Даниил Целищев
Все страхи ночи
Глава IV.
Легкими пощечинами его привели в чувство. Все тело ломило от перенесенного спринта, и нападения на площади. Он чувствовал себя лежащим на чем-то мягком, но, при этом стук подошв от ботинок слышался рядом, возле головы. Скорее всего, он был на полу, подстеленным каким-то матрасом. В нос шибануло нашатырным спиртом. Кто-то, похоже, подсунул под нос смоченную им вату. Сознание прояснилось, и Журналист открыл глаза.
Первое, что он увидел – ноги возле головы. Облаченные в армейские ботинки, в штанах блестящего белого цвета. Боковым зрением он заметил, что лежал на спальном мешке, под головой – валиком скручен еще один. Свет падал Журналисту на лицо, с подвешенной на стену мощной лампы. Кто-то взял его руку и вложил очки, без которых Журналист видел дальние объекты достаточно расплывчато.
– Ну что? Оклемался? – спросил грубый мужской голос.
– Кто вы? – слабо отозвался Журналист.
– Мы здесь задачу выполняем, тебя, дурака, от смерти спасли. А кто мы такие – знать тебе не положено.
Журналист не сразу сообразил, что ему сказали. Он повернулся на спину, надел очки, и его мир прояснился.
Перед ним стоял, немного наклонившись, в блестящем комбинезоне, со снятым капюшоном, мужчина. Лет тридцать на вид, лицо мужественное, серьезное, но усталое. На голове была скрученная в шапку лицевая маска, как у бойцов спецподразделений.
– Что здесь происходит? – наконец спросил Журналист. –
– Ты радуйся, что живой вообще остался, – ответил боец. – Вообще единственный в этом городе, кто на двух ногах ходит. Помимо нас, конечно.
У Журналиста остановилось дыхание от шока. Одной фразой он был поражен дважды. Насколько можно было доверять этому бойцу, было непонятно. Но сама мысль о том, что Журналист – единственный выживший в Коньково, начала давить тяжелым грузом. Ему стало стыдно, что только ему судьба позволила жить. Более того, Коньково сейчас населяют совершенно другие формы жизни.
– А остальные люди погибли? – осторожно спросил Журналист.
– Скорее всего, – ответил боец. – По правилам, сейчас все они считаются пропавшими без вести.
К Журналисту вернулось дыхание. Немного пришло спокойствие. Все-таки, отсутствие людей еще не означает их гибель. Причем, одновременную для всех.
– Кстати, о телах, – отозвался боец. – Сейчас в себя придешь, и на допрос к нашему командиру. Готовься, вспоминай сейчас все. А то вопросы будут серьезные. Жду за дверью.
С этими словами он вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.
Журналист проводил его взглядом. Это был неожиданный поворот событий. Его, похоже, спасли по чистой случайности. Теперь еще будут допрашивать, вместо того, чтобы давать ответы на его вопросы. Что будет потом, после допроса, Журналист старался не представлять.
Он решил осмотреть комнату. Она выглядела бедно обставленной. Один письменный стол, один деревянный стул. Стены оклеены однотонными бежевыми обоями. На одной из них висел стенд с какими-то фотографиями, рисунками музыкальных нот. Похоже, Журналист находился в здании Дома культуры, в одном из кабинетов. Он не мог определить, сколько времени был без сознания. По его мнению, могло уже наступить утро. Журналист поискал глазами окно в комнате – нашел проем, заколоченный досками. Никаких лучей света не пробивалось. Он посмотрел на лампу. Она висела, закрепленная на стене. Провод от нее тянулся под проем входной двери. Было очевидно, что освещение здесь не подключено к общей линии, или его специально не стали использовать.
Журналист осмотрел себя. Он был по-прежнему в комбинезоне, снятого с мертвого бойца. Руками поискал в карманах телефон, фонарик и нож. Пусто. Штанина на раненой ноге была чуть закатана. Под ней красовалась свежая повязка. Похоже, была оказана небольшая медицинская помощь, но при этом отношение к нему было не как к спасенному. Ситуация походила больше на то, что Журналисту помогли выжить только из-за определенной необходимости. Впереди был допрос, но Журналист не сильно его боялся. У него не было никакой конфиденциальной информации, так что, возможно, время пройдет впустую.
В дверь постучали.
– Ну что, скоро ты там? У нас мало времени! – послышалось за дверью.
– Иду! – отозвался Журналист.
Было тяжело вставать. Все-таки, мышцы еще болели, и было непросто подниматься с уровня пола. Выпрямившись, Журналист потряс руками и ногами, пытаясь снять напряжение. После этого, он пошел к двери и открыл ее.
Дверь открывалась наружу, поэтому Журналист чуть не сбил бойца, приведшего его в чувства. Тот, вовремя среагировал, возможно, благодаря своей тренированности, и отскочил в сторону. Боец немного нервно оглядел Журналиста. Во взгляде промелькнула нотка простого человеческого сочувствия. Журналист поймал взгляд.
– Как тебя зовут? – обратился он к бойцу.
– Андрей. Это я тебе по голове приложил, уж извиняй. Думал, будешь кричать, шум создашь ненужный. Вот я и того…
– Понятно.
– Меня ответственным за твое здоровье и сделали. Поэтому, если снова в тыкву не хочешь, веди себя смирно.
Они оба замолчали. Журналист осмотрел помещение, в котором оказался. Оно напоминало небольшое фойе перед концертными залами. Широкая лестница с перилами вела на второй этаж. По углам были развешаны лампы. Они не давали сильного света, что оставляло помещение в полумраке. В лучах ламп мелькали силуэты белых комбинезонов. Дом культуры, был наполнен сосредоточенным движением. Журналист сделал вывод, что теперь здесь находится штаб.
– Иди за мной, парень, – сказал Андрей. – Под ноги смотри, чтобы в проводах не запутаться.
Журналист последовал за бойцом. Они направились к лестнице, ведущей на второй этаж. Дом культуры был не очень велик, даже по провинциальным меркам, но в нем были большие окна. Возможно, по задумке архитекторов естественный свет должен был наполнять помещение как можно сильнее. В данный момент, окна были заколочены досками, в которых Журналист узнавал детали мебели. Его стало угнетать, что даже здесь, не было ощущения безопасности.
Подходя к лестнице, Журналист развернулся, чтобы увидеть вход в Дом культуры. Он тоже был заколочен досками и заставлен мебелью. Рядом стояли три человека в белых комбинезонах с оружием в руках. Они что-то тихо, но оживленно обсуждали. Казалось, о чем-то спорили. Увидев их, Андрей махнул им рукой, и издал шипящий звук, заставив замолчать. Бойцы перестали говорить, и все как один, стали наблюдать за Журналистом. Будучи облаченным в их униформу, он не знал, что о нем думают. Все-таки, комбинезон был снят с их мертвого товарища. Но, бойцы, молча проводили его взглядом, и когда Журналист с Андреем стали подниматься по лестнице, продолжили разговаривать вполголоса.
Второй этаж представил из себя коридор с тремя дверями по левую стену. Справа были окна, также заколоченные досками. Возле одного из них стоял боец. В руке держал что-то похожее на автомат, но очень футуристичный на внешний вид. Без приклада, с чем-то похожим на оптический прицел. На корпусе горели четыре красных огонька. Свое оружие боец просунул между досок и, через прицел, наблюдал за ситуацией на улице.
Андрей прошел мимо бойца, перекинувшись с ним парой слов об обстановке снаружи. Затем, они с Журналистом дошли до самой последней двери, и Андрей постучал. Подождав немного, и не получив никакого ответа, он открыл дверь. Журналист последовал за ним.
Они зашли внутрь. Комната была обставлена богаче, чем та, где Журналист пришел в себя. Даже с учетом того, что часть мебели, скорее всего, использована в качестве щита на окнах, здесь по-прежнему были шкафы, стулья и столы. В противоположных углах стояли на штативах две угловые лампы. Посреди комнаты стоял один длинный стол со стульями. Над столом тоже была лампа, каким-то образом подвешенная к потолку. «Кабинет директора», – подумал Журналист. Возле стола был человек, в белом комбинезоне. Оперевшись обеими руками в стол, он смотрел в устройство, напоминающее ноутбук. На экране светилась спутниковая карта, на которой был начерчено большое красное кольцо. Человек очень вдумчиво вглядывался в экран, затем посмотрел в сторону Журналиста. На вид лет сорок – сорок пять. Короткие седые волосы, морщины на лице и усталые глаза, выдавали в нем человека, прожившего непростую жизнь. Однако, по цепкому решительному взгляду и легкой ухмылке, изогнувшей серые усы, стало понятно, что чаще всего он выходил победителем.
– Ну вот, Геннадий Саныч, – послышался голос Андрея в полумраке. – Привел бегуна.
– Хорошо, – низким, немного хриплым голосом ответил командир – Он в порядке?
– Так точно. Умом, вроде, не тронулся. Хотя, я ему в голову дал раз, чтобы успокоился. Немного поговорили. В адеквате.
– Понял, – ответил Геннадий Саныч. – Ты, Андрей, спустись вниз, передай Стасову у входа, чтобы перестали воду баламутить. И без них боевой дух ни к черту.
– Так, товарищ полковник… Как я вас тут одного с этим очкариком оставлю? Вдруг, он того…
– Сам справлюсь, если понадобится, – командир достал из комбинезона пистолет, и положил его на стол. – Ты Стасова успокой, скажи, что помощь в пути. Вернешься, встань возле двери. Окликну – зайдешь. Выполняй.
– Есть, – откликнулся Андрей и вышел из комнаты.
Журналист проводил взглядом, вышедшего бойца, и снова повернулся к полковнику. Тот продолжал смотреть на него своим острым взглядом. Ухмылка сошла с лица, и Журналист понял, что сейчас начнется допрос. Командир кивнул на свободный стул возле стола, и он пошел присаживаться.
– Нет, – сказал полковник, и положил руку на пистолет. – Возьми стул, и сядь в центре комнаты. Руки положи на колени, чтобы я видел.
Журналист молча выполнил требование. Сев на стул, он уставился на полковника, и стал ждать первого вопроса.
– Как самочувствие? Голова болит? – чуть мягче спросил полковник.
– Все болит, – ответил Журналист.
– И у нас тоже все болит.
Полковник отвернулся в сторону стола. Убрав руку от пистолета, он залез в карман комбинезона. К удивлению Журналиста, достал курительную трубку, и коробочку. Открыв ее, и взяв щепотку табака, полковник начал набивать им трубку.
– Еще на флоте, друзья подарили. Только она мне нервы сейчас и успокаивает, – сказал он, и зажег спичку.
Журналист смотрел, как в полумраке раскуривается трубка. Затем он почувствовал запах табака такой крепости, что сам пришел в чувство, и даже забыл о боли по всему телу.
– Сейчас времени – четыре утра, – посмотрев на часы, сказал командир. – Сколько нам еще ждать, а?
– Я не знаю, – отозвался Журналист, и чуть громче добавил – Почему вы меня об этом спрашиваете?
– Это я не тебе, – с трубкой в зубах ответил он. – Это я в общем.
– О чем вы хотите меня спросить?
– О многом. Например, как ты в Коньково оказался?
– Я – журналист столичного издания. Приехал собрать материал, по аномально высокому содержанию озона в атмосфере.
– Вот как? Собрал материал?
– Не успел. С утра хотел съездить на комбинат, там поговорить с кем-нибудь.
– На комбинат? – Полковник затянулся трубкой и, откинувшись на стул, стал молча смотреть на Журналиста.
Наступила тишина. Командир отряда немного ухмыльнулся. Журналисту на секунду показалось, что он озвучил нечто знакомое или вызывающее интерес. Возможно, что-то связанное с его деятельностью или с целью приезда. Пока они молчали, из фойе донеслась резкая мужская речь. В ответ, послышалось короткое бормотание. Похоже, там о чем-то спорили.
– Ты вообще понимаешь, что здесь происходит? – наконец спросил полковник.
– Бойня, – коротко ответил Журналист. – Иначе не могу никак назвать.
– Понятно, что бойня, – затянулся трубкой полковник. – Но с кем, и почему? Что об этом думаешь?
– Вы воюете с пришельцами? – спросил Журналист.
Полковник тихо засмеялся и стряхнул содержимое трубки на пол. Затем он посмотрел на экран с картой и посерьезнел
– Не знаю толком, кто они. До сих пор задаюсь вопросом об их родине. Но точно тебе говорю, что это не война.
– Вы так думаете? – раздраженно ответил Журналист. – Лично я другого мнения.
Полковник грустно посмотрел на него.
– Я был на войне, – сказал он. – Знаю, что это такое. В этом отряде я уже пять лет. Насмотрелся на них. Они все вылезают и вылезают. По всему миру мы успели поездить. Где-то их целые орды. Там мы с техникой, конечно, их жмем. Где-то – дюжина особей. Там можно за час разобраться. У нас все мужики толковые, дураков не отбираем. А здесь…
Он снова посмотрел на большое красное кольцо, нарисованное на спутниковой карте.
– Здесь, они по другим причинам. Уже по более серьезным
– Почему вы так решили? – поинтересовался Журналист.
– Потому, что есть повод так думать, – ответил командир.
В дверь постучали. Сразу после стука вошел Андрей. На вопросительный взгляд командира, тот утвердительно кивнул. Андрей уже собирался выйти обратно, но полковник его остановил.
– Останься, – сказал он. – Надо будет кое-что обсудить.
– Есть, – отозвался Андрей. – Слушаю.
– Обыщи комбинезон товарища журналиста.
–Так, обыскивали уже. Нож, фонарь, телефон…
– Обыщи подклад за молнией.
Андрей посмотрел на Журналиста. Тот пожал плечами, встал со стула и расстегнул комбинезон. Боец подошел к нему, провел пальцами вдоль левой стороны молнии, затем – правой. На середине он остановился. Затем, достав нож, вырезал в комбинезоне небольшую дырку. Пальцами подцепив что-то, отнес полковнику. Тот взял маленький предмет и посмотрел на него. В свете висевшей лампы, что-то поблескивало в его руке.
– Андрей, – сказал он. – Ты понял, в чьем комбинезоне ходит этот малый?
Тот кивнул.
– Это Семена комбинезон. Он со вторым взводом оставался у въезда в Коньково, пока мы до центра добирались.
– И как, спрашивается, он оказался на этом парне?
Андрей повернулся к Журналисту.
– Ты это сделал?– спросил боец прямо.
Журналист отрицательно помотал головой.
– Нет. Я был в кафе, в момент взрыва. Похоже, меня оглушило, а он вытащил из здания. Отволок до забора напротив, наверно, попытался перекинуть через него, но уже не смог.
– И ты, в благодарность за спасение, с него комбинезон дернул?
– Я был ранен, нужна была перевязка. У него в кармане был бинт, антисептик. Кроме этого, я собирался уходить из Коньково. Чтобы не замерзнуть взял комбинезон.
– Хочешь сказать, что он уже был мертв?
Журналист вздохнул.
– Пульса и дыхания не было. Все казалось очевидным.
Андрей посмотрел на полковника. Тот слабо кивнул. Но Журналиста подмывало спросить.
– А бармен, получается, тоже служит у вас?
Спецы сердито посмотрели на него.
– Какой, нафиг, бармен?
– Когда я решил вернуться в Коньково, то зашел снова в здание кафе, поискать выживших. Зашли ваши бойцы, кажется, Алексей и Михаил. Они звали бармена по имени. Кафе же называется «У Семена».
И полковник, и Андрей одновременно выругались матом, затем негодующе посмотрели на Журналиста.
– Нам до лампочки как зовут бармена, и в честь кого названо кафе, – сказал, наконец, полковник. – Капитан Семен Исупов, похоже, спас твою жизнь, ценой своей собственной. Запомни его имя. Если выживешь, то будешь детям своим рассказывать о подвиге героя.
Журналист виновато опустил глаза. Ему было очень стыдно за то, что со своим спасителем он так обошелся. Более того, из-за глупого совпадения имен, ему и в голову не пришло, что погибшие в кафе бойцы искали совсем не бармена.
– Значит, ты видел Михаила и Алексея? – спросил полковник.
– Видел, – ответил Журналист. – Они пришли в кафе, когда я там прятался. Но на них напали эти твари. Я убежал, а бойцы ваши, скорее всего, погибли.
– Скорее всего… – задумчиво повторил полковник.
В это время, Андрей стоял с серьезным видом и посматривал, то на Журналиста, то на своего командира. Наконец, он решил тоже не оставаться в стороне.
– Геннадий Саныч, – сказал он. – Давайте вызывать подмогу. Второй отряд, с техникой, с вертушками. Они мигом здесь шухер наведут. Мы им поможем в зачистке, и выживших за одним найдем.
– Нет, товарищ капитан, – ответил полковник. – Вы понимаете, какой у нас приказ?
– Товарищ полковник, мы сами не справимся! – воскликнул Андрей. – Нас осталось тринадцать человек. Мы не доберемся!
– Молчать! – рявкнул командир, даже привстав со стула. – У нас приказ, и мы его должны выполнить. Вы знали о рисках, когда принимали присягу!
Андрей замолк. Судя по всему, слова полковника задели его. От напряжения, он глубоко дышал, но не стал больше возражать.
– Какие будут указания далее, товарищ полковник? – спросил он.
– Полчаса на подготовку, проверку снаряжения и оружия, – ответил командир. – Затем, выдвигаемся к цели.
– А с этим что? – Андрей показал на Журналиста.
– Уверен, что с ним все в порядке? В плане головы?
Андрей кивнул.
– Хорошо, – отозвался полковник. – Тогда он пойдет с нами. Еще один человек нам не помешает. Даже гражданский.
– Подождите! – воскликнул Журналист. – Куда я с вами должен идти? Я на ногах еле стою. Я даже в армии не служил! Чем же я вам помогать буду?
Полковник посмотрел на него. Затем, перевел свой взгляд на блестящий предмет в своей руке.
– Вот сейчас долг Родине и отдашь. Андрей, подготовь парня. У вас полчаса. Свободны.
Журналист хотел что-то возразить, но капитан подхватил его под руку и потянул к выходу.
Когда они вышли в коридор, Андрей сообщил приказ полковника бойцу, стоявшему у окна, и попросил передать другим. Тот кивнул, аккуратно вытащил свое оружие из оконной баррикады, и направился на первый этаж. Оттуда донесся голос, и послышались многочисленные шаги. Похоже, подготовка началась.
Но Андрей не торопился. Глядя в заколоченное окно, он достал сигарету, и закурил. В такой задумчивости он простоял около минуты. Журналист не решался вмешиваться в его мысли.
– Я же когда-то рвался в этот отряд, – выдохнув дым, сказал он. – Начальство просто заваливал рапортами о переводе. Вышку вторую получал, на все конфликты, какие были, добровольно вызывался. Знал, ведь, что хочу быть в элите элит. Выполнять опасные задачи хотел, героем мечтал стать… Вот и домечтался, блин.
От своих слов Андрей усмехнулся, и бросил недокуренную сигарету на пол, затушив ботинком.
– Андрей, – нарушил молчание Журналист. – Что вы здесь делаете?
Капитан посмотрел на него. Глаза уже выдавали явную усталость и какую-то нерешительность. Словно, его тяготила та задача, которую перед ним поставили и, в отличие от Журналиста, он понимал, чем все закончится. Немного помолчав, Андрей махнул рукой.
– К черту, – сказал он. – Ты все равно с нами в одной упряжке будешь. Отойдем, от двери командира подальше.
Они подошли к двери, находящейся через одну от комнаты командира. Андрей немного нагнулся в сторону Журналиста.
– В общем, слушай, – заговорил он. – Лучше тебе будет сейчас все узнать, чтобы на подходе не было паники, и ты бы нас своим шумом не выдал. Те твари, которых ты видел, они не из нашего мира.
– Уже догадался.
– Молчи. Они не из космоса, как в кино. Они как будто из-под земли вылезают. Но и под землей они не живут. Это как окно из их мира открывается, и вот они ползут. У нас по всей планете уже двенадцать таких окон открыто.
– Окна? Это как порталы?
Андрей кивнул.
– Откуда они? – спросил Журналист.
– Неизвестно, – тихо сказал Андрей. – Никто у них еще не бывал. Все эти порталы появлялись в течение десяти лет. Вот и здесь в Коньково, судя по всему, открылся.
– Что же им здесь нужно?
– Черт его знает. Они выползают всегда в разных количествах особей. Наведут шуму, кого-то съедят, кого-то схватят, и обратно к себе. И опять тишина. Никакой системы. По всему миру, в течение десяти лет, эти их норы оцепляли, под куполами закрывали. Без толку. Все равно пролезали. И мы от них зачищали все.
– Десять лет? – удивился Журналист. – И ни в одном новостном агентстве мира, ни на одном смартфоне, ни в какой газете, информация об этих тварях не засветилась? Как такое возможно?
– Наш отряд – не просто кучка солдат, – ответил, с гордостью в голосе, Андрей. – Это целая организация. У нас есть влияние на многие сферы жизни обывателей. А СМИ заглушить – вообще не проблема. Проблема в другом.
– В другом?
– Понимаешь, если бы отряду дали зеленый свет, то мы бы давно парой ударов эти окна позакрывали. Но во главе организации считают, что это первый контакт с неземной формой жизни, и так поступать нельзя.
– А как вы поступаете? – замешкавшись, все-таки спросил Журналист.
– Только боремся с последствиями. Понимаешь, за десять лет, и как-то разговаривать с ними пытались. И еду им в эти порталы сбрасывали, чтобы сдружиться. Они не понимают. У них разум не так устроен. Как человек военный, скажу тебе, что их вылазки были похожи вначале на разведку, а теперь уже на настоящие набеги.
Андрей, судя по всему, занервничал от своих слов, и достал еще одну сигарету.
– Андрей, – обратился к нему Журналист. – Почему полковник запретил вызывать помощь?
– В Коньково особая ситуация, – затянувшись, сказал он. – Портал открылся вчера. Нам э-э… сообщили об этом. Но в этот раз, мы не будем строить оцепление, и накрывать дыру куполом.
– А что вы собираетесь делать?
Андрей снова затянулся, и многозначительно с ухмылкой посмотрел на Журналиста.
– Мы взорвем портал.
