Дана Хадсон
Нечаянный обман
Анна улыбнулась горячности подруги.
– Просто еще не пришло время. Но запомни, второго Ива Монтана ты все равно никогда не встретишь, так что советую забыть свое детское увлечение. А то рискуешь пропустить того, кто может стать тебе по-настоящему близким и дорогим.
Пожав плечами, Маргарет перевела разговор на другую тему.
– Жаль, что здесь такой красоты, как в студенческой гостинице, из окон не видать. Кругом сплошные небоскребы. Правда, в исправление этого недостатка Джим предложил провести для нас эксклюзивную экскурсию по ночному Нью-Йорку, но стоит ли нам на нее соглашаться?
– Не знаю. Все будет зависеть от поведения Джима. К тому же меня беспокоит, что он знакомый Крейвена. Не скажет ли он ему, где мы?
– Ну, думаю, его нужно просто предупредить, только и всего.
Но Анна все равно беспокоилась, и Маргарет постаралась рассеять ее беспокойство.
– Получив такой отпор, мистер Крейвен вряд ли будет искать с нами встреч. Уверена, приехав в гостиницу и не застав нас, он просто чертыхнулся и забыл, как нас и звали.
Маргарет помнила, как он настойчиво гонялся за Анной по всему Нью – Йорку, и внезапная потеря интереса к ней выглядела по меньшей мере беспричинной, но ей не хотелось волновать и без того встревоженную подругу.
Анна с сомнением посмотрела на нее, подумав о том же, но спорить не стала.
Днем они сходили в музей истории штата Нью-Йорк, провели на ногах трехчасовую экскурсию и вернулись в отель уставшими и несколько разочарованными.
– Не думала, что это будет так нудно. – Анна растирала уставшие ступни освежающим кремом. – Насколько я помню, в наших музеях экскурсии куда интереснее.
– Ты забыла, что истории Америки всего-то полтысячи лет. Европейской колонизации, естественно. Чтобы узнать о коренном населении, надо идти в музей этнографии. Если хочешь, можно будет завтра этим заняться.
– Ты что, издеваешься? – Анна была всерьез раздражена. – Чтобы снова стоять навытяжку перед экскурсоводом и выслушивать уйму ненужных сведений? Нет уж, увольте меня от такого «продуктивного» времяпрепровождения.
Маргарет рассмеялась.
– Не хочешь, не надо. Хотя в других музеях экскурсии могут быть гораздо интересней. Но сильно не расслабляйся, через пару часов за нами явится Джим.
Анна застонала.
– Единственное, что меня утешает, в варьете мы будем сидеть.
– Ты ни одного танца не станцуешь? И как оправдываться будешь? Что натерла мозоль, бродя по музею? Истинная интеллектуалка, одним словом!
Анна по-королевски указала ей на дверь.
– Хватит, насмешница! Дай мне отдохнуть! Топай-ка к себе! И без провокаций, пожалуйста. Помни, я вполне могу ответить тебе тем же!
Посмеиваясь, Маргарет отправилась к себе. Немного полежала, задрав повыше гудевшие ноги, приняла душ, и к семи часам была полностью готова.
Дождавшись, когда Анна постучит к ней в дверь, чопорно разрешила:
– Войдите! – и засмеялась, увидев, что та тоже надела брючный костюм.
Пристально оглядев подругу с ног до головы, Анна спокойно констатировала:
– Что ж, это говорит о схожести наших вкусов, и, кроме того, скудности нашего гардероба. Думаю, за близнецов нас все равно никто не примет.
В самом деле, брючные костюмы, хотя и были куплены в «Харродз» в одно и тоже время, отличались и цветом и покроем. На Анне был ярко-синий костюм из тонкой шерсти с изящной серебристой вышивкой, а на Маргарет белый из плотного матового шелка. Смотрелись подруги вместе очень хорошо, оттеняя красоту друг друга.
Джим приехал на десять минут раньше, и портье, хорошо запомнивший Маргарет, по собственной инициативе позвонил ей в номер и сообщил на немецком языке:
– Фрейлейн Рэдли, ваш друг Джим Торвальд ждет вас и вашу подругу в фойе.
Улыбаясь во весь рот, Маргарет на хорошем немецком поблагодарила портье и позвала Анну. Спустившись вниз на скоростном лифте, они сразу увидели поджидавшего их у стойки Джима. Он немедля двинулся им навстречу с протянутыми руками. Увернувшись от его объятий, Маргарет чопорно предупредила:
– Мистер Торвальд! Просим запомнить, что мы, англичанки, не приветствуем американской экспансивности. Мы позволяем обнимать себя только самым близким друзьям.
Это было неправдой, но Джим принял ее слова за чистую монету и моментально сник. По привычке принялся извиняться.
– Простите, я как-то не подумал. Но впредь буду осторожнее.
Прервав его извинения, Анна с любопытством спросила:
– А в какой театр варьете вы хотите нас отвезти? И, уж извините, сколько это будет нам стоить?
Этот простой вопрос поверг Джима в настоящую прострацию. Его соотечественнице и в голову бы не пришло задать подобный вопрос. Американки, дабы подчеркнуть свою независимость, предпочитали платить за себя сами. Но в путешествии по Старому свету он выяснил, что европейские женщины в таких делах привыкли полагаться на мужчин, их пригласивших. Оказавшись между Сциллой и Харибдой, бедняга не знал, как поступить.
Девушки настороженно ждали ответа, а Джим размышлял, как дипломатично выпутаться из двусмысленного положения. Он ужасно боялся разочаровать Маргарет. Наконец горячо предложил:
– Я был бы счастлив за вас заплатить, если позволите, конечно.
Подруги оценили его такт и самоотверженность, а также незаурядную дипломатичность.
– Спасибо, милый Джим. Но не выбьют ли подобные траты слишком большую дыру в вашем кошельке?
Он отчаянно затряс головой.
– Пусть это вас не беспокоит. Я вполне состоятельный человек.
Вспомнив даму, что считала возможным читать ему прилюдно мораль, Маргарет поинтересовалась:
– А та дама, что была с вами на вечере у миссис Стоун, кто вам?
Испуганно оглянувшись, будто та могла стоять за его спиной, Джим признался:
– Моя мать.
– Строгая она у вас, мне показалось. – Маргарет не скрывала своего сочувствия.
– Это не то слово! Я единственный ребенок и она отдала мне всю свою жизнь!
– Понятно. А теперь взамен вы должны отдать ей свою. Не очень-то взаимовыгодный обмен, надо признать.
Подтверждая ее слова, из кармана Джима раздался требовательный звонок. Закатив глаза, он вполголоса предупредил:
– Это мама! – и обреченно ответил: – Слушаю тебя, мама.
В трубке что-то назидательно прозвучало, и он поморщился.
– Хорошо, хорошо, не забуду. Не беспокойся, я все сделаю. Да, не волнуйся. Конечно-конечно.
Еще несколько минут шла игра в одни ворота, но вот Джим с досадой отключил телефон и уныло констатировал:
– Приходить домой, чистить зубы и ложиться спать я должен строго по расписанию.
– Вы живете с мамой?
– Боже упаси! Нет!
Маргарет всерьез заинтересовалась столь выдающимся достижением.
– Но как вам это удалось?
Джим наивно признался:
– После окончания колледжа отец подарил мне квартиру. Мать была сильно недовольна, но он настоял на моем переезде, хотя ему пришлось выдержать настоящую бурю. Если честно, без его вмешательства мне было бы не вырваться.
– Ваши родители не живут вместе?
– О, мой отец выдержал мамин прессинг только пару лет. Но ему-то легче, он просто ушел и развелся. Он же не сын.
Выйдя из отеля, они устроились в черном мерседесе, ожидающем хозяина на платной стоянке. До варьете добрались за полчаса. Небольшой двухэтажный театр на офф-офф-Бродвее, спрятавшийся между двумя небоскребами, был больше похож на городское кафе, чем на театр, но располагал своей непринужденной обстановкой.
Заказав себе и дамам легкое вино и десерты, Джим предложил:
– Может быть, вы хотите чего-нибудь поосновательнее? Горячее, к примеру? Правда, его нужно будет заказать в соседнем ресторане, поскольку еду здесь не готовят, но это не проблема. Многие посетители так и поступают.
Но подруги дружно отказались.
– Ни к чему перегружать желудок на ночь. – Анна высказала решение за них двоих. – Вы и так заказали нам вполне достаточно. Это-то бы съесть.
Маргарет с улыбкой оглядывала зал. Здесь и в самом деле было неплохо. Дизайн, выполненный в густо-зеленой палитре с легкими проблесками позолоты, радовал глаз. Столики, застланные белоснежными скатертями с затейливой вышивкой, украшали букетики пестрых цветов. Небольшую эстраду скрывал затканный золотыми лилиями тяжелый бархатный занавес насыщенного зеленого цвета. Таким же бархатом были обиты и мягкие удобные кресла, на которых сидела нарядная публика. Украшавшие стены прелестные буколистические пасторали в стиле барокко хотелось рассматривать бесконечно.
Повернувшись к Анне, Маргарет заметила:
– Мне здесь нравится. Очень мило.
Та согласилась:
– Да, неплохо. Очень напоминает Францию конца семнадцатого века. Видимо, здесь талантливый дизайнер. Хорошо знает особенности исторических интерьеров.
Раздалась бравурная музыка, разошелся по сторонам занавес, приглушили свет, и представление началось. Звучали куплеты, скетчи, посреди зала весьма неплохо танцевали профессиональные танцоры, и зрители аплодировали, не жалея ладоней. К некоторому недоумению англичанок то и дело раздавался одобрительный свист. После первого отделения начались общие танцы. Джим вежливо поинтересовался у спутниц, танцуют ли они, и, услышав от Маргарет, что она танцует, обрадовано пригласил ее на танец. Ведя в быстром танго, спросил:
– Вы прекрасно танцуете, Маргарет. Где-то учились?
Она сморщила нос. Еще бы она не танцевала! Ее муштровали с пяти лет. Сначала у отпрысков графского рода Линдхерст был учитель танцев, бывший солист балета, профессионально поставивший им ноги, а потом – студия бальных танцев, где они учили старинные и современные танцы. Да она в чемпионате мира могла бы участвовать, будь у нее подходящий партнер! Но Джиму сказала, естественно, полуправду:
– Да. Мне пришлось в свое время учиться в студии бальных танцев.
Он участливо покивал головой.
– И мне тоже. Мама настояла. Мерзкое было время, доложу я вам!
Маргарет то время мерзким не казалось, но она не стала возражать. Зачем? Похоже, все, что Джиму приходилось делать под руководством своей напористой мамочки, казалось ему мерзким.
Танец кончился, и они вернулись к столику немного передохнуть и охладиться. Разгоряченная Маргарет не обратила внимания на подругу, сидевшую с круглыми от изумления глазами. Но та взяла ее за руку и требовательно сказала:
– Маргарет, нам надо на минутку выйти!
У нее был такой встревоженный вид, что Маргарет без возражений встала и пошла за ней, размышляя по дороге, что стряслось. Может быть, здесь объявился вездесущий мистер Крейвен? Она бы этому ничуть не удивилась.
Но Анна, заведя ее в дамскую комнату, прошептала:
– Маргарет, ты только не волнуйся, но здесь Ив Монтан! Он только что подходил к нашему столику!
2
Маргарет пристально посмотрела на подругу. Что это? Дурацкий розыгрыш? Вряд ли Анна могла опьянеть с двух бокалов легкого вина. Та озабоченно нахмурилась.
– Не смотри на меня, как на сумасшедшую. Говорю тебе, когда ты танцевала с Джимом, он подходил к нашему столику. Мне до сих пор не по себе.
Маргарет успокаивающе согласилась:
– Конечно, конечно. Я и не сомневаюсь. Мне бы тоже стало плохо после разговора с привидением.
– Он не привидение. Он вполне живой человек. Хотя, – тут Анна призадумалась, лукаво поглядывая на подругу, – я его не касалась. Так что рекомендую тебе для проверки ткнуть его пару раз в бок пальцем.
Маргарет вздохнула. Что за шутки? Иногда Анна отвечала на ее розыгрыши, но не так же бездарно!
Видя, что подруга не знает, как реагировать на ее слова, Анна поправила макияж, слегка причесалась и предложила:
– Ну что, пошли обратно? Морально я тебя уже подготовила, так что в обморок ты не упадешь, я уверена!
Размышляя, с чего это у подруги возникло столь фривольное настроение, Маргарет двинулась обратно. Они сели на свои места, и Джим налил им по бокалу красного вина. Начал гаснуть свет, обещая начало второго акта. Маргарет с интересом смотрела на сцену, чуть не прозевав появление за их столиком незнакомого мужчины. Тот подошел и молча сел на свободный стул. Она недоуменно посмотрела на него и задохнулась. Это и в самом деле был вылитый Ив Монтан.
Представление шло полным ходом, но Маргарет его не замечала, в упор разглядывая сидевшего напротив мужчину. Он тоже пару раз взглянул на нее, недоуменно заломив бровь. Маргарет даже протянула руку, желая убедиться в его материальности, но тут же отдернула ее, опомнившись.
Но вот свет загорелся вновь, и недовольный Джим был вынужден представить незнакомца:
– Разрешите вас познакомить, это мой единокровный брат Эдвард Торвальд. А это мои знакомые Анна Гринфилд и Маргарет Рэдли.
Эдвард приветственно склонил голову и попросил:
– Просто Нэд, пожалуйста. А то я и без того чувствую себя ожившим трупом.
Анна невольно заинтересовалась:
– Почему?
Усмехнувшись, Нэд послал в сторону Маргарет колючий взгляд.
– Мисс Рэдли только что смотрела на меня со священным ужасом.
Покраснев и засмеявшись, Маргарет постаралась оправдаться:
– Извините, но вы так похоже на молодого Ив Монтана.
Нэд склонился перед ней в шутливом поклоне.
– Благодарю, что не на старого. Это уже приятно. Но, предупреждаю, песен от меня вы не дождетесь. Мне медведь на ухо наступил.
Маргарет не верила своим глазам. Нэд и в мельчайших повадках походил на Монтана. Поворот головы, пристальный взгляд – один в один! Это было слишком уж странным для простого совпадения.
– А вы ему не подражаете? Уж очень вы похожи.
Он с неудовольствием передернулся.
– Честно говоря, у нас в Америке его и не знают. Американцы не любят мелких европейских знаменитостей. И узнал я о своем с ним сходстве только после путешествия в Париж, десять лет назад. После этого посмотрел пару фильмов с его участием. Никакого впечатления он на меня, скажу честно, не произвел.
Маргарет открыла рот, желая возразить, но он не дал.
– Об реинкарнации и речи быть не может, я родился задолго до его смерти. К тому же в мистику разного рода я не верю.
Маргарет смущенно засмеялась и посмотрела на Анну в поисках поддержки. И немедленно ее получила.
– Не сердитесь, Нэд. Если б вы были на нашем месте, то тоже испытали бы немалое потрясение. В отличие от американцев мы хорошо знаем творчество Ива Монтана. Мы с Маргарет любим слушать его песни. Должна заметить, у вас и голоса очень похожи, и интонации практически одни, хотя он, в отличие от вас, говорил по-французски.
Эдвард кривовато улыбнулся и попросил:
– Давайте забудем об этом моем чертовом сходстве и поговорим о чем-либо другом. Честно говоря, мне хочется быть самим собой, а не подобием какого-то стародавнего артиста.
Маргарет откровенно обрадовалась смене темы. Ей было до того не по себе, что она была бы рада очутиться подальше от этой своей внезапно воплотившейся мечты.
Анна корректно спросила, меняя тему:
– Вы тоже житель Нью-Йорка?
Эдвард рассеянно посмотрел вокруг, будто не понимая, как мог здесь очутиться.
– Я родился в Бронксе. Там у меня квартира.
Джим с нескрываемой завистью уточнил:
– Квартира! Небольшой такой пентхаус в тыщу квадратов! Была б у меня такая, я бы считался одним из богатейших людей Америки!
Нэд и глазом не моргнул.
– Вообще-то я езжу по всему свету. И в Нью-Йорке бываю не так уж и часто. Хотя центральный офис моей компании здесь, в Даунтауне.
– Ну, офисы и квартиры у тебя в Париже, Токио, Лондоне и многих других местах. Ты же не выносишь отели. – Джим произнес это на редкость неприязненным тоном.
Нэд небрежно пожал плечами.
– Терпеть не могу безликие отели, ты прав. Но квартиры, как правило, не пустуют. Мои друзья и деловые партнеры предпочитают останавливаться там, даже если я отсутствую, что чаще всего и бывает. В свою очередь я могу занять их квартиры, если в этом возникает нужда.
Не утерпев, Джим насмешливо уточнил:
– Это чисто теоретически. Зачем тебе чужая квартира, если можно купить свою?
Маргарет и сама видела, что перед ней сидит богатый человек. Если Джима, как он сам признал, можно было назвать всего лишь состоятельным, то Нэд был действительно богат. Дорогой костюм, роллекс на руке и то неуловимое самомнение, что отличает по-настоящему богатых людей, сказали ей все без слов.
Зазвучала медленная томная музыка, и Эдвард, невзирая на сумрачные взгляды брата, пригласил на танец Маргарет.
Танцуя, он прижал ее к себе достаточно плотно, но все-же соблюдая некоторую дистанцию, и спросил:
– Как давно вы знакомы с моим братом?
Маргарет не понравились неприязненные интонации, прозвучавшие в его суховатом голосе, и она ответила вопросом на вопрос:
– А почему вас это так волнует? Вы что, приглядываете за ним?
Резко развернув ее, чтобы избежать столкновения с другой танцующей парой, Нэд легко согласился:
– Естественно. Я старше его на десять лет. Мне уже тридцать один. По сравнению с вами я просто старик.
Маргарет могла бы сказать, что ей уже двадцать три, и она заканчивает Оксфорд, но привычка к розыгрышам пересилила. Скромно потупившись, она призналась:
– Да, я думала, вы моложе.
Он посмотрел на нее округлившимися глазами. Не удержавшись, заверил:
– Ну, до старости мне далеко. Можете проверить, если не верите.
Маргарет удивленно захлопала длинными ресницами, изображая недалекую девицу:
– И каким это образом?
Нэд прижал ее к себе плотнее и тихо прошептал на ухо:
– Общеприятным, я думаю.
Она капризно надула розовые губки.
– То есть это вариант вульгарного «пошли в постель»? Фу, как пошло! Нет, подобные вещи меня не привлекают.
Он искушающе заверил:
– Будет очень приятно. И до и после. – Его голос напоминал мягкий шелк.
Припомнив пословицу «мягко стелет да жестко спать», Маргарет на мгновенье даже забыла, что танцует со своей ожившей мечтой, и постаралась отодвинуться. Но партнер держал ее крепко, от его горячих рук по телу разбегались незнакомые ей прежде волны возбуждения, и ей внезапно захотелось согласиться на его предложение. Но она вовремя взяла себя в руки и продолжила беспечную игру.
– Нет, спасибо. У меня другие планы.
– И что же это за планы? – Он нахмурился в ожидании неприятных откровений.
Маргарет не захотела его разочаровывать.
– Ну, хотелось бы удачно выйти замуж. – Она даже не покривила душой. Кто же из нормальных девушек этого не хочет?
– И за кого, если не секрет?
– Ну, я еще не решила. Но главное, он должен быть богат или хотя бы прилично обеспечен. Мне в жизни очень многого хочется попробовать, знаете ли.
Он прикрыл глаза, чтобы она не заметила полыхнувшего в них презрения.
– Понятно. И Джим для этого вполне подойдет?
Они одновременно посмотрели на Джима, танцующего с Анной неподалеку. Более неподходящей пары трудно было представить. Они были одного роста, и Джим на фоне горделивой Анны казался смешным мальчуганом.
– А что, в этом что-то есть…
Маргарет задумчиво растягивала слова, как манерная кукла, и сама себе удивлялась. Почему она себя так ведет? Вместо того, чтобы понравиться своему кумиру, создает о себе крайне негативное впечатление? Печально призналась себе, да потому, что испугалась. Почему-то у нее возникло ирреальное чувство зависимости. И оно ей категорически не понравилось. Ведь в ее жизни главное – свобода.
– Хотите сказать, что еще не задумывались об этом?
Строптиво сверкнув глазами и чуть было не выйдя из образа глуповатой манерной куклы, Маргарет отрезала:
– Еще нет. А что, уже пора?
Сделав шаг назад для лучшего обзора, Нэд обвел похотливым взглядом ее стройную фигуру и констатировал:
– Вполне. Как говорится, ягодка созрела. – И снова привлек ее к себе.
Маргарет вдруг поняла Анну, от души врезавшую по физиономии мистеру Крейвену. Ей захотелось сделать то же самое. Причем немедленно. Чтобы избежать соблазна, она с силой вывернулась из его рук и решительно пошла к своему столику. Он двинулся за ней. Сев рядом, заглянул в ее оскорбленное лицо и удивился.
– Вы обиделись? Странно. Вам же не привыкать к подобным вещам. Хотя, кажется, я понял, в чем дело. В Англии не принято называть вещи своими именами. Там принято камуфлировать свои желания. Ну, так простите. Впредь постараюсь быть деликатнее.
К столику вернулись Анна с Джимом. Едва взглянув на мечущие искры глаза подруги, Анна обо всем догадалась.
– Может быть, нам поехать домой? Завтра у нас широкая экскурсионно-развлекательная программа. Неплохо было бы передохнуть.
Маргарет согласно кивнула, но Эдвард решительно воспротивился.
– Ну что вы, как можно! Время еще совершенно детское! К тому же впереди заключительное, самое интересное, отделение. Останьтесь, прошу вас!
Его голос с потрясающе глубокими модуляциями звучал искренне, к тому же к этой просьбе присоединился огорченный Джим, и девушкам пришлось скрепя сердце согласиться.
К облегчению Маргарет, Нэд все оставшееся время вел себя безукоризненно, и она поддалась его обаянию. Почти. Где-то глубоко в душе у нее сохранялось опасливое чувство, не давая до конца поверить в его превращение из разбойника в благовоспитанного джентльмена.
Провожая подруг к отелю, братья поехали вместе на темно-синей мазерати Нэда. За рулем сидел сам владелец машины, и Маргарет невольно отметила его элегантно-небрежную манеру вождения.
Прощаясь, Джим посетовал:
– Жаль, что вы так устали. Я обещал вам показать ночной Нью-Йорк, но не удалось. Но, надеюсь, в следующий раз. Может быть, завтра?
В его голосе звучало мальчишеское нетерпение, и Анна, мило улыбаясь, заверила его:
– Мы обязательно поедем, но не завтра. Нам нужно примитивно отоспаться. Ты же в курсе, что мы работали официантками и каждый день заканчивали практически под утро. Хочется отдохнуть. Примитивно посидеть в номере у телевизора, ничего не делая.
Эдвард сделал из этой ни к чему не обязывающей фразы свои выводы.
– Вы приехали подработать официантками? А в Англии подобной работы найти не могли?
Он опять стал противно-подозрительным, и рассерженная Маргарет провоцирующее заметила:
– Ну, в Англии мало по-настоящему богатых людей. В Нью-Йорке их гораздо больше. К тому же здесь мы обслуживали исключительно светскую публику, и значит, наши шансы намного возросли. – И она с намеком улыбнулась бедному Джиму, принявшему ее слова всерьез.
Это прозвучало так расчетливо и меркантильно, что Нэд заскрипел зубами от злости, к чему она и стремилась. Маргарет ждала от него в ответ какой-нибудь гадости, но он сдержался, сухо поклонился, и ушел, увлекая за собой сопротивляющегося брата.
Переодевшись и приготовившись ко сну, Маргарет услышала негромкий стук в дверь. В комнату осторожно заглянула Анна.
– Ты не спишь? Можно к тебе на минуточку?
Сев в кресло, она поджала ноги, обхватила их руками и спросила, уютно уткнувшись подбородком в колени:
– Для чего тебе понадобилось устраивать провокации? Тебя так достал этот воскресший кумир?
Маргарет призадумалась.
– Не знаю, честно говоря. Он и в самом деле сделал мне малоприличное предложение, но это ерунда. Меня напугало то, что я готова была согласиться.
Анна выпрямилась в кресле и подняла указательный палец, подчеркивая значимость своих слов.
– Это все оттого, что Эдвард похож на Ива Монтана. Ты переносишь на него достоинства и обаяние умершего артиста. Вот и естественное объяснение твоему странному состоянию. Поверь, если ты не будешь его видеть, это наваждение рассыплется в прах.
Маргарет тихонько захихикала.
– Анна, ты говоришь как героиня готических романов. «Рассыплется в прах»! Это ж надо!
Анна высокомерно вздернула подбородок.
– Как мне нравится, так я и говорю. Никто не заставит меня изъясняться на этом ужасном молодежном жаргоне! Даже ты!
Маргарет поспешила ее заверить:
– Да говори как хочешь, я вовсе не против. Но ты права, я и сама не хочу с ним больше встречаться. Примитивно боюсь. Может быть, нам еще раз переехать?
Анна с минуту помолчала, обдумывая предложение подруги.
– Знаешь, мне до чертиков надоело самой собирать и разбирать вещи. – Маргарет незаметно хмыкнула. Вот что значит родиться в богатой семье. Впрочем, не ей упрекать в этом Анну. – Может быть, передохнем хотя бы недельку? А потом отправимся с визитом к твоим родственникам? В конце концов, мы вовсе не обязаны встречаться с братьями Торвальдами.
Это был хороший вариант, и Маргарет согласилась.
На другой день они посетили музей палеонтологии, и Анна сделала патриотический вывод, что до аналогичного музея в Лондоне ему далеко. Потом они поехали в новый Диснейленд. К их удивлению, пробродив по Диснейленду больше десяти часов, они практически не устали. Может быть потому, что было очень весело и интересно, к тому же они часто отдыхали или путешествовали на маленьком юрком паровозике. Пообедали они тоже там, в кафе «Белоснежка», где их обслужили почти настоящие гномы в синих широких штанах, зеленых куртках и красных колпаках.
Вечером в «Гамбурге», сидя в номере Маргарет перед телевизором в удобных домашних костюмах, подруги лениво решали, какой заказать ужин, из китайского ресторана или итальянского. Они никого к себе не приглашали, поэтому настойчивый стук в дверь застал их врасплох.
Хмыкнув, Маргарет открыла двери и сразу поняла, что знала, кто за ней стоит. С поклоном вручив ей роскошный букет из кремовых чайных роз с тонким приятным ароматом, Эдвард с мягкой насмешкой в красивом голосе извинился:
– Простите за вторжение, но у меня почему-то возникло фантасмагорическое ощущение, что вы не захотите меня видеть, если я предупрежу вас о своем визите.
Ощущение у него было не фантасмагорическое, а самое что ни на есть реальное, и Маргарет уже открыла рот, чтобы донести до него эту освежающую мысль, но Анна, дипломатично избегая скандала, ее перебила:
– Ну что вы, мы рады вас видеть. Просто мы немного устали. Все-таки бродить по Диснейленду утомительное занятие. Особенно десять часов подряд. Если вы там бывали, то вы меня понимаете.
Нэд благодарно улыбнулся за выручку.
– Хотя я там и не бывал, но вполне вас понимаю, поскольку провел восемь часов на не менее утомительном совещании директоров. Поэтому хочу пригласить вас в тихий благопристойный ресторан на плотный ужин. Не знаю, как вам, а мне это жизненно необходимо.
И снова Анна удивила подругу.
– Хорошо. Если вы подождете нас в фойе полчаса, мы с удовольствием к вам присоединимся.
Не успела за ним закрыться дверь, как раздосадованная Маргарет накинулась на подругу.
– Ты что, с ума сошла? Мы же решили больше с ним не связываться!
– Ну да. Но после того, как ты трижды за сегодняшний день по рассеянности назвала меня Нэдом, я решила, что тебе нужно поближе на него посмотреть.
Маргарет ответила ей пораженным взглядом. Она и в самом деле думала об Эдварде Торвальде гораздо больше, чем хотела, но и предположить не могла, что может так по-смешному себя выдать.
Стараясь не засмеяться от вида по-детски надувшейся подружки, Анна строго добавила:
– Так что готовься, мы идем ужинать с мистером Эдвардом Торвальдом. И ты сможешь определиться, чего же тебе на самом деле хочется, прекратить с ним знакомство или, наоборот, продолжить.
Надев классическое платье для коктейлей до середины колена, Маргарет, поколебавшись, застегнула на шее старинное колье из черненого серебра с сапфирами. Если Торвальд и обратит внимание на немалую стоимость такого украшения, всегда можно будет сказать, что это имитация. Не будет же он требовать ее колье для лабораторного анализа?
Анна тоже надела платье для коктейлей, но не черное, как подруга, а белое, с ниткой коллекционного жемчуга.
– Контраст прекрасно работает, не находишь? – Маргарет понравилось сочетание черного и белого.
Анна тяжко вздохнула.
– Слишком банально. Свет и тьма.
Но Маргарет с ней не согласилась.
– Замечательно! Мужчины будут в восторге.
Анна скептически посмотрела на подругу, но ничего не сказала. Они спустились вниз. Заметив их выходящими из лифта, Эдвард быстро пошел им навстречу, желая поскорее увести от слишком изучающих глаз сидящих в холле постояльцев. Взяв девушек под руки, он повел их к выходу, с восторгом приговаривая:
– Дамы, вы ослепительны!
Ничего не ответив на этот шаблонный комплимент, Маргарет с вызовом спросила, желая наказать Нэда за непрошенное вторжение в свою жизнь:
– А где же ваш брат?
Эдвард небрежно пожал плечами.
– Не знаю. Вполне возможно, его куда-нибудь услала мать. Как только на горизонте Джима оказывается очередная девушка, его мать тотчас находит для него неотложные дела.
Пропустив мимо ушей многозначительное «очередная», Маргарет снисходительно заметила:
– Значит, он хороший сын.
У Нэда дернулся мускул на щеке.
– Миссис Торвальд трудно противостоять.
Внезапно Маргарет осенило.
– А как вы очутились в варьете в одно время с нами? Мне что-то подсказывает, что не случайно.
Нэд не стал лукавить.
– Конечно, нет. Меня туда отправила моя бывшая мачеха. Бывшая, потому что теперь у меня имеется другая. Которая, – замечу не для протокола, – нравится мне гораздо больше.
Но Маргарет не дала увести себя в сторону обсуждением семейных дел мистера Торвальда-старшего.
– А как мать Джима узнала, куда пошел ее сын? Или он сказал ей это сам?
– Да бог с вами! Неужели вы считаете Джима таким дураком? Нет, конечно, ничего он ей не говорил. Я предполагаю, что Эмма наняла детектива, чтоб он докладывал ей обо всех передвижениях любимого сыночка. Но прошу, не говорите об этом Джиму, он будет недоволен.
Недоволен? Маргарет выбрала бы для определения подобной материнской любви гораздо более сильные эпитеты, но вовремя остановилась. В конце концов, это не ее дело. Вырвав руку, встала перед ним и сердито потребовала ответа:
– И вы поспешили выполнить ее поручение? Проверить, с достойными ли особами связался ее сын?
Эдвард снова взял ее под руку и, успокаивающе похлопывая по запястью, повел к машине.
– Вы мне не поверите, но я и в самом деле беспокоюсь о своем младшем брате. Он чересчур экспансивный и доверчивый.
Маргарет подхватила:
– И влюбчивый к тому же. Окрутить его ничего не стоит. Только вот кто на это решится, зная, что впридачу получит миссис Торвальд?
Нэд не ответил, усаживая своих спутниц в салон. Они уже мчались к Манхеттену, когда он продолжил прерванный разговор:
– А что, Джим вам и в самом деле нравится, мисс Рэдли?
Джим и в самом деле нравился Маргарет, но вовсе не так, как подразумевал Эдвард, но она сделала вид, что поняла все буквально:
– Конечно. Он очень милый.
Торвальд что-то раздраженно проворчал себе под нос. Затормозив возле большого ресторана на Четвертой авеню, открыл заднюю дверцу и помог пассажиркам выбраться из машины. Отдав ключи от мазерати одному из секьюрити, попросил отогнать ее на подземную стоянку ресторана.
Они вошли в зал, и Анна обеспокоенно приподняла ровные брови.
– Нэд, почему вы не предупредили нас, что это один из самых модных ресторанов Нью-Йорка и публика здесь соответствующая?
В самом деле, вокруг сверкали эксклюзивными драгоценностями прекрасно одетые дамы. Маргарет и Анна в своих относительно скромных нарядах выглядели среди них замарашками.
