Даниил Лузянин
Отблеск
– Внучка, – Степан повернул голову к сидящей рядом девушке, – записала?
– Да, Степан Николаевич.
– Дальше пиши: сижу в палате, бумаги заполняю, вдруг как закричит… забыл, как звали, он на следующий день умер от заражения крови. Ваней, по-моему. Водку пить совсем не хотел, а как для обеззараживания! Нет! Как огня ее боялся.
Сейчас стало трудней вспоминать те события. В душе Степана Николаевича поселилась едва ощутимая тревога. Что он оставил что-то, какую-то часть себя в старом доме. Может быть, все дело в грозе. Слишком уж хорошая погода стояла последние дни.
– Степан Николаевич, идемте обедать, – у калитки показалась Нина Сергеевна Шаркарова, полненькая женщина лет сорока.
– Идем уже, – крикнул Степан, выхватил у Лизы тетрадь с записями и спрятал в карман. – Помоги.
Елизавета поддержала Степана Николаевича, пока тот перебирался с лавки на костыли.
Нина Сергеевна ждала их. Когда все уселись и принялись за еду, Нина в который раз попросила Степана Николаевича рассказать одну историю, которую ему поведал один смертельно раненый солдат.
«Грудь ему прошило… Мы ничего сделать не могли. А голова у него помутилась. Слышу бормочет что-то. Наклонился, а он меня за рубашку тянет, чтобы я ближе был и в ухо тычет, чтобы слушал. Он тогда так начал: «Я погибаю, а жизнь свою тебе отдаю, береги ее». Очень удивился я этому. Думаю, прочитал что ли где-то до войны. Понимаю, все-таки ранен…»
И хотя Нина и Лиза, уже не раз его слышали, они снова замерли и внимательно вслушивались в каждое слово, слетавшее с уст Степана Николаевича.
– Ну, а мне что вам рассказать, – Нина незаметно смахнула слезы и улыбнулась. – В городе новый торговый центр открывают, слышали?
Степан Николаевич покачал головой.
– Вот вам сейчас и расскажу.
Под столом раздалось мяуканье.
– Ой, Мурка на прогулку вышла, – Лиза полезла под стол, – спряталась. Хотите погладить? – и передала серебристую кошечку в руки Степану. Он осторожно принял ее, положил и тихонько погладил. Кошка подняла мордочку и посмотрела Степану прямо в глаза.
И тогда Степан понял, что произошло, что ушло из его жизни. Война стала вытесняться новой жизнью. 73 года прожил он в этом мире; то была война, а что до войны было из памяти совсем стерлось, 75 лет с года Великой Победы он жил в мире. А что изменилось в его жизни. Почти ничего. Все 75 лет Степан оставался на войне, продолжавшейся внутри него самого.
