Дива Флеппер
Девушки Хлопушки
Глава 5
Жизнь кипит в кастрюле с Буйабесом. А ноги снова пускаются в пляс
В отеле как всегда кипела жизнь. В фойе было очень много людей, многие из которых были не просто туристами. Это были художники, деятели искусств, джазовые исполнители, банкиры и их любовницы ну и постоянные жители столь дорого и модного места.
Кики и Джесси взяли себе большой номер с двумя спальнями и огромной ванной посреди гостинной. Зачем – пока сами не понимали, но на предложение консьержа они ответили утвердительно. Да и номер сам был идеальным: солнечным, с огромными окнами и красивейшем зеленым диваном, на котором лежали золотые подушки с бахромой в восточном стиле.
– Какое отличное место, Джесси! – Кики первым делом пошла к огромному окну, чтобы открыть его и вдохнуть теплый Нью-Йоркский воздух, который пах свежестью и немного соленым камнем. – Какой отличный город, чтобы пересидеть. Где, кстати, будет выставка Дадаистов?
– В галерее "Линкольн". Современное пространство для деятелей искусств. Там, кстати, завтра будет еще концерт электромеханической музыки. Может быть сходим послушаем?
– А что за музыка такая?
– Не знаю, какая-то новая. Говорят родом либо из Франции, либо из СССР. Хотя, мне Густав говорил, что были в Российской Империи экспериментаторы, которые хотели заставить звучать электричество.
– Звучит интересно. Сходим обязательно.
Кики повернулась к подруге, поправила свою растрепанную после путешествия прическу и пошла разбирать чемоданы да готовится к выходу в свет и люди.
– Может сегодня прогуляемся по ночному Нью-Йорку? Я слышала тут очень много джаз баров, где черные играют восхитительную музыку.
– Я не против, – Кики открыла свой чемодан с платьями и достала роскошное золотое платье с черным подъюбником, который выглядывал из-под тонкой ткани, расшитой стеклярусом.
– Это платье из салона мадам Гранской? – удивленно воскликнула Джесси и даже отложила свои любимые карты в сторону.
– Да, оно самое, – Кики приложила платье к себе.
– Оно правда так красиво, как и описывают все работы Мадам Гранской.
– Ты никогда не носила ее платьев?
– Нет… К сожалению. Не доводилось случая.
– Мне тоже… Но для фотосессии один художник подарил платье из этого салона. Не знаю, выставил ли он те фотки в продажу… Говорил открытки хотел сделать коллекционные. Хотя это уже не важно. Тот художник был ирландцем…
Кики резко погрустнела, вспоминая свои вечера в баре "Drain love"(Осушающая любовь) где собирался вечерами сок творческой интеллигенции и где можно было встретить самых невероятных людей и стать героиней и лицом их работ.
– Ты же бывала в Нью-Йорке… Какие тут самые модные места? – Джесси решила резко сменить тему, видя грусть подруги.
– Я помню только про бар "Рандеву" напротив Сити Холла. Довольно колоритное место. Но душное. Без алкоголя. Там его подпольно не продают.
– Ну что ж, может быть Нью-Йорк так хорош, что тут есть иные виды веселья на вечеринках?
– Здесь есть развлечения на любой вкус… Давай на картах сделаем расклад? Только общий. Что нас ждет в этом городе?
Джесси была рада поддержать такую идею. Она обожала делать расклады, чтобы понять, как ей лучше двигаться по жизни. И верила каждой карте, что ей выпадала. Поэтому взяла колоду и стала ее тасовать. На этот раз в ее руках была ее личная коллода осовремененных карт Уэйта. Там были изображены люди в модной яркой и блестящей одежде, распивающие алкоголь и курящие дорогие сигары. А девушки на этих изображениях были подобны божественным музам, сошедшим с древнегреческих барельефов и желающих дарить людям уверенность в счастливом и прогрессивном будущем, к которому они и вели человечество, задорно вышагивая своими тонкими ножками, украшенными чулками разных цветов и туфельками на целлулоидных каблучках.
– Итак, первая карта… Дурак – Ну это к приключениям. Влюбленные… На пороге встреча с интересными людьми. Возможен романтический интерес… Или нет? Ах, королева жезлов – это знакомство будет успешным. Приведет к чему-то хорошему. Так дальше перевернутая десятка мечей – к прибыли. Денежный успех будет. Либо известность. Так а это знакомство принесет нам… Двойку пентаклей. Хаотичность в жизни, который приведет к успеху. Как мне нравится.
Кики с интересом слушала подругу. Она обожала мистические гадания и считала, что они всегда говорят о правде и будущем. А особенно гадания из рук Джесси. Карты ее любили и всегда были честны.
– Пойдем спустимся в ресторан? Я проголодалась после путешествия и хочу отдохнуть, – Кики поправила свои кудри и подошла к зеркалу. – Ох, выгляжу не очень. Надо голову в порядок привести. И лицо. Как думаешь, румяна мне подойдут?
– Пойдут.
Кики взяла полотенце и пошла умываться и приводить в порядок свою кудрявую голову. А затем еще и готовится к походу в ресторан.
Их выбор пал на ресторан французской кухни. Он находился поблизости от их гостиницы и вечером так как раз людно. А это было хорошим показателем, что место правда хорошее. И еда там действительно оказалась шикарной и с французским колоритом и очень красивой мебелью. Как говорила Джесси – это был стиль Рококо. Хотя он больше походил на деревенский стиль с обилием рюшей и цветочками на обоях. Да и еда была особенной, домашней, почти как в детстве. В детстве Джесси. Ведь ее семья имела французские корни, хотя уже и 3 поколения жили на территории Чикаго
Кики выбрала себе рататуй и петушка в вине. Это были самые французские блюда, по ее мнению. И самые вкусные. Она всегда заказывала их в местах, где готовили французские блюда. А вот Джесси предпочка перекусить порцией Шукрута, который, к ее удивлению, был приготовлен в настоящем вине. Хотя в самом ресторане вино не подавали. Вместо него предлагали несладкий виноградный сок, который разливали в привычные бокалы для красного сухого вина.
В тоже время, за самым центральным столом сидели двое. Мужчина в роскошной леопардовой шубе из настоящего диковинного зверя и в огромной зеленой шляпе, которая идеально сочеталась с его кичевыми салатовыми бониками. Каждый жест этого молодого человека был выверен до идеала и при этом казался настолько легким, что он мог без труда держать кончиком свого столового ножа тонюсенькое перо перепелки.
Напротив же сидел мужчина в желтом костюме с жуткой коричневой рубашкой, которую он посмел расстегнуть чуть ли не до груди, демонстрируя свое презрение к нормам общества. Его манера держать приборы была уже более грубой, но в то же время изящной. Прямо как его фотографии.
Молодые люди говорили на французском, что было необычно даже для французского ресторана в центре Нью-Йорка. Поэтому на них часто поглядывали посетители, называя между собой то дикарями, то уникальными личностями. Иронично, что осуждали их как раз люди, которые были лишь на пару лет старше них самих. Ведь Марсель и Миха уже давно были солидными тридцатилетними мужчинами, которые просто выглядели сильно моложе своих лет и общепринятой нормы. И они обожали свою национальную кухню, к которой относились с трепетом, пусть для последнего она и не была такой родной.
У мужчин на столе были и рататуй, с которого они начали трапезу, и жульены, и алиго, от которого был без ума Миха и с наслаждением макал туда кусочек багета. Он любил простую, но изысканную пищу, которая имела просто невероятный вкус. Но вот Марсель был сильно не доволен американским воплощением его родной кухни. Он критиковал рататуй за слишком влажные кабачки и размокшие овощи, багет ему показался не идеально хрустящим, поданный жульен был слишком соленым, а сливочное масло к хлебной тарелке вообще было недостаточно сливочным. Алиго и вовсе было раскритиковано в пух и прах за слишком порошковый вкус. И он в очередной раз убедился, что американцы готовят пюре и какой-то пудры, а не настоящей картошки. Но верхушкой его терпения был поданный петух в вине, который на деле оказался курицей. Тогда мужчина стал ругаться на официанта и требовать шефа. Шеф пришел, но тоже оказался французом. Тогда между ними завязалась перепалка на языке национальной кухни, которую они обсуждали. Иронично, что в этот момент Миха всего лишь продолжал есть свою еду и даже подъедать с тарелки Марсели. Он понимал, что из ресторана придется убегать и поесть он больше нигде не сможет. Но вышло куда ироничнее. Шеф не выдержал оскорблений в свой адрес и вылил стакан воды на мужчину в леопардовой шубе, а после еще более резким движением бросил ему в лицо кусок багета. Такого унижения Маршал не мог вынести и просто бросил блюдо с "петухом" в мужчину. После этой выходки обоих гостей выкинули из элитного места, но Миха успел захватить парочку булочек из хлебной тарелки и предложил одну униженному другу.
– Пожуй хлеба. Вкусный в отличие от других блюд.
– Они не уважают французскую кухню. Как француз может обманывать людей и готовить курицу в вине, называя это петухом? – Марсель взял булочку и отломил маленький кусочек, чтобы отправить его в рот.
– Это Америка. Тут за деньги люди готовы все что угодно сделать. Это девиз живущих тут людей. Смекаешь?
– Ужасаюсь.
Марсель откусил от булки кусок по нормальному и сел на бордюр, широко расставляя колени. Ему уже было все равно на то, что шуба или штаны могут испачкаться. Его вечер уже был безбожно испорчен плохой едой и скандалом, который он сам и устроил. Но виноватым себя не считал. А Миха и не пытался это доказать. Знал, что бесполезно и мог только поссорится с другом, который на эмоциях мог совершить любую нелогичную вещь.
– Я хочу напиться, – Марсель доел булочку и заметил, что накрошил на свой наряд. Ему пришлось отряхнуться и вытереть рукой остатки крошек с лица.
– Сухой закон запрещает.
– Не бывает такого, чтоб алкоголя не было нигде. Тем более в таком огромном городе.
– Ты прав, но надо найти место, где есть алкоголь…
– Ты знаешь?
– Нет, но догадываюсь… Надо идти за ярко одетой дамой в блестящем платье. Наверняка она сама пойдет в такое место. И нас туда приведет.
– О, а вот и дама, – Марсель заметил на противоположной стороне улицы красивую девушку в серебристом платье и роскошной шляпке с бисерным цветком. Она куда-то спешила, судя по походке и была в приподнятом настроении.
За ней и решили пойти молодые дадаисты, только вот они делали это так настойчиво, что свернув за угол, огребли от дамы сумкой по головам и четвертак ударов по коленям от напуганной леди, которая с криками бросилась прочь от них.
– Почему ты не уточнил, что она захочет нас избить? – Марсель снял шляпу и приложился спиной к стене огромного здания.
– Скорее она приняла нас за маньяков.
– Странная леди. Мы же совсем не выглядим как маньяки.
Марсель стал обмахиваться шляпой. Ему было не очень хорошо после всего, что он пережил в этот день. Да, это было похоже на его обычный день. Но вот Нью-Йорк на него слишком сильно давил морально и поэтому мужчина был разбит. Он хотел лишь выпить крепкого вина и закусить это сыром, чтобы снова почувствовать себя лучше. Но из-за сухого закона было это сделать крайне сложно.
– Я кажется знаю, каким будет мой перформанс. Я пущу себе кровь, разолью по бокалам и предложу посетителям вместо вина. И назову это настоящим брютом, – Марсель говорил тихо и почти выдавливал слова.
– Если ты не потеряешь сознание от потери крови. Или все в обморок не упадут от твоей выходки.
– Ты с собой не привез ничего?
– Только сигары. Ты же знаешь, что тут досматривают вещи.
– Что? Они… Даже мои шахматы вскрывали? – Марсель оживился и заволновался
– Что ты провез в шахматах?
– Да так… Немного… Ну.... Японскую игрушку для взрослых.
– Что это такое? – Миха уже предугадал ответ, но все равно хотел знать, что его приятель выкинул на этот раз.
– Веер с лезвиями. Выглядит как веер. Но там лезвие выдвигается.
Миха выдохнул. Это был просто веер. А он уже подумал, что это было какое-то очередное непотребство.
– Но зачем тебе веер как оружие?
– Да так… Просто, – Марсель улыбнулся. – Дам удивлять. Там нарисованы позы из гравюр эпохи Эдо.... Ну те самые. С осьминогами.
– Ох блять, как я не удивлен, что ты притащил эту ебалу с собой через океан и еще спрятал в шахматы… – Сказал Михаэль чисто на русском.
– Я понял только то, что ты выругался, но не понял смысла слов – ответил Марсель и поднял взгляд на друга. – Переведешь?
– Твоя выходка меня не удивил. Но я поражен твоей выдумке, – сказал Миха уже на французском и более вежливо.
Мужчины еще некоторое время стояли и приходили в себя, пока не услышали ритмичный стук каблуков по брусчатке. Тогда первым к идущим дамам вышел Марсель, чтобы очаровать их своим иностранным акцентом, но оказался поражен красотой двух дам.
Одна из них была невысокой рыженькой девушкой с огромной кудрявой копной волос. Ее карие глаза были ярко подведены модными синими тенями, а губы были четко очерчены небольшим бантиком. Лицо же этой красавицы было бледным и напудренным настолько, что не было видно ее естественного оттенка кожи. Вторая дама была выше и ее лицо обрамляли прямые короткие светлые волосы. И на глазах у нее красовались темные коричневые тени, накрашенные по последней моде Чикаго.
– Мадемуазели, вы просто идеальное украшение этой ночной-вечерней улицы Нью-Йорка. Не подскажите, куда вы спешите? – Марсель нарочно заговорил первым, очаровывая их свои акцентом.
– На вечеринку, – заигрывающе сказала Кики и улыбнулась красивому иностранцу. Она была очарована его акцентом и легкой картавостью, которая присутствовала в речи страстного француза, в котором она тут же узнала того самого, что устроил разборки в ресторане.
– О, а что же это за вечеринка? Там есть алкоголь? – Марсель совсем потерял бдительность, за что получил пинок от Михи.
– Ты дурень, хватит! Тут не принято так открыто говорить об этом, – процедил он на французском и тут же заметил на себе взгляд блондинки, переключаясь на английский. – Мисс, вы выглядите чудесно.
– Ох, спасибо джентльмен, – Джесси приняла комплимент и улыбнулась.
– Ах, вечеринка… – внезапно вспомнила Кики. – Там будет алкоголь. Но еда будет ужасной. Это джазовый вечерой Черного малыша Джо. Хотите нам составить компанию.
– Конечно хотим, мадемуазель, – сказал Марсель и подал руку даме, чтобы та взяла его за руку и повела на вечеринку.
Джесси же пошла с Михой, но тот не взял ее за руку, чем показался ей немного грубым. Но в тусклом свете электрических фонарей он выглядел красавцем, так что можно было стерпеть отсутствие манер у мужчины. Ну а если он окажется хорошим танцором, то можно и стерпеть его самоличное раскуривание сигары с противным едким и густым дымом. Ведь мужчина даже не предложил ее свой случайной спутнице. В Париже такое было не принято, чтобы дама курила на ходу. Только за столом и чашечкой кофе.
Глава 6
Не надо бояться своих желаний и безумных идей!
Джазовый вечерой Черного малыша Джо – это было безумное шоу для любителей джаза, танцев и хорошей выпивки. Естественно контрафактной. Сухой закон определил новые правила веселья среди которых были такие пункты как:
+ на приличных и людных вечеринках нет алкоголя. Только соки и лимонады.
+ если на вечеринке есть алкоголь – она не приличная и скорее всего закрытая
+ если в каком-то заведении есть алкоголь – он контрафактный и скорее всего этим местом владеет мафия, либо мафия спонсирует владельца
+ если в каком-то заведении слишком много ирландцев, шотландцев, итальянцев – значит это место спонсируется мафией, либо ей принадлежит
+ если в заведении поют черные артисты – там хорошая музыка
+ если заведением владеет черный – там хорошая музыка, еда, атмосфера и нет выпивки
+ если в казино много полуголых дам – это не казино
+ если вы законопослушный гражданин, вы можете попросить врача выписать вам рецепт на виски и купить любимый напиток в аптеке
+ в той же аптеке вы можете приобрести и несколько спиртовых сиропов для разбавления вашего настроения
+ в продаже некоторых аптек можно найти "Медицинское вино." Однако вкус оно будет иметь весьма странный
+ никогда, никогда не оставляйте виноградный сок на 7 дней и ночей в темном сухом месте. И уж тем более… Не добавляйте туда дрожжи.
Эти правила, как правило исполнялись неукоснительно. Либо игнорировались. Вообще жители Америки люди свободные. Им закон писан, но не всегда ими исполняем. Таковы нравы свободной ревущей нации и не менее безбашенной эпохи.
Джазовый вечер проходил в подвале книжного магазинчика мадам Баттерфляй. Туда можно было попасть лишь по секретному коду в виде ответа на загадку: "Где малыш Джо закопал бурбон?" И на эту загадку без труда ответила Джесси:
– Бурбон закопан на кукурузном поле.
Суть загадки была в месте производства главного сырья для горячительного напитка – кукурузном поле, ведь как известно, бурбон производится именно из желтого зерна.
В подвале было людно, поэтому искать свободное место на танцполе не было смысла. Лучше подождать, когда одна часть гостей натанцуется или напьется и уйдет прочь. А пока можно было занять свободный столик и отведать местные закуски и алкоголь. Что и сделала компания, усадившись за отдаленный столик, рядом с которым стояла ширма в китайском стиле, при желании можно было ее даже раскрыть и совсем закрыться от мира. Только экспрессивные гости такого не желали. Они заказали бурбон и местное шампанское, которое решил попробовать Марсель, несмотря на совет друга такое не делать. Через 10 минут на их столе уже стояли бутербродики с рыбой, сыр чеддер с вялеными томатами и конечно же оливки с анчоусами. А спустя еще 5 минуть принесли джамбалайю – блюдо, которое поразило впечатлительного Марселя до глубины души.
– Что это за ризотто с… мясом? – поинтересовался он и взял вилку, готовясь попробовать диковинное блюдо.
– Это Джамбалайя. Блюдо американской кухни, пришедшее с юга. Вроде как оно изначально было французским, – ответила Кики и начала есть эту еду.
– Странно, во Франции нет такого блюда, – ответил мужчина и зачерпнул вилкой немного риса и замер, смотря на то, что он нашел в блюде. – Мидии? Там мидии? Мясо с мидиями?
– Креветки, Мидии, кусочки осьминога, ветчина, колбаски, картошка, морковь, зеленый горох, кукуруза, помидор и в данном варианте баклажан с рисом, – Кики взяла перечницу и стала обильно сыпать содержимое на еду. – Совсем не остро. Сделано вкусно, но перца пожалели.
Марсель с недоверием отправил в рот немного этого странного блюда и застонал, показывая жестами как вкусно. Он даже снял свою шляпу, чтобы она не мешала ему есть и положил ее рядом на диванчике. Это блюдо было таким вкусным, что мужчина сразу изменил свое мнение о кухне страны, куда он прибыл.
– Американцы оказываются могут быть гениальны в еде! Ветчина с колбасками и мидии! И картошка с рисом! Это так… Дадаистично, провокационно! Je suis prêt à avouer mon amour pour cette nourriture. J'ai eu un orgasme. Même la guillotine, symbole de liberté, ne m’a pas beaucoup impressionné. (Я готов признаться в любви к этой еде. Я испытал оргазм. Даже гильотина, символ свободы, меня не смогла так впечатлить.)
Француз был так впечатлен, что даже стал говорить на родном языке и петь оды любви этой еде. Но эти оды были в духе самого Марселя и Миха предпочел их не переводить дамам. Хотя Джесси и поняла каждое слово мужчины, от чего залилась краской и улыбнулась. Одна Кики поняла лишь два слова: orgasme и guillotine и стала надеяться, что между ними нет никакой связи.
– Американцы любят придумывать блюда и приписывать их истоки другим странам, чтобы показать свою гениальность. Ведь придумать блюдо – ерунда. А переиначивать чужое – для них вершина творческой мысли, – решил все же разбавить неловкую ситуацию Миха.
Кики хитро улыбнулась и решила открыть шампанское. Она уже захотела попробовать этот напиток. Но Марсель не мог смотреть на такое. Даже после экстаза он был не готов позволить молодой даме открывать бутылку самой.
– Мадемуазель не может сама открывать шампанское. Это обязательно должен делать мужчина.
Эти слова немного задели Кики и она удивленно посмотрела на мужчину и надула губки:
– Какая разница, кто открывает бутылку? Мужчина, женщина. Разницы же нет.
– Лучше пусть он откроет бутылку. Иначе не простит себе подобное неуважение к даме, – Миха специально сказал это Кики, чтобы та отдала бутылку. Хотя и сказанное было ложью. Марсель просто обожал открывать бутылки и пулять пробки в потолок.
Кики не стала препятствовать и отдала бутылку французу. Тот сразу мастерски снял проволоку с горлышка и стал доставать пробку, пока та не отлетела в потолок и не отрекошетила в чей-то суп. Миха первым делом среагировал и поднялся с места, чтобы раскрыть ширму и скрыть главного виновника переполоха. Проблем он не хотел в этом месте. Ведь разгребать будет их именно он. Как всегда.
Марсель же и бровью не повел и первым делом стал разливать алкоголь по бокалам дам. А потом налил и себе, в конце своему другу, который уже сел за стол и снова взял булочку в руки. Хлебушек оказался слишком жестким и мужчина постучал им по столу на что получил ответ на чисто русском:
– По голове себе постучи!
Никто не придал значение этой странной речи. И только господин Мосс обернулся, чтобы посмотреть, кто ему ответил. Но за ним была лишь стена. Тогда мужчина выглянул за ширму и увидел мужчину в жутком коричневом костюме и стоптанных башмаках, который смотрел прямо на него и держал в руках стакан с водой.
– Вылупился еще, – продолжил мужчина. – По столу не стучи. Денег не будет.
После этих слов мужчина залпом выпил воду и сморщил нос. Было понятно, что в стакане была водка. Но вот то, как мужчина выпил все сразу и лишь поморщился… Осталось загадкой для экстравагантного фотографа, который тут же нырнул обратно за ширму и увидел уже сморщенное лицо Марселя.
– Оно невкусное. Это не шампанское, а пиво со вкусом винограда. Putain merde1 (Засранная проститутка)
Миха с удивлением посмотрел на дам, которые явно оценили это пойло и наливали себе еще. Они знали вкус настоящего шампанского. Но были не против того напитка, что подавали в этом заведении. Тем более, что музыка там звучала правда отличная.
– А сейчас выступит новая звездочка Джазовой музыки Морис Джонсон или же Старина озорные пальцы! – Ведущий довольно прокричал эти слова в микрофон.
Послышались аплодисменты и очень красивая игра на скрипке. Настолько красивая, что Джесси даже отвлеклась от поглощения джамбалайи и посмотрела на ширму, которая теперь скрывала от них всю тусовку.
– Может уберем ширму? Не видно же представление.
– Зато не видно, как этот койот восхищается едой, – Миха кивнул в сторону Марселя.
Мужчина удивленно посмотрел на друга и замер с вилкой во рту. Он привык, что Миха иногда называет его странными словами. Но вот к прозвищу "койот" он не был готов и даже немного обиделся. Но обиду не затаил. Не был он таким человеком, который мог долго дуться и потом планировать месть. Тем более не мог дуться на единственного друга, который общался с ним не из-за статуса и профессии. Марсель знал, что огромное количество людей в его кругу общения – это художники – неудачники, которые лишь желают прославится на его имени. И эго которых тешит факт мнимой дружбы с самим Маршалом. Только вот сам мужчина не считал их друзьями и лишь делал вид, что мило общался и был открыт. Он слишком хорошо понимал социальные игры. И понимал их важность в современном обществе.
– А ты шакал… – лишь буркнул мужчина и тут же расплылся в улыбке.
– Версальская принцесса, – ехидно отозвался Миха.
– А вот это обидно.
– Я старался.
Марсель драмматично закатил глаза и наклонился к Кики, чтобы побеседовать с ней. Почему-то эта рыжуля ему понравилась и сразу вдохновила на одну любопытную инсталляцию – Рыжую девушку на троне из лаванды. Это был бы очень яркий перформанс, который поставил бы точку в его выставки.
– Мадемуазель, а вы не хотели бы стать объектом искусства?
– Я и есть произведение искусства, – Кики посмотрела на мужчину и отпила немного шампанского.
– Я сделаю вас самым ярким произведением искусства 20 века.
– Вы сделаете из меня Мону Лизу?
– Я сделаю из вас Свободу, ведущую народ.
– На гильотину?
– Причем тут гильотина? Если я посажу вас на трон из цветов лаванды… Ваши волосы украшу побегами этого растения… а лицо… Лицо раскрашу так, словно вы фарфоровая кукла.
– Я женщина, а не кукла.
– Вы произведение искусства.
Кики была очарована речами страстного француза и с удовольствием приняла его предложение тем более, что она хотела стать арт объектом. Хотела больше жизни.
– Скоро пройдет выставка Дадаистов. В галерее Линкольн. Я хочу, чтобы вы стали ее украшением, Кики…
Марсель хотел было прикоснуться к руке дамы, но застыл в паре сантиметров от нее. Он не смел трогать леди до разрешения. Слишком сильно он уважал женщин, чтобы врываться со своими ухаживаниями в их пространство.
Ну а Кики была очарована речами и сама поставила перед иностранцем стакан и налила туда бурбон:
– Тогда закрепим сделку. По-американски. Бурбоном.
– Я не против… А только за. Позвольте поцеловать вашу руку в знак уважения?
Кики одобрительно кивнула и Марсель осторожно взял даму за ее руку, чтобы осторожно поцеловать нежную бархатную и бледную кожу. Эта дама была для него воплощением аристократичности и настоящей версальской принцессой, хоть Марсель и не очень любил монархию. Он вообще не любил любую власть, как и любой дадаист, живший лишь искусством и настоящим моментом. Однако его происхождение иногда брало верх и мужчина вел себя, как придворный Версальского дворца, от чего заработал себе прозвище Версальский принц. Его предок был великим полководцем, который получил работу при дворе Людовика 14. И действительно жил в знаменитом замке. Однако Французская революция навсегда переписала историю семьи, сделав их Парижанами и городскими жителями, которые все же смогли сохранить воспитание, этикет и некоторые манеры предков. Это и было фишкой экстравагантного художника, который отрицал многие вещи, но всегда ел с салфеткой на коленях и каждое утро пудрил нос подобно прапрарпрадеду. Он никогда не выходил из дома без капли парфюма. И обожал цветы лаванды, которые напоминали ему о доме и родной Франции.
1. Putain merde – франц. Дословно. Засранная проститутка. Аналог – Ебанна мать, пиздец, ебейшее блядство. Французское ругательное неприличное выражение. Означает высочайшую степень негодования.
