Даниил Лузянин
Отблеск
Штанина на левой ноге тоже разорвалась, пропиталась кровью. В нее попали осколки.
Контуженный, теряющий кровь, Степан Николаевич сумел крикнуть товарищей. К нему подбежал Мишка Белокамов, сдружились еще в самом начале войны. Достал бинты, марлю, стал бинтовать ноги. Марля тут же пропиталась насквозь.
– Держись, – сказал ему тогда Миша, – два фрица осталось, залегли! Но мы побьем их, побьем за тебя!
И убежал. Степан огляделся вокруг. Рядом лежали истерзанные тела еще четырех бойцов. «Надо бы проверить, вдруг еще живы», – подумал Степан, попробовал шевельнуться и потерял сознание.
Очнулся он в госпитале, на столе, когда с его ног сдирали марлю и все, что осталось от штанов. Рвали вместе с мясом, по живому. Жгло так, что Степан не выдержал, снова потерял сознание.
***
С потолка второго этажа потекла вода, сначала каплями, а потом струйкой. Ветер завывал в худой крыше, и вой этот разносился по всему дому. Степан Николаевич дрожащей рукой оперся на костыли и пошел на второй этаж. Там он бывал редко, только во время дождя, очень уж тяжело было подниматься по лестнице.
Посередине почти пустой комнаты стояли ведра, которые Степан подставил под прорехи в потолке. Здесь же стоял табурет, на который он присел.
***
В госпитале на табурете у его койки часто оказывался Мишка Белокамов. Рассказывал последние новости. А потом ушел с фронтом.
Через год, в сорок третьем, Степан стал потихоньку ходить. Левую ногу удалось сохранить, пришлось три месяца разрабатывать ее, ослабла. Да и сам Степан Николаевич стал заметно слабее.
К лету восстановился, остался при госпитале помогать. Чего только не повидал, похуже своего. Кто без глаз, кто без рук, кто без ног, обеих, по самые бедра. Каких страстей только не видел, каких криков, мольбы, не слышал. Многие умирали, не справлялись. «Сколько тысяч солдат прошли через наш госпиталь, – вспоминал потом Степан Николаевич, – каждый третий погиб».
В госпитале ему приходилось оформлять бумаги. Иной раз документов нет. Бывало, что опознают товарищи, но не всегда. Так и хоронили этих безвестных героев. До сих пор многие не знают, где их герои погребены.
За окном светлело. Дождь поумерил свою силу и теперь тихо шумел, ветер совсем стих. Гремело где-то вдалеке.
