Ди Темида
В твою любовь. Рискуя всем
Глава 8. Своевольная амнистия
Лэндон
Помню, когда-то давно, на дополнительных курсах в колледже, мы касались темы пяти стадий принятия неизбежного. Теперь я наблюдал их воочию.
Все дни заточения моя неугомонная Ким в соседней камере чрезмерно импульсивно демонстрировала первые две стадии, никак не перейдя к третьей. Я сам уже давно находился на пятой, и если первые сутки пытался как-то утихомирить Ким, то сейчас попросту слушал её крики в сторону безразличных охранников, неслышно усмехаясь себе под нос.
Отрицание. День первый.
– Нет, вы посмотрите на этих ублюдков! Эй, блять! Выпустили нас отсюда! Козлы! Мы такие же солдаты «Тиррарии», как и вы! Да вы вообще знаете, кого спрятали за решетку!
Гнев. День четвёртый.
– Блять, как я вас всех ненавижу! Я выдавлю вам глаза собственными пальцами и не поморщусь, когда выйду отсюда! Надо было оставаться работать в Фермерском ведомстве, они там хоть песни поют! В полях коров гоняют! Лэн, скажи им! Скажи этим говнюкам, что мы уничтожим их!
– Детка, пора бы уже успокоиться, нет?
– Я не собираюсь так просто сдаваться!
– Максимум чего ты добьёшься своими воплями – севший голос и пару ударов дубинкой, когда бойцы потеряют терпение. Так что, приди в себя, Ким. Умоляю.
– Да пошли они к черту!
Вновь отрицание. День седьмой.
– Верните то, что забрали у нас! Вы не можете просто так проводить обыск, а после швырнуть нас в ёбаные камеры! Вы нарушаете все правила этой сраной организации! Вашу мать!
Где-то на девятый день в соседней «клетке» наступила тишина. Помимо мыслей о том, что такого я нашёл в этой девушке, что даже её грязный язык заставляет влюбляться в неё сильнее с каждой минутой, я решил, что Ким перескочила стадию «торга» и таким образом проявляет «депрессию». Но я ошибся, потому что на очередной день она вернулась как раз на третью стадию:
– Окей, твари, раз нам с моим мужиком суждено умереть, то хотя бы, блять, переведите нас в одну камеру! Я не готова попрощаться с жизнью без умопомрачительного секса напоследок!
Услышав это, я просто закрыл лицо руками, наверное, впервые покраснев за долгое время, и рассмеялся.
Камеры, куда нас заперли, были в старомодном стиле: по бокам – стены, так что я даже не видел, что рядом делает Ким; фронтальные решетки, из которых особо не высунешься, чтобы хотя бы переглянуться с ней; и невероятно маленькое окно на задней стене. Ведущее во тьму подземелий. Двое солдат, вооружённые до зубов, охраняли оба конца коридора, где находились «клетки». И почти не реагировали ни на выпады Ким, ни на какие-либо мои спокойные просьбы о, например, лишней бутылке воды.
Первое время я был чертовски зол на свою ненормальную.
Я никак не ожидал увидеть её тогда, на побережье Материка, – не успел как следует пришвартовать катер, как меня схватили, а вслед и подоспевшую на гидроцикле Ким. У нас отобрали абсолютно всё: и доказательства невиновности Норда, и оружие, и жетоны, оставив лишь одежду.
Мы успели даже поругаться на этой почве – я настаивал на том, что она не должна была лезть в пекло; Ким же упёрлась в то, что не могла меня оставить. Но уже через несколько часов заточения обида испарилась, и осталось лишь общее чувство сопричастности ко всему происходящему и беспокойство не только за свои судьбы.
Мы не имели ни малейшего понятия, что произошло с Нордом и Грейс. До нас доносились лишь обрывки каких-то слухов, если охранники о чём-то переговаривались. Одна сплетня хуже другой… В те моменты, когда Ким утомлялась выкрикивать очередные пустые угрозы, мы тихо обсуждали предположения и варианты, придвинувшись поближе к решёткам, чтобы лучше слышать друг друга.
– Я не могу так больше… – на десятый или одиннадцатый по счёту день простонала Ким утром.
Я измерял шагами свою камеру, слыша, как в её соседней что-то стучит.
– Знаю, детка, – как можно бодрее ответил я, прислушиваясь к звукам. – Не знаю только, что меня раздражает больше: само по себе пребывание здесь или же то, что до тебя не дотронуться, не дотянуться.
Послышался её тяжёлый вздох, а после Ким тихо прошептала:
– Мне не хватает тебя, Лэн. Очень…
Её откровенности были большой редкостью – даже со мной она продолжала прятать ранимую натуру за маской дикости. И лёгкой, напускной невоспитанности.
– У меня нет никаких вариантов, как отсюда выбраться, – тяжело было сдерживать обречённость в голосе: – Но я не хочу падать духом, и тебе не советую. Кстати, что за звук у тебя там?
– Я играю с долбаным камушком. Швыряю его, блять, об стену, и он отскакивает ко мне.
Я усмехнулся, представив себе картину – Ким с грустным лицом сидит у другой стены и пинает туда-сюда маленький камень.
– У тебя хотя бы какое-то развлечение есть. У меня тут совсем пусто.
– Знаешь, что я сделаю в первую очередь, как только мы выйдем отсюда? – вдруг резко поменяла тему Ким и, судя по шуршанию, подвинулась ближе к решетке.
Я последовал её примеру, попутно думая, что, скорее всего, ни я, ни она больше не вкусим желанного воздуха свободы.
– Что же? – с улыбкой спросил я, примерно зная, что за этим последует.
Но она умудрялась меня удивлять… Покоряя вновь и вновь.
– Я потащу тебя с собой в душ… – томно вздохнув, прошептала Ким, мгновенно заводя меня фантазиями: – Медленно сниму с тебя эту чёртову форму командора патруля… Разденусь сама, опущусь перед тобой на колени и…
И в тот момент, когда я ожидал окончания провокационной фразы, тяжело сглотнув и ощущая нарастающее неудобство в брюках, где-то в конце коридора раздался глухой стук.
Этот шум мгновенно отрезвил и меня, и Ким. Её голос тут же стал настороженным:
– Ты слышал это?!
Звук повторился уже с другого конца. Уж очень сильно он был похож на падение человеческого тела.
– И это тоже, – подтвердил я и, на всякий случай, добавил: – Отойди от двери, Ким. Мало ли…
Мы оба углубились в полумрак камер, когда через пару мгновений стали раздаваться звуки шагов. Я весь подобрался, не зная, чего ожидать, и еле слышное сопение моей девушки говорило о том же.
– Соскучились, господа затворники? – голос показался знакомым, и через минуту-другую в свете ламп показались две фигуры.
– Уиллсон! – взвизгнула Ким, скорее всего, от нахлынувших эмоций ударяясь руками о решётку: – Хвала ебучим Островам, ты здесь, Уиллсон!
Я резко, с облегчением выдохнул накопленный воздух, когда увидел подошедшего к моей камере Криса. Он быстрыми движениями расправился с замком и слегка нервозно воскликнул:
– У нас очень мало времени. Буквально пара минут, чтобы убраться отсюда.
– Понял, – тут же собравшись с мыслями и решив оставить расспросы на потом, ответил я, выскакивая наружу.
А вот Ким и не думала торопиться. Сначала кинулась на Уиллсона с объятиями – я вспомнил, что он был её капитаном на полигоне, и мы встречались пару раз – затем она вцепилась в плечи Криса с фразой: «Не знаю, кто ты, но спаситель достоин обнимашек!». Наградив его звонким поцелуем в щеку, на что я лишь закатил глаза, а бедолага инструктор весь покраснел, как рак, Ким, наконец-то, пришла в себя.
Ненадолго…
Под старательно отведенные в сторону взгляды двух наших союзников, она схватила меня за шею и впилась губами в мои, вкладывая в поцелуй всю накопленную за эти дни страсть и тоску. Я мягко отстранил её спустя некоторое время, извиняющимся покачиванием головы указывая Крису и Уиллсону что-то из серии: «Да она такая, и никуда от этого не деться».
– Вы пришли за нами! Пришли! – подскочила Ким на месте от радости, и я решил схватить её за руку, чтобы немного остудить пыл. – Но как, как?!..
Сейчас нужна максимальная сосредоточенность и внимательность, чтобы выбраться наружу. И я поспешил напомнить ей об этом.
– Всё потом. Нам пора уходить, взбалмошная засранка, – по-отечески потрепал за щёку Ким Уиллсон, поддержав мою фразу.
– Так понимаю, у вас есть план? – спросил я на ходу, не выпуская её ладони, когда мы вчетвером двинулись в противоположную сторону от того конца коридора, из которого нас изначально привели в тюрьму.
– Да, – твёрдо ответил мне капитан, а Крис передал в руки пистолет и автомат: – Вам нужно быстро и незаметно пролезть в кузов нашего джипа. Сейчас мы идём к выходу из здания Штаба, он припаркован там. Не попадитесь никому на глаза. Бойцов у главных дверей мы, если что, возьмём на себя.
Скорее всего, оружие они отобрали у охраны – Ким тоже получила военные трофеи и улыбнулась во все тридцать два прекрасных зуба.
– О-о-о да, крошки, – любовно погладила она пистолет, перевешивая полуавтоматическую винтовку на плечо. – Мамочка по вам соскучилась.
Такая ненормальная девчонка.
Моя девчонка…
Когда мы обходили лежавшее бессознательное тело одного из охранников, Ким не удержалась и, вырвав ладонь из моей, пару раз стукнула того ногой в живот.
– Говорила вам, ублюдкам, что мы выйдем отсюда!
Еле-еле удалось оттащить мою разъяренную фурию под удивлённые взгляды товарищей, уповая лишь на то, что, когда мы выберемся на поверхность, Ким всё-таки немного оклемается. Тюрьма сказалась на ней крайне херово.
Впереди нас ждали хлипкие лестницы, которые вели в бесконечное количество не используемых со времен войны пыточных комнат и иных камер. Я вспомнил, как Норд рассказывал о допросе чужого – скорее всего, проходил где-то здесь. Слышался лёгкий перезвон: с некоторых стен капала вода, попадая за воротник. Мы были глубоко внизу под Штабом.
– Пока всё тихо, – проинформировал нас Крис, который шёл впереди нашей колонны.
Уиллсон замыкал шествие за мной.
– Ты случаем не тот друг Грейс с подготовки? – чуть запыхавшись на подъёме, полюбопытствовала Ким. – Она рассказывала о тебе и девочке Шайло.
– Да, это я, – смущенно ответил Крис, обернувшись к нам на мгновение.
– Кстати, они в порядке? Она и Норд?.. – поддержал я тему, осторожно цепляясь за очередные перила.
Задал вопрос, глодавший не только меня.
– Надеемся, что да, – с тяжёлым вздохом ответил Уиллсон. – Он должен сейчас вызволять её из Верховного суда. Если всё пройдёт успешно, то мы скоро встретимся. Вы вообще в курсе, ребята, что сегодня у вас должен был быть трибунал?
Я и Ким напряженно переглянулись.
– Нет… – ошеломленно ответил я за нас двоих.
– Ну вот, – кряхтя, пробормотал капитан, не отставая от нас. – Видите, как мы удачно подоспели. А то вас бы просто вывели отсюда через пару минут и пустили бы пули в лбы, на потеху остальным. Эй, Крис…
– Да, сэр?
– Как думаешь, сколько у нас осталось времени, пока не объявили тревогу и погоню, заблокировав все двери?
Крис быстрым взглядом окинул свои часы и в волнении пробормотал:
– Около четырёх минут. Может, меньше… Пока они поймут, что видеонаблюдение выключено, пока дойдут до камер и обнаружат пропажу…
– Надо тогда поторопиться, ребятки, – строго заметил Уиллсон в ответ на оценку.
Мы синхронно, не сговариваясь, увеличили темп ходьбы, доведя его почти до бега, насколько было возможно на узких, опасных пролётах.
– Расскажете нам всё, что мы упустили за эти дни, пока будем ехать? – попросила Ким, когда мы, наконец, добрались до широкой металлической двери, ведущей на улицу.
– Обязательно, – кивнул ей Крис, а затем обратился ко мне: – Я выйду первым, осмотрюсь и дам знак. У вас будет не более тридцати секунд, чтобы перебежать пару футов и залезть в кузов. Охрана у входа не должна заметить ничего подозрительного – внедорожник специально припаркован так, что видимость минимальна, но на всякий поторопитесь. Мы с командиром тоже быстро проникнем на передние сиденья и даём газу.
– Договорились.
– Я прикрою вас сзади, – откашлявшись от пыли подземелий, добавил Уиллсон и поправил оружие.
Ким мгновенно поменялась в лице, услышав все инструкции, и стала такой серьёзной, какой я её почти никогда не видел. Одарив меня тёплым взглядом, она на секунду прильнула ко мне в быстром поцелуе и тоже приготовилась. Я ободряюще кивнул ей, полностью сосредоточившись на нашем последнем рывке на пути к свободе.
Через пару секунд, когда дверь пропустила полоску света и Крис исчез за ней, я осторожно выглянул и получил его знак. Совсем рядом виднелся чёрный бампер машины. Схватив Ким за руку, я тут же пригнулся. Она последовала моему примеру, и мы стремглав преодолели расстояние до кузова. Крис молниеносным движением распахнул дверцу, впуская нас внутрь, пока командир широким, уверенным шагом шёл к водительскому месту.
– Ладно, времени нет, залезу к вам, – сказал себе под нос Крис, махнув рукой перед собой, и запрыгнул в кузов.
Он похлопал по небольшому окошку, дав понять Уиллсону, что всё в порядке и можно ехать. Я ждал нападения. Ждал реакции двух солдат у дверей. Но те лишь несли вахту, перекидываясь какими-то фразами.
Автомобиль спокойно тронулся с места. Хороший знак – пока никто ничего не заметил. Штаб не поднят на уши. Джип довольно быстро набрал скорость, вселяя в нас надежду с каждым рывком двигателя. С каждой секундой.
Неужели так легко?
Я глубоко вздохнул, притягивая к себе замолкшую и притихшую Ким, которая тут же устроила голову на моём плече, и облегченно выдохнул, откинувшись назад. Как я был счастлив хотя бы на несколько мгновений ощутить свежий воздух на лице, пока мы добегали до машины…
Крис, погруженный в мысли, смотрел в разделительное окно, вдаль, тоже облокотившись о противоположную стенку. В тот момент, когда он вытер покрытый испариной лоб, я наконец-то осознал, что у нас всё получилось.
Теперь осталось ждать вестей от Норда и Грейс.
Теперь самым важным было, чтобы получилось и у них…
Глава 9. Так ли сладка ложь во имя горькой правды?
Грейс
К горлу ещё подкатывали слёзы. Я старательно сдерживала их, пока мы поднимались наверх. Лицо обдало ветром, доносящим запах моря, – мы оказались на крыше Верховного суда, с которой открывался вид на весь мегаполис. Норд прошёл чуть вперёд.
Я остановилась на несколько секунд, чтобы полюбоваться его фигурой, широкой спиной, за которой теперь во всех смыслах вновь чувствовала себя в безопасности. Хоть и что-то внутри периодически давало сбой, посылая неуместные сигналы и мысли об иллюзиях. Короткие приказы хриплым родным тоном, постоянные касания, сжатие моей ладони, притягивание к себе, пока мы взбирались по ступенькам, напоминали мне о том, что всё на самом деле – реально. Абсолютно реально. И весь кошмар может остаться позади, если мы действительно выберемся из здания. И с Материка.
– Грейс?.. – Норд повернулся, заметив моё замешательство.
– Прости… – я рефлекторно потёрла запястья, на которых будто ещё чувствовала наручники: – Иду.
Но тут…
Бедро резко пронзила острая боль. Я, зашипев, хотела было упасть, но мой командор перехватил меня за талию, не дав встретиться с шершавой поверхностью крыши. Постоянные перевязки и редкие обработки антисептиком в целом помогали – несколько дней бедро не давало о себе знать.
Но что-то пошло не так…
– Что с ногой? – строго спросил Норд, кинув быстрый взгляд на дверь за мной, чтобы убедиться в отсутствии погони. Затем перевёл его на раненную область, скрытую тёмной тканью брюк.
– Это… – я запнулась.
Любое упоминание о Томе жгло сердце сакральным огнём ненависти. Будто к органу прикладывали калёное железо, и если так реагировала я сама, то что будет с Нордом, если он узнает правду?..
Нет. Чёрт, нет.
Он ни о чём не должен знать.
Ни о том, как этот ублюдок выстрелил в меня, ни о неудавшейся попытке изнасилования.
Пусть всё канет в прошлом. Без оглашения.
– Это… Растяжение. Я пыталась как-то сбежать, но охрана оказалась проворнее, – стараясь, чтобы голос звучал убедительно, пробубнила я в ответ.
Где та тонкая грань между сокрытием фактов и откровенной ложью? Я и Норд прошли через столько испытаний, как пытающиеся пробиться сквозь астероидный поток два космических корабля. Сложности оказали на нас неоднозначное влияние. Я видела всё того же человека перед собой, всё тот же властный пасмурный взгляд, но что-то в нём было иным. Как поверхность голубого льда озера, что треснула в нескольких местах, но пока ещё не угрожала образованием реального надлома.
Думаю, для него я выглядела так же.
Мы сломлены.
И это приведет, если уже не привело, к возникающей время от времени потребности лгать. Во благо. И сколь важной ни была тема доверия для нас обоих, под какой бы удар ни встали наши развивающиеся отношения, сейчас моё враньё было крайне необходимым.
Норд выругался сквозь сжатые зубы, придерживая меня, и мы двинулись дальше. Я обхватила его за шею, чтобы сохранить устойчивость.
– Раны на твоём лице – тоже, блять, надзиратели перестарались?
Подойдя к краю высотки, он осторожно высвободил меня из хватки, усадив на выступ. Затем Норд вытащил припасённый заранее трос. И как ему только удавалось оставаться хладнокровным? Хотя надо признать: без этого качества мы бы принимали решения лишь на эмоциях, подставив под угрозу возможность спасения. И он – командор. Что есть, то не отнять.
– Да, – уже спокойнее ответила я, понимая, что надо идти до конца. – Ничего страшного, заживёт ведь…
Норд промолчал, но я нутром ощущала исходившую от него злость. Злость по отношению к нашим врагам. Тот факт, что он растерзал бы каждого за меня, грел душу, но в то же время причинял беспокойство.
Я неосознанно перетёрла между собой подушечки указательного и большого пальцев, чувствуя на коже что-то инородное, размазанное. Вскинув взгляд на Норда, который хмуро прикреплял трос к автомату, чтобы выстрелить в сторону соседнего здания в паре ярдов и создать для нас подобие зиплайна, я внимательнее вгляделась в его лицо.
Кепка сдвинута. И испачкана чем-то бежевым – эту же субстанцию я ощущала на пальцах, случайно задев Норда при обхвате.
Надо же. И шрамов не видно…
Не сдержавшись, я коротко усмехнулась, на что Норд в недоумении поднял брови:
– Ты пользовался тональным кремом?
Он закатил глаза, закрепляя веревку на металлическом карнизе. Моя усмешка перешла в полноценный смех, защекотавший живот. На мгновение я даже забыла о теперь уже саднящей боли в бедре. Наверное, весь накопленный стресс, что был во мне, решил прорваться наружу не только через слёзы, но и полуистерический хохот.
– Но-о-орд?.. – специально протянула я, согнувшись пополам от веселья, как только представила картину: мой мужественный командор стоит перед зеркалом и неряшливо выдавливает на ладонь крем: – Реально тональник? Откуда ты его взял?
– Твой дружок Крис притащил. Хер знает откуда. Надо же было как-то скрыть так любовно оставленные жизнью и моей женщиной шрамы, – проворчал он в ответ, но я успела заметить, как дрогнули уголки любимых губ.
Норд еще раз дёрнул трос для проверки и вскинул автомат в сторону строения напротив, прицеливаясь. Отсмеявшись, я вытерла проступившие слёзы и, встав, подошла ближе. Мне, конечно, хотелось разузнать побольше о судьбе наших общих знакомых, но все вопросы решила отложить на потом, когда мы хоть немного переведём дух. Интересно, мою пропажу уже обнаружили?..
– Виски выбриты тоже для маскировки?
Норд выстрелил. На многих современных автоматах «Тиррарии» был специальный, отдельный разъём. Отдельное дуло для крепчайших тросов, по которым можно было взбираться куда угодно. Пригождалось на скалах в джунглях Островов. Стоило лишь перевести затвор в иное положение, как огнестрел превращался в безобидный на первый взгляд арбалет. Именно так мы собирались тогда с Ким во время задания поимки чужих подняться ночью на смотровую площадку, но Норд посоветовал в тот раз этого не делать.
Острый металлический наконечник раскрылся в полёте звёздочкой и с лёгким звоном воткнулся туда, куда нужно.
– Какая ты догадливая. Иди-ка сюда, – с ироничной усмешкой проговорил Норд и отточенным движением привлёк меня к себе.
– Когда будешь спасать меня в следующий раз, накрась ещё, пожалуйста, ресницы, – знакомый аромат лимона, по которому я так соскучилась, ударил в ноздри. Заставил мгновенно расслабиться.
Я мягко улыбнулась вновь, насколько позволяли трещины на губах, ощущая себя в сильных ладонях.
– Когда всё закончится, напомни, пожалуйста, отшлёпать тебя, – в той же интонации отпарировал мой командор и перевёл взгляд на натянутый чёрный канат между зданиями. – Запрыгивай на меня.
Он достал жёсткую ткань, которую часто можно было увидеть на наплечниках боевых рюкзаков, и специальные напульсники из кармана, а я поспешила выполнить его просьбу, обхватив поясницу Норда ногами.
Тело мгновенно отреагировало на этот простой жест, но было ещё что-то в моих реакциях, что сбивало с толку. Рана слегка заныла, я же старательно игнорировала неприятные ощущения.
– Прокатимся с ветерком, – пробормотал Норд, покрепче обхватывая меня одной рукой под ягодицами.
– И, как всегда, без страховки… – намекая на ту единственную нашу прогулку у водопада, ответила я.
Серые глаза напротив хитро сощурились.
– Я – твоя страховка, милая.
***
Мы благополучно приземлились на другое здание. Судя по облупившейся облицовке и отсутствию замка на двери, ведущей к лестницам, – на неиспользуемое здание. Перерубив трос кинжалом, Норд быстро, но вдумчиво осмотрел мою раненную ногу вновь, и когда я заверила его, что всё в относительном порядке, попросил по возможности перейти на бег.
– Нам нужно добраться до катера, – мы преодолевали пролёт за пролётом, пока спускались вниз в заброшенной высотке: – На нём до малого архипелага. Уиллсон и Крис встретят нас там.
– Уиллсон? – я нахмурилась на очередном повороте лестницы. Память прострелило образом его ухода с форпоста, когда Том целился в нас: – Не думаю, что… хочу с ним встречаться.
И что там будет делать Крис?
– Не делай скоропостижных выводов, Грейс, – поучительно бросил Норд. – Ты многого не знаешь. Поверь.
Мы прошли ещё два этажа, прежде чем я покорно ответила:
– Ладно. Как скажешь.
Снова задумалась: объявили ли уже на нас охоту? И что было бы, если в этом здании оказались люди? Смогли бы мы так безнаказанно пройти или пришлось бы вступать в бой?
Да и как всё сложилось бы в принципе, если бы не огромное количество удачно соединившихся между собой обстоятельств?..
– Я столько всего хочу у тебя спросить, – произнесла сквозь сбитое дыхание: – Как ты спасся после выстрела, каким образом во всём оказались замешаны Уиллсон и Крис, где сейчас Ким и добрался ли Лэндон тогда до Материка …
Норд затормозил у стеклянной двери первого этажа, куда мы, наконец-то, добрались. Осмотрев улицу, он взялся за ручку:
– Могу пока лишь сказать, что твою подругу с Лэном схватили тогда и упекли в карцер Штаба.
Я тихо ахнула, прижав ладонь к разбитому рту.
Всё это время не я одна была в заточении…
Хотя, чего ожидала… Удача, отвернувшаяся от нас тогда и благоволящая сейчас, – капризная и непредсказуемая стерва. Норд сосредоточил внимание на оживлённой улице, где, кажется, не было бойцов, ищущих нас. И когда мы вышли из пыльного здания, добавил:
– Все доказательства моей невиновности, которые были у них на руках, отобраны.
Земля будто ушла из-под ног. Всё, к чему мы стремились, весь наш построенный план по выводу настоящих предателей на чистую воду, все старания – всё растоптано и уничтожено.
– Норд… Как же… Как мы вернём твою репутацию? Как теперь добьёмся правды?
– Моя репутация всегда при мне, – он самоуверенно подмигнул и взял меня за руку. – А всё остальное… Обсудим, когда встретимся с остальными, хорошо? Уиллсон и Крис должны были вытащить наших двух недоделанных, блять, шпионов.
Он позволил себе горькую усмешку, но тут же вернул лицу немного отстранённое, напряженное выражение.
– Смотри в оба, Грейс, – он нежно коснулся моей щеки, и мы, быстро зашагав, растворились в потоке прохожих.
***
– Ты в порядке? – перекрикивая рев двигателя и шум волн, спросил Норд: – Не задели?
– Нет… – сипло выдала я, всматриваясь, как на берегу отдаляющегося Материка столпились патрульные, попытавшиеся нас перехватить.
Они стреляли. Подняли миллион брызг пулями. Я промокла до нитки, уворачиваясь и прячась, пока Норд отстреливался в ответ. Кажется, уложил троих.
– Чуть было не попались…
Мой командор, ловко управляющий катером, вывернул руль. Мы стремительно уплывали, патрульные же остались ни с чем: лодок на берегу не было. Нужно было добежать до порта, но пока они подсуетятся, мы будем уже на малом архипелаге. Главное теперь – не напороться на береговую охрану со стороны Островов.
– Не попались же, – хитро улыбнувшись, отреагировал Норд, одарив меня улыбкой, и похлопал ладонью по сиденью рядом: – Иди сюда поближе.
Я, удерживая равновесие, пробралась к нему.
– План таков, – громко проговорил он, следя за морем и щурясь от мелких капель воды, отлетающих от борта: – Оставим лодку у соседнего острова, а до нужного доберемся вплавь. Тут есть один гидрокостюм: если можешь, надень его сейчас. Сэкономим время.
– А как же ты? – обеспокоенно спросила я, коснувшись его пальцев на руле.
Сознание иногда все ещё мутнело, и я не верила, что он реален. Что он здесь, со мной. Что я могу трогать его…
– Не привыкать, Грейс, – Норд пристально взглянул на меня, иронично усмехнувшись. – Ты ведь умеешь плавать?
– Достаточно, чтобы не утонуть…
Я закусила губу. Мы обещали друг другу всё обсудить, но сейчас я слишком ярко представила всё то, через что ему пришлось пройти после выстрела.
И через что ещё предстоит пройти…
Не так было опасно само моё освобождение, как весь путь до необходимого места дислокации. И я вдруг посмотрела на Норда, снова всмотрелась в его обтянутую формой фигуру, совсем другим взглядом: трезвым, не замутнённым чувствами к нему. Под другим углом. Как человек на другого человека. Что-то в сердце болезненно сжалось, когда я неожиданно осознала, что он такой же смертный, как и все мы.
Что за сильным характером и крепкими плечами, за авторитетом и статусом командора, за жестокостью и холодным отношением ко многим скрывается такое же уязвимое живое существо. Которого можно смертельно ранить. Сломать, убить, уничтожить. Я никогда по-настоящему не думала о том, что могу его потерять – даже в камере какой-то частью себя лелеяла маленький уголёк надежды на возвращение Норда. А сейчас остро осознала, что могу в одночасье потерять своего, непохожего на других мужчину навсегда.
Норд Эммерсон – не образ непобедимого командора и руководителя Дивизиона, которому всё нипочем. Он – живой, чувствующий всё человек. Со своим порогом боли и усталости, со своим уровнем выносливости и чашей терпения. С огромной палитрой эмоций, большую часть которых он не покажет никому. Даже мне.
Эти мысли закольцевали меня в цепь. Душили вплоть до момента, пока мы, выдохшиеся и уставшие, не добрались вплавь до нужного островка малого архипелага, с густой, буйной растительностью. До этого благополучно спрятали катер на соседнем острове, умудрившись всё-таки избежать береговой охраны.
Норд выпрямился, тяжело дыша, и отряхнулся, а я…
Не выдержав давления грызущих размышлений, поддалась порыву и обхватила его сзади руками, прижимаясь к спине. Лишь бы не заплакать перед ним снова…
Кажется, Норд слегка опешил и даже оступился, прислонившись ладонью к стволу пальмы рядом.
– Ого… – недолго думая, он перекинул руку назад, и теперь я оказалась чуть спереди, избегая смотреть ему в лицо, но всё так же вцепляясь в сильное тело, как потерянный ребёнок: – Вот так всегда… Врагов чувствуешь за милю, а объятия любимой могут застать врасплох.
Я спрятала голову у него на груди и молчала. Зажмурившись, сцепила зубы, лишь бы не дать волю захлестнувшим эмоциям. Мне нужны эти объятия. Здесь. Сейчас. Не знаю, сколько именно мы так стояли на берегу, покрытые песком и немного водорослями. В реальность меня вернул шёпот Норда:
– Осталось совсем немного, Грейс… Я вижу нужную нам возвышенность.
Всхлипнув, я энергично закивала. Примерно через пятнадцать минут мы оказались в прохладном гроте впечатляющей скалы из красной породы. Наконец-то мы в предпоследней точке. В предпоследнем укрытии, хоть в каком-то подобии безопасности. И плевать на мокрую одежду и остальные неудобства.
Главное, что вместе…
Я сняла гидрокостюм, положив его в дальний угол пещеры рядом с брезентовым чехлом, в который мы до переправы завернули оружие. Оно точно не должно промокнуть. Норд вернулся, по ощущениям, минут через десять, с короткого осмотра близлежащей территории. И неспешно подошёл ко мне, заключая в объятия.
– Как твоё бедро? – с плохо скрываемой заботой в тоне тихо спросил он, не выпуская меня из рук. Его ладони блуждали по прилипшей ткани моей водолазки, чуть надавливая: я чувствовала исходящее от них едва сдерживаемое желание. – Может, я нормально осмотрю его, пока ждём Уиллсона?
В вопросе моего командора не было никакого скрытого подтекста. Хотя его касания говорили совершенно об обратном. Так хотелось им поддаться, но я будто наталкивалась на невидимые барьеры.
– Нет-нет, – слишком поспешно ответила я, понимая, что «растяжение» и «пулевое» – не совсем похожие друг на друга вещи, на что Норд с подозрением нахмурился: – Всё нормально, правда. Уже не болит.
Нужно не дать ему осмотреть меня. И придумать, как скрывать ранение в дальнейшем. Я перевела взгляд на его бровь, где морская вода и пот разводами расчертили полоски сквозь тональный крем. Можно вновь рассмотреть шрамы. Интересно, откуда у Норда первый, полученный задолго до моего удара? Задержала взгляд именно на нём, облизав болевшие губы. И…
В воздухе словно что-то закоротило. Не удержавшись, под пристальным, изучающим меня взором я провела по брови Норда пальцами. Через мгновение он прижал меня к каменному своду. С тяжёлым вдохом, пылко, но осторожно обхватил ладонями моё лицо. Норд прислонился ко лбу своим, ласково поглаживая большими пальцами мои щёки. Стараясь не задевать синяк на скуле.
В мои вены, в его вены будто впрыснули невероятную дозу возбуждения. Мы прерывисто дышали друг другу в губы. Смотрели глаза в глаза, каждый утопая в желаниях другого.
– Знала бы ты… – я ощущала в каждом услышанном слоге, что жаром обдавали лицо, как непросто даются Норду подобные признания: – Как я сходил с ума от беспокойства. Преодолевая море, а после там, в лесу. Как… Как я тосковал по тебе…
Я схватилась за его форму, притягивая ещё ближе, хотя ближе некуда. Тело уже дрожало от знакомых эмоций вожделения, но… Где-то на краю сознания я снова ощутила что-то неизвестное. Странное, мешающее. Вводящее в ступор.
Норд склонился надо мной. И медленно провёл по моей нижней губе языком, невесомо касаясь истерзанной ударами кожи. Я тут же отозвалась тихим стоном, проклиная про себя раны, что не позволяли ощутить полноценные, долгожданные поцелуи.
– Эти твои стоны, Грейс… – улыбнувшись, он приник губами к уголку моего рта, ласково двигаясь дальше, ниже к челюсти. – Блять… Эти твои чертовы стоны…
