Давид Корюнович Галфаян
Хайаса. Земля Богов
Глава 6. Игра в богов, или Устав воинской службы
До лагеря добрались засветло, на телеге (колесницей язык не повернется назвать, не так я древние колесницы себе представлял). Итак, телегой-колесницей управлял сын Хавилы, Гетула. Мы шли рядом. Пацаны бурно обсуждали местных девчонок. Блин, неужели девки напрочь отбили у ребят вопросы «где мы» и «как сюда попали». Фрейд отдыхает. А вот мнé надо подумать, и подумать за всех, хотя… дочка Хавилы все-таки очень даже неплоха. Но – тьфу, тьфу, тьфу еще раз, не буду отвлекаться. И все же до нашего временного лагеря так ничего и не надумал, видать, все-таки Фрейд рулит.
Когда добрались до лагеря, я чуть не офигел. Никита за день превратил наш лагерь в такую крепость, что хрен подберешься, окопались по самое не хочу.
– Никит, ну ты даешь, – улыбнулся я.
– Ну да, мы тут немного подсуетились.
– Ни фига себе немножко! Армян, Никита достал всех, – встрял Потапов. – Как будто мы тут на год останемся, не понимает, что не сегодня-завтра эвакуируемся.
– Молодцы, пацаны. Потап, по-моему, нам тут нужно будет еще чуток задержаться.
– А чего так?
– Скоро объясню.
– Ара, в натуре, че творится. Мне тут пацаны такое гонят, – к нам подошел Ромка.
– Мужики, я скоро все объясню, а пока давайте строиться, – в глазах ребят немой вопрос «что за на фиг?» И пока не выразились словами, ответил, – короче, дисциплину еще никто не отменял.
– Что, все так серьезно? – нахмурившись, Никита почесал скулу.
– Серьезнее не бывает.
– Ну, раз так, давай командуй, командир.
– Смена! Строиться!
Все повернулись и уставились на меня.
– Что за херня, салабоны, команду не слышали? Командир строиться скомандовал, – поддержали меня дембеля, – давайте, шевелите задницами.
И, подавая пример, первыми пошли строиться.
Через пару секунд я уже стоял перед строем. Не зная, с чего начать (сам до сих пор не мог реально осознать происходящее), прошелся перед строем, остановился, всмотрелся в лица ребят. И что мне им сказать? Ладно, начнем, а там уж – как получится.
– Пацаны, более детально объясню позже, а пока скажу так: эвакуации не будет, будем выбираться сами. Ситуация неординарная, поэтому никому не расслабляться, дисциплину строго соблюдать. Наказывать за прокол буду по закону военного времени – пинками, или отдам Никите на съедение, – пошутил я.
Но шутки шутками, а служба службой, и только держась друг за друга, мы сможем здесь выжить.
– Что, неужто слили нас и свалили?
– Ким, никто нас не сливал, просто никто за нами не придет, а подробности обсудим позже, как я уже сказал. Потапов, ты отвечаешь за посты. Дежурим круглосуточно. Дежурство распределишь сам, посты оборудуешь так, чтоб все просматривалось. Итак, в одиночку не ходим.
– А попи́сать? – донесся из строя голос молодого Полякова.
– Покакать тоже, понятно?
Пауза.
– Молчание – знак согласия, дальше все время при оружии, увижу кого без оружия, сами понимаете …
– Мне на съедение, – бросил Никита, и все заржали.
– А ну, закрыли рты! – прикрикнул я, и сразу воцарилось молчание. – Мы уже и так потеряли пятерых. Я не хочу и не буду хоронить еще кого-то, понятно вам? – заорал я.
– Так точно!
– Молодые, держитесь за дедов и дембелей, а вы пасите молодых, чтоб по дурости дров не наломали. Никита, ты у нас по хозчасти будешь. Завтра с утра возьмешь двоих – кто в железяках шарит, и дуйте на позиции, пошуршите там, посмотрите, может, еще чего интересное найдете. Тайжанчик, ты будешь за повара. Галуза – дохтур. Пока на этом все. Готовимся к отбою, завтра тяжелый день. Кстати, пацаненка, – кивнул я на Гетулу, – устройте и не обижайте. Все, разойдись.
Народ разошелся, каждый по своим делам. Собрались снова, уже когда стемнело. Сидели у костра, ели. Молчали. Но все равно все были в напряжении и ждали от меня ответов: во-первых, где мы и как сюда попали, и что мы будем делать, чтоб вылезти из этой ситуации. Если б я знал, блин… Закончил есть, положил котелок у ног, потер пузо.
– Спасибо, Тайжанчик, молодец, вкусно.
– На здоровье, командир.
– На пост отнесли?
– Конечно, сам лично отнес.
– Ай молодца. Ладно. Все поели?
Все молчат, смотрят на меня. Ждут.
– Значится та-ак, мужики, блин… То, что я сейчас буду говорить, на дурку тянет, но боюсь, все обстоит именно так, как я вам сейчас скажу. Хотя вы уже в курсе всего. Короче, пацаны, мы попали. Правда, непонятно – «куда» или «в когда». Тайжанчик оценил это как бронзовый век. А если судить по библии, то во времена строительства Вавилонской башни, до смешения языков.
– Это типа все на одном языке говорят? – спросил Никита.
– Все. На одном. И мы в том числе.
– Не понял, это мы не по-русски говорим сейчас?
– Получается, что нет. Короче, здесь все друг друга понимают. Это что касается языка, так что с языком у нас проблем не будет. Галуза, молчи, не до шуток сейчас, – Галуза закрыл рот. – Так, дальше. Мы тут наладили контакт с местными. Кстати, из-за маленькой заварушки с местными бандюганами… пришлось из автоматов их положить… в деревне нас приняли за богов.
– И из-за книги, – вовремя вставил Тайжанов.
– Ну да, и из-за книги. Короче, есть какие-то вещи, которые в их глазах делают нас богами, что есть не очень хорошо для нас
– А по-моему, зашибись, – все-таки открыл рот Галуза.
– Галуза, по-моему, я понятно выразился: это есть не очень хорошо. Поправлюсь: это очень плохо, и в первую очередь – для нас.
– Да ладно, армян, станем здесь богами, шо тут плохого-то?
– Галуза, – я стал терять терпение, – во-первых, рожей не вышел богом быть, а во-вторых, приказы не обсуждаются.
– Так шо тут плохого…, – продолжил было он.
– Блин, твою мать! Смена! Строиться! – гаркнул я и встал.
Народ начал строиться.
– Значит так, то, что я сейчас скажу, будет в последний раз. То, что нас занесло хрен знает куда, не значит, что мы превращаем боевую единицу в бардак. Устав никто не отменял.
– Да ладно… – это опять Галуза.
– Упор, лежа принять, все выполнили приказ, последним Галуза: делай раз, делай два, делай раз, делай, делай раз, делай полтора. Отдыхаем. И пока отдыхаем, напомни мне, рядовой Галуза, что есть Устав вооруженных сил СССР?
– Устав определяет общие обязанности военнослужащих Вооруженных Сил СССР и взаимоотношения между ними, правила внутреннего порядка в полку и его подразделениях, а также обязанности основных должностных лиц полка и его подразделений.
– Что есть дисциплина?
– Воинская дисциплина есть строгое и точное соблюдение всеми военнослужащими порядка и правил, установленных советскими законами и воинскими уставами.
– Давая присягу, мы поклялись в чем?
– Беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников.
– Есть у кого-то еще вопросы? – Молчание. – Встать всем в строй!
– Итак, основные положения нам милостиво напомнил Галуза, у кого-то по этому поводу есть возражения? Если кто-то не согласен, пусть выйдет из строя и валит отсюда на хрен… Я так понял, желающих нет? Предупреждаю, если вы остаетесь в команде, то первое: устав действует в полную силу, и судить буду соответственно, всем ясно?
– Так точно…
– Не слышу.
– Так точно! – гаркнули все.
– Пацаны, предупреждаю, здесь одиночки не выживут, а для некоторых с божественной харизмой объясняю: патроны иногда кончаются. И тогда боги становятся даже не людьми, а намного ниже, их толпа просто давит, как червей. Всем понятно?
– Так точно!
– И последнее. Давайте не делайте снова так, чтоб приказы я отдавал на общем построении. Всем разойтись.
Народ стал занимать свои места.
Потапов, проходя мимо, кинул мне:
– Красавчик, молодец.
– Так, продолжаем разговор. Итак, нам нужно сделать все, чтоб не выделяться из общей картины. Ну хотя бы, чтоб за богов не принимали. И для этого нам нужно провести кое-какую работу. Нет, много работы. Огнестрел прибережем на всякий случай, как наш неожиданный сюрприз. Так, историки, давайте: какая у нас информация по вооружению для этого времени.
– Копья, мечи из бронзы, луки, пращи, плетеные щиты. Доспехи тоже из бронзы, но это редкость, да и доспехами с натяжкой назвать можно. Это щиток на грудь, браслеты и… на голень, может быть, – начал Тайжанов.
– Транспорт?
– По-моему, лошадей еще не объездили, только повозки – типа той, что мы захватили, с быками, – добавил Тайжанчик.
– Есть еще что добавить?
– Пока нет.
– Кто у нас по металлу?
– Я, – подключился Никита.
– Я, – это уже Смит.
– Я, – Поляков.
– Что мы можем против бронзы выставить?
Начал Поляков:
– Бронза – это сплав меди и олова. Металл мягкий, наши штык-ножи как масло резать будут.
– Штык-ножом особо не повоюешь против копья.
– У нас на позиции до хрена железяк осталось после налета: стали, титановых трубок, – продолжил Никитенко.
– Инструментов, спасибо водилам, в машинах до хрена, – добавил Смит.
– Мы сегодня втроем неплохо пошуршали, Короче, я думаю, можно будет что-нибудь придумать. Только вот, что придумывать будем? – Никита ожидающе посмотрел на меня.
– Ну, давайте подумаем, что нам нужно, – задумался я. – Из луков стрелять умеет кто? – Молчание. – Что и следовало ожидать, – улыбнулся я. – Из пращи, думаю, тоже никто. Я даже думаю, есть такие, кто и не знает, что это.
– Остается оружие ближнего боя, – Потапов взял ветку и резанул по воздуху.
– Смотрите, копейщиков и мастеров меча у нас тоже нет, – развел руками Галуза.
– Зато у нас есть информация тысячелетий, чего у них нет. Да, Тайжанчик? – Кузин хлопнул Тайжанчика по плечу.
– Да, – подтвердил Тайжанов, но явно не мог понять, к чему тот клонит.
– Поодиночке мы и вправду никто, но вот строем мы сомнем всех, кто встанет у нас на пути, – уверенно сказал я.
– Уверен? – Ромка, как всегда, внес немного скептицизма.
– Да, Тайжанчик, расскажи, как Рим завоевал всю Европу.
– Да, армян прав, они простой народ в легионы загоняли и единственное, что учили – воевать в строю. А по отдельности они вообще никакие были.
– Вот так вот. Так что с завтрашнего дня с утрени, Никита, берешь людей сколько надо, и вперед – на вооружение. Каждому по копью, по мечу и щиту. Ну что, сделаешь?
– В принципе, да. Материала до хрена, инструмента в машинах тоже: молотки, кувалды, ножовки, напильники. Даже ручную дрель видел. Думаю, справимся. Конечно, не заводское производство будет, но, думаю, все сделаем. Щиты можно из обшивки грузовиков сделать, мечи из стальных листов рессоры с грузовиков. Придется попотеть с теми инструментами, но что есть, то есть. Думаю, справимся. А копья… можно лишние штык-ножи к титановым трубкам с антенны присобачить, они как раз двухметровые. Хватит?
– Думаю, да.
Я взял палку и стал чертить на земле меч, похожий на гладий, только чуть поуже.
– Мечи сделаем метровые: заточим и сделаем впадины для рукояти. Обмотаем рукоять кожей от ремней, чтоб не скользила. Щиты сделаем прямоугольные, – нарисовал очередной чертеж на земле, – чтоб стену щитов можно было делать. Только справа сделайте впадину, – я срезал полукруг на чертеже, – так, чтоб копьем удобно было орудовать. Кстати, бронза такой щит пробьет?
– Хрена с два, зато наша сталь их бронзу как масло будет резать, – Поляков показал, как масло на хлеб мазать.
– Ручки поудобнее на щиты присобачить нужно будет. Какие еще предложения будут?
– Может, транспорт чуть улучшить? – медленно, уж очень медленно произнес Кукконен.
– Кстати – да. Было бы неплохо, – согласился я.
– Сделаем, – обещал Никита.
– Все. Если больше нечего добавить, всем спать, завтра тяжелый день. Всем, кроме часовых, отбой.
Ребята начали устраиваться на ночь. Ко мне подошел Галуза.
– Злой, давай на перевязку, а то еще заражение начнется.
Я сел так, чтоб ему было удобнее перевязывать. Старую повязку он аккуратно снял, сложил и положил рядом.
– Завтра постираю – экономить надо. Поставки закончились, – прервал затянувшуюся напряженную паузу Галуза и продолжил обрабатывать мои раны. – Армян, ты это… извини, не подумавши ляпнул, ты ж знаешь, я за тебя все отдам. Просто не подумал, шо потом, ты ж меня знаешь, я о завтрашнем дне не думаю, не обижайся.
– На обиженных кладут, Галуза. Я не обижаюсь, но если ты мне попробуешь еще раз дисциплину расшатывать, то пеняй на себя. Не посмотрю, что из одного котелка хлебали и хлеб делили, понял?
– Понял, армян.
– Ну, тогда замяли и забыли это дело. А о завтрашнем дне уже пора подумывать, не ребенок уже, вон целый дед советский, – улыбнулся я.
К нам подошел Никита
– Ара, я тут в машине старшины покопался, вернее, в том, что от нее осталось, тебе обновку присмотрел.
– О, Никит, спасибо, а то как оборванец хожу.
– На, держи, – Никита кинул мне штаны, куртку и тельник.
Быстро переодевшись, я упал и моментально отключился.
Глава 7. Ошибка
Утром рано меня растолкал дежурный в лице Потапова, ну а я – всех остальных. С утра поели, попили, спасибо Тайжанову, и все поступили в распоряжение Никиты. Никитенко подошел к вопросу грамотно и с размахом: на нашей новой позиции начал обустраивать сначала мастерскую, перетащив со старой позиции ненужный, на первый взгляд, хлам, и взялся за дело. Сначала поставил мощный столярный стол, на котором закрепил пару тисков, найденных в машинах. На стол ушло немного листового железа с кузовов наших КамАЗов, деревянных досок – оттуда же. Пока Никита с Поляковым, Кузиным и Ромкой собирали стол, я с остальными искал и таскал инструменты. Натаскали мы прилично, все-таки хозяйственные у нас водилы: куча напильников, молотков, пара кувалд, ручные дрели, ключи, зубила. Короче, полный комплект автосалона – хоть сию минуту открывай, только здесь и сейчас он никому не нужен, да и в ближайшие пять тысяч лет тоже.
К вечеру Никита позвал меня принимать работу. Хвастался своим шедевром – мастерской под открытым небом.
– Короче, здесь столярка будет. Еще мы тут наковальню нашли, теперь хоть кузницу открывай, – видно, у меня на лице был написан вопрос, поэтому он решил меня успокоить. – Шучу, шучу, для кузницы мне ресурсов не хватит. А вот сварочный аппарат было бы неплохо …
– Губу закатай… и давай исходить из того, что есть.
– Ну, если закатать, то я думаю… чтоб все закончить, нам где-то месяц нужен.
– Плюс еще научиться всем этим пользоваться. Короче, возьмем за исходную два месяца.
– А все это время мы должны есть, пить и спать – не под открытым же небом.
– Вот и я о том же. Нужно с местными отношения поддерживать, и лагерь обустроить.
– Палаток нет, – развел руками Никита.
– Можно у местных выменять, на их вигвамы или юрты, или как они там называются.
– Не, лучше землянку выкопать – ее же издалека не видно.
– Согласен! Ромка! – позвал я.
– Здесь я, – сразу же отозвался Рома.
– Давай сюда, базар есть.
– Ну, раз есть, то базарь, – улыбнулся Рома.
– Завтра с утра землянку рыть будешь, – я широко улыбнулся, зато с ромкиного лица улыбка сползла.
– Армян, ты что, в натуре, поехал? Где ты видел дембеля Рабиновича с лопатой?!
– Ты тут фамилией-то не прикрывайся, все равно по паспорту ты узбек, – мы с Никитой заржали.
– Но ведь все равно – Рабинович же.
– Ладно, узбек Рабинович, не кипишуй. Завтра возьмешь четырех бойцов, и все копаете землянку. – Ромка хотел было вставить что-то, но я его опередил. – Обустроишь жилье – будешь назначен комендантом. Никит, как ты думаешь? Комендант Рабинович – звучит?
– Я бы сказал, звучит гордо, – ответил Никита, еле сдерживая смех.
– Блин, вот за что я тебя уважаю, армян, что ты всегда подберешь нужные слова, – обреченно подытожил Ромка.
– Вот и договорились, – я хлопнул его по плечу и позвал Тайжанова, – Тайжанчик, подь сюды.
Тайжанов оторвался от готовки и подбежал к нам.
– Ара, ты только по-быстрому, а то у меня все сгорит.
– Чем сегодня кормить будешь?
– Картошка с барашком.
– Барашек, это хорошо. Сколько у нас припасов? Надолго хватит?
– Ну, дня на четыре… ну-у, если очень постараться, думаю, на неделю растянуть можно.
– Хрен редьки не слаще, – сказал Никита.
– По-любому нужно у местных хавчик покупать, – задумался я.
– Обменять.
– А?
– Менять, говорю, – сказал Тайжанчик.
– ??? – все молча уставились на него.
– Сейчас денег нет еще, сейчас они обменивают товары.
– А что у нас есть на обмен? Сразу предупреждаю: никакого оружия или чего-то связанного с этим.
– Из того, что у нас есть, только что-нибудь металлическое, но лучше не железо, они его пока не умеют обрабатывать, лучше медь.
– Например?
– Ну, можно кокарды, пряжки, фляжки.
– Фляжки не медные.
– Алюминий тоже мягкий металл, авось поведутся.
– Вот! Ром, первое задание коменданту, то бишь тебе: завтра же начинаешь собирать у всех медные и латунные вещи – только без фанатизма, чтоб у пацанов штаны не спадали без ремней.
– Сделаем.
– Кто у нас торговаться умеет хорошо?
– Так твой стажер Ден Власов, он же фарцовщиком был на гражданке, – весьма кстати напомнил Ромка.
– Да, в натуре, вылетело из головы, вот его и пристроим на должность. Будет все наши торговые операции вести. И к слову, как там наш сын полка?
– Гетулка, что ли? – ухмыльнулся Никита. – Любознательный пацанчик, всюду влезает, смотрит, что и как делаем, помогает.
– Ты его особо не грузи, да и следите за ним, чтоб нос не сунул, куда не надо. А то мне потом перед его отцом отвечать
– Да он весь день рядом: или со мной, или со скотиной, так что я над ним шефство могу взять, – предложил Никита
– Завтра я с Гетулой и Деном в деревню схожу, начнем поставки продовольствия и воды налаживать.
– Армян, – крикнул Тайжанов, колдуя над котлами, – для кухни тоже присмотри что-нибудь.
– Ты мне к завтрашнему дню список приготовь, да и вы тоже подумайте, если что нужно от них.
С утра установили закон: утреннее построение и распределение работ. Потом прошелся, убедился, что все при деле, кроме ночных часовых, забрал Дена с Гетулой, и мы направились в деревню к Хавиле.
Добрались без приключений. Принимали нас, как самых почетных гостей. Мгновенно накрыли на стол, вернее на ковер. Пока девчонки щебетали, хлопотливо расставляя еду, мы с Хавилой завели беседу о разном: о здоровье, о делах – то есть ни о чем, как это принято на востоке. Здесь традиция есть традиция. Краем глаза заметил, как Гетулка ходит по деревне с задранным носом, девки и пацаны роем вьются вокруг него, короче – герой героем. Причина проста – целых два дня с богами провел! Словом, есть чем похвастаться. Отвлекшись на него, не заметил, как передо мной появилась дочь Хавилы с кувшином воды. Наполнила протянутую мной чашу и встала у меня за спиной.
– Аззаж Дауд, позволь моей дочери служить тебе за трапезой, не отказывай ей в этой чести.
– Это для меня́ честь, Хавила.
Хавила слегка кивнул ей, и она осталась. Соблюдая приличие и поговорив еще чуток ни о чем, приступили к трапезе. Ели молча, но с аппетитом: что ни говори, а готовили у них вкусно, хотя, справедливости ради надо сказать, наш Тайжанчик тоже не промах. Поели, нам принесли фрукты – разные, большей частью незнакомые, из которых я узнал только финики и абрикосы. Угощая меня абрикосами, Хавила похвастался, что родина этого редкого плода – далекая страна, где праотец Ноах сошел с ковчега на землю. Что ни говори, вкуснее наших армянских абрикосов на свете нет, что в мое время, что в этом времени. Наевшись, мы ослабили ремни и разлеглись здесь же в тени.
– Хавила, а мы к тебе с просьбой пришли, – я перешел наконец к причине нашего прихода.
– О аззаж, все, что в моих силах, мы в долгу перед вами, и да помогут нам боги расплатиться с вами.
– Я не хочу платы, я прошу помощи.
– Все, что пожелаешь, мой аззаж, – сказал он с низким поклоном.
Я вздохнул, но понимая, что ситуацию не изменишь, продолжил:
– За твою помощь позволь преподнести тебе наш скромный дар, – и достал кокарду, пряжку и фляжку. Сначала протянул ему фляжку, предварительно продемонстрировав, как она открывается и закрывается. Хавила принял дар, благодарно поклонившись и прислонив его ко лбу. – Это сосуд для хранения живительной воды.
Далее я протянул ему начищенную до блеска бляху со звездой, ослепительно сияющей на солнце.
– Прими и это украшение на твой боевой пояс.
Когда дошла очередь до кокарды, я задумался: как ему описать, что это такое? Видимо, эту заминку Хавила воспринял по-своему, а может, принял кокарду за женское украшение, но он медленно перевел взгляд на свою дочь. Она степенно подошла и встала передо мной. Итак, решение за меня уже приняли. Мне же ничего не оставалось делать, кроме одного – решить, куда же мне присобачить кокарду? На голую грудь? Нет, не получится. Налюбовавшись девичьей грудью, я стал опускать взгляд… о! вот то, что надо – юбка, или как там она у них называется. Недолго думая, я присобачил кокарду на юбку, аккурат под симпатичным пупочком. Она зарделась, улыбнулась и убежала. Я посмотрел на Хавилу, пытаясь понять, что все это значит и не обидел ли я их чем-то. Но Хавила улыбался. Когда я вернулся на свое место, он положил руку на сердце и сказал:
– Спасибо, мой аззаж, за честь, которую ты оказал нам – мне и моей дочери. Я понимаю твой отказ взять ее в жены или наложницы. Ты божественный воин, ты живешь для боя, а не для семьи, и поэтому в тысячу раз ценнее твой выбор – тот, который ты совершил сейчас.
Меня начали терзать смутные сомнения, что только что я совершил не выбор, а какую-то ошибку. Слава богу, кажется, не трагическую, раз со мной еще разговаривают, к тому же с почтением. Ну да ладно, потом по ходу дела разберемся.
– Итак, Хавила, вы нам поможете?
– Да, конечно, только скажи чем.
– Мы скоро собираемся на север, к месту строительства Зиккурата, но нам нужно подготовиться, а это займет некоторое время – месяц-два, может быть… нам нужна будет пища и кое-какие предметы быта, вы поможете с этим? Мы еще отблагодарим ....
– Прости меня, мой аззаж, что прерываю тебя, мы, конечно же, поможем вам, как и вы помогли нам, и это будет лишь маленькая толика того, что мы хотели бы сделать для вас. И еще, прости меня недостойного, что осмеливаюсь просить тебя…
– Я слушаю.
– Не ходите к Зиккурату. Нехорошее это место, темное. Там люди теряют свой облик и все человеческое. Простые люди пропадают там… Говорят, Зиккурат питается кровью людей.
– Спасибо, что беспокоишься о нас, но нам нужно на север.
– Когда-то мое племя было велико и многочисленно, а стада наши тучны, -продолжил с грустью Хавила, – но пришел Баал и забрал почти всех моих людей. Осталась лишь малая часть, и я не знаю, вернутся ли они вообще. Люди Баала рыщут везде, они ловят людей и ведут на работы в Зиккурат, и многие там пропадают. Да ты и сам видел один из отрядов, а таких множество.
– Но и ты видел, что они нам не очень страшны.
– Да, мой аззаж, но это простые воины, а что если ты встретишь самого Баала. Он хотя тоже из семени Хама, как и я, но он ужасен. Говорят, он настолько силен, что победил бога Яма6 и дракона.
– Не переживай, Хавила, если будет нужно, то и с ним справимся, мы и не таких валили.
– Да, мой аззаж, да пребудет с вами сила громов и молний, которыми ты повелеваешь, – Хавила склонился до самой земли.
– Поднимись, отец, и спасибо тебе за твою искреннюю заботу, – я помог ему подняться и усадил рядом с собой. – Хавила, это мой друг, зовут его Ден, ну, или Денис.
– Дионис? Он тоже от семени Хабета?
– Да, да, но и это не столь важно. Он обсудит с вами, что нам нужно, и что вы сможете нам дать, а я тем временем пройдусь, осмотрюсь, – сказал я и вышел из-под навеса, оставив двух специалистов торговаться. Я им только мешать буду – вот чего никогда не умел, так это торговать.
Прохаживаясь по деревне, увидел Гетулу в окружении местной молодежи, которой он явно что-то втирал, потому что они смотрели на него с открытыми ртами, боясь пропустить хоть слово. «Во завирает, наверно», – подумал я усмехнувшись. Вдруг кто-то, неслышно подойдя сзади, нежно обнял меня, положил голову мне на лопатку и прижался всем телом. Я вздрогнул от неожиданности и, выхватив штык-нож, резко повернулся. Тонко пискнув и со страху закрыв лицо руками, передо мной встала Хавна.
– Блин, Хавна, ну ты меня и напугала, – засмеялся я, убирая оружие, потом обнял ее и прижал к себе. Она дрожала как осиновый лист.
– Ну-ну, красавица, успокойся, успокойся же, я же сам испугался, – смеясь, сказал я, поглаживая ее спину и пытаясь не обращать внимание на ее грудь, упирающуюся в мою… тельняшку. Хм, честно говоря, тельняшка в такие моменты не очень-то и помогает. Почувствовав, что она вроде немного успокоилась, я отодвинул ее от себя, от греха подальше – не железный же я, черт побери.
– Ты что ж так подкрадываешься, а? – улыбнулся я.
– Я не специально, – все еще испуганно, но уже улыбаясь, ответила она.
Первый раз за это время выдалась возможность рассмотреть ее получше. Не таращиться же на нее перед родственниками, мы же люди воспитанные.
Да, красивая девочка, к тому же очень обаятельная. На глазок, ей лет… этак пятнадцать-шестнадцать, худенькая, но уже оформившаяся, с красивой – не маленькой! – грудью. Смугленькая, я бы даже сказал мулаточка, но черты лица европейские. Но что меня больше всего привлекло – глаза. Синие. Не голубые, не зеленые, а именно синие. И такие глубокие, что смотришь и чувствуешь, что с головой проваливаешься в них. Темненьких у меня не было, даже в Анголе не попробовал, хотя наши там постоянно к девкам бегали, да и на базу приводили. Ну не мой вкус, никогда не тянуло. А эту девочку сразу захотелось обнять и оберегать. Какая-то она была… даже не знаю какая… просто захотелось ее обнять и оберегать, не давать в обиду.
– Ты сегодня останешься у нас? – прервала мои мысли Хавна.
– Нет, мне уже нужно возвращаться.
– Но я думала, что после сегодняшнего ты останешься.
Вот оно, блин! После сегодняшнего… Что бы это значило? Вроде я еще не переспал с ней, чтоб «после сегодняшнего»… Надо пробить эту тему, а то непонятки какие-то. Но пробивать решил не у Хавны – во избежание психологических травм у девушки, а у брата ее – с пацаном легче базарить, без соплей и слез.
– Нет, сегодня точно нет, я отвечаю за моих людей, и мне сегодня нужно быть с ними.
– Хорошо… я буду ждать, сколько нужно.
Ну бли-и-ин, вот уже сопли пошли.
Сзади громко кашлянули. Я повернулся – спаситель мой, Ден.
– Армян, короче, я договорился с дедушкой, завтра все будет. Они сами все доставят.
– О! С доставкой на дом! Молоток ты, Ден.
– Да это не я, это Хавила сам предложил, грех было отказываться.
– Правильно. Ну что, вроде все закончили здесь? Пора обратно. Кликни Гетулу, скажи, мы обратно собираемся. Он с нами?
– Ага, – Денис ушел.
– Ну все, красавица, мы пошли, – заторопился я от греха подальше, но не дав мне опомниться, она снова прижалась ко мне. Блииииин!
Опять спасительный кашель сзади.
– Армян, мы готовы, – я отстранил ее от себя с виноватым взглядом, мол, пора мне, долг зовет и все такое, повернулся и пошел.
Ден с Гетулой пошли за мной. Проходя мимо Дена, только и успел сказать: «Спасибо, Ден, опять ты меня спасаешь, смотри, привыкну еще». Ден улыбнулся, но промолчал. По дороге домой Ден с Гетулой о чем-то говорили, даже спорили, рассказывали что-то друг другу. Я не обращал на их болтовню внимания, погрузившись в собственные мысли, пытаясь хотя бы для себя прояснить все, расставить все по полочкам и придумать хоть какой-нибудь план действий. Программа-минимум есть, а вот с программой-максимум напряженка получается. Как нам выбираться из этого всего? Мозг отказывается воспринимать реальность – э́ту реальность. Кажется, вот сейчас проснусь, и это все окажется сном. Но вот уже четвертые сутки почему-то я не просыпаюсь, а вокруг творится все та же хренотень. Не знаю, как насчет точного плана-максимум, но что-то подсознательно тянуло меня на север, к этому чертову Зиккурату. Почему – сам не знаю, но знаю точно, что нам туда.
Вернулись под вечер. То ли мысли довели, то ли еще что, но вернулся я разбитый. Единственное, на что меня хватило, это посмотреть, как идет «обустройство казармы», как гордо назвал Ромка выкапывание землянки. Никите сказал, что его успехи оценю завтра. Ребят обрадовало, что у нас будут постоянные поставки продовольствия, так что с голоду не помрем.
Стемнело, мы сидели у костра, и я вдруг вспомнил, что не узнал у Дена, как с Хавилой будем расплачиваться.
– А никак, он отказался брать плату.
– Как это отказался.
– Да так, он сказал, что мы на сто лет вперед расплатились – одним только оружием тех бандюков, что мы ему оставили.
Ребята вокруг одобрительно загалдели.
– Ну и ладно, одной проблемой меньше.
Сразу всплыла еще одна тема в голове, о которой я забыл по дороге.
– Эй, Гетула, скажи мне, пожалуйста, о каком выборе сегодня говорил твой отец?
– О каком выборе? Я не знаю.
– Ну, после того, как я подарил Хавне, сестренке твоей, кокар… подарок.
– А-а, ты об этом, – народ в предвкушении чего-то этакого затих и навострил уши. – Ну, что ты согласился войти к ней.
– ??? Войти к ней… куда?
– Ну как – куда, ну, чтоб она понесла от тебя, – до меня помаленьку стало доходить, а народ начал выпадать в осадок.
– А с чего это вы взяли, что я согласился? – удивился я.
– Как с чего, ты же сам закрепил брошь у лона ее!
– А куда мне ее нужно было крепить? На голую грудь нацепить?
– Зачем?! Это же больно, – искренне удивился Гетула, – можно было просто в руки дать, и все.
Народ, уже не сдерживаясь, ржал во весь голос
– Вот блин, попал, соблазнил девку кокардой, – сквозь смех кричал Галуза, – я же тебе сразу сказал, армян, женись!
Ничего не понимая, Гетула смотрел на ребят.
– Почему они смеются, аззаж, ведь это же честь понести от богов. И моя сестра удостоилась этой чести!
Может, серьезный тон Гетулы подействовал, а может, полное непонимание происходящего, но ребята успокоились.
Посмотрев на Галузу, я сказал:
– Теперь всем понятно, что за каждый шаг здесь отвечать надо? И хорошо, если таким образом. Короче, незнание закона не освобождает от наказания, – вздохнул я, поправил вещмешок под головой и сразу вырубился.