Денис Владимирович Морозов
Rattus Sapiens, или Крыса Разумная
– Там и будет неспокойно, пока я не накажу всех, кто поднимал на меня лапу, – возразил Гнилозуб. – Но самое главное: я должен выставить на всеобщее обозрение шкуры этих разбойников, Белянки и Тихоскока. Сколько они у меня крови выпили! Пусть все знают, что со мной шутки плохи.
Глава 9. Дыхание дракона
Ветер надувал сияющие синевой паруса «Лазурной мечты». Ветрогон стоял с картой на высокой кормовой надстройке рядом с Лихоглядом, по такому случаю лично взявшим в руки штурвал.
– Пусть меня накроет волной, если все, что мы узнали на острове, не подтверждает моих многолетних исследований! – говорил шкипер, стараясь перекричать громкие хлопки рвущихся парусов. – Течения подхватывают стеклянные катышки где-то здесь, прямо под нашим килем, и несут их к Изумрудному берегу. Там их и выбрасывает на сушу.
Тихоня перегнулся через бортик и наблюдал, как борта каравеллы разрезают водяные барханы.
– А не ты ли рассказывал мне, что эти катышки достают со дна огромные черепахи и выносят их в зубах в темную ночь после первого новолунья? – спросил он, обернувшись.
– Одно другому не мешает, – не моргнув глазом, ответил ему Ветрогон и продолжил:
– Раньше мы не знали, где искать затонувший город. Но теперь у нас есть верная примета.
– Какая? – быстро спросил его Лихогляд.
– Где сокровища – там и дракон. А дракон пускает горячие пузыри.
– Нам что, придется лезть ему прямо в пасть? – ужаснулась Белянка, которая прохаживалась, как ни в чем не бывало, по палубе, и даже помогала матросам подтягивать снасти.
– Только не вам, мадмуазель! – галантно ответил ей Лихогляд. – Вас мы с собой не возьмем.
Тихоскок переглянулся с Ветрогоном и проговорил:
– По-вашему, девушке безопаснее оставаться на палубе среди оголтелых пиратов? Нет, я не брошу ее среди такого отребья.
– Не оскорбляйте мою команду, – обиделся Лихогляд, но тут же прикинул что-то в уме и неожиданно легко согласился:
– Впрочем, я готов пойти вам навстречу, мон ами. Если ваша душка будет у меня под рукой, то вы не преподнесете сюрпризов.
На только что реквизированной Верховным Деспотом судоверфи Мышиного ручья спускали со стапелей новенький красавец-галеон. На его борту была выведена свежая надпись: «Гроза океана». Старшая жена Гнилозуба разбила о днище бутылку с игристым вином, после чего корабль столкнули в воду, и он отправился в увеселительную прогулку по тихим прибрежным волнам.
На палубе собрался весь цвет Крысиного гнезда: тут были помещики и торговцы, хозяева мельниц и винокурен, инквизиторы и ростовщики. Дворецкий Долгопят в зеленой ливрее сновал среди них и разносил вишневую настойку на серебряном подносе. Епископ Муровер с удовольствием прикладывался к рюмке, и вскоре уже не мог понять, отчего его шатает – то ли от выпитого, то ли от морской качки. Гнилозуб важно прохаживался среди знати и милостиво беседовал с приглашенными, давая понять им, какая благодать на них снизошла.
В разгар этого торжества к «Грозе океана» причалила шлюпка, на веслах которой выбивались из сил стражники в медных кирасах. Сверкая начищенным шлемом, на борт поднялся Твердолоб, и, склонившись к хозяину, зашептал ему на ухо:
– Мои источники донесли: пираты подняли парус на каравелле и отплыли к Темной бездне. С ними известные вам негодяи и какая-то подозрительная техника для нырянья под воду.
– К Темной бездне? – удивился магистр. – Чего их туда понесло? Это гиблое место.
– Не могу знать, ваше высокородие! – отрапортовал начальник охраны. – Однако если они и в самом деле собрались нырять, то момент для их поимки самый благоприятный. Они всплывут – тут-то мы их и возьмем еще тепленькими.
Гнилозуб закрыл глаза и задумался на минутку, подозвал к себе Долгопята с подносом, опрокинул в рот рюмочку, и во весь голос гаркнул:
– Гостей погрузить на шлюпки и отправить на берег! Поднять паруса! Зарядить пушки! Мы отправляемся на охоту!
Каравелла несколько дней рыскала по широкой лагуне, нигде не встречая пузырей от «дыханья дракона». За это время друзья успели перезнакомиться с корабельной командой и даже стали своими среди грубоватых пиратов. Особенно всем полюбилась Белянка: вокруг нее день и ночь вились целые стайки молодых морячков, что доводило Тихоню до тихого бешенства. Однако Белянка лишь хохотала над его предостережениями и беззаботно отвечала:
– Да ладно тебе, что ты дуешься? Посмотри, какие это славные ребята. Я с некоторыми даже подружилась, особенно с парусным мастером Сиволапом и абордажником Чумадуром. Вот только квотермейстер Дуболом поглядывает волком, ну да ему под горячую руку никто не захочет попасть!
– А помнишь, как они на тебя зарились, когда выдавали нас Гнилозубу?
– Перестань, кто старое помянет – тому глаз вон. А у тебя и без того уже ухо покоцано. Если так пойдет дальше, то от тебя всего останется по половинке.
И Белянка залилась звонким смехом.
Перед обедом она полезла в трюм, где хранились съестные припасы, и выудила оттуда мешок овсяных зерен. Овес она пересыпала в проволочную сетку, привязала ее на трос и бултыхнула за борт, в морские волны.
– Эй, красотка, ты что там придумала? – воскликнул Ветрогон, с удивлением наблюдавший за ее манипуляциями.
– Крупу промываю. Не питьевую же воду на это расходовать! – поделилась Белянка.
Ветрогону потребовалось время, чтобы осмыслить ее ответ, но когда до него наконец дошло, он обхватил обеими лапами свое черно-белое брюхо и от души расхохотался.
– Уже целый век хожу под парусом, но первый раз вижу, чтобы крупу промывали, да еще за бортом! – сообщил он.
Белянка смутилась, но тут же нашлась и ответила:
– А вдруг по ней мышки побегали? Вам такую приятно будет за щеки совать?
Овес, отдающий свежей морской солью, она залила пресной водой, сварила и посыпала изюмом с сушеным черносливом, которые тоже обнаружились в трюме. Мало того – Лихогляд расщедрился и поделился капитанскими запасами варенья из алычи, и тонкая сладкая дорожка покрыла сверху каждую порцию.
– Мальчики, обед готов! – провозгласила Белянка, придирчиво оглядывая творенье своих лапок.
Члены корабельной команды с готовностью принялись расхватывать деревянные миски и рассаживаться на палубе в самых неожиданных позах. Тихоскок раздобыл ложку на длинной ручке, зачерпнул разбухшую кашу и поразился – такой сладкой и ароматной она оказалась.
– Вот это да! – удивленно выговорил он сквозь набитый рот. – Ты, оказывается, еще и готовишь вкусно!
– Эх, был бы помоложе – женился бы на такой славной хозяйке! – лихо заявил Ветрогон и хитренько посмотрел на Тихоскока.
Белянка расхохоталась. Тихоня взглянул на нее, смутился и опустил нос в миску.
– А я бы подумала! – весело заявила Белянка. – А то от моего-то кавалера предложения не дождешься.
– Какие тут предложения? – смущенно пробормотал Тихоскок. – У нас ни кола, ни двора. Плывем неизвестно куда на чужом корабле. Вот выпутаемся из этих бед – тогда, может быть, и посмотрим.
– Смотри-смотри! – потрепала Белянка его по загривку. – Пока ты смотришь, кто-нибудь другой соберется с духом и сделает предложение раньше тебя.
Тихоня расстроился и бросил ложку на деревянный пол. Ветрогон дико расхохотался, глядя на то, какую физиономию он состроил. Лихогляд и пираты поддержали шкипера заливистым ржанием.
Белянке отвели место в уголке трюма за задернутой занавеской. Тихоня повесил свой гамак рядом, с таким расчетом, чтобы пробраться в угол мимо него было никак невозможно. Однако ночью его самого разбудили, и довольно бесцеремонно. Открыв глаза, он увидел над собой черношерстого квотермейстера Дуболома, щеки и губы которого оттопыривались от ужасающего пирсинга. Дуболом резко потряс его за плечо и угрюмо пробурчал:
– Срочно на палубу! Капитан требует.
Луна в небе была еще яркой, ее светлый диск со скошенным краем отбрасывал на колышущуюся воду дорожку, в темноте казавшуюся ослепительной. Лихогляд, Ветрогон, да и сам квотермейстер перегнулись через борт и принялись яростно спорить, не обращая на Тихоню внимания.
Он наклонился над водой, и тут же в лицо ему пыхнуло едким запахом гнили, а непривычно горячие капли обожгли лоб. Его соседи мгновенно отшатнулись и благоговейно умолкли.
– Горячий пар и нестерпимая вонь! Так может дышать только подводный дракон! – дрогнувшим голосом сообщил Ветрогон. – Вот мы его и нашли.
И тут же на палубе раздался топот босых подошв с нестрижеными когтями, боцман задул в свой свисток, мичманы полезли на реи сворачивать паруса. Сиволап с Чумадуром принялись раскручивать ворот, пытаясь спустить якорь, но Ветрогон обругал их:
– Какие вы дурни! Тут глубина – никакой цепи не хватит!
– Спускаем шлюпки! Быстрее, пока мы его не упустили! – лихорадочно зашептал Лихогляд.
Его глаза так блестели, словно он обезумел. Тихоскок схватил его за плечи и встряхнул:
– Ночью нельзя! Нужно дождаться солнца. Кроме того, мне нужно подготовить насосы и колпаки.
– А они нас не подведут?
– Я сто медуз съем, если изобретение моего ученого друга хоть в чем-нибудь подкачает, – вмешался в их разговор Ветрогон.
Алый рассвет застал весь экипаж в полной готовности.
– Ночь кончается, – прищуриваясь, сказал Ветрогон. – Но даже днем на глубине так темно, что мы ничего не увидим.
– Возьмем масляные фонари, – предложил Тихоскок. – Если поместить их в прозрачные колпаки, то они будут гореть под водой.
– Они быстро потухнут.
– Значит, нужно все время подкачивать в них свежий воздух!
Ослепительное солнце появилось из-за дальнего края вод. Ночная тьма развеялась, и звезды на небе начали тускнеть. Белянка то и дело смахивала капельки пота с острого носика. Пока Тихоскок объяснял туповатым пиратам, как правильно надевать колпаки и качать в них насосами воздух, стало совсем светло. Яркое солнце выкатилось на небосвод и бросило на поверхность моря золотистую дорожку. Его желтый круг дрожал в волнах, а прямые лучи прорезали водную толщу. Далеко внизу, под колышущимися потоками течений, проступили смутные очертания каменных руин.
– Медлить больше нельзя! Лезем в воду! – распорядился Тихоскок.
Он сбросил с себя рубашку и остался в коротких бриджах, перетянутых ниже колен цветными лентами. На шее его трепыхался шелковый платок, завязанный «любовным узелком», из-под которого выглядывал серебристый талисман на цепочке.
Пираты нерешительно толпились у борта. Желающих пуститься в это рискованное предприятие среди них не находилось, один только Дуболом, почуяв наживу, хищно оскалился и примерил подводный колпак.
– Одних я вас не отпущу! Иначе мне ничего не достанется! – в сердцах выкрикнул Лихогляд. – Сиволап! Чумадур! Натягивайте на меня колпак! И сами надевайте! Живо, не то скормлю вас акулам!
Первым спустился за борт Тихоскок. Оба колпака, заполненные воздухом – и тот, что прикрывал его голову, и тот, в который всунули светильник – закачались, как поплавки. Заставить их погрузиться было невозможно.
– Мне нужен груз! Обвешивайте колпаки камнями! – закричал он.
Только когда к его поясу прицепили целую кучу камней и железок, он пошел наконец ко дну. Вода показалась ужасно холодной. Она была темной, и казалось, что из ее глубин сейчас появится какое-нибудь чудовище. Тихоскока охватила паника, ему показалось, что он задыхается, и он задергал натянутый шланг. Тотчас же сверху начали качать воздух, он отдышался и успокоился. Яркий круг солнца колыхался высоко над головой, но чем глубже Тихоскок погружался, тем больше тускнел его свет. Солнечные лучи стали тонкими и едва прорезали подводную мглу. Однако чем темнее становились окружающие воды, тем яснее Тихоскок видел вокруг себя шесть огоньков от масляных фонарей – это спускались Белянка и Ветрогон, а за ними – капитан Лихогляд и трое его подручных.
Ноги коснулись песчаного дна, вода вокруг замутилась. Огоньки пропали из виду, но когда муть осела, он увидел, что они окружают его. Свет от масляных фонарей был слишком слабым, он прорезал водную мглу лишь на несколько локтей. Один из огоньков уверенно двинулся в темноту, второй поспешил за ним. Тихоскок понял, что это Ветрогон повел отряд к подводному месторождению. Впереди мелькнул белый силуэт альбиноски: в воде ее шерстка стояла дыбом, короткие ворсинки колыхались при каждом движении. Пираты двигались вслед за ним, на поясах у них, кроме подвешенных камней и железок, болтались короткие сабли и кортики.
Неожиданно тьма рядом с ними заколыхалась. Из холодной пучины выпростались упругие щупальца и ударили Тихоскока по лапам. Такие же щупальца протянулись к Белянке – она испуганно затрепыхалась и принялась неловко вертеть головой в колпаке. Тихоскок кое-как оторвал от себя липкий отросток и бросился Белянке на помощь. В тусклом свете фонаря он увидел такую тварь, какой не мог вообразить даже в кошмаре. Это был мешок мускулов с двумя челюстями, похожими на клюв хищной птицы. От мешка тянулись во все стороны отростки с присосками. Они обвивались и обволакивали тело жертвы, не давая ей вырваться.
Пираты замерли в стороне, не решаясь приблизиться. Они обнажили сабли, но не шевелили ими, надеясь, что чудище их не заметит. Зато Ветрогон был уже рядом. Вдвоем они принялись царапать острыми когтями скользкие щупальца. Чудище отпрянуло, но не отстало. Ветрогон повлек всех за собой, на глубину. Подводники покатились под откос, поднимая вокруг себя тучу песка. Слабые лучики фонарей затерялись в ней, и Тихоскок перестал видеть соседей. Ему не хватало дыхания, и он принялся отчаянно дергать шланг. На поверхности заработал насос, в лицо ему ударила струя свежего воздуха, и он пришел в себя.
Оглядевшись, он увидел, что стоит у подножия огромной подводной горы. Гора эта сразу ему не понравилась: мало того, что ее темные очертания напоминали затаившегося исполина, но этот исполин еще и дышал, выплескивая из клокочущего жерла горячие струи, потоки песка и дымчатые пузыри. Вода тут была заметно теплее, чем вокруг. Погреться в ней было приятно, однако стоило двинуться вперед, как она превращалась в обжигающий кипяток, и Тихоскок испуганно отступил подальше.
Муть на дне начала оседать, и он разглядел тусклые огоньки Белянки и Ветрогона. Они двигались рядом, и Ветрогон делал им знаки рукой, призывая следовать за собой. После перехода по вязкому илу, в который ноги зарывались по щиколотки, мореход поднял фонарь повыше и осветил каменную стену. Она была такой огромной, что терялась во тьме. Чуть дальше они увидели исполинские ворота.
– Что это такое? – забывшись, выкрикнул Тихоскок, но друзья не расслышали его голос.
Загребая прохладную воду лапой, он устремился вперед. Однако ворота оказались закрыты. Они казались такими высокими, что нечего было и думать через них перелезть. Их тяжелые створы из неведомого материала были сомкнуты, а во всю ширину их гладкой поверхности шло изображение неведомого существа. Существо это было похоже на Крысу Разумную – оно стояло на задних лапах, а передние расставляло в стороны, отчего становилось похоже на звездочку. Его смешная голова с плоским лицом сидела на тонкой шее. На теле почти не было шерсти, и, что самое удивительное – у него не было видно хвоста! Что за живое существо без хвоста? Тихоскок долго разглядывал его, и не мог опомниться от удивления.
Ветрогон приблизился сзади и тронул его.
– Ты знаешь, как открыть ворота? – знаками спросил он.
– Откуда? – пожал плечами Тихоскок.
– Но у тебя же есть ключ! – напомнил мореход.
– Да, но я не вижу, куда его вставлять!
Рядом мелькнул огонек Белянки, из-за спины которой тут же показались пираты.
– Стекло! Где морское стекло? – рассерженно проорал Лихогляд из-под своего колпака.
Тихоскок огляделся. Пираты с вожделением разглядывали город, воображая сокровища, спрятанные за его стенами. Однако если его догадки верны, то морское стекло – это всего лишь осколки каких-то простых бытовых предметов, которыми пользуются каждый день. А куда их отправляют, когда они разобьются? Конечно, на свалку. Там, на свалке, и нужно искать залежи. Но свалки обычно устраивают за пределами городских стен.
Тихоскок взмахнул светильником, призывая спутников следовать за ним. Все направились к окраине города. Он разгреб лапой толщу песка, и среди водорослей и ракушек блеснуло несколько коричневых камушков. Они были гладкими, обкатанными морем, но именно такие ценились в Крысином гнезде, как лучшее украшение.
Лихогляд бросился на колени и жадно принялся собирать их. Его подручные постарались от него не отстать. Пока они месили лапами песок, Ветрогон подозвал к себе друзей, показал им окрестные холмы, очертания которых терялись во тьме, и изобразил лапой волнообразное движение, которое Тихоскок понял так: здесь плавает водяной дракон.
Легенды о драконе он читал столько раз, что давно перестал воспринимать их всерьез. Однако вид темной толщи воды не внушал ничего хорошего. Тут и вправду верилось, что в этих скрытых от солнца глубинах может обитать, кто угодно. Подводная гора вдали глухо урчала и время от времени извергала из своего чрева потоки коричневой жижи и раскаленной лавы. Ее багровые всплески шипели и тут же застывали в виде камней самой причудливой формы, которые валились на дно, взметая мутные тучи.
Белянка затряслась и подошла к Тихоскоку вплотную. Он сжал ее в объятьях, пытаясь приободрить.
А пираты тем временем набивали морским стеклом сетки, подвешенные к их поясам. Лихогляд оттолкнулся от дна и подплыл к Тихоскоку. Он был разгневан и яростно жестикулировал. В его когтях мелькали коричневые камушки, и он тыкал ими в лицо Тихони, стуча о прозрачную перегородку колпака.
– Что ему нужно? – удивленно развела руки в стороны Белянка.
– Он хочет зеленого стекла! Оно ценится дороже коричневого, – попытался показать ей знаками Тихоскок.
И он повел пиратского капитана дальше, к большой пустоши, отделявшей подводный город от темных холмов. Лихогляд зарылся в песок и радостно подскочил. В его коготках блестели зеленые осколки. Дуболом, Сиволап и Чумадур бросились к нему и принялись копаться в песке. Очень скоро их сетки начали наполняться зелеными блестками.
– Нам надо всплывать. Я чую опасность! – обеспокоенно принялся показывать Ветрогон.
Но пираты так увлеклись, что не обращали на него внимания. Лихогляд забирался все дальше и дальше во тьму. Его обуяла жадность, и он не мог остановиться. Россыпь зеленых стекляшек уводила его в подводную пещеру, темное жерло которой виднелось в огромной скале.
– Нет! Только не лезь в пещеру! – загомонил Тихоскок, но вода погасила его возглас.
Пиратский капитан вовсю раскачивал фонарем, разгоняя пещерный мрак. На какое-то время он скрылся из виду, но вдруг пробкой выскочил из темноты, рассыпая зеленые камни. За ним вслед струилось толстое змеиное тело. Оно выплывало из сумрака, как бесшумный призрак. Пасть дракона была разинута, из нее торчало раздвоенное жало. Большие желтые глаза светились во тьме, как фонари, а голову венчал костяной гребень с острыми наростами.
– Бежим! – заорал Тихоскок, и голос его на этот раз был таким громким, что донесся и до Белянки, и до Ветрогона.
Они разом бросились к городским стенам. Лихогляд споткнулся, упал и выпустил из рук фонарь. Тот медленно поплыл вверх. Дракон бросился за огоньком, попытался схватить его зубами, но понял, что тот несъедобен, и заструился обратно. Лихогляд от страха зарывался в песок, поднимая вокруг себя тучу мути. Дракон потерял его из виду и бросился на Дуболома. Один бросок, взмах хвоста и чавканье челюстей – и квотермейстер исчез в его пасти. От него остался только колпак, который опрокинулся, выпустил воздушный пузырь и начал подниматься к поверхности.
У Тихоскока не было времени, чтобы смотреть на то, что происходит у него за спиной. Белянка беспомощно барахталась впереди него. Ветрогон звал их к городу. Тихоскок торопился изо всех сил, но движения в воде были скованны, и он едва продвигался. Капитан Лихогляд выбрался из песка и бросился за ними. Тень дракона мелькнула в воде, и все они дружно припустили вперед.
Тихоскок ужасно запыхался. В колпаке было душно. Он поймал Ветрогона за локоть и жестами показал: «Поднимаемся!» Ветрогон так же жестами отсигналил: «Теперь нельзя! Подниматься нужно медленно. Дракон схватит нас по пути».
Руки у Тихоскока сами собой опустились. «Да что же это такое! – в сердцах выкрикнул он. – Я не привык убегать от драконов! Я кабинетный ученый, да и то начинающий! Куда мне соваться в такие передряги?»
Перед ним мелькнуло лицо Белянки. Ее усики трепетали от испуга, а карие глазки беспомощно бегали по сторонам. Тихоскоку стало ее так жалко, что он тут же бросился к ней, схватил за ладонь и потащил к воротам в город.
Белянка стукнула когтем в створку и прокричала:
– Туда! Там спасемся!
Тихоня выудил из болтавшегося на поясе мешка ключ. Головка ключа представляла собой два раскрывающихся полукруга, которые складывались в широкое кольцо. Посередине кольца было вырезано изображение раскрытого глаза, который был почему-то один. В центр круга было вставлено такое же изображение человечка, расставившего руки и ноги в форме звезды.
– Звезду к звезде! – сообразил Тихоскок. – Только где же у ворот замочная скважина?
Он попытался осмотреть ворота, но их тяжелые створы уносились в высоту и терялись в водной толще, едва прорезанной солнечными лучами. Позади него заструилось чешуйчатое тело дракона. Мелькнули горящие желтые глаза, упруго разрезал воду длинный хвост с острым плавником на конце.
– Тихоня, он нас сейчас слопает! – завизжала Белянка.
Звук ее голоса был таким пронзительным, что доносился даже сквозь воду.
– Ветрогон, подсади меня! – показал знаками он.
Шкипер с готовностью подставил плечи. Едва вскарабкавшись, Тихоскок обнаружил фигуру странного существа, расставившего в стороны руки. Лицо казалось необычным, но все же у него были два глаза, нос и рот.
Тихоня сравнил глаз на головке ключа с глазами странного существа и обнаружил, что они одинаковы. Однако попытка приложить ключ к этим глазам не увенчалась успехом – скважин там не было. В спину ему ударил холодный поток воды. Он оглянулся и увидел взмах чешуйчатого хвоста, пронесшегося перед его носом.
– Тихоня, дракон! – в панике визжала внизу Белянка, но водная толща гасила звук ее голоса.
Что делать дальше, он просто не знал. Никаких идей не было. В отчаянии он принялся молотить кулаком по лицу странного существа, хотя и не надеялся, что дверь от этого откроется. Слой ракушек, густо наросших на изображении, отвалился, и за ним открылось круглое углубление – в том месте, где у человека был лоб.
Тихоскок приложил к нему головку ключа. По размерам она подходила точь в точь. Он принялся яростно оттирать это углубление от водорослей, и нашел, что в глубине его темнеет замочная скважина. Ключ вошел в нее, как влитой. Глаз на его головке оказался у существа прямо посреди лба.
– Тихоня, ну что там? – в нетерпении заголосил Ветрогон.
Его плечи дрожали – Тихоскок чувствовал это ступнями. Створы ворот задрожали и начали разъезжаться в стороны. Сквозь их скрип и скрежет донеслась музыка: где-то в ближайшей башне заиграл допотопный музыкальный механизм, извлекающий звуки из проржавевших металлических пластинок. Мелодия была необычной и даже пугающей – в Крысином гнезде таких не играли.
Дракон позади него развернулся и ринулся в нападение. Ветрогон покачнулся, Тихоскок потерял равновесие и рухнул на дно как раз в тот миг, когда дракон ударился о разъезжающиеся створы ворот. Возник водный поток, который подхватил путников и начал затягивать в город. Тихоня почувствовал, как его оторвало от почвы и понесло внутрь, в темную неизвестность. Белянка и Ветрогон кубарем покатились за ним, а следом понеслись ошалевшие от страха пираты.
Боцман Губошлеп взопрел под палящими лучами полуденного солнца. Его жесткая серо-бурая шерсть взмокла, а он все не унимался и орал на пиратов:
– Качайте сильнее! Раз-два, вверх-вниз!
Матросы корабельной команды выбились из сил и уже не обращали внимания на его окрики. Они лениво дергали ручки насосов, то поднимая их, то опуская. Мало кто уже верил, что там, на глубине, их капитан и товарищи еще живы. Пираты лишь по привычке продолжали делать вид, что работают, но на самом деле мечтали залезть в темный трюм, подальше от жаркого солнца.
– Вижу чужой парус! – закричал вахтенный с полуюта.
Пираты насторожились, ушки над взмыленными головами вздернулись кверху.
– Добыча сама идет в руки! – довольно ухмыльнулся Губошлеп и потер ладони. – Поднять «Веселую крысу»!
Тотчас же на верхушке фок-мачты затрепетало багрово-красное полотнище с изображением белого скелета, сжимающего в когтистых лапах саблю и абордажный багор.
Однако приближающийся корабль не был похож на добычу. Ловко маневрируя под попутным ветром, навстречу к ним несся двухпалубный галеон, борта которого ощетинились рядами чугунных пушек.
– Полундра! К бою! – истошно завопил боцман.
Пираты побросали насосы и кинулись в трюм за оружием. Они расхватали пики, багры и абордажные сабли, но пушек на «Лазурной мечте» не оказалось, и всем стало ясно, что тяжелый галеон разнесет их в щепы.
«Гроза океана» быстро приблизилась и ловко развернулась к ним бортом. Из орудийных портов на них глянули черные жерла орудий. Сквозь квадратные проемы было видно, как рядом с лафетами суетятся канониры в медных кирасах, сжимающие в лапах шомпола и зажженные фитили от разрывных ядер.
– Где капитан? Без него мы не справимся! – истошно завопил Баламут, сменивший гитару на пиратский нож.
Товарищи отреагировали на его возглас панически: они принялись забиваться во все щели и прятать головы за высоким бортом. Тем временем стражники с галеона забросили кошки на длинных канатах и начали подтягивать каравеллу. Затем они пустили в ход багры и абордажные крючья, перебросили с борта на борт деревянный мостик и по нему быстро сбежали на палубу «Мечты». Боцман застыл перед ними с саблей в ладони.
Перед ним вырос Твердолоб с алебардой наперевес. Его медная кираса с двумя крысами, скрестившими копья, так сверкала под солнцем, что боцман зажмурился.
– Сам сдашься, или тебя разделать, как цыпленка на гриле? – поинтересовался начальник охраны.
Губошлеп оглядел своих подчиненных, которых уже вязали, и широко взмахнув, выбросил саблю за борт.
– Я сдаюсь, но моя сабля тебе не достанется! – зло сказал он.
Тихоскока несколько раз перевернуло вверх тормашками, и он едва удержал на голове колпак, не дав воздуху выйти. Дракон просунул длинную шею в ворота и попытался поймать беглецов, однако створки начали съезжаться обратно и едва не прищемили его. Желтые глаза мелькнули и исчезли с той стороны стены. Тихоня вздохнул наконец с облегчением, поднял на ноги Белянку и постарался ее успокоить.
За воротами прятался настоящий город. Но что это был за город! Казалось, его выстроили великаны. Здания были огромными, многоэтажными. Их причудливые очертания колыхались в холодных толщах воды. Пучеглазые рыбы сновали между дворцами и храмами. Угри и мурены выскакивали из темных окон и проносились мимо, задевая промокшую шерстку подводников. Морские коньки стаями носились по улицам, таким широким, что по ним мог бы проплыть целый корабль.
– Кто мог жить на таких безразмерных улицах? – произнес Тихоскок.
От удивления он говорил вслух, хотя вода гасила звук его голоса. Ветрогон вывел их на центральную площадь. Тут могло бы собраться население всего крысиного города. Они принялись подниматься по широким каменным ступеням, каждая из которых была такой высокой, что приходилось карабкаться, помогая себе передними лапами. Кажется, это была лестница к фантастическому храму, невообразимые купола которого поражали воображение.
По обе стороны от лестницы высились статуи обезьяноподобных творений. У них были руки и ноги. Некоторые из них сидели, другие стояли, а третьи замерли в стремительных позах, как будто живые существа неожиданно окаменели во время движения. Тихоскоку казалось, что эти статуи сейчас сорвутся с места и бросятся вперед – такими красноречивыми были их очертания. Но наросты ракушек и водорослей говорили, что этим фигурам уже многие века.
Двери здания под куполом давно были снесены течением. Стайки разноцветных рыб носились между гигантских колонн. Внутри было темно, и Тихоскок ориентировался только по блеску светильников, которыми размахивали его друзья. Ветрогон махал особенно оживленно – кажется, он нашел выход на верхний этаж.
Тихоскок начал карабкаться вверх по ужасно неудобной лестнице. Когда он преодолел два пролета, вода вокруг его колпака неожиданно схлынула и ушла вниз. Он помахал светильником – тот ярко вспыхнул, осветив пустое пространство, заполненное воздухом.
Ветрогон уже снимал свой колпак и недоверчиво шевелил носом, проверяя, можно ли тут дышать.
– Все в порядке! – вслух сказал шкипер, и голос его прозвучал непривычно отчетливо. – Здесь образовался воздушный пузырь, как у кита в брюхе. Над нами огромный купол, заполненный воздухом.
Рядом вынырнула Белянка, а за ней – Лихогляд с Сиволапом и Чумадуром.
– Тут жили настоящие великаны! – изумленно проговорила девушка.
Она сняла свой колпак и дышала полной грудью. Тихоскок опасался остаться без надежной защиты, но ему стало неловко, что его подруга отважилась вдохнуть подземного воздуха, а он – нет. И он поспешно скинул с головы жесткий каркас снаряжения.
Они очутились в огромном зале, утонувшем во тьме. Любое движение, любой плеск воды отдавались тут многократным эхом, отчего казалось, будто спрятавшийся во тьме гигант передразнивает каждый звук. Свет масляных светильников не доходил до потолка, теряющегося в темноте. Спертый воздух пах плесенью и водорослями, но после тесноты колпаков он казался дурманящим, и все торопились надышаться, прежде чем снова уйти на дно.
Лихогляд недоверчиво озирался по сторонам, Чумадур и Сиволап обнажили сабли, как будто ждали нападения чудовища, готового вынырнуть из темноты. Однако поблизости никого не было видно.
Приблизив фонарь к дорожке, покрытой твердым и гладким, как полированный камень, материалом, Тихоня сказал:
– Не беспокойтесь! Тут нет ничьих следов.
– Что прикажете делать с захваченной каравеллой, ваше высокородие? – низко пригнув к палубе медный шлем, спросил Твердолоб.
– Снасти снять, шлюпки с веслами перенести на галеон, – сверкнув золотой коронкой, ответил Верховный Деспот.
Его довольная морда расплылась в широкой улыбке, обвислые усы воспрянули и зашевелились.
– Пустить ее на дно? – услужливо предложил начальник охраны.
– Пожалуй. Хотя нет! – магистр воздел коготь кверху. – Спрячемся-ка мы за островом. А на каравелле оставим засаду.
Стражник подкрутил длинный ус и недовольно засопел.
– Ну что еще? – спросил его Гнилозуб.
