Девин Мэдсон
Мы воплотим богов
Я смотрела на него, и смысл сказанного постепенно просачивался в сознание. Лео сам поставил меня в сильную позицию, но, поскольку намеревался убить в нужный момент, не подумал о последствиях своего решения, если я останусь в живых. А теперь я одновременно величайшее оружие для чилтейцев и сильнейшая защита для левантийцев.
– Вот почему он хочет, чтобы я назначила его Защитником, – сказала я.
– Да? Это имеет смысл. Это поставило бы Лео как церковного иерарха в неуязвимое положение, которого ему так сейчас не хватает, когда его власть целиком зависит от… – Аурус махнул рукой, подбирая нужное слово, – инерции. И даже привычки.
– Думаю, сейчас он действует через мою голову, – сказала я. – Не совсем уверена, но он не хочет, чтобы я присутствовала на собраниях, потому что, как мне кажется, объявил себя моим… представителем.
– Любопытно, но неудивительно, и сейчас, когда я здесь, это легко прекратить.
– Он постарается удержать меня под каблуком.
Секретарь Аурус подавил зевок, и глаза у него увлажнились.
– Разумеется, постарается, – согласился он. – Но это не значит, что у него получится.
– У него больше солдат, чем у вас, – заметила я.
– Да, и многие из них откажутся атаковать избранницу Бога. Лео держит их только силой собственного авторитета. Вам лишь надо сделать так, чтобы они захотели пойти за вами.
Я отбила ритм пальцами по коленям. Путь к победе над Лео и к обретению земли, которую я требовала, пролегал не только через доверие к этому человеку, чилтейцу. Кроме того, чтобы сыграть свою роль, я должна как можно дальше отбросить свое левантийское «я». Повести людей за собой. Воодушевить. Цена высока, но что мне еще несколько новых ран? Еще несколько вырванных фрагментов души? Я уже отдала так много и многим рискнула, и упираться теперь означало сделать бессмысленными все жертвы.
Пока я раздумывала, секретарь с легким стоном откинулся на спинку кушетки, словно утомился от тяжелой работы, подвинул ближе по узорчатой парче вазочку с орехами и вопросительно поднял брови.
– Вы желаете еще что-то сказать прежде, чем мы придем к соглашению?
«Желаете» – слишком сильно сказано, но необходимость перевешивала мою нерасположенность к разговору.
– Есть ли среди здешних коммандеров те… – Я вдохнула поглубже, выдохнула и продолжила: – Те, кто участвовал в порабощении моего народа?
Его рука замерла на полпути к чаше, челюсти дожевали последний орех и остановились.
– Не могу сказать точно, я не участвовал. Легат Андрус мертв, как вам, полагаю, известно, и я сомневаюсь, что еще жив кто-нибудь из военачальников, бывших с вами в Мейляне. Но достаточное число тех, кто ушел с иеромонахом в Кой, все же выжило. Многие из них теперь здесь, с Лео Виллиусом, горячие приверженцы церкви и мифа о Вельде. Вас интересует встреча с кем-то конкретным?
Лучше бы он не понял, о чем я спрашиваю, или пусть у меня хватит мужества дать ответ. Но все время вертевшееся в голове имя коммандера Легуса так и не слетело с моего языка. Если он еще жив, я могла бы получить наслаждение, вонзив ему меж ребер клинок.
– Нет, – сказала я, и в душе шевельнулся глубоко спрятанный гнев. Но я не позволила гневу повлиять на мой выбор. Этот человек не Легус. Мое прошлое не определяет будущее. – Итак, земли в обмен на использование моего титула иеромонаха ради вашей выгоды. Но я не смогу действовать свободно, пока Лео держит в заложниках моих людей. И он угрожает убить их, если я откажусь назвать его Защитником.
– Значит, вам пора самой отдавать приказы, согласны?
– Но чилтейцы так и будут слышать меня через Лео? Я не говорю на вашем языке.
– Зато я говорю. Если вы готовы ему противостоять, его можно поставить на место.
Крепко стиснув кулаки, я встала с кушетки.
– Больше всего на свете я хочу дать ему отпор. Он поработил меня… поработил нас. И я сделаю все, чтобы он расплатился собственной кровью.
По лицу секретаря скользнула улыбка, кожа вокруг глаз сморщилась.
– Тогда, думаю, мы заключили сделку, доминус Яровен. С нетерпением жду кровавых плодов нашего союза.
5
Рах
Деркка времени зря не терял. Как только Эзма уехала, по лагерю поползли шепотки. Пусть наши охотники и отправились на поиски Лео, но даже если мы найдем его, возвращаться домой может быть рискованно. Если, конечно, мы не отдадим Гидеона чилтейцам в обмен на безопасный проход.
К тому времени как я ближе к обеду созвал Ладонь, об этом говорили все.
– Что ж, – сказала Лашак, ковыряя палкой землю. – Эзма хотела произвести впечатление, и ей это удалось.
– Спасительница левантийцев, – сплюнул Амун. – Я ей и лошадиное дерьмо убирать бы не доверил.
Локлан дернул плечом, не глядя на нас.
– Она хотя бы предупредила нас и сказала, где сейчас доминус Виллиус.
– Тут не поспоришь, – Лашак со вздохом бросила палку. – А знаете что? Вряд ли я одинока в том, что просто… сыта этим всем по горло.
Я слишком хорошо знал это ощущение. Усталость от борьбы. От беспокойства. От существования во временных убежищах, небезопасных и неудобных, и вечного ожидания новой беды. Нам всем нужно вернуться домой.
После короткого молчания я вздохнул.
– Есть еще новости? Известия от разведчиков?
– Нет, – отозвался Амун. – И от Ясса тоже нет вестей, хотя мне не верится, что чилтейская армия могла внезапно сняться с места.
– Кстати, о вестях от Ясса, – мотнула головой Диха. – Похоже, вы их накликали.
Из леса за самой дальней хижиной появился человек, которого приветствовали Клинки. Как обычно, долговязый Тор со связанными в хвост волосами был хмур и раздражен. Не дожидаясь приглашения, он присоединился к нам, хотя Лашак уже встала, чтобы поприветствовать его – она всегда напряженно ждала известий о Дишиве.
– Лашак, – кивнул ей юноша. Ни приветственного жеста, ни уважительного обращения. Взгляд Тора скользнул ко мне. – Рах.
– Тор. Садись с нами.
– Спасибо, я лучше постою.
Разговаривать стоя не в наших обычаях, так же как и с вызовом смотреть на предводителей, скрестив руки на груди. В каждую нашу встречу Тор как будто отбрасывал очередную традицию левантийцев, начиная с почтения и заканчивая одни боги знают чем.
– Есть новости? – спросил я, отказываясь замечать его неуважение, хотя Амун и Диха обменялись возмущенными взглядами.
Обычно Тор со скучающим видом повторял сообщения от Ясса и двигался дальше, но сегодня он был напряжен, как натянутая тетива, заставив меня поволноваться.
– От Дишивы никаких вестей, – начал он, взглянув на Лашак. – Но прибыли новые чилтейцы.
– Солдаты?
– В основном да. Ясс думает, что это тот чилтейский посол, с которым встречался Гидеон, только его армия стала больше.
– А, этот, – сказала Диха. – А… Арум? Арвус? В любом случае, чем больше чилтейских солдат, тем хуже.
– Все немного сложнее, – ответил Тор, как-то умудряясь выглядеть старым и усталым, несмотря на длинные волосы и напряженную, защитную позу. – Насколько я понял Ясса, Лео и секретарь не союзники, но кто для них больший враг – вы, Кисия или они сами – я не знаю.
«Вы». Не «мы». Я понимал его чувства, но напоминание о том, как сильно мы его подвели, причиняло боль.
– И это не все. – Тор посмотрел на меня. – Если соблаговолишь уделить мне пару минут наедине, Рах.
Меня разозлил скорее его пристальный взгляд, чем неуважительное обращение, но по моему знаку остальные ушли, ворча и отряхивая землю со штанов. После их ухода Тор остался стоять.
– Ну, в чем дело? – спросил я.
– В императрице Мико, – наконец ответил Тор, и у меня заколотилось сердце. – Она выходит замуж за доминуса Виллиуса.
Слова будто не укладывались у меня в голове, и я некоторое время недоуменно таращился на Тора. Он молча смотрел на меня.
– Но… но она же знает, кто он такой? – наконец произнес я. – И что он делал с Гидеоном. На что способен.
– Да, знает.
– Тогда почему?
Он хмуро посмотрел на меня, будто это была моя вина.
– Потому что мы… ты бросил ее и не оставил выбора, кроме как искать мира на любых условиях.
Я снова стоял посреди Мейляна, и город вокруг пылал.
«У Гидеона много сторонников, – кричал я Сетту. – Тех, кто пробыл здесь гораздо дольше меня, но именно на меня ты плюешь и кричишь, на меня сбрасываешь ответственность за весь мир».
«Потому что он любит тебя!»
«Любовь выглядит вовсе не так!» – кричал я в ответ, но в итоге стал бороться за Гидеона, потому что именно так любовь и выглядит.
Тор помрачнел еще сильнее.
– Ну? Твой ход, великий Рах э’Торин. Что ты будешь делать?
– Я?
– Только не говори, что это не твое дело. – Он ткнул пальцем мне в лицо. – Что ты за это не отвечаешь.
Он был и прав, и неправ одновременно. Это было не мое дело, но я хотел, чтобы оно стало моим. Хотел быть двумя людьми одновременно. Я сжал кулаки и ответил на его взгляд.
– Мне не всё равно, что с ней случится, но я не отвечаю за ее выбор, так же как она не отвечает за мой.
– Ты ушел!
– Это несправедливо, и тебе это прекрасно известно. Ты не сможешь возложить на меня свою вину, Тор. Ты, может, и ушел от нее, а я дал ей выбор, и она выбрала довериться Эзме, а не мне.
Он будто сжался, выплеснув гнев.
– Проклятье, Рах, ну почему ты всегда такой упрямый и праведный?
– Кто бы говорил. Кто однажды кричал на меня за то, что я пытался помочь ей? Вроде ты говорил, и не раз, что мной руководил член.
Он наконец отвел взгляд и издевательски усмехнулся.
– Просто дай мне тебя ненавидеть.
– И это ты уже не раз говорил. А я по-прежнему тебе не запрещаю.
Выпустив пар, Тор вздохнул и наконец уселся.
– Ты же понимаешь, что если в результате Кисия и Чилтей заключат союз, оставаться здесь вам станет еще опаснее.
Я наклонил голову набок.
– А тебе? Ты всё еще левантиец, каким бы особенным себя ни чувствовал.
Он невесело усмехнулся.
– Я давно перестал быть левантийцем. Иметь общий цвет кожи и язык недостаточно, если все остальное – только шрамы.
– И кто же ты теперь? Кисианец?
– Да я… я толком и не знаю. – Закусив губу, Тор смотрел на холодные угли. – Наверное, я никто. Зажат между двумя мирами, но не принадлежу ни к одному из них. И мне не нужна твоя жалость, – добавил он, когда я открыл рот. – Все так, как оно есть. Я так старался остаться левантийцем, но мне отказывали в этом и игнорировали, потому что само мое существование напоминало другим об их боли. И теперь я вынужден искать свое место в мире. А пока я просто Тор. У меня нет ничего своего, но зато я могу отправиться куда угодно и быть кем угодно, ни перед кем не отчитываясь. В такой свободе есть своя прелесть.
Что я мог сказать? Да он, наверное, и не хотел ничего слышать, так что мы некоторое время сидели в тишине, вместе, но по отдельности. Мы могли бы просидеть так еще долго, если бы на краю лагеря не поднялась какая-то суета. Голоса собравшихся Клинков становились всё громче, от группы отделилась Шения э’Яровен и помчалась к нам.
– Капитан! Вернулась Зуфа э’Беджути с разведчиками, они нашли доминуса Виллиуса.
Вскочив на ноги, я последовал за ней к взволнованным Клинкам.
– Спокойно! – крикнул я, пробиваясь сквозь толпу к Зуфе и Локу э’Беджути в центре круга.
Между ними стоял Лео, но не тот, которого я помнил. И не тот, которого ожидал увидеть. Он весь сжался и испуганно смотрел в землю. Однако, подняв взгляд, вздрогнул, узнав меня.
– Рах.
Тело окатило волной гнева, кожа начала зудеть. Этот человек использовал меня и моих Клинков. Использовал Гидеона. А теперь у него хватало наглости стоять посреди моего лагеря и произносить мое имя.
Крепко сжав кулаки и зубы, я повернулся ко второму человеку, которого привела Зуфа.
– А это кто?
– Кажется, его зовут Яконо, капитан. Он защищал доминуса Виллиуса, хотя, по-моему, любит его не больше нашего.
Я перевел взгляд с Зуфы на съежившегося Лео, а затем на незнакомца. Тот заговорил не на левантийском.
– Проклятье. Где Тор? Мне нужно…
– Да здесь я. – Он вышел вперед, изобразив пародию на приветственный жест. – Он говорит, что если вам нужен Лео, то это не тот человек. Это не Лео.
Поднялись крики, и Тор поднял руки в знак примирения.
– Я только повторяю его слова. Естественно, я вижу, что он выглядит в точности как Лео Виллиус.
Да, но… так же, как Гидеон, который сейчас спал в хижине, был не тем Гидеоном, которого я видел в последний раз в Мейляне, и не тем, которого знал в родных степях, это был не тот Лео, за которым я следовал на юг. Какой-то беспомощный, тихий, изломанный и странный.
– Попроси его объяснить.
Тор закатил глаза, но задал мой вопрос. При звуке чилтейской речи незнакомец с облегчением вздохнул.
– Он говорит, что это покажется бессмыслицей, – сказал Тор, сосредоточенно прислушиваясь к словам незнакомца. – И вы сочтете его за безумца, но этот Лео – один из семи близнецов, он не такой, как остальные шесть, и что-то там еще о половинках душ и… честно говоря, капитан, мне нужно больше времени, чтобы перевести его слова правильно, потому что они какие-то… странные.
Я провел рукой по колючей голове.
– Ладно. Тор, сядь рядом с этим Яконо и выясни, что сумеешь. А я поговорю с Лео.
Вокруг нас началось недовольное бормотание, и я поднял руки.
– Я знаю, чего вы боитесь, поэтому пойду на этот риск в одиночестве. На это время главным будет Амун, чтобы Лео Виллиус не смог использовать мое положение в своих целях. Устроит вас такой расклад?
За ворчанием в основном последовало согласие. Несколько Клинков ушли заниматься своими делами, и в наступившей тишине на меня обрушилась вся тяжесть моей затеи. Гидеон оставался наедине с Лео и не смог с ним бороться. С чего я решил, что справлюсь?
Безопаснее просто воткнуть нож ему в горло, но это не поможет моему народу.
– Ты уверен, капитан? – спросил Амун. – Само собой, ты можешь на меня положиться, но…
– Но нам нужно многое узнать, если хотим что-то изменить на родине. Прикажи Клинкам окружить нас на некотором расстоянии и повернуться спиной.
Мой заместитель со вздохом кивнул, и оставшиеся Клинки начали расходиться по двое-трое, тихо перешептываясь. Тор пригласил незнакомца к костру для приготовления пищи, а Амун хлопал по плечам тех, кого выбрал для охраны.
Когда я уселся на утоптанную землю и предложил доминусу Виллиусу сесть напротив, в лагерь вернулось спокойствие. Вокруг, отвернувшись от нас, стояли Клинки, достаточно далеко, чтобы не слышать разговор, но достаточно близко, чтобы при необходимости десяток острых сабель мгновенно оказался у горла Лео.
Осознавая эту опасность или нет, но Лео Виллиус, сгорбившись, сел. Он походил на провинившегося ребенка, которого привели к гуртовщику, но что бы он ни сказал, мой народ все равно будет его ненавидеть.
– Я и не жду, что они перестанут меня ненавидеть, – произнес Лео, обхватив себя руками. – У них на то есть причины. Я сам себя ненавижу.
– Ты читаешь мои мысли.
Я подозревал это и раньше, но идея казалась слишком бредовой.
– Да. Прости. Трудно… не делать этого. Особенно когда поблизости только один разум.
Я посмотрел на спины Клинков и задался вопросом, не подвергаю ли их опасности. Вдруг, несмотря на мои благие намерения, это все же ужасная идея.
– Что ж, я ценю твою честность, – сказал я. – Ответишь ли ты с той же честностью на все вопросы?
– Если смогу. Я не хочу умирать за преступления брата.
Я подался вперед, поставив локти на колени.
– Брата?
– У меня их было шесть. Случается… аномалия, когда одна душа рождается в двух телах, но с нами все пошло… не так. Я – первая половина. Мой брат-близнец должен был стать второй, вот только его половина разделилась на шесть частей. Мы все общались без слов, но я долго не понимал, что они могли общаться только через меня. У них не было связи друг с другом, только со мной. И… шум. – Он посмотрел на свои руки, дрожавшие так же, как руки Гидеона в последнее время. – Я потерял себя. Стал просто проводником без собственных мыслей и планов. Пока Кассандра не убила одного из братьев. А потом Гидеон убил второго. Дишива э’Яровен – третьего, и мало-помалу я начал… обретать себя. Знаю, звучит дико, и я не жду, что ты мне поверишь, но это правда. Долгие годы я вел себя как мои братья, будто пляшущая в руках кукловода марионетка, но я – не мой брат. Теперь, когда из них остался только один, я стал самим собой как никогда прежде и не…
Похоже, слова у него закончились, и мне оставалось только сидеть и смотреть на него, пытаясь осознать услышанное.
– Голова в ящике. Тебе… ему не было даровано новое тело, он просто показывал мне голову своего близнеца?
– Да. Никто из них не возвращался к жизни, бог не назначал им цели, но история в священной книге придавала смысл нашему странному состоянию, поэтому мы – они – попытались прожить ее. Воплотить ее под собственным контролем. Возможно, это была своего рода скорбь о том, как тяжела наша жизнь.
Это действительно звучало дико, но все же понятнее, чем человек, возвращенный богом к жизни в новом теле. И в голосе этого Лео не звучали отчаянные нотки, мольба поверить. Он говорил так, будто ему всё равно, что я подумаю, просто выкладывал как есть, поскольку сочинять было слишком трудно.
– Кто такие Гости?
Смена темы заставила Лео нахмуриться.
– Гостями Торваш называл Похитителей мыслей, которые могли не только читать их, но и контролировать. Мы очень редкие. Я один из них, так же, как и мои братья, но у нас разный уровень мастерства.
– Вы пробрались в голову Гидеона и управляли им.
– Да, это сделал один из моих братьев, очень медленно и осторожно, чтобы Гидеон не заметил, пока не станет слишком поздно.
– Как ты поступаешь со мной сейчас?
– Нет. Чтобы не просто слышать твои мысли, а контролировать их, нужен зрительный контакт.
Он ни разу не встретился со мной взглядом с тех пор, как мы сели.
– Гости в наших степях, тебе о них что-нибудь известно? – спросил я, глядя поверх его плеча.
– Косвенно. Они входят в организацию людей… с особыми способностями.
– Как ты.
– Как я. Мы необычные, но далеко не уникальные.
Ужас, охвативший меня от такого признания, пришлось отложить до лучших времен.
– Я никогда их не видел, – продолжил Лео. – Но они пытались завербовать меня несколько лет назад, и я… мы… они… мои братья отказались, но после этого мы следили за вестями, доходившими из-за моря, на случай, если эти люди доберутся до Чилтея и попытаются помешать нашим планам.
– Но вместо этого они отправились в степи.
Молодой человек пожал плечами.
– Не сомневаюсь, что их кто-то нанял. Похоже, они работают за деньги, а не ради собственных целей.
– Им платят города-государства?
– Возможно. Я не знаю.
Я подался вперед.
– И как с ними бороться?
– Никак.
– К сожалению, такого варианта у нас нет. Они уничтожают мой дом. Мой народ.
Впервые он с извиняющейся улыбкой встретился со мной взглядом.
– Тогда мой совет – смирись и уйди. Только подумай, сколько неприятностей доставили вам мы с братьями. Как трудно было избавиться от нас, хотя мы почти безвредны по сравнению с этими людьми. Прими, что некоторые от рождения сильнее тебя и обладают такими способностями, каких ты даже не можешь представить, и уйди с их дороги.
– Ты можешь сказать, как с ними бороться, или нет?
– Нет. Я слишком мало знаю о различных аномалиях, чтобы придумать, как их обойти. Можешь спросить Торваша, Знахаря. Он изучает таких людей, изучал и меня, но он много перемещается, его трудно найти, да и помогать людям он не любит.
Конечно, это будет не так просто, как спросить Лео, и Эзма наверняка это знала, когда рассказала мне, где его найти. Я вздохнул.
– Полагаю, тебе неизвестно, где находится этот Торваш?
– Нет. Я знаю, где он находился раньше, но он оттуда уехал. Тем не менее, Девятка не спускает с него глаз, тебе нужно найти способ спросить у них.
От одной только мысли о том, чтобы отправиться за сведениями к правителям Чилтея, по спине пробежал холодок. Если бы даже я согласился, провести меня туда мог только этот Лео.
Я крепко зажмурился. Я столько времени держал Клинков тут ради того, чтобы расспросить Лео. И вот он здесь, но я ни на шаг не приблизился к пониманию того, как спасти степи.
– Ладно, пока достаточно. Но ты останешься здесь, пока я не решу, что делать. Я могу предложить тебе защиту, но лишь до тех пор, пока ты не трогаешь моих людей. Как только попытаешься манипулировать ими или причинить им вред, ты покойник, хочу я этого или нет. Ты это понимаешь?
– Лучше, чем ты, – сказал он, постучав себя по виску. – Я слышу. Я знаю.
Я едва не пожалел его. Возможность слышать мысли, таящиеся в самых темных уголках человеческого сознания, разрушила бы меня.
Я встал, и все вокруг замолчали и посмотрели на меня.
Амун настороженно стоял за пределами круга Клинков.
– Как ты, капитан?
– Нормально. Злюсь. Очевидно, чтобы управлять человеком, ему нужен зрительный контакт, о чем мы должны сообщить всем и каждому. Но даже без этого он может читать мысли, если находится достаточно близко.
– Сообщить всем? Мы что… не станем избавляться от него?
Я покачал головой.
– Пока нет. Это не тот человек, с которым я ехал во время чилтейского похода, совсем не тот. И у него нет нужных мне сведений, но он может раздобыть их.
– Хочешь сказать, мы не убьем его и не отправимся домой?
Голос Амуна был слишком спокойным.
Именно это я и хотел сказать, и когда брови Амуна удивленно поднялись, понял, что время пришло. Мои Клинки не примут ни один из этих приказов, не говоря уже об обоих одновременно. Верно подобранными словами я мог бы отложить месть и отъезд на несколько дней, но не более того. Чтобы защитить степи, я должен отпустить Клинков и сражаться в одиночку. Эта мысль пугала сильнее, чем хотелось бы признавать.
Амун схватил меня за руку.
– Я знаю это выражение лица. Какую бы дикость ты ни замыслил, просто… просто подумай как следует, прежде чем совершишь что-то непоправимое. Нам лучше покончить с этим ублюдком. Пора возвращаться домой.
У меня пересохло во рту, и я просто похлопал Амуна по плечу и ушел. Мне требовались покой и тишина, поэтому я отправился к своей хижине, сопровождаемый взглядами Клинков, сомневавшихся в том, что я остался самим собой после общения с ненавистным священником.
Глубоко в своих мыслях, я прошел сквозь заменявшую дверь занавеску и едва не столкнулся с Гидеоном. Он с бешеной скоростью мерил шагами комнату и быстро, поверхностно и хрипло дышал.
– О, ты его видел, – сказал я. – Но это не он. То есть он, но не он. Похож на него, но…
Я остановился. Что это изменит? Они выглядели одинаково. Вид Лео пробудил воспоминания Гидеона, и чего я добьюсь, убеждая его, что он ошибается?
– Все хорошо, – сказал я. – Ты в безопасности. Он не подойдет к тебе и на сто шагов…
– Ты… – выдохнул Гидеон. – Ты. Ты!
– Он ничего мне не сделал. – Я примирительно поднял руки. – Он ничего не сделал. И не сделает. А теперь давай я тебе помогу. Дыши вместе со мной.
Но Гидеон оттолкнул меня, паника придала ему сил. С каждым вдохом из его горла вырывались слова, но я разобрал только «почему?».
– Мы выследили его, чтобы разузнать о Гостях. Оказалось, он мало что о них знает, но зато рассказал о своих братьях, которые умерли и никогда не воскресали. Это они мучили тебя, а не он. Я в этом уверен, иначе ни за что не разрешил бы ему остаться. Я никогда не причиню тебе боль.
Я обхватил Гидеона руками, и на этот раз он не сопротивлялся, а позволил держать. Он был похож на дрожащую, туго скрученную пружину. Жаль, что я не мог забрать его боль, высасывать ее, как пиявка, пока его дыхание не замедлится. Но так не бывает, и поэтому я просто стоял и мерно дышал, вдох-выдох, вдох-выдох, пока снаружи Клинки шепотом высказывали свои сомнения.
– Рах.
Из-за занавески выглянул Амун, стараясь не показываться. Он смотрел только на меня, как будто Гидеона и не существовало, всем своим поведением демонстрируя неприятие моего решения.
– Что такое? – спросил я.
– Снаружи обстановка накаляется. Тебе нужно созвать совет. Лео…
Мышцы Гидеона напряглись, и он отскочил, вырвавшись из моих рук.
– Нет, нет, нет, нет. – Он пятился, выставив одну руку перед собой, а другой прикрывая глаза. – Нет, не они. Нет!
Он ударился о стену и сполз на пол, тяжело дыша. Дрожащими руками он пытался вцепиться в волосы, его пальцы извивались, как змеи в короткой траве.
– Гидеон.
– Прошу, не надо, я все сделаю, только оставьте их в покое! Нет!
Я медленно шагнул к нему.
– Рах…
Амун не отходил от двери. В его взгляде не было ни сочувствия, ни понимания, ни жалости.
– Я приду, как только сумею, – сказал я, зная, что эту задачу не могу поручить никому.
Кому еще доверится Гидеон? Кто еще способен перевесить их нынешний гнев былой любовью к нему?
– Но капитан…
– Здесь ты меня не заменишь, поэтому придется тебе держать всех в руках, пока я не приду, – рявкнул я.
Амун постоял какое-то время, а потом исчез, и в комнате стало темнее. Я разрывался надвое, как это часто случалось с моим желанием помочь Мико. Как было, когда Тор настаивал, чтобы я снова помог ей, потому что виноват в ее трудном положении.
– Нет-нет-нет, – шептал Гидеон, но его дыхание стало реже, паника отступала.
Что ему помогло: мое присутствие или время – я не знал, но не мог рискнуть и уйти, когда само мое существование давало ему почву под ногами.
– Тебе нужно идти, – сказал он, наконец успокоившись.
– Я уйду, когда тебе станет лучше.
– Вот поэтому тебе и следовало дать мне умереть. Я просто путаюсь у тебя под ногами. Я…
– Нет. Нет. Когда-то мне была нужна помощь. Теперь она нужна тебе. Несомненно, она снова понадобится мне в будущем. Ни один капитан не бросает Клинка в беде.
– Я не Клинок.
Я уткнулся лбом ему в плечо.
– Только не начинай снова этот разговор. Ты Клинок. Ты левантиец. Ты тот же, что и всегда, и я буду верить в это за тебя, если ты не можешь.
Он ничего не сказал.
– Мне правда нужно будет скоро уйти, – добавил я. – Но я вернусь.
– Отдать меня чилтейцам было бы гораздо проще.
Я резко поднял голову.
– Ты слышал.
– Я слышу все, что люди говорят как можно громче, проходя мимо нашей двери.
Не размыкая объятий, я внимательно посмотрел на его профиль.
– Зря ты слушаешь злые слова.
– А ты зря не отпускаешь меня. Лучше умереть, защищая свой народ, чем жить и страдать, причиняя другим боль.
– Нет.
Он повернулся.
– Выбор не за тобой, Рах.
– Правда? Но и не за тобой. Не в таком состоянии.
Гидеон отстранился.
– Но я не могу просто сидеть и ничего не делать.
– Тогда делай что-нибудь, только не думай, будто, отдав свою жизнь, что-то изменишь. Искупай. Исцеляйся. Помогай. Смерть еще никому не пошла на пользу.
– Зато так было бы легче, – пробормотал он.
– Уж конечно, легче. Только мой Гидеон никогда не искал легких путей.
Он фыркнул.
– Твой Гидеон.
Снаружи кто-то начал кричать, и я больше не мог откладывать встречу с Клинками.
– Ты справишься? – спросил я, делая шаг назад.
Он кивнул, и этого было достаточно.
Снаружи лагерь гудел от споров и перешептываний. Разделенные непреодолимой пропастью грязной травы группы, имеющие противоположное мнение, бросали друг на друга косые взгляды.
Лео так и сидел на коленях в центре большого круга мрачных Клинков. Этот круг задумывался ради нашей защиты, но теперь как будто защищал Лео.
– Рах. – У ближайшей хижины ждал Тор. – Ты просил меня выяснить, что получится, у Яконо. Что ж, я сделал это, если тебе интересно послушать.
– Конечно. Что ты узнал?
С раздраженным ворчанием он пошел рядом со мной, а я несказанно обрадовался компании.
– Немногое. Но он все твердит, что это не тот Лео, которого мы ищем, и что мы можем верить ему, поскольку его наняли убить настоящего Лео Виллиуса, и он уже сделал бы это, будь это тот самый Лео.
– Наняли убить? Кто?
– Какой-то чилтеец. Он больше ничего не сказал, только то, что поклялся защищать этого Лео, но кому – тоже не признается. Но он говорил серьезно. Он кажется спокойным и говорит тихо, но он – наемный убийца. И, похоже, если ты собрался тронуть этого Лео, придется сначала убрать с дороги Яконо.
Мы подошли к вновь зажженному костру, где собралась Ладонь, и я остановился, кивком поблагодарив Тора.
– Я это учту. Он знает что-нибудь о Гостях или о том, что творится у нас на родине?
– Нет, сказал, что никогда о них не слышал и никогда не был в степях. Он с запада, по другую сторону гор Куро. Пару раз заключал контракты с корунцами, но на этом все.
– Спасибо тебе, Тор. Дай знать, если выяснишь что-то новое. Ты ведь пока останешься?
– До завтра. Утром я отправлюсь обратно к Яссу, а куда потом – не знаю.
Я хлопнул его по плечу.
– Я буду рад, если ты останешься.
– Да, знаю, я полезный.
– Не только из-за этого.
Недоверчиво фыркнув, он ушел.
У костра ждали Амун, Лашак, Диха и Локлан, но обычной беззаботной болтовни не было. За нами наблюдали Клинки со всего лагеря, и напряжение росло. Я глубоко вздохнул, но это не успокоило мух, роящихся в животе.
– Ладно, – сказал я. – Что мне следует знать?
Лашак скрестила руки на груди.
– Никто не понимает, почему Лео еще здесь. Большинство хочет его убить. Но разговоры о Лео и об уходе…
Она замолчала и переглянулась с Амуном, отчего у меня засосало под ложечкой.
Амун кашлянул.
– Все запуталось, особенно после того, как ты…
– Опять заговорили о Гидеоне, – прямо высказала Диха то, что не удавалось другим. – Похоже, все сходятся в том, что надо убить Лео и вернуться домой, а Гидеона отдать чилтейцам.
Конечно. Я неделями уклонялся от вопросов о будущем Гидеона, но, похоже, удача внезапно меня покинула.
– Если таково их желание, у нас проблема, – сказал я, сплетя пальцы и глядя на раскаленные угли, ярко светящиеся в сером свете туманного дня. – Я не могу это сделать – ни то ни другое. – Я поднял голову и встретился с каждым жестким, вопросительным взглядом. – У Лео нет сведений, которые нам нужны, но он указал путь, по которому я смогу последовать с его помощью.
– А Гидеон?
– Останется со мной. Живой. И каждый, кто предлагает отдать его чилтейцам в обмен на безопасный проход, должен устыдиться. Левантийцы не торгуют жизнями.
Мои резкие слова вынудили Диху отвернуться и нахмуриться, а Амун уставился на свои руки.
– И что это за путь? – спросил он.
– Нужно найти Знахаря, который изучает Гостей, помимо всего прочего.
«Прими, что некоторые от рождения сильнее тебя и обладают способностями, каких ты даже не можешь представить, и уйди с их дороги», – сказал Лео. Этой мудростью делиться я не собирался.
– Проклятье. – Лашак провела рукой по лицу. – Это плохо воспримут. Половина из них даже не верит в Гостей и просто хочет вернуться домой, несмотря на чилтейскую угрозу.
– И они ненавидят доминуса Виллиуса, – добавил Локлан с отвращением на лице. – Если не собираешься его убивать, избавься от него. Чем дольше он здесь пробудет, тем больше Клинков ты потеряешь. Неважно, что это другой человек – он похож на того, кто причинял нам страдания, и это больно.
