Черненко Галина
Не моя моя жизнь
– Ну и хорошо, что спасла. А сейчас то что за кипиш? Ты собралась сбежать, а из-за поворота, с Еланской Витя вышел?
– Да. Через пару минут во двор пойдет и возьмётся меня искать.
– Не бойся. Я тебя не выдам. Самое главное сидите тихо, и детям скажи, чтобы не голосили
– Дети у меня тихие. Тем более с пирогами во рту.
– Вот и хорошо. А мы подождем, когда Витя придет, посмотрим, что делать будет, а потом решим, как дальше жить.
– Спасибо вам. Я-то думала, что вы на Витькиной стороне
– Что ты милая! Я таких, как твой Витька насквозь вижу. Сразу раскусила, как только пришел дом к Музе смотреть. У меня первый муж такой же фрукт был. Так что сиди, не бойся.
– Да, я испугалась. Потому что думала, что он вас всех очаровал. Он по этому большой специалист.
– Девочка моя, мы же взрослые люди. Очень взрослые. Мы же человека насквозь видим. И Витя тоже не загадка.
– Да. Витя не загадка, Витя сюрприз.
– Да я уже поняла. Мне не понятно, как ты с ним жить будешь.
– Как-нибудь
– Мне тоже казалось когда то, что стерпится, слюбится. Но если мужчина позволяет себе поднять руку на женщину, то ничего не получится.
Стукнула калитка, это Витя зашёл во двор. Я втянула голову в плечи и прошептала детям, чтобы они были потише. Я сидела, прижавшись к забору. А баба Гутя вытянула шею и старалась увидеть, что происходит в соседнем дворе. Но сначала особо ничего не было слышно, только хлопали двери, ставни и калитка. Потом Витёк решил позвать меня. Таким ласково- волшебным голосом. Ему очень надо было, чтобы я откликнулась. Но скоро ему это надоело. А скорее всего он почувствовал, что это бессмысленно, и он подошёл к забору соседей.
– Баба Гутя! Доброе утро! Ты где?
– Да здесь я, завтракаю, а ты что хотел то?
– Ты часом моих не видела?
– Кого твоих то?
– Да Гальку с девчонками.
– Видела, вчера вечером
– А сегодня утром?
– Сегодня утром я видела тебя, когда ты уходил и Музу, когда она собаку кормила. Может Муза видела?
– Музы нет, на двери замок.
– Ну а я тебе ничем помочь не могу, не видела я не Галину, ни детей.
Витя отошёл от забора, и пошел в сторону дома. Но это видела только баба Гутя, а я смотрела на нее, и ждала что же она скажет. А старая Якутка смотрела за забор и молчала. Что она там видела? Скорее бы уже она заговорила! Но баба Гутя молчала. Заговорила она минут через десять.
– Закрыл дом. Слушай, когда калитка стукнет.
Но за забором была тишина. Было такое ощущение, что Витя затаился и ждёт. Баба Гутя приказала жестом нам молчать, а сама изо всех сил изображала жрущую с аппетитом женщину. Даже я, глядя на нее поверила в то, что ее интересует только еда. Так самозабвенно она играла роль в этом спектакле. Витя, скорее всего тоже наблюдал откуда-то за ней. И через двадцать минут поверил. Поэтому снова подошёл к забору.
– Баба Гутя, я пробегусь по окрестностям, а ты посмотри тут, вдруг что-нибудь заметишь.
– Хорошо, Витя, конечно, посмотрю. И как я их не заметила? Они точно ушли?
– Ушли, раз нигде нет. Ну я пошел, я скоро. Она же хромая, да ещё с детьми. Не могли они далеко уйти.
– Иди, Витя, беги быстрей.
Теперь мы услышали, как хлопнула калитка, и как зашуршала трава под ногами у Витьки. Все ушел. Мы немного подождали. Баба Гутя, которая казалось, была недвижимой из-за своего веса, довольно шустро встала с табуретки и вышла за калитку. Я прямо тряслась от страха. Мне казалось, что Витька сейчас увидит бабу Гутю и все поймет. Но баба Гутя вернулась и сказала:"К Иркуту пошел. Минут через двадцать вернётся. Как раз за это время всю деревню обежит. А ты бери детей, пойдем я вас на чердаке спрячу".
Мы ползли за бабой Гутей на чердак, и мне было это очень удивительно. Потому что снаружи домик был очень малюсенький, на четыре окна. Что там может быть на чердаке? Но выбора то у меня особо не было. Либо Вите в руки, либо на любой чердак. А детям было интересно. Они с любопытством разглядывали узкую крутую лестницу, и вырубленный в потолке узкий ход. Но он, наверное, показался мне узким, потому что баба Гутя туда вошла очень медленно, потому что лестница была крутая, но без особых осложнений. За ней так же медленно заползли мы. Верхняя ступенька была очень высокая, и мне пришлось подсаживать свою мелюзгу. Но вот мы все оказались наверху, в малюсенькой комнате.
Да, вместо чердака тут была комната. Свет сюда попадал через маленькое чердачное окно. Встать в полный рост тут могли только дети. Даже баба Гутя, Лилипут не рисковала, и сидела, как и я на полу этого помещения, свесив ноги вниз. Здесь стояли две низкие, но широкие кровати. Вернее, это были нары, сделанные из чурбачков и фанеры. К стене была приколочена этажерка, подобие шкафа. На ней стояла настольная лампа и лежало несколько книг. У окна, между кроватями, стоял низкий, как у корейцев столик, потому что более высокий ставить сюда не было смысла. Ещё был один маленький приземистый стульчик и полка над окном. Я так и не поняла для чего эта полка, да мне и не надо было. Хорошо, хоть на улицу не выставили. А баба Гутя посмотрела на меня.
– Об этом месте никто не знает. Я мой дедушка и наш сын. А он живёт в Новосибирске. Он здесь себе все устроил после армии. А все думают, чердак и чердак. Никто тебя здесь не достанет, только тише будь. Вон там, под этажеркой, в коробке, лежат деревянные фигурки, дед иногда вырезает, можешь детям дать поиграть. Наверху видишь? Книги. Читай если будет скучно. Поесть я вам попозже принесу. А вон там, за дымоходом стоит ведро, если кто-нибудь в туалет захочет, но выносить будешь сама. Ну вроде все объяснила. Спать здесь тоже можно, белье старенькое, но чистенькое. Все, я поползла вниз, а то сейчас Витёк явится, и нам нужно знать его планы. Тебе же надо как то отсюда уйти. Так что-жди новостей.
Баба Гутя ушла, я вытащила детям деревянные фигурки. Они такого сроду не видели. Поэтому теперь с удовольствием рассматривали невиданное. Я захлопнула люк и пошла к окошечку, оно выходило на улицу, и можно было увидеть Витю, который должен был с минуты на минуту вернуться с поисков. Но пришлось маленько подождать. Я даже думала, что он уже вернулся, но зашёл во двор с другой стороны. Но нет. Он зашёл так же, как и ушел, от Иркута. Я видела его разочарованно- злое лицо. А он видимо от злости почти бежал. Стукнула калитка. Потом брякнул засов. А дальше тишина. Я думала он пойдет с бабой Гутей беседовать, а он зашел в дом, и там затаился. Или не затаился, а пошел психовать в одиночестве? Значит в ближайшее время никаких новостей не будет.
Я взяла с полки книги. Надо же чем-то занять себя. Ведь неизвестно, когда можно будет покинуть этот гостеприимный дом. Я посмотрела на названия и выбрала Джека Лондона "Мартин Иден". Давно не читала. Нары, не смотря на то, что были самодельными, были очень удобными. Наверное, из-за матрасов. Я сложила все подушки себе под голову, легла так, чтобы дети были перед глазами, и приступила к чтению. Вот живут же, Господи, люди! Без скандалов, без упрёков, без стресса! Ну почему у меня так не получается? Ведь впереди же маячит квартира, и мне очень нужен Витька для того, чтобы получить трешку. Но как его вынести то? Я ведь живу в вечном страхе! Разве так можно? Что хорошего есть у меня в жизни? Только дети.
Проснулась я от того, что кто-то стучал снизу. Дети тоже спали, придавив своим весом вход в наши апартаменты. Я подскочила, переложила детей на нары. Люк открылся. На пол поставили тарелки с едой. Баба Гутя к еде относилась ответственно. Картошка вареная с укропом, огурчики, помидорчики, тонко порезанное сало, пончики, блины, варенье. Она сама всего этого наготовила? Ведь видно, что все свежее, с пылу, с жару! В жизни бы не подумала, что она встаёт со своей табуретки посреди двора. Сильно тяжёлой она мне кажется. В люке показалась голова бабы Гути. Она оглянулась, и оценила обстановку в комнатке чердачного типа.
– Как вы тут? Не душно?
– Нет, все хорошо.
– Заснули что ли? Еле достучалась
– Да, заснула неожиданно
– Это ты со психу, бывает
– Наверное. Читать легла и как в яму упала.
– Тарелки убери на стол, а то здесь пылюка. Попозже компот принесу, не сварился ещё.
– Да не надо, мы водой обойдёмся
– Надо. Потому что он уже варится
– Спасибо вам большое.
– Пожалуйста. А ты бы что, не помогла мне, если бы со мной такое случилось?
– Если бы могла, помогла бы
– А я могу пока. Короче докладаю. Витька на связь не выходит, закрылся в доме. Я уже даже его кричала, не отзывается. Поэтому давай подождем. Все равно проявится. Ты не беспокойся ни о чем. Накорми детей да отдыхай. А я пойду сяду на свой трон. Дед скоро с работы придет, накормить надо
–А ваш дед не выгонит меня отсюда?
– Да ты что? Мой дед когда-то меня на дороге избитую , всю в крови подобрал, и вылечил. Даже не думай его бояться. Все, я пошла.
И баба Гутя медленно стала спускаться вниз по высоким ступеням. Спустилась, передохнула, задрала голову в мою сторону и послала воздушный поцелуй. Я мысленно поблагодарила ее за все щедроты и доброты.
Наше пребывание у соседей затянулось. Я понимала, что баба Гутя ждёт, когда Витька выйдет на контакт, а Витька тоже чего-то ждал или о чем то думал. В то время я ещё не была такой продвинутой, чтобы просчитать его. Да и желания думать в эту сторону у меня не было. Я точно знала только одно, если Витя затихарился, или улыбается, то точно готовит тебе гадость. Причем простые гадости он не уважал, ему нужна была гадость изощрённая, похожая на четвертование. Поэтому меня в тот момент интересовало только одно. Как свалить из этой гребанной деревни побыстрее. Ведь для меня любой маршрут из Нахаловки был сложным и длинным. И догнать меня на этом маршруте можно было легко и просто. Тем более, если у меня на прицепе двое детей.
Я тихонько сидела и слушала, что делается вокруг. Но как то плохо у меня получалось. Видимо тот, кто здесь жил ответственно подошёл к вопросу звукоизоляции. Что-то услышать здесь можно было только тогда, когда откроешь люк- выход, или ещё если прямо сядешь у окна. Но мне с закрытым люком было как-то спокойнее, поэтому я просто ждала новостей. Покормила детей, которые проснулись, доела то, что они не доели, и мы продолжили нашу изолированную от мира, затворническую жизнь. Дети играли, я читала, время шло, но никаких новостей не было. Никаких звуков я тоже не слышала. И я старалась погрузится в переживания молодого писателя, чтобы не думать о своих переживаниях, которые все равно не давали мне покоя.
Баба Гутя открыла люк ближе к вечеру. Забрала грязную посуду, и не слова не сказав, сползла вниз. А второй раз она уже забралась к нам с тарелками. Ужин тоже был сытный и вкусный, но еда меня не интересовала. А баба Гутя держала интригу. Сначала она отдала тарелки детям, потом села на пол, и долго устраивалась поудобнее, как будто готовилась к длинному разговору.
– Витька приходил, слышала?
– Нет, тут вообще ничего не слышно
– Ну и хорошо. Он видимо деда моего с работы караулил, чтобы с ним вместе войти. Не поверил он мне утром. Вот ждал целый день, придумывал, как к нам попасть. Бутылочку красивую приволок. А дед то мой пьет всего три капли. Самое большое пять. Но Витя его охмурил. Давай про хозяйство расспрашивать. Наверное, думал, что я тебя в сараюшке или свинарнике спрячу. Сходил с дедом и туда, и сюда. А дед то и рад все показать. Он же все это своими руками делал. И свиньи, это его забота, и огород, и запасы все. В общем показал ему все, рассказал, даже в подполье спустились. Так что я думаю теперь твой Витя поверил, что нет тебя у нас. Одно плохо. Я так и не поняла, что он дальше делать будет. А ты можешь предположить?
– Нет. Это такой гад, что просчитать это невозможно.
– Тогда давай думать вместе
– А что думать то надо?
– В какое время он спит, например. Вот точно спит.
– Я думаю, что часов в пять утра должен спать. Опять же гарантию я дать не могу. Кто знает, что за мысли в его лысой голове гуляют
– Это плохо. Ты вот отсюда за сколько до остановки дойти можешь? Часа хватит?
– Хватит
– Вот где нам взять этот час? Чтобы ты дошла? Так ещё же с остановки надо уехать на чем-то. Тебе далеко до дома то?
– Три остановки
– В сторону центра или в сторону Синюшки?
– В сторону центра.
– Это плохо. Там гора. Одна бы ты ещё с горем пополам ушла, а вот с детьми вряд ли. Значит нужен или автобус или частник. Что думаешь?
– Автобусы во сколько начинают ходить?
– Первый автобус идёт в 6.20.
– Откуда?
– От ЖБИ
– А где это ЖБИ?
– На Ракитной.
– Это далеко?
– Не дальше, чем до остановки. Подожди ка, я сейчас приду. Идея созрела.
Якутка ушла, а я стала думать о маршрутах, которыми я могла уйти отсюда. Их несколько. Два в гору. Их я не вывезу, потому что с детьми. Они устанут, не дойдя до середины. Но Витя вряд ли пойдет искать меня на горе. Остальные маршруты почти ровные. Но все они выходят на две улицы, Медведева и Ракитную, и вот там меня поймать Вите с его скоростью, как два пальца об асфальт.
На мой чердак опять проползла баба Гутя.
– Слушай, если твоего Витьку на ужин позвать, он откажется?
– Да не должен. Пожрать то он любит.
– Тогда слушай. Это маленько рискованно, но чуть-чуть. Мы присматриваем за соседским домом, прямо наискосок от нас. Огороды углами совпадают. Тебе нужно перелезть в их огород и выйти на параллельную улицу. Тебя же здесь не знает никто. Если не боишься, то иди к киоску на углу, там двадцать второй останавливается. Правда ходит редко. Но я гарантирую тебе, что на час мы Витьку задержим. Согласна?
– Конечно согласна!! Когда надо лезть?
– Собирай детей, я обстановку проверю
Она ушла, а минут через двадцать маякнула мне рукой
– Пошли. Дед пошел к Витьке, типа помощи просить столб поставить. Быстрее.
Через пять минут я перелезла через забор в соседний двор. А через тридцать минут садилась в автобус. Баба Гутя с тех пор стала очень близким мне человеком.
Мама была очень удивлена, когда увидела нас. Она молча запустила нас в квартиру, и закрыла двери на все замки.
– Опять что-то случилось? Что приехала то на ночь глядя?
– Так Витя без этого не может.
– А ты что, собралась и ушла?
– Мам, ты что, Витю не знаешь? Уйти просто так от него нельзя. Это он должен разрешить.
– То есть ты втихомолку собрала детей и ушла?
– Если бы я умела бегать, я бы так и сделала. Но не получилось.
– Сейчас он прибежит следом за вами?
– Скорее всего не сегодня
– А как ты убежала то? Тем более с детьми?
– Добрые люди помогли
– Ну дай бог здоровья этим добрым людям. А это чудо точно сегодня не припрется?
– Он не может понять, как я исчезла. Бегать то я не умею. Поэтому до утра, наверное, подумает
– Галька, ну скажи мне, зачем он тебе такой нужен? Вы же и не жили толком, и не живёте! Что ты хорошего от него видела?? Такой трус, что даже детям свою фамилию дать не может! А скорее всего не трус, а подлец!
– Мам, мы столько сил в эту квартиру вложили, давай доведём это дело до конца!
– Да лишь бы у тебя сил хватило. Ты же не на два дня уходила? Вон сколько всякого добра туда увезла! А что в итоге? Опять убежала, да?
– Ну ты же сразу об этом догадалась?
– Ладно, убежала, так убежала. Утро вечера мудренее. Кормить вас?
– Нет, мы сытые. Детей сейчас уложу и приду к тебе, поговорим маленько.,
Эти мамины разговоры! Наверное, любая выросшая девочка любит прилечь в одну кровать с мамой, как в детстве. Уткнуться ей носом в плечо и говорить, говорить, говорить. И выговорить ей всю боль, которая накопилась за те дни, пока рядом не было мамы. Помните, как в песне:" Поговори со мною мама, о чем-нибудь поговори. До звёздной полночи до самой, мне снова детство подари". Но в тот раз говорила не мама, а я. Просто рассказывала ей обо всем, что со мной случилось за эти дни. Про то, как я там порядок навела, уют устроила, а он мне, на Галя, чужие трусы под нос. Теперь то я была уверена, что это было сделано специально для меня. Ну какая женщина оставит свои трусы на видном месте? Так мы и заснули, обсуждая мою личную жизнь и происшествия с ней связанные.
А утром мы проснулись от того, что кто-то по хозяйски стучался в дверь. Вариантов не было. Обе мы знали, кто это. Мои умные дети проснулись на мгновение раньше и стуча пятками, прибежали к нам в комнату и залезли под одеяло. Это хорошо, все под контролем. Стук прекратился. С той стороны двери ждали реакции. А какую мы должны были дать реакцию? Мы даже не знали, как реагировать на это. Зато Витя пришел с конкретным настроем. Ему нужна была я. Прямо сегодня, прямо сейчас. Нет. Не для счастливой семейной жизни, а для воспитательной работы. Ну а воспитание его было всегда одним и тем же. Рукоприкладство. Ему почему-то казалось, что человека просто надо забить. И он, этот человек, превратится в раба.
Стук в дверь продолжался. Две минуты стука, пять минут ожидания. Так длилось минут тридцать. А потом он стал говорить через дверь:"Галя, давай по-хорошему договоримся. Открой дверь, не доводи меня до греха". О чем договариваться то? Ну я в тот момент этого не понимала. Устроил мне расстрел поленьями и приглашает на вторую серию? Я знала, что я вернусь, из-за этой квартиры. Но не сегодня, это точно. Сегодня, это очень просто, и очень опасно. Пусть успокоится, подумает, пусть забудет трусы и поленья, вот тогда как-нибудь подумаю я. Как мой возврат сделать более выгодным и спокойным. А Витька, не унимался, все долбил и долбил в дверь. А мы лежали под одеялом, как мышки норушки.
Ещё в той ситуации меня не удивили, а поразили соседи. Нет, не те мои подружки, которые жили в моем подъезде, и все знали про нашу страстную любовь. Нет. Соседи из другого подъезда, которые кричали в окно маме:" Лидиха, дверь то открой. Зять же пришел. Что он перед дверью то стоит?". Я просто офигевала над людьми. Эй, вы, какое ваше дело до того, что происходит в чужой семье? Идете мимо? И идите. Разберитесь лучше дома со своими близкими. А мы сами разберемся, без посторонней помощи! Но люди, блядь, переживали. За меня и за мое счастье. Ведь кому я безногая нужна, кроме Витьки? Это я не придумала, это они мне сами сказали, несколько лет спустя.
Витька ушел. Я не могла в это поверить. Неужели устал? Или какие-то другие дела есть? Или осознал, что мы ему больше не откроем? Мы осторожненько посмотрели во все окна, вроде пусто. Потом в глазок. Тоже никого. Полчаса тихо лежали и ждали продолжения. Но все закончилось. Тогда мы встали, и продолжили жить, надеясь на то, что он все-таки просто принял разумное решение. Зря надеялись. У Вити не было никогда разумных решений. У него не было желания договорится о чем-то. Тоже никогда. У него было стремление запугать и унизить. И он никогда этому не изменял. Поэтому ближе к вечеру, когда в квартире задрожала дверь со стенами, мы поняли, что будет вторая серия, и он все-таки вышибет дверь. И ждать чего-то разумного не стоит. Мама задумалась.
Мама слушала все это минут двадцать и подала идею.
– Иди поговори с ним. А я вылезу в окно и сбегаю за участковым
– А если участкового нет на месте?
– Тогда позвоню в милицию. Иди
– А ты сможешь из окна то вылезти?
– Смогу. Иди, говорю
Я пошла на беседу. Моей маме в тот момент было года шестьдесят три или шестьдесят четыре. У нас очень высокий первый этаж. И пока я слушала Витины бредни она вылезла из этого окна, спрыгнула с бордюра на асфальт и через пять минут привела участкового. Для Вити вечер закончился томным свиданием с местным милицейским начальником. А у нас образовалось время подумать
Ну вот. Витя ушел на профилактику. Скорее всего его через пару часов отпустят. Что он будет делать дальше. Никто не знает. Но все уверены, что ничего хорошего от него ждать нельзя. Мне казалось, что мама тогда тряслась больше всех. Хотя она его никогда не боялась. Она боялась за нас.
– Галька, что делать то будем. Сегодня он допустим не придет, а завтра? Я, конечно, попозже схожу к участковому, все узнаю, но какой от этого толк?
А я и без мамы знала, что надо что-нибудь придумать. А что? По идее надо куда-нибудь свалить. А куда? Кому нужна я? Да ещё с двумя детьми впридачу? Да, дети у меня хорошие, спокойные, но они мои! Если мне не нравятся чужие дети, почему кому-то должны нравится мои? Полный абзац, и не одной идеи в голове.
Сейчас мне много лет, и я понимаю, что не нужно было никаких идей, и никаких переездов. Надо было просто написать заявление в милицию. Начать именно с этого. Кроме того, у меня были три человека, которые обещали мне помочь успокоить Витю. Это заведующая, Ольга Константиновна. Дойти до нее всего двадцать метров. Света, которая моя мясокомбинатовская подружка. Ехать до нее дальше, но она тоже за свои слова отвечала. А ещё был Слава. И он бы это сделал самолично. По крайней мере начал бы этот процесс, прямо сразу. Ведь буквально пару или тройку месяцев назад он успокоил Витю по Диминой просьбе. И идти до него тоже примерно двести метров. А можно сесть на автобус и уехать к нему на работу. Он сам научил, как его искать.
Но в эту сторону я даже не думала. Мне казалось, что Витя такой всемогущий и смелый, что все менты ему по барабану. Вот сейчас я пишу для тех, кто погряз в такой же ситуации, как я тогда. Сейчас многое изменилось, и никто не будет спрашивать, какой у вас брак, официальный или гражданский. Этого кухонного боксера испугают сразу. Поверьте мне, я это прошагала от начала до конца. Эти смельчаки могут бороться только с теми, кто слабее. Никогда они не рыпнуться ни на ментов, ни на полицию. Иногда достаточно одной профилактической беседы, чтобы эти удоды стали следить за своими руками. Я живу давно, и когда со мной все это происходило, не было загадочного и непонятного слова "абьюз", и никто не говорил о домашнем насилии.
А между тем оно процветало. Катьку дубасил муж Лешка, меня бил Витька, долго и тщательно. Можно привести в пример женщин, которые так же вели себя с мужчинами. Но страна была другая, и мы другие. Ведь что такое абьюз? Это нарушение личностных границ другого человека, унижение, и жестокое обращение с целью подавления воли жертвы. Это сегодня Википедия пишет. А тогда что мы об этом думали? Я всегда находила Витьке оправдания. И не я одна такая была. И даже если у кого-то из таких страдалиц, как я , хватало сил написать заявление. То через день она его забирала. Менты ненавидели нас. Мы отнимали у них время, и они заранее знали, чем это все закончится. Повторением мордобоя.
Поэтому и в тот момент, Вите менты читали лекцию о том, что так, как он делает, делать нельзя. Но понимали, что все будет с точностью наоборот. Ведь Вите нечего бояться. Заявление Я не напишу. А если напишу, то через пару дней его заберу. Классические отношения "агрессор- жертва". Но тогда в нашей стране не было такой науки, как психология. Хотя может где-то в столицах она была, и может даже ее изучали. Но в Иркутске в те времена никто не знал ни об отношениях агрессора и жертвы, а тем более, никто даже не догадывался о созависимых отношениях. Все давали такие умные советы тем, кому повезло с мужем или сожителем так же, как мне с Витей. Совет был простой до безобразия: " Выгони его!", или "Разведись с ним". Но никто не понимал, что это невозможно. Потому что СОЗАВИСИМОСТЬ. И это сложно.
Я много лет живя с Витей буду думать о том, почему я действительно не могу с ним расстаться, и ничего не смогу придумать себе в ответ. Знаете сколько раз за 13 лет я от него уходила? Сколько раз его выгоняла мама? Да не сосчитать! По разу в месяц точно. И вот, я набиралась смелости и уходила. Ура! Это свершилось! А через пять, десять дней, месяц, все возвращалось на круги своя. И вот, ходя по этому замкнутому кругу я никак не могла понять, почему так происходит. Потому что. И даже расставшись с ним навсегда я не поняла этого. Зато сейчас я с первых двух слов идентифицирую абьюзера. Но. Его партнёрши и сегодня ведут себя так же, как я тридцать лет назад. Ничего не изменилось. Не смотря на то, что рядом есть люди, которые могут помочь.
А в тот момент я думала о том, как жить дальше. И знаете что? Придумала! У меня была еще школьная подружка, Люда Григорьева. Мало того, что она была вот прямо душа нараспашку, у нее ещё и детей не сложилось, и к моим она относилась очень хорошо. И жила она от меня, если идти пешком, то километра два. И к тому же жила она в частном доме, в деревне. Эта деревня называлась поселок Кирова. Она и сейчас так называется. Жила она с мужем, Серёгой. И если в Люде я не сомневалась, то вот Серёгу знала не очень. Поэтому подумала о том, что для начала их надо навестить и спросить о том, как они смотрят на то, если я поживу у них с детьми месяцок. Просто для того, чтобы Витя понял, что у мамы меня нет.
Я собралась, и на ночь глядя отправилась в гости.
Я шла в поселок Кирова пешком, предупредив маму о том, что я могу не вернуться. Потому что у нас с Людой была одинаково трепетная любовь к алкогольным напиткам. Деньги у меня были, благодаря Диме и его маме, а спиртное тогда стоило не дорого. Шла пешком Я потому, что сильно надеялась на то, что никто не будет рассматривать на мосту через Иркут, хромую фигуру. Ну совсем мне не нужны были соглядатаи. Шла я естественно медленно, по-другому не умела, и в этот улус, который расположился на болоте, и назывался поселком имени Кирова зашла, когда солнце уже потянуло к горизонту. Адрес Люды я знала, но как идти пешком к ней я не знала, меня всегда забирал с остановки ее муж Сережа, и довозил до их дома, который располагался на улице Третья Кировская.
А сейчас мне надо было самостоятельно найти эту третью Кировскую. А потом ещё и их домик номер шестнадцать. Карт тогда и в помине не было, все жили, благодаря народной мудрости"язык до Киева доведет". А в этой деревне даже спросить было некого, так редко тут ходили люди. Да и как тут ходить? Мало того, что это было болото, и на этом болоте стояли дома, так и дороги были вечно залиты грунтовыми водами. В общем путешествие получилось классное, правда очень долгое. С горем пополам я нашла аккуратный Людин домик. А узнала я его потому, что рядом стоял мотоцикл "Восход". Это обозначало то, что Серёга был дома. А Люда без Сереги в те времена никуда не ходила. И вообще у них была очень гармоничная пара.
Я постучала по калитке железным кольцом и сразу на крыльцо выскочила Люда. Забор был невысоким, поэтому она увидела меня сразу. Что она рада была меня видеть, слышно было по возгласам и по улыбке. Мы в те времена все были молодые и бескорыстные, и умели радоваться друг другу просто так. А мы с Людой знали друг друга лет с пятнадцати. В те, полудетские времена мы были очень дружны. Поэтому все друг про друга знали, про Любови, про разочарования, про наши девичьи грехи, и поддерживали друг друга, как могли очень долгое время. А у Люды была какая-то проблема, очень она любила трагическую любовь. То женатого полюбит, то кто-нибудь любимого из под носа уведет, мне было ее жалко, и я всегда старалась ее поддержать. Поэтому отношения у нас были теплые.
Меня пригласили в дом, где накрывали ужин. Не помню какой был день, но на столе присутствовала бутылка Агдама, а за столом восседали гости. Семейную пару я знала, они жили напротив, а вот молодого мужчину моих лет видела впервые. "Сергей Синицын,"– представился он. Сергей, так Сергей. Ничего так себе Сергей. И я сразу вспомнила сколько времени я не обнимала мужчину. Не Витю, а живого задорного мужика, с желаниями, и мужской силой. Но я помнила зачем я пришла в этот дом. Поэтому сначала надо выяснить обстановку, договорится, если получится, обговорить условия, а уже потом рассматривать мужиков, у которых нет пары. Хотя краем глаза я видела, что Сергей Синицын с меня глаз не сводил. Наверное, это хорошо, не надо напрягаться.
Мы выпили, и я позвала Люду во двор. Я со своего опыта магазина прекрасно понимала, что человека надо заинтересовать. Поэтому сначала я обрисовала Люде свою ситуацию, рассказала зачем я к ней пришла, и сказала чем могу отблагодарить за услугу. А чем я могла отблагодарить? Либо заплатить, либо эти деньги тратить на продукты, и вести дом, пока Люда с Серёгой на работе. Людке понравилась перспектива ничегонеделания целый месяц, но сама принять решение она не могла. Жили то они вдвоем, и жили уже не один год. И получалось у них все, раз самостоятельно домик купили. Вот только с детьми была напруга, и я догадывалась почему. Людка в десятом классе круто согрешила с женатым мужчиной. Любовь у нее была к нему, аж челюсти сводило. Наверняка я ничего не знала, но версии слышала. И догадывалась, что Людино бесплодие выросло из той любви. Но спрашивать считала неправильным.
Мы вернулись с Людой за стол, выпили, и теперь позвали на беседу Серёжу. Сережа был вообще интересным персонажем. Я смотрела на него и понимала, что он пустит в свой дом любого, кто попросит помощи. Он посмотрел на меня очень внимательно и в первый момент я подумала, что сейчас он начнет объяснять, почему не может исполнить мою просьбу. А он рассмотрел меня, как будто видел в первый раз и спросил: " А ты вкусно готовишь?". Я была ошарашена. И ответила:"Завтра попробуешь". А он сказал:"Только на обед готовь всегда три блюда, салат, суп, и второе. Ой, забыл, ещё компот или кисель". Мне было смешно. Да что угодно приготовлю, только дайте мне угол на месяц. На этом договор был заключен. Детали договорились обсудить завтра.
Я была счастлива. Они ушли к столу, а я пошла курить в огород. Там стояли два старых кресла и журнальный столик. Я уселась на кресло, сделала затяжку, и закрыла глаза. Всё срослось, можно расслабится на месяц. И тут почувствовала, что мне на плечи легли чьи-то руки.
– Не хочешь познакомится поближе?
– Не знаю. Я тебя не вижу. Нет у меня глаз на затылке.
Он сделал два шага и встал передо мной. Хорош. Высокий, широкоплечий, поджарый. Уверен в своей неотразимости. А почему я то? Других не нашлось? Или ещё не понял, что у меня часть тела отсутствует?
Он смотрел на меня, я на него. И я точно понимала, что не имею ничего против этого мужика. Только где знакомится поближе? У Люды с Серёгой одна комната, хоть и большая. Я задумалась.
А посиделки за столом продолжались. Мы все были близкого возраста поэтому нам было не скучно. Тем более, что мы себя подогревали портвейном. Но вдруг я увидела, что Люда подаёт мне знаки на выход. Я взяла сигаретки и вышла за ней. А она почему-то отправилась не в огород, а за ворота. Причем отошла от этих ворот ещё за два дома, и встала в кустах, чтобы нас не было видно. Я удивилась.
– Люда, а по какому поводу партизаним то? У нас что тут военный совет в Филях?
– Тише говори, я не глухая. Не хочу, чтобы Серёга слышал