Дарья Олесова
Тася
Поморщившись, она отвела взгляд, а затем и вовсе ушла в ванную, чтобы смыть с себя грязь да не видеть тошнотворную трапезу.
Серое небо – под стать настроению, унылому и тоскливому – хмурилось; на горизонте сгущались тучи. В конце концов, осень победила, и тепло покинуло город. Но Тасю погода мало волновала. После «несчастного случая» она будто оказалась отрезанной от реальности, запертой в параллельном мире, где царили лишь страх и отчаяние. Плохая погода казалась чем-то мелким, не заслуживающим внимания.
В столовой она чувствовала себя лучше. Несмотря на то, что именно здесь произошло чудовищное недоразумение, перевернувшее всю ее жизнь с ног на голову, это место все еще казалось ей родным. К тому же здесь можно было отдохнуть от бесконечных придирок и ворчания Лары и от вида полумертвой Марии.
Но насладиться одиночеством, которого она так жаждала, не удалось – около плиты уже хлопотала Ирка, деловито расставляя кастрюли и сковороды.
– А ты что тут делаешь? – удивилась Тася.
– В такой кризис найти работу не так-то просто, – ответила Ирка. Она вела себя как ни в чем ни бывало, будто и не пропадала на несколько дней, заявив на весь мир, что ноги ее больше здесь не будет. – Официально меня еще не увольняли, к тому же эта грымза куда-то пропала. Повезет, так и не вернется никогда. Так что никто и не узнает, что я хотела уйти.
– Откуда ты знаешь, что она пропала?
– Вчера ко мне из полиции приходили, – сказала Ирка, поправляя белоснежный колпак. – Ох, я и струсила сперва. Думала, эта курица их натравила на меня.
Тася прекрасно понимала, что напарница имела в виду: частенько она таскала из столовой продукты, по ошибке не занесенные в накладные.
– И что они спрашивали? Что ты им рассказала? – Голос выдавал сильное волнение, но Тася не могла справиться с нахлынувшими эмоциями.
Ирка, прищурившись, как-то странно посмотрела на нее.
– Остынь, подруга. Ничего я не рассказала. Да и что рассказывать-то? Я ж ушла-то когда в тот день? Кстати, а что, она действительно не появилась?
– Нет, – ответила Тася, потупив взгляд. Удивительно, но лгать Ире оказалось труднее, чем полицейским.
– Странно все это, – протянула Ирка, принявшись чистить овощи. – Они, кстати, сказали, что машину нашли.
– Машину? – встрепенулась Тася.
– Да, джип, красный, вроде бы, – кивнула Ирка. – Около леса. Теперь будут угонщика искать. Странно только, что он машину бросил, – рассуждала она, неспешно срезая тонкий слой кожуры с большой картофелины. – Может, испугался чего и убежал? А я вот что думаю: он Марию-то эту Владимировну убил да закопал где-то в лесу. Иначе, куда еще она пропасть могла?
Она отвлеклась от работы и посмотрела на Тасю.
– Не говори таких ужасных вещей, – ответила Тася, комкая в руках полотенце. От взгляда напарницы все внутри сжалось. – А что, если она сама все это подстроила? – вдруг предположила она.
– Чего-чего?
– Ну, как оно обычно бывает, – начала объяснять Тася только что придуманную теорию, – встретила другого, а развестись не могла, вот и сбежала с любовником. А подстроила все так, будто исчезла без следа.
– Выдумаешь ты тоже, – рассмеялась Ирка. – Тебе бы романы любовные писать. Давай лучше работать, а то не успеем ничего.
И они принялись за работу, не вспоминая больше про исчезнувшую начальницу, пока ближе к обеду в столовой вновь не появились знакомые полицейские. Тася с тревогой отметила, что вид у них был серьезнее, чем вчера.
– Дамы, добрый день, – поздоровался один из них.
– Что-то зачастили вы к нам, – ответила Ирка, усмехнувшись. – Неужто какие новости появились?
– Да нашли мы угонщика, – сказал полицейский. – Семнадцатилетний паренек. Говорит, машину хотел сбагрить в соседнем городе, да бензина не хватило до места доехать, вот он и бросил машину там, где застрял.
– Быстро вы его схватили, – поразилась Ирка, – а еще говорят, что полиция не умеет работать.
– Да по отпечаткам нашли, – смущенно ответил полицейский. – Он в детской комнате на учете давно стоит.
– Только одно не понятно, зачем вы к нам-то пришли, – казалось, Ирку забавляла эта беседа.
– Пришли, потому что паренек-то сказал, что машину со стоянки у этой самой столовой угнал, – включился в разговор второй полицейский. – Хотя вы обе заявляете, что не приезжала Мария Владимировна. Так как же тогда ее автомобиль здесь оказался?
– Может, она позже приехала, – пожала плечами Ирка, – когда мы уже ушли. Откуда нам знать-то?
– А вы, Ирина Михайловна, стало быть, на работу вернулись? – обратился к ней полицейский.
– И что? – ответила Ирка, сложив руки на груди.
– Просто интересуюсь.
Тася молча стояла в стороне, стараясь не привлекать к себе внимания и наивно полагая, что ее не заметят. Но очередной вопрос был адресован именно ей.\
– Кстати, как ваш телефон?
– Что?
– Телефон, – повторил полицейский. – Смогли разобраться?
– Д-д-да, – заикаясь ответила Тася, медленно соображая. – Смогла. Сестра помогла.
– Могу я на него взглянуть?
– Зачем? – паника все сильнее охватывала ее.
– Да я заметил тогда, что модель у вас новая совсем, – ответил полицейский. – А я страсть как люблю гаджеты. Может, если приглянется, себе куплю такой же.
– Я его дома оставила, простите, – в который раз соврала Тася.
– Вот как, – разочарованно протянул полицейский. – Как же вы без телефона-то будете?
– Да мне и не звонит никто, – махнула рукой Тася. – Один день перетерплю.
– Так значит, вы работать здесь все-таки будете, – внезапно полицейский вновь переключился на Ирку, и Тася почувствовала облегчение.
– Я подумаю.
– Эх, девушки, – впервые за все время улыбнулся мужчина, – какие же вы непостоянные. Что ж, не будем отнимать у вас время.
Полицейские ушли, но Ирка не переставала говорить о них, не позволяя Тасе забыть тот ужас, который она только что испытала, отвечая на неприятные вопросы. Напарница продолжала строить теории одна невероятнее другой, что могло случиться с Марией. Тася же молчала, боясь взболтнуть лишнего. От напряжения кружилась голова и поднялось давление, из-за переживаний все валилось из рук, а Ирка, как назло, подливала масла в огонь, отпуская шуточки по поводу ее рассеянности. Окончательно же чаша терпения переполнилась, когда Тася сильно обожгла руку сковородой.
– Ты можешь просто заткнуться и работать молча? – неожиданно даже для самой себя взорвалась она. – Меня уже тошнит от твоей болтовни.
– Таська, ты чего? – прошептала перепуганная Ирка.
– Думаешь, ты особенная? Можешь делать все, что взбредет в твою пустую голову? Приходить и уходить, когда вздумается, а я за тебя буду каждый раз все расхлебывать? – не унималась Тася, сжимая здоровой рукой обожженную ладонь. – А может это ты ее убила? Она же невзлюбила тебя с первой минуты. Вот ты ей и отомстила?
– Да что ты такое говоришь?
– Говорю, что думаю!
– Иди домой, Тась, – холодно сказала Ирка. – Не знаю, что на тебя нашло, но тебе явно надо отдохнуть. Я тут сегодня сама со всем разберусь, а с тобой, пока ты не успокоишься, даже разговаривать не буду, – и демонстративно отвернувшись, она продолжила чистить овощи.
Осознав, что только что натворила, Тася еще какое-то время наблюдала за обидевшейся напарницей, желая, но не смея просить у нее прощения прямо сейчас, но затем все же ушла домой, не попрощавшись.
Свинцовые тучи заволокли небо, и первые капли дождя упали на землю. Тася подняла ворот куртки, спасаясь от холодного ветра. Она забыла взять зонт и потому торопилась, надеясь добраться домой раньше, чем дождь наберет силу.
Около супермаркета к ней подошел знакомый бомж, но вместо того, чтобы протянуть деньги, Тася прошипела: «Иди работать, бестолочь». Мужчина явно не ожидал подобной грубости и еще долго ругался ей вслед, грозя кулаками. Но оскорбления нисколько не расстроили ее. Выплеснув эмоции сначала на Ирку, а затем на бродягу, Тася почувствовала себя намного лучше. Ее переполняли злость и обида на весь мир, а боль в обожженной руке лишь подпитывала гнев.
Переступив порог квартиры и едва сбросив сапоги и куртку, она сразу же бросилась к Марии и влепила ей пощечину.
– Это из-за тебя! – закричала она. – Все из-за тебя!
Женщина лишь тихо застонала, даже не открыв глаза. Вид измученной Марии слегка отрезвил Тасю. Она больше не чувствовала облегчения, напротив, теперь она была сама себе противна: поссорилась с единственным человеком, которого могла назвать подругой, ударила беззащитную раненую женщину. Не стоило позволять эмоциям выплескиваться наружу, но теперь уже поздно, и оставалось лишь сожалеть о содеянном.
Упав на колени, она разревелась от собственного бессилия и лишь тогда заметила странный запах, витавший вокруг. Тася утерла слезы, осторожно приподняла повязку на ране и тут же отшатнулась из-за вони, ударившей в нос.
– Что делать, Лара? – запричитала она, позвав сестру. – Рана загноилась. Надо вызвать скорую.
– Я ведь уже говорила тебе, что нельзя, – возразила Лара.
– Но как же рана?
Лара задумалась, и Тася замерла, ожидая ответа – так осужденный ждет приговора судьи.
– Надо просто отсечь ненужное, – наконец, выдала Лара.
– Что ты имеешь в виду?
Лара приподняла бровь, как бы предлагая сестре догадаться самой. Наконец, смысл слов дошел до Таси.
– Я не смогу, – покачала она головой. – Не смогу.
Но Лара уже вложила в руку Тасе непонятно откуда-то взявшийся у нее нож.
– Поверь, так надо, – сказала она необычным, слишком мягким голосом. В последний раз сестра говорила таким тоном, уговаривая пятилетнюю Тасю сесть в кресло стоматолога.
– Но так нельзя, – вяло сопротивлялась Тася, пытаясь вернуть нож Ларе. – Это же неправильно.
– Поверь, ей станет легче. Если избавиться от мертвой плоти, Мария быстро пойдет на поправку.
Ларе не пришлось долго уговаривать сестру. Как и всегда, она победила. Тася послушно встала на колени рядом с Марией, сняла повязку и, стараясь реже вдыхать зловонный воздух, занесла нож над раной.
– Подожди, – остановила ее Лара.
На пару мгновений Тася поверила в то, что сестра передумала и сейчас предложит другой способ решения проблемы. Но Лара остановила ее всего лишь для того, чтобы принести бутылку водки для дезинфекции и небольшую миску. Тася разочаровано посмотрела на эти вещи и, окончательно смирившись с тем, что ей предстояло сделать, вновь сосредоточилась на «операции».
