Даниил Корнаков
Сибор Милосердный
– Не хочешь есть – мрак с тобой! Я не заставляю. Делать мне больше нечего…
Встав с пола, царевич направился в сторону выхода, но вдруг услышал знакомый писклявый голосок…
– Она, может, тоже эту гадость есть не хочет.
Сибор обернулся и заметил среди ящиков свою сестренку, с любопытством наблюдающую за пленницей.
– Белка! Ты как сюда…?
– Я принесла ей конфету. – Девочка развернула ладошку, в которой находились два блестящих свертка. – Может, сладкое ее развеселит, и она заговорит нормальным языком?
Брат грозно посмотрел на сестру, продолжающую прятаться за ящиком.
– Я не буду просить еще одну… – прошептала девочка.
– Белка…
Сибор встал на колени и дотронулся до ее хрупких плеч.
«Какая же она еще маленькая… – подумал царевич, – совсем хрупкая и беззащитная…».
– Перестань лазать по всему кораблю, – строго сказал Сибор, – Если ты ушибешься…
– Не ушибусь. Я ловкая и быстрая.
– Конечно…
Девочка привстала на цыпочки и через плечо брата еще раз посмотрела на райданку.
– Вовсе они не такие страшные, как рассказывал папа, – заключила девочка, – и глаза у нее красивые. Я тоже такие хочу.
– Да… – словно подтверждая слова сестры, сказал Сибор. Он не отрывал взгляда от чужеземки. Необъяснимая сила притягивала его к чужеземке, заставляя без соблюдения всяких приличий пялиться на нее.
«Это неправильно… Глупость! Она же райданка… дикарка…»
– Чего у тебя щеки покраснели? – спросила Белка, смотря на брата и улыбаясь.
– Что? Щеки? Не говори ерунды… – замешкал Сибор. – Живо иди в каюту!
– Ну дай мне ее…
– Белка, не вынуждай меня звать Флиду…
Тоскливый взгляд пробежался по лицу брата. Белка нарочито вздохнула, привычно недовольно надула губы и ушла прочь, не забыв при этом добавить по пути:
– Тоже мне братец…
Сибор еще раз посмотрел на райданку, закованную в цепи. При всех рассказах о ее народе, выглядела она беззащитной, и ее было даже как-то жаль.
Сибору не спалось. Все его мысли были поглощены бледнокожей пленницей с притягательном взглядом, заключенной на гауптвахте. Он не мог понять, что такого было в ней притягательного. Царевич даже предположил, что это, возможно, какая-то райданская магия. Иначе как объяснить?
– Глупость… – прошептал про себя Сибор. – Нет никакой магии…
С этой мыслью царевич уснул и снова видел кошмар, приходивший к нему каждую ночь.
Вокруг шеи дяди Фаррела крепкая петля. Подставка выскользнула из под его ног, и раздался ликующий вой толпы.
Сибор совсем маленький, ему только восемь лет. Он не может сдержать слез, пытается вырваться вперед, чтобы спасти дядю. Любимого, родного дядю, который был с ним все его детство, который научил его всему, что он знает.
– Дядя! – кричит он, – дядя Фарелл!
Но сильная хватка, удерживающая его за голову, не дает ступить и шагу. Чья-то рука крепко держит его за волосы и насильно заставляя наблюдать, как медленно и мучительно умирает царь Заречья.
– Смотри, Сибор! – шепчет ему голос, – Смотри!
– Нет! Нет! – Царевич пытается вырваться, но сильная рука сильнее потянула волосы, причиняя неимоверную боль мальчику. Он знает, чья эта рука, он узнает этот грубый властный голос…
Отец силой заставлял его смотреть, как дядя тщетно пытается поймать глоток воздуха. Новый царь Заречья, узурпатор, с наслаждением наблюдал за извивающимся телом родного брата и шептал в ухо родному сыну, чтобы тот наблюдал. Наблюдал за мучительной кончиной того, кто не заботится о своем народе. Того, кто ставит интересы чужого народа превыше своего…
– Смотри, Сибор! Наблюдай! Наблюдай!
И вновь он вынужден смотреть на это безумие. Вот уже в который раз его веко дергается при виде высунутого языка мертвеца. А глаза, добрые глаза дяди, которые так согревали и внушали спокойствие, теперь не выражают ничего, кроме страха.
Он не может на это смотреть, не может! Хватит!
– Сибор! – слышит он голос где-то вдалеке. – Сибор! Сибор! Братик!
Вновь он просыпается, весь мокрый от пота. Маленькие ручки трясут его за плечо, пока он пытается понять, сон это или уже нет…
– Сибор! – громче закричала Белка, ударив брата в живот. Кулачок хоть и был маленький, но довольно костлявый, из-за чего удар показался Сибору не из приятных.
– Что? Что?! – спросил Сибор, проснувшись окончательно.
– Папа вернулся! – Голос Белки прозвучал с тревогой. – Он хочет убить ту девочку!
Царевич не сразу понял, о какой девочке идет речь, но спустя миг его вдруг озарило.
Райданка…
Отец Сибора, капитан Киль и еще несколько матросов стояли возле прикованной райданки. Пленница бесстрашно смотрела на своих будущих палачей, словно бы смирившись с предстоящей участью.
Царь, решивший лично казнить чужеземку, заряжал ружье и уже готов был выстрелить, но в трюм ворвался Сибор.
– Не надо! – крикнул царевич, загородив райданку собственным телом. Конрад, не обращая внимания на вмешательство сына, продолжал готовиться к казни. Капитан Киль вместе с помощниками смотрели на Сибора с жалостью.
– Отойди. – Голос отца не выражал никаких чувств.
– Она всего лишь девчонка! Ей не больше лет, чем мне…
Конрад схватил сына за плечо и рывком отбросил его в сторону, да так сильно, что тот упал на пол. В это время Белка, подглядывающая в щель за происходящим в гауптвахте, дернулась и прижалась к стенке.
– Хватит меня позорить… – сквозь зубы произнес царь, – Ты уже лишил капитана Киля его звания своей просьбой…
Сибор посмотрел на капитана. Тяжелый вздох и поникший взгляд мореплавателя с тридцатилетним стажем подтвердил слова отца. Внутренности царевича словно завязали в узел от подступившей вины за содеянное.
– На моем борту никогда и не при каких обстоятельствах не будет ни единого белого волоска этих тварей…
Они смотрели друг на друга, отец и сын. Сибор чувствовал себя жалким, ни на что не способным существом. И о его бессилии, никчемности знал не только он, но и его отец, который охотно пользовался этим.
– Капитан! – Помощник Киля появился в трюме внезапно. Он заметил лежащего на полу царевича и царя над ним, замешкался на мгновение, но потом пришел в себя. Он поклонился и обратился к капитану Килю: – Райданское судно, идет с севера…
Рука капитана как-то сама собой потянулась к рукояти ружья.
– Драшир? – спросил капитан, в его голосе послышалось напряжение.
– Нет, просто небольшое судно…
Конрад и Киль обменялись взглядами и, не произнеся ни слова, вышли из гауптвахты вместе с помощниками, оставив Сибора и райданку наедине. Девушка не отрываясь смотрела на царевича, заставляя краснеть его щеки пуще прежнего. Одному Единому было известно, какие мысли проскользнули в голове райданки, но в одном Сибор был точно уверен – ее глаза выражали благодарность.
«Нет… – решил для себя Сибор, – Я не позволю ей умереть…»
Помощник капитана не солгал.
К «Освободителю» медленно подплывало гребное судно небольших размеров. Пять пар весел, поднимающихся и опускающихся в такт, напоминали ножки огромной гусеницы, плывущей по воде.
Экипаж «Освободителя» занял позиции. Около пятидесяти стволов были нацелены на приближающееся судно, такое же количество пальцев согнулось возле курка. Также были задействованы артиллеристы, занявшие свои места возле пяти корабельных пушек. Между солдатами на корме стоял и сам царь Конрад, а позади него Киль, по всей видимости, временно восстановленный в звании капитана.
Судно неприятеля остановилось. В воздухе повисла тишина, нарушаемая только шелестом утренних волн и кряхтением двигателя «Освободителя».
Сибор бросил взгляд на флот силуитов, идущий позади. Боевые корабли были готовы в любой момент выступить в атаку, стоило только подать сигнал.
На носу райданского судна появился высокий мужчина, волосы которого были такими же белоснежными и короткими, как у пленницы «Освободителя». Вскоре за его спиной появились и другие райданцы. Несколько десятков пар синих глаз наблюдали за лесом нацеленных на них ружей.
– Один из наших драширов потерпеть крушение, – крикнул райданец на достаточно неплохом языке силуитов. – Мы искать выживших райданцев. Вы видеть их?
Несколько ружей нервно дернулись, по кораблю разнесся удивленный гул. Слышать язык силуитов от райданца было для многих в диковинку.
Царь Конрад молчал, словно бы намеренно. Его взгляд оценивающе прошелся по кучке райданцев.
– Нет, – ответил он.
Райданец улыбнулся. Его белоснежные зубы сверкнули в свете утреннего солнца. На скулах царя заходили желваки, жест неприятеля его смутил.
– Я сказал что-то смешное, райданец? – последнее слово было сказано Конрадом намеренно ядовито.
– Нет, вовсе нет. Ты лгать, силуит. На вашем корабле есть райданец, мы это чувствовать. Мы одной крови, нас всех объединять Свайр, наш холодный бог. Мы давно сплестись воедино и узнавать, где находиться сестра и брат, а где – нет.
Царь не отвечал, по-прежнему сохраняя невозмутимое выражение лица. Казалось, слова райданца не задевают его ни капли.
– Вы – отдать нам нашу сестру, – продолжал северянин, – и плыть с миром на землю лесного народа. Мы не хотеть борьбы, не сейчас. У вас уже хватать проблем, силуит. Ваша земля умирать, ваш дом умирать, зачем силуиту умирать еще больше?
– Я, кажется, ясно выразился… – Конрад настаивал. Его пальцы крепко сжались на перилах корабля. – На судне никого нет.
Улыбка не сходила с лица райданца. Во взгляде чужака читалась издёвка, которую Конрад отчетливо прочел, но предпочитал не реагировать и сохранять свойственное ему хладнокровие.
Райданец ничего не ответил. Он развернулся к команде своего корабля и закричал на родном языке. Весла снова зашевелились, и судно начало разворачиваться в сторону севера, откуда и прибыло.
– Милостивый государь, – сказал капитан Киль, приблизившись к царю. – Возможно, стоило отдать им эту райданку, чтобы…
– Мы не идем на уступки райданскому сброду, капитан, – отрезал царь. – Они не жалели наших дочерей и сыновей, отрубая им головы и похищая их. Мы будем отвечать тем же.
Стоило капитану лишь взглянуть на царя, и сразу стал понятен его замысел.
– По моей команде открыть огонь по вражескому судну из всех орудий, – спокойно произнес Конрад, словно бы попросил прислугу принести ему чашку чая.
– Но… – голос капитана дрожал, – …милостивый государь, разве мы… в спину? Какая в этом честь?
– Плевать я хотел на честь. К "Освободителю" подплыл враг, а врага нужно уничтожить, независимо от его поведения. Если вы хотите продолжить служить во флоте в чине капитана, Киль, выполняйте мои приказы, не обсуждая.
Киль не сдавался. Он выпрямился, прибоднял подбородок и, словно бы собирая всю храбрость в голосе, произнес:
– Я не сделаю этого. Силуиты не стреляют врагам в спину, тем более когда те не способны ответить на удар.
Конрад сжал кулак так, что кончики его пальцев покраснели. Его челюсть сводила нервзоная судорога от подступающего гнева. Тихо, сдерживая себя он чуть ли не в ухо громко шепнул капитану:
– Вы сделали выбор, Киль. Когда мы прибудем на Новую Землю – с честью, до конца дней будете драить палубы. А теперь…
Царь толкнул в сторону Киля так, что тот с трудом удержался на ногах.
– Вон с глаз моих! – рявкнул Конрад так, что заставил шарахнуться всех присутствующих. – Теперь я здесь капитан! Всем – смирно!
Все присутствующие моряки и солдаты, не сразу, но встали по стойке смирно. Их поведением словно бы управлял страх, льющийся непрерывным потоком от могучей фигуры Конрада.
– Экипаж! – громко скомандовал царь, – Ружья наизготовку! Пушки заря-а-ажай! По моей команде – открыть огонь по вражеском судну!
Сибор не верил своим ушам, в голове не укладывалось то, что собирался совершить царь.
– Отец! – крикнул он, – Отец, нет! Что ты…
Но царь не слышал сына либо делал вид, что не слышит. Сибор бросился вперед, надеясь хоть как-то помешать наступающему безумию, но…
– Огонь! – крикнул царь.
Десятки выстрелов из ружей и гром пушек заставили царевича прижать ладони к ушам. Жуткий звон, который, казалось, вот-вот заставит пойти кровь из его ушей, не думал затихать ни на миг. Сибор наблюдал за отцом – царь стоял как статуя, не шевелясь. Он наблюдал, как суденышко разносится в мелкие щепки.
Царь Конрад наблюдал за этим, словно за представлением, и… улыбался. Впервые за долгое время Сибор видел, как на лице его родного отца расползлась жуткая улыбка, которую видел не только он, но и рядом стоящий капитан.
Не выдержав более расправы над беззащитными райданцами, капитан отвернулся и направился к носовой части корабля. Он встретился взглядом с Сибором, виновато посмотрел на него и зашагал прочь.
Сибор вдруг понял, что если Конрад Решительный без труда может убивать в спину, то убийство закованной в цепи райданки будет для него сущим пустяком.
Царевич решил действовать незамедлительно.
Когда он вернулся на гауптвахту, то первым делом заметил, как райданка пыталась освободиться от цепей. При виде Сибора она остановилась, и принялась кричать на своем языке. И в этом случае царевич понял, что перевода не требуется – девушка звала на помощь.
Освобождать ее точно было нельзя. Во-первых, ей некуда будет сбежать, во-вторых, она могла бы его убить. Вот ведь забавно, она действительно могла бы его убить, как только он снимет с нее кандалы! Но чутье подсказывало ему, что за нее нужно бороться, она не должна умереть вот здесь. Проклятье, да даже если бы он хотел ее освободить – у него не было ключа от оков! Кажется, они оставались у капитана Киля.
