Данила Чебоксаров
Немолодые сверхлюди. Начало
Голый Архаил Ипатьевич где-то надыбал блокнот с карандашом и судорожно конспектировал.
– То, что два Вовки не доделали, довершит третий… – раздумчиво предрёк вдруг возгрустивший Бугаев, обречённо докуривая сигару.
Вождём фантасмагория не ограничилась. За столом появился новый субъект: коротко стриженный господин лет шестидесяти с небольшим, с блеклым и немного обрюзгшим по возрасту лицом. Он поднял левую руку и как-то по-пророчески оттопырил мизинец. Новоматериализовавшегося никто не узнал, лишь у Бугаева мелькнула смутная догадка.
– А ты кто такой? – осведомился Братиславов недоверчиво.
– Твой любимый писатель, ёп! – представился мужик даже с удивлением.
– Не пизди! – не поверил Лев Данилыч. – Мой любимый писатель Мишка Уэльбек! А ты точно не он!
– Сыграем в «угадай писателя»? – предложил мудаковатый Эраст Петрович, но загадочный фантом раскрылся сам.
– Билевин я!
– А Билевин разве умер уже? – подумала вслух Клеопатра Цезаревна.
– Мы галлюцинация, а не призраки, – разъяснил Люцифер Иегович.
– Хорошо хоть Зарокин не явился, – заметила Ада Викторовна.
– Не буди лиха, пока оно тихо, – остерегла Аннабела Даниловна. – А то и говноед к нам пожалует.
– Говноед – большой художник! – тенденциозно заявил Виктор Олегович. Голос у него был высокий, почти детский, что казалось странным для классика. – Ему только не хватает немного любви к создаваемым им фантомам.
– Молчал бы уж о фантомах, – хмыкнула Аглая Ильинична.
– Где сейчас обитаешься-то? Не в Чертаново, поди? – спросил Ярополк Пересветович. – Что-то не слышно о тебе последнее время, Витёк.
– Какой я те Витёк! – обиделся Виктор Олегович.
– А где ж тогда Витёк?.. – растерялся ювенальный Святополк Ярополкович.
– Надо немедленно ёбнуть для ясности! – постановила Аннабела Даниловна.
Немедленно ёбнули для ясности, закусили, чем батя Люца послал и стали ждать новых гостей, которых, однако, не последовало.
– А что это он мизинец топорщит? – Эраст Петрович кивнул на живого классика маклаудовской головой. – Выжрать ещё хочет? Мы ж бухнули только что!
– Это он из себя Будду Амитабху корёжит, – объяснил Лев Данилыч, прочитавший «Котовского и хуету» как минимум три раза.
– Не Амитабху, а Анагаму, – чванливо поправил Виктор Олегович.
– Что Амитабха, что Анагама – один хуй, – рубанул Ярополк Пересветович. – А Билевин вон ИП зарегал, чтоб 2% налогов от гонораров не платить.
Гуру-беллетрист покраснел и спрятал мизинец.
– Карма кармой, дхарма дхармой, Абсолют Абсолютом, а кушать хочется. Бабосы всегда нужны, пока не в паринирване, – слабо отмахнулся он. – Мне вон на Самуи бунгало надо ремонтировать…
– Человек – это не то, что нужно ремонтировать, но то, что нужно разрушить! – ввинтил буйноусый пиздобол.
– Ты заебал, мудло усатое! – покривился Братиславов.
– Гевара, кста, тоже полным мудаком был, – осведомил сатана. – Пленным в затылок шмалял, девок пачками насиловал. Мылся раз в месяц и вонял хуже всякого козла.
– Надо за чистоплотность! – Вронская достала из ведёрка со льдом литровую бутылку «Кремлёвской Радости».
Тяпнули за сказанное, по темпераменту закусили. Поглядывая на Лукавого фаустом, Лев Данилыч уже давно судорожно и почти бессознательно теребил свою немощную мышкинскую бородёнку, и суровые мысли терзали его мозг – он даже незаметно для себя хряпнул несколько рюмок вне общей очерёдности. Наконец он не выдержал и обратился к дьяволу, начав издалека:
– Я тут краем уха слышал, что ты желания исполняешь взамен на душу. Так ли это, или слухи?
Люц ухмыльнулся лицом Тома Эллиса мефистофельски:
– С какой целью интересуешься, братан?
– Кой с какой интересуюсь.
– С какой конкретно? (Чёрт произнёс как «конкрэтно», видимо, постебался.)
Лев Данилыч веско помолчал, словно Лев Николаич. Вся компания за столом ощутимо напряглась и притихла.
– Предложение у меня к тебе имеется, лукавый, – наконец вымолвил Братиславов, решившись на что-то.
– С этого места поподробнее, – хмыкнул сатана, хотя, конечно же, всё уже понял – он же сатана.
– Ёпт, ты Властитель мира сего или где?! – Лев, исесьна, тоже понял, что нечистый всё понял.
Люцифер, уже не скрываясь, расхохотался совершенно по-мефистофельски.
– А тебя на мякине не проведёшь, Лев Данилыч! – он шутливо погрозил князю длинным когтистым пальцем. – Ёб твою мать!
– Ну так и что, согласен ты? Можем кровью подписать, всё в соответствии с регламентом!
– Я те депутат Госдумы, что ли? – даже обиделся сатанина. – Обижаешь, начальник!
– Бля, чертила, не крути яйца, будь другом!
– Лады, оставлю твои яйца в покое.
– Вы, ребятушки, может вербально озвучите ваш телепатический обмен мыслями? – вербально озвучила Райская мысли всех остальных.
– «Вербально озвучить» – это плеоназм! – чопорно заметила несостоявшаяся в профессиональном плане, но окончившая универ с красным дипломом, училка Вронская.
– Каренина, поди в пизду, сделай милость! – резко отозвалась Райская. – Это не плеоназм!
– Тогда тавтология! – упёрлась Вронская.
– Тавтология тут вообще ни в пизду, ни в Красную армию! – вступил в диспут второй дипломированный филолог, Братиславов.
– Идите все в Красную Армию! – предложила Аглая Елдакова. – И дайте им уже каким-либо макаром озвучить предмет сделки!
– Да, – поддержал маму Святик. – Не каждый день увидишь, как душу продают!
– Кто не каждый, – снисходительно хмыкнул Вельзевул, – а кто по десять раз на дню! А то и по двадцать.
– Люц, харэ выёбываться, серьёзно! – потерял Лев терпение. – Согласен ты или нет?
– Да ебён батон, чем вы торгуетесь-то?! – не выдержала и Клеопатра Петрова, урождённая Ашунисян.
– Я могу озвучить, вербально или графически, – хмыкнула Вронская, хорошо изучившая натуру своего друга, соавтора и ёбаря. – Хотя «озвучить графически» – это уж совсем неведомая хуйня!
– «Озвучить графически», это, скорее всего, тупо логическая ошибка, – влез в разговор третий филолог, тоже, как ни странно, дипломированный.
– Помолчи, усатый, за умного сойдёшь! – вымолвил Лев с брезгливостью.
– Да сколько ж можно тянуть кота за яйца! Они не резиновые! – отчаялся Ярополк Бугаев. – Что на кону, ёб вашу мать?!!
– Я ёб не мать, а сестру, – заметил Говницще. – И даже не ёб, она мне отдрачивала.
– Это очень важная информация, но всему есть свои пределы, – рассудила Райская. – Каренина, просто скажи, чем они торгуются!
– Лев Данилыч хочет продать сатане душу в обмен на бороду, – просто сказала Вронская.
Раздались изумлённые восклицания, типа:
– Вот это поворот!
– Хуя се!
– Ебать!
– Пиздец!
– Ведь я права, Лев Данилыч? – поставила точки на «ё» Вронская, прямо глядя на бритоголового Мышкина и малобородого Достоевского в одном лице.
– Права… – едва слышно проговорил князь, слегка покраснев и потупив серо-голубые очи столу.
– Про душу, кста, речи не было, – спокойно заметил дьявол. – У меня этих душ – хоть жопой жуй!
– И поле битвы – жопы людей?.. – придурковато хихикнула Елдакова.
– Мам, не богохульствуй! – укорил мамку Свят, подумал и добавил: – Хотя, пох!
– Так что ты хочешь в обмен на бороду? – посмотрел князь на Люцифера исподлобья.
– Как князь князю, скажу прямо и откровенно: мне нужны два пальца твоей десницы, Лев Данилыч, – сказал Князь тьмы прямо и откровенно. – Конкретно, средний и безымянный.
– Креста на тебе нет, вот что!
– Креста на мне нет, это верно, – подтвердил Лукавый и подмигнул: – Я такой хуйнёй не страдаю!
– Видно, права людская молва, и в самом деле ты враг рода человеческого, всё рассчитал! – усмехнулся Лев беззлобно и грустно. – А чем же я буду блядёнок ублажать, скажи на милость?
Батюговский подсказывающе высунул все 19 сантиметров мясистой плоти и скабрёзно повибрировал сей плотью.
Князь проигнорировал подсказку, а Князь мира сего рассудительно молвил:
– Я ж не хуй у тебя прошу, Лев Данилыч, всё по чесноку!
– Хуя, бывает, ни хуя недостаточно… – почесал бородку Лев. – Давай хоть на шуйце?
– А давай! – неожиданно легко согласился диавол. – По рукам!
Братиславов решительно, как Чапаев, стукнул кулаком по столу и воскликнул в духе Якубовича:
– Тесак в студию!
Тут Люцифер расхохотался, но совсем не по-сатанински, а весело, легко, простодушно и заразительно – как изнурённая домашними хлопотами бабулька на концерте Педросяна. Лев посмотрел на него с удивлением:
– Что?..
– Лев Данилыч, ты только что согласился реально отрубить себе два пальца по просьбе воображаемого сатаны, банального глюка, в обмен на призрачную бороду – и при этом даже не обговорил её форму, размер, цвет и прочие детали! Разве это не смешно?
– По-моему, ни хуя не смешно, – сказал князь мрачно. – Такими вещами не шутят!
– Испугал ты нас, Лев Данилыч, испугал не на шутку! – Вронская инстинктивно потянулась к бутылке. – И теперь нам просто жизненно необходимо снять стресс! Вопрос жизни и смерти, как говорится!
Выпили за желания – чтобы были, и чтобы сбывались.
– Давненько мы не ебались! – молвила Райская как бы невзначай.
Полуголый Лев, как-то быстро отошедший от тяжёлой сцены с сатаной и повеселевший, встал и сюрпризом запел песню Натахи Корольковой «Маленькая пизда», ему ожидаемо вторила Вронская. Импровизация тандема вышла смелой: князь урезал томным баритоном Пети Моисеева, Вронская выступила в роли Корольковой:
Лев (баритон): Маленькая пизда, маленькая пизда!
Ада (сопрано): Маленькая пизда, маленькая пизда!
Лев: Там, где всегда тепло и влажно…
Ада: …где она, где она?
Лев: Где она, где она?
Лев и Ада: Маленькая пизда, маленькая пизда!
Там, где всегда тепло и влажно,
Там, где всегда весна!
Маленькая пизда, маленькая пизда!
Кто мне подскажет, кто расскажет,
Где она, где она?
После бурных аплодисментов, едва не перешедших в овацию, вся компания, включая фантомов и Кристину Рукоплясову, перебазировались в спецкомнату, более или менее оборудованную хозяйкой под подобного рода мероприятия. Железная кровать кинг-сайз, деревянная кровать квин-сайз, плюшевый диван, глубокое мягкое кресло, гинекологическое кресло, сталинская табуретка, маленькая домашняя дыба, набор суррогатных приапов, плёток, анальных пробок etc.
Все быстро разделись и как-то очень дружно и сильно возбудились. Беспрекословным победителем стал, конечно же, Вседержатель Люцифер – полтора метра безупречной эрекции, то есть длиннее Ленина во весь рост. Далее серебряные поларшина Ярополка Бугаева, и бронзовый призёр, его сын с 23 см. Братиславов, Пореев и Билевин со среднестатистическими хуями смотрелись на этом фоне пресно и невыразительно, малочленные Ницше и Ленин немного ссутулились. Говницше, впрочем, попытался в своём духе реабилитироваться:
– Не в размере сила, но в выносливости и старании, – выдал он. – Так говорил Че Гевара!
Шандурин же и вовсе спрятался за дыбу, в качестве альтернативы выпустив на волю все 19 см мясистого языка.
Зрелище не предназначалось для слабонервных, но таковых в составе участников не нашлось – выдержала даже шаткая психика Батюговского. Когда после третьего акта опустился занавес, за ним остались и все четыре глюка – фантомов среди живых уже было.
– А я, между прочим, привёз полкило НКМ, – вспомнил анархонудопохуистер Пореев. – <…>?
Все вспомнили недавних Денницу, Ницше, Ленина и примкнувшего к ним Билевина – после чего единогласно решили, что не стоит. Для смягчения пилюли А. В. Вронская исполнила песню «Пьяного орла»:
В объятьях страсти, в обществе блядей
Хуярим спирт с возлюбленной моей.
Откинусь в кресле, перейду к пивцу -
Сейчас допью и в жопу отъебу!
С высоких гор спускается шаман,
Тебя привёл в отвязный я шалман.
И в эту ночь, как сказочный сатир
Тебя отважно выебу до дыр!
Побриты яйца, твёрд и строг хуёк,
Не хуже зайца ты пустилась наутёк.
Но я не лох, тебя поймал,
Схватил, налёг и в жопу отъебал!
С высоких гор спускается шаман,
Тебя привёл в отвязный я шалман.
И в эту ночь как сказочный сатир
Тебя отважно выебу до дыр!
***
Будет ещё немало фееричных побухушек, искромётных групповых, парных и одиночных поебушек, будет исполнено множество песен умелым ртом Вронской, ни один десяток килограмм будет поднят выносливым хуем Братиславова, много чего ещё будет интересного, забавного и забористого, грустного и смешного, похабного, очень похабного и охуеть какого похабного – но нынешний наш рассказ окончен.
Конец
21.06 – 23.06.2024
д. Логвино Смоленской губернии Вяземского уезда
