Джавид Алакбарли
Великий алкоголик
На сцене она сыграла много разных и сложных ролей. Сегодня, спустя много лет, он прекрасно осознавал, что ни одна видеозапись не в состоянии передать того впечатления, которое оставляло её пение вживую. Оно завораживало. Она, как бы, плела своим голосом некое кружево магической силы, делающее слушателя её пленником. В её голосе была та притягательная сила, то волшебное «иди сюда» без которых нет и не может быть великой певицы.
Она была любимицей кинематографа. Сыграла там немало ролей, порой, даже не обращаясь к своему певческому дару. Все эти роли объединяло одно – её предельная искренность. Была всё же в этой женщине какая-то непостижимая тайна, которая помогала ей, удивительным образом, воздействовать на всех людей, с которыми она встречалась. Входила ли она в роскошный парижский дом моделей, шла ли она просто по улице или оказывалась на каком-то торжественном приёме – её всегда сопровождал какой-то шлейф высочайшего женского достоинства. Желание восхищаться ею и починяться ей. Сегодняшний день, проведённый в Петергофе, ещё раз подтвердил это.
Он прекрасно знал, что характер его таков, что он мог быстро загореться какой-то идеей и так же быстро остыть к ней, столкнувшись с трудностями в процессе её реализации. Жена же, наметив себе цель, могла месяцами и годами идти к её достижению. Когда он уехал на гастроли из Петербурга на полгода, то вернувшись, не узнал этой коммунальной квартиры. Работы по восстановлению, практически, завершились. Это его безумно обрадовало.
Вечером они с женой вспоминали как в 70 годы записывали на парижском радио «Песни и пляски смерти» Мусоргского. Она пела, а он, смирив свою гордость, просто аккомпанировал ей. Но спокойный разговор прервала язвительная реплика жены.
– А ты помнишь, как ты судился из-за этого фильма «Борис Годунов»? Это тебе надо было? Одна формулировка в обращении в суд чего стоила – «за оскорбление русской души».
– А что, я был абсолютно прав. Хоть я и проиграл процесс, но в титры вписали, что я не несу ответственность за искажения, внесённые режиссёром.
– Ты, как всегда, всё сделал не так. Твоё дело-музыка. Ты её записал, отдал, дальше не твоё дело. Как только Анджей Вайда отказался быть режиссёром фильма, тебе надо было умыть руки и уйти. Не умеешь ты вовремя остановиться. А ведь я тебя предупреждала.
Тогда он сделал то, что делал всегда. Если он не находил достойных аргументов, чтобы возразить жене, то он менял тему.
– Я всё-таки думаю, что надо найти какого-нибудь приличного спонсора и нормально поставить эту дилогию: «Хованщину» и «Бориса Годунова».
В принципе, он был убеждён, что эти две оперы являются, по существу, единым целым. Ведь они посвящены самым трагическим периодам русской истории. Что такое русский бунт? Почему он всегда оказывается столь кровавым и беспощадным? В чём заключаются истинные причины противостояния со староверами? Без музыки Модест Петровича этого не понять. Кстати, и без Пушкина тоже. Его гениальная фраза о народе, который безмолвствует, давно стала ключом к пониманию многих событий, как тех далёких дней, так и новейшей истории.
И вот, наконец, наступил день, когда квартира-музей Мусоргского была готова к тому, чтобы принять первых посетителей. Любой, желающий переступить порог этой квартиры, должен был выпить стопку водки и занюхать чёрным хлебушком. Таков был, по замыслу его жены, входной билет.
Конечно же, первыми гостями музея стали те, кто, своим трудом и талантом, сделали всё это возможным. После того как все расселись, его жена поклонилась им всем.
– Спасибо вам. Без вас это было бы немыслимо осуществить.
Она говорила о вкладе каждого. В деталях. Каждый из них и все они вместе были героями этого вечера. Она говорила о том, что не оскудела земля русская талантами и она гордится тем, что ей довелось работать эти полгода бок о бок с ними. Она говорила о том, что Модест Петрович, недооценённый, недолюбленный, почти непризнанный при жизни, обрёл свою славу уже в ХХ веке. Что этот музей – самое малое, что могут сделать его потомки для того, чтобы почтить память этого гения.
От мастеровых выступил всё тот же Кудесник. Он был краток:
– Спасибо, что позвала. Спасибо, что помогла ощутить себя нужными. Спасибо и за Модест Петровича. Он всё-таки такой родной и близкий нам человек. А за такую женщину, как ты, и на смерть пойти не страшно. А тут такое благое дело.
На том и разошлись. Через пару дней пришли друзья, музыканты, музыковеды. Жена в этот раз не выступала. Лишь вывела его на середину гостиной и повелительным тоном сказала:
– Говори!
Всё его выступление было чистой воды импровизацией. Кто-то мог сказать, что всё, что он говорил было просто признанием в любви – в любви к музыке Мусоргского. Кто-то же мог счесть, что это было всего-навсего яркое выступление на тему «Мусоргский в моей жизни.» Он благодарил всех музыкантов, которые вместе с ним исполняли эту великую музыку. Он благодарил всех слушателей, которые, услышав творения Модест Петровича, становились его поклонниками и почитателями. Он благодарил судьбу за то, что наконец-таки, для этого композитора в прекрасном, но таком холодном и бездушном Петербурге, нашлось то место, которое можно будет назвать домом Мусоргского.
