает за честь России
Под знамя
Лейб-гвардейского полка.
 
 
Он весел и красив.
Собой вполне доволен.
Еще не видел кровь
И не копал могил.
…Но с Первой мировой
Вернулся, хмур и болен,
Как будто целый мир
За год похоронил.
 
 
Два фото:
До войны с друзьями дед
И после —
Один,
Он с костылем, как тысячи калек.
Конь сдох.
И не родит уже, как прежде, поле.
Война не на века.
Но год войны – как век.
 

* * *

 
Сен-Женевьев-де-Буа.
Рощи осенней покров.
Крест. Золотятся слова
В камне: «Полковник Орлов…»
 
 
Жертва гражданской войне —
Смерть на чужбине. Беда.
Кем же приходится мне
Он? Не узнать никогда.
 
 
И офицер, и солдат.
От малярии и ран…
Сколько Орловых лежат
В землях неведомых стран?!
 
 
Церковка. Купола медь.
Тлеет свеча в полумгле.
Господи! Дай помереть
Русским на русской земле.
 

История в фотографиях

 
На стенах – блики желтых фотографий.
Друзья и предки. Взгляд со стороны.
В своей избе, как будто в батискафе,
Я погружаюсь в прошлое страны.
 
 
Меня овеет ветром вечной славы
Из-под стекла, где дремлет русский мир.
…На аргамаке дед гарцует браво —
Он рвется в бой. Гвардеец-кирасир.
 
 
Во имя веры и святого трона
Готов погибнуть. Пристальней смотри —
Герой войны… но пятая колонна
Россию расколола изнутри.
 
 
…Тяжелый дым повис над Сталинградом.
Долг воина превыше «высших мер».
И смотрит из огня спокойным взглядом
Отец – двадцатилетний офицер.
 
 
Он победил. Но стали вне закона
Фронтовики – виновны без вины,
Их предали… И пятая колонна
Глумится над историей страны.
 
 
Скользит слеза. Сдавило горло горем.
Повымерла почти что вся родня.
Друзья погибли в Баренцевом море —
Они с укором смотрят на меня.
 
 
Враги нас окружают. И вороны
Над селами кружат. Ослеп народ.
«Вставай, страна…» Но пятая колонна
Уничтожает армию и флот.
 
 
Душа болит. Довольно спать! Довольно!
Нам защищать духовный Сталинград!
Избу покину. И на колокольню
Я поднимусь – и загремит набат!
 

* * *

 
Широка моя страна, широка…
Строят в ней всегда и все на века.
Да и рушат в ней все сразу и вмиг,
Тот ничтожен, кто вчера был велик.
За глаза твердят не то, что в глаза.
Нет людей, вокруг одни голоса:
– Эй! В ружье! На границе – война!
– На хрена нам такая страна!
– Всем пора в военкоматы спешить!
– Безопасней воровать, чем служить!
– Смело мы в бой пойдем!
– Вы служите, мы вас подождем!
– Мы в бою за Отчизну умрем!
– Вы воюйте, мы вас оберем…
Вся страна – и голоса, и леса —
Как нейтральная лежит полоса.
Вся пристреляна на звук и на свет.
Вроде есть в ней жизнь, а вроде – и нет.
Широка моя страна, широка…
Нет народа – улетел в облака.
 

* * *

 
Бог попустил: брат предал брата,
Решив, что честный труд – изъян.
Я был свидетелем заката
Страны рабочих и крестьян.
 
 
Опустошались пьедесталы
И души… Разум слеп и глох,
Заводы ржавчина съедала,
В плен брал поля чертополох.
 
 
В глазах детей струится холод,
Забыты деды и отцы.
В металлоломе – серп и молот,
У звезд обломаны концы.
 
 
Когда впадает память в Лету,
Нет у людей иной судьбы:
Уйдя от Божьего завета,
Все – господа… и все – рабы.
 

* * *

Наш паровоз, вперед лети!..

Из песни

 
Наш паровоз летел…
В расход пускали робких.
Еще один рывок!
Еще один прыжок!
И нацию сожгли,
как будто уголь в топке,
Чтоб жить при коммунизме
хорошо.
 
 
Наш паровоз летел вперед…
Под перегрузки
Пар выходил в гудок.
И в пламени знамен —
Ах! – как же он горел,
народ великий русский,
Во благо всех других
народов и племен.
 
 
«Вперед, вперед лети!» —
у нас сердца из стали.
Интернационал в Кремле —
оваций гром.
И паровоз летел…
Но шпалы разобрали
На полустанке,
рельсы сдав в металлолом.
 

Кара

 
С небес текла кровавая заря
В распахнутые двери и могилы.
Толпа рабов, предавшая царя,
Точила для неправой бойни вилы.
 
 
Ломала государство сгоряча,
Ей было в нем удушливо и тесно.
И знамя, как рубаха палача,
Краснело на ветру над лобным местом.
 
 
Вздувались ноздри, вздергивалась бровь.
Страх подворотен. Самосуды улиц.
А те, на ком вина – невинных кровь,
В своей крови у стенки захлебнулись.
 

* * *

 
Вождь гипсовой руки не опустил,
Стоит спиною к паперти бессменно.
Жить все трудней, а выживать нет сил,
Утрачено стремленье к переменам.
 
 
Сказал: пойдем дорогою другой.
Шли деды, шли отцы. Устали внуки!
Но вождь стоит с протянутой рукой…
И нищие протягивают руки.
 

* * *

 
Паром сновал от берега до берега
Вдоль лодок, отдыхавших на приколе.
А я на кляче догонял Америку,
Спеша к парому кукурузным полем.
 
 
Я был мальцом, а не козырной картою —
Судьба еще не била, не крутила.
И шло в зенит над сталинскою Спартою
В Кремле лысоголовое светило.
 
 
Жизнь пронеслась. Сижу устало в скверике.
Страна тасует и вождей, и лица.
Но до сих пор от берега до берега
Болтаемся и не к чему прибиться.
 

* * *

 
Мир расфасован в телеящики,
Через антенны по домам
Разослан. Мы его заказчики.
Мир в подсознанье вводят нам.
 
 
Наш «телек» – лучшее снотворное:
Ну что за сон без новостей!
У нас дома – дома игорные,
В них власть искусственных страстей.
 
 
Нас телебашня телехоботом
Ведет с работы по домам.
Мы даже думаем, как роботы:
Код жизни – код телепрограмм.
 

* * *

 
Я не топил котят
И не стрелял в зверей.
А все-таки не свят
И мог бы стать добрей.
 
 
Я брал под козырек,
Но потерял страну.
От бед не уберег
Я женщину одну.
 
 
И пощадил врага,
А другу не помог.
А главная строка —
Среди неглавных строк.
 

* * *

 
Мы смотрим на мир сквозь фальшивую призму
Чужих интересов и чуждых идей.
Пошли к коммунизму – пришли к дарвинизму,
В пути из людей превратившись в зверей.
 
 
Мы крылья теряем… По жизни ужами
Ползем, обретая звериную плоть.
Идеи над миром встают миражами,
Сбивая с пути, что возвысил Господь.
 

* * *

 
В стране вражде и распрям нет границ.
Ничтожен человек. В душе – постылость.
Но если не гублю зверей и птиц,
То жизнь моя, наверно, получилась.
 
 
Себе о светлом будущем не лгу:
Погибну не у стенки, так в кювете.
Но если нищим подавать могу,
То, значит, стоит жить на белом свете.
 

* * *

 
Крыша есть, но нет надежных стен,
Люди беззащитны и порочны.
«Чтоб вам жить в эпоху перемен!» —
Недругам грозил мудрец восточный.
 
 
Правды нет. Вершат неправый суд
И в избе, и в сакле, и в яранге.
Перемены людям зло несут —
Над страною реет падший ангел.
 

* * *

 
Огнеопасен человек,
Но глуп и не сгораем.
Как дом, возводим каждый век
И в нем с огнем играем.
 
 
Планета в пепле и в пыли.
Безумье бьет по нервам.
Двадцатый век дотла сожгли,
Ночуем в двадцать первом.
 

* * *

 
Стали стадными и стайными,
Славим хищное родство.
И коммерческими тайнами
Прикрываем воровство.
 
 
Добродетели низложены,
Кто подлей, тот и умней.
Коммерсанты в куртках кожаных —
Комиссары наших дней.
 

* * *

 
Отними у меня Россию —
Что останется у меня?
 
Виктор Смирнов

 
Ты пришел нас грабить, подлый тать?
Будешь проклят, а не вписан в святцы.
У меня Россию не отнять —
Я не раб, чтоб без нее остаться.
 
 
Не на кого злиться и пенять:
Наши судьи – предки и потомки.
У меня Россию не отнять —
Велика… не сухари в котомке!
 
 
Я на вспышки злобы и огня
В бой пойду, чтоб с недругом сразиться.
У меня Россию не отнять
Потому, что я – ее частица!
 

* * *

 
Через чуждые людям реформы
Мы прошли, словно через войну,
По утратам завысили нормы:
Потеряли народ и страну.
 
 
Если вырвется память на волю,
Чтоб летать и назад, и вперед,
Отзовутся фантомною болью
И Союз, и советский народ.
 

* * *

 
Красны полотнища знамен —
Кровавая заря.
Отрекся царь. Но раньше он
Отрекся от царя.
 
 
Белогвардеец… А когда
Перехитрил судьбу,
От пули красная звезда
Зажглась на белом лбу.
 

Распад

 
У каждого своя страна.
У каждого своя война.
Чеченская, афганская,
Отечественная, гражданская…
У каждого своя вина
И доля арестантская.
 
 
В крови бредем к придуманным кумирам
И праведных возводим на костер.
Не самый лучший управляет миром,
А тот, кто изворотлив и хитер.
 
 
Не молимся, а ползаем на пузе
Среди дегенератов и невежд.
Политики – создатели иллюзий,
Политика – крушение надежд.
 
 
У каждого своя страна.
У каждого своя война.
У каждого своя вина.
Упав на дно,
Не видим дна.
 

Майдан

 
Изменился мир. Страшно и странно.
Натыкается взгляд на углы.
А незрячие жертвы обмана
Пляшут возле костров, как козлы.
 
 
Нет страны. Дым ползет по экранам.
Телевести – сплошной бурелом.
Украина накрылась майданом —
Медный таз сдали в металлолом.
 

Поступь фашизма

 
Поле выжжено. Ветер в золе и в пыли.
Бродят смерчи, как души. Разрушено лето.
Сбили «Боинг» – вот так же Рейхстаг подожгли! —
И коричневой стала планета.
 

* * *

 
Белеет парус одинокий…
 
М. Ю. Лермонтов

 
Океан к небосводу прирос,
Галька в пене блестит, как стеклярус.
Белый парус и черный матрос,
Но вдали различим только парус.
 
 
Вышло солнце. И ветер утих.
Миражи навевает прохлада.
Ослепляют идеи… Но их
Нам приносят посланники ада.
 

* * *

Льву Беленцову

 

 
Мне захотелось погостить в застое,
Где все доступно, все копейки стоит.
Побаловать себя пивком с таранькой
В столовой, вспомнив скромный общепит.
Попариться в обычной русской баньке
И самогон в предбаннике попить.
 
 
Тебя там и накормят, и согреют,
А здесь легко обуют и нагреют.
Там человеку человек – товарищ,
А здесь же с олигархом суп не сваришь.
Мне захотелось погостить в застое…
Да вот не знаю, сколько это стоит!
 

* * *

 
Романтики 1960-х,
вас не косили огнь и глад.
Благими намерениями вы, патлатые,
мостили дорогу в ад.
 
 
Вас чекисты не вырывали из постелей
И в штрафные батальоны не посылали вас.
Но вы пилили сук, на котором сидели,
и кусали грудь, что кормила всласть.
 
 
Вы предавали идеи отцов и дедов,
а над прадедами глумились, в храмах танцуя шейк.
Вы обесценили кровь Великой Победы,
Но кровью залили Россию, завершая век.
 
 
Вы, как собаки в блохах, в иудиных наградах.
Вымирает народ, попавший в петли ваших следов.
Романтики 1960-х,
вы превратились в палачей 1990-х годов.
 

* * *

 
Жили в хижинах, вползали во дворцы,
Отрекались от отцов страстям в угоду.
Либералы – мародеры и лжецы
Измывались над потерянным народом.
 
 
Шеи гнули, а теперь и спины гнут.
Ах, как мягко, ложь, дорогу стелешь.
Кнут и пряник. Но сперва неправый кнут.
Пряник мал – на всех по-божьи не разделишь.
 

* * *

 
Лишенные и голоса, и крова,
Мы утонули в ненависти лютой.
В стране свобода слова… но такого,
Которое оплачено валютой.
 
 
Калеки, старики, сироты, вдовы
Унижены – на бездуховность мода.
В стране свобода слова… но такого,
В котором похоронена свобода.
 

Аномальная провинция

 
Здесь все бесправны,
как зэка
на зоне…
Аномальная зона.
Здесь мненье
местного князька
сильней
российского закона.
 
 
Ломает взгляд
на мир земной
князек,
как луч
ломает призма.
Повис над замершей страной
смог
либерал-феодализма.
 
Рейтинг@Mail.ru