Джек Вэнс
Авантюрист
Переводчик Александр Фет
Дизайнер обложки Yvonne Less
© Джек Вэнс, 2018
© Александр Фет, перевод, 2018
© Yvonne Less, дизайн обложки, 2018
ISBN 978-5-4493-7645-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
I
Туннель пришлось пробивать через слои красноватого и серого песчаника, цементированного кремнеземом – проходка оказалась трудной даже для патентованного врубового уплотнителя. Дважды Пэдди Блэкторн натыкался на старые скважины, однажды – на заброшенное кладбище. Археологи кусали бы локти, если бы видели, как машина Пэдди крушит и разбрасывает древние кости. Сто метров туннеля – причем последние два метра были хуже всего: два метра готовой детонировать в любой момент взрывчатки, слоев стали, меди и крепкопласта, охранных схем.
Осторожно маневрируя между включениями взрывчатки, расплавляя сталь, размывая бетон кислотой и бережно замыкая цепи сигнализации, Пэдди пробуравил наконец последний слой крепкопласта и продавил снизу покрытие пола из композитного материала.
Он выбрался из кабины в самое защищенное тайное хранилище известной Вселенной и посветил вокруг фонарем: грязноватые бетонные стены, темный пол… Что-то блеснуло – свет отразился от шеренги металлических труб.
«Выглядит неплохо – наконец-то!» – восхищенно пробормотал Пэдди.
Приблизившись, он осветил фонарем кубическую раму и установленные в ней сложные переплетения проводов и перемычек, соединявших компоненты из стекла, крепкопласта, металла и маниклоида.
«Вот оно! – прошептал Пэдди; его глаза горели торжеством. – Остается вытащить все это по туннелю – и что мне помешает стать величайшим из всемогущих лордов Галактики?.. Нет, это несбыточные мечты. Мне достаточно всего лишь несметных богатств. Но сначала нужно проверить, не сгорю ли я синим пламенем…»
Он осторожно прошелся вокруг механизма, вглядываясь внутрь: «Где кнопка с надписью „Пуск“?.. Ничего не пойму… ага! Кажется, здесь!» Пэдди подошел к панели управления, разделенной на пять сегментов. В каждый сегмент были встроены три циферблата, каждый со шкалой от 0 до 1000, а под ними находились ручки настройки. Некоторое время Пэдди изучал панель, но вскоре вернулся к рассмотрению механизма.
«Вот соединительное гнездо, – бормотал он, – а здесь – одна из подходящих к нему красивых ярких трубок… А теперь я поверну переключатели – и, если эта штука правильно откалибрована, я – самый удачливый ирландец из Скибберина в графстве Корк. Так что… попробуем». Он повернул переключатели на каждом из пяти сегментов панели управления и осветил фонарем прозрачную металлическую трубку в ожидании дальнейших событий.
Ничего не произошло. Не было ни вибрации, сопровождающей подачу энергии, ни мелькающих небесно-голубых разрядов в сердечнике трубки.
«Черт подери! – проворчал Пэдди. – И это все? Для этого я целый день рыл проклятый подкоп? Ох! В чем дело? Одно из трех. Не подключен источник энергии – или где-то есть рубильник, который я не нашел. В третьем – худшем – случае: нарочно разрегулированы циферблаты». Он погладил подбородок: «Никогда нельзя сдаваться! Конечно, дело в питании. Ко всей штуковине не подается энергия, – Пэдди шарил лучом фонаря по стенам и полу хранилища. – Здесь какие-то кабели – протянуты в каморку у входа…»
Он заглянул в арочный проход: «Вот он, рубильник! Я же говорил – но меня никто никогда не слушает… Теперь повернем рубильник и посмотрим… Нет, подожди-ка! Безопасно ли это? Лучше встать за перегородкой турникета и дотянуться до рубильника отрезком трубы. А потом уже зайти и развлекаться с циферблатами, как с автоматом в казино».
Он повернул рубильник концом трубы. Из металлических форсунок вырвались пятнадцать ревущих струй лилового пламени, опаливших стены хранилища; механизм взорвался – ударная волна разнесла повсюду сплавленные, тлеющие компоненты; перегородку, за которой прятался Пэдди, забросало кусками бетона и кладки – в радиусе тридцати метров наступил хаос разрушения.
Когда охранники-кудту смогли проникнуть внутрь, они обнаружили за выщербленной перегородкой оглушенного Пэдди, тщетно пытавшегося выбраться из-под завала искореженных медных труб.
Кутузкой на Ахабаце служила старинная крепость из бурого кирпича, прильнувшая к вершине Тюремного утеса подобно язвенному струпу на пальце. Пыльная, поблекшая кирпичная кладка придавала этому сооружению вид пустынных руин, спекшихся под знойными лучами Просперуса. На самом деле за массивными, прочными стенами крепости воздух оставался прохладным. Внизу, с южной стороны утеса, находился пыльный, неопрятный поселок. К северу расположились космические доки Ахабаца. Дальше до самого горизонта простиралась равнина – плоская и голубая, как плесень.
Надзиратель-кудту с грохотом провел ороговевшими пальцами по прутьям решетки: «Просыпайся, землянин!»
Пэдди поднялся, растирая шею: «Незачем будить человека ни свет ни заря. Виселица подождет».
«Придержи язык и пошли!» – проворчал тюремщик: человекообразное существо почти трехметрового роста с шершавой серой шкурой и глазами, напоминавшими синие атласные подушечки для булавок там, где у людей были щеки.
Пэдди вышел в коридор и последовал за надзирателем мимо вереницы других камер, откуда доносились храп, бурчание и шорох чешуи, ползущей по каменному полу; время от времени в темноте открывались светящиеся глаза.
Его отвели в помещение с кирпичными стенами и низким потолком, разделенное пополам конторкой из темного воскового дерева с бронзовым отливом. По другую сторону конторки за длинным низким столом сидели двенадцать более или менее человекообразных фигур. Как только Пэдди вошел, разговоры смолкли – глаза присутствующих сосредоточились на арестанте.
«А, подлые бездельники! – бормотал Пэдди. – Собрались со всех концов Галактики, чтобы поиздеваться над бедным землянином – а тот всего лишь хотел стащить секрет сверхсветового двигателя. Ну и ладно! Глазейте на меня и будьте прокляты!» Он расправил плечи, переводя взгляд с одной фигуры на другую.
Тюремщик-кудту подтолкнул Пэдди вперед: «Вот этот болтун, лорды-советники».
Изучив внешность арестанта, советник-шаул расправил капюшон и произнес характерной для его расы скороговоркой: «В чем состоит твое преступление?»
«Никакого преступления нет, милорд, – ответил Пэдди на том же наречии. – Я невиновен. Искал в темноте свой корабль, провалился в старую шахту и…»
Заикаясь, тюремщик промямлил: «Он хотел украсть двигатель, лорд-советник».
«Смертный приговор – обжалованию не подлежит! – шаул смерил Пэдди маленькими светящимися глазами. – Когда его казнят?»
«Повесят завтра, милорд».
«Это несправедливо скоропалительный приговор, милорд! – возмутился Пэдди. – В этом отношении вы превзошли обычное бесцеремонное судопроизводство Союза Лэнгтри».
«Ты говоришь на всех языках Судоходства?»
«Как на своем родном, милорд! Можно сказать, впитал их с молоком матери!»
Советник-шаул откинулся на спинку сиденья: «Язык шаулов ты понимаешь хорошо».
Советник-котон гортанно произнес на своем наречии: «Меня ты тоже понимаешь?»
«Несомненно! – отозвался Пэдди. – Насколько мне известно, я – единственный из ныне живущих землян, способный оценить красоту вашей благозвучной речи».
Орлан задал тот же вопрос на прищелкивающем, причмокивающем диалекте системы Альфераца. Пэдди ответил без запинки.
Бадау и лористанец спросили его о том же, и Пэдди ответил каждому.
На некоторое время наступило молчание. Пэдди посматривал по сторонам, надеясь схватить пистолет тюремщика и перестрелять всех вокруг. Но на Ахабаце надзиратели не носили оружия.
Шаул спросил: «Как тебе удалось овладеть столькими языками?»
Пэдди сказал: «У меня просто такая привычка, милорд. Я давно уже странствую в космосе и, как только слышу незнакомую речь, мне хочется знать, о чем говорят. А почему вы спрашиваете? Может быть, меня все-таки помилуют?»
«Ни в коем случае! – отрезал шаул. – Твое преступление непростительно, оно подрывает основы Союза. Суровое наказание необходимо для упреждения подобных попыток в будущем».
«Но послушайте, уважаемые лорды! – протестовал Пэдди. – Ведь это вы, властители Союза Лэнгтри, нарушаете правовые нормы! Если бы вы не запретили несчастным собратьям на Земле иметь больше десяти жалких двигателей, за одиннадцатый не предлагали бы миллион марок, и неимущие искатели приключений не подвергались бы искушению его похитить!»
«Я не определяю квоты, землянин. Этим занимаются Сыновья. Кроме того, нам постоянно приходится иметь дело с мошенниками, угоняющими звездолеты и перепродающими демонтированные двигатели», – шаул сосредоточил на арестанте многозначительный взгляд.
Советник-котон резко произнес: «Этот человек спятил!»
«Спятил? – шаул продолжал изучать стоящего перед ним Пэдди. – Не думаю. Перед нами многословный, непочтительный и безнравственный субъект. Но он прекрасно знает, чтó делает».
«Вряд ли! – котон взял серовато-белой рукой и протянул шаулу распечатанный график. – Вот его психограмма».
Шаул просмотрел документ; кожа его капюшона взволновалась медленной рябью: «В самом деле… беспрецедентно… даже учитывая замешательство, типичное для мышления землян…» Он поднял к арестанту светящиеся глаза: «Ты рехнулся?»
Пэдди пожал плечами: «Какая разница? Меня все равно повесят».
Шаул мрачно усмехнулся: «Он в своем уме». Взглянув направо и налево, он спросил у коллег: «Возражений больше нет?» Советники промолчали. Шаул повернулся к тюремщику: «Надень на него наручники и проверь их надежность. Завяжи ему глаза. Через двадцать минут выведи его на площадку».
«А где же священник? – возмутился Пэдди. – Я требую, чтобы ко мне привели батюшку из монастыря святого Альбана! Вы же не собираетесь меня вздернуть без причащения?»
Шаул махнул рукой: «Уведите его!»
На бормочущего бессвязные ругательства Пэдди надели наручники и закрывающую глаза повязку. Подхватив под локти, его заставили выйти под открытое небо – в лицо дунул холодный ночной ветер, пахнущий лишайниками, сухой смолистой травой, дымом. Его отвели вверх по наклонной рампе в какое-то внутреннее помещение – теплое, с твердым металлическим полом. Пэдди тут же уловил знакомую смесь запахов машинного масла, озона и акрилового лака, а также вибрацию, вызванную работой множества механизмов – он был на борту большого звездолета.
Его повели дальше – в трюм, где с него сняли наручники и повязку. Дико озираясь, Пэдди заметил выход, но его загородила пара охранников-кудту, следивших за ним бутылочно-синими глазами. Поэтому Пэдди расслабился и потянулся, разминая затекшие мышцы. Охранники вышли и захлопнули за собой дверь; снаружи послышался скрип задвижек.
Пэдди изучил место своего очередного заключения – отсек с металлическими стенами, площадью примерно шесть на шесть метров. Кроме самого Пэдди, здесь никого и ничего не было.
«Что поделаешь! – сказал себе Пэдди. – Жаловаться и протестовать бесполезно. Если бы эти черти кудту были на четверть тонны полегче, мы еще посмотрели бы, кто кого».
Он улегся на пол. Через некоторое время корабль вздрогнул, поднимаясь в воздух. Металлические поверхности дрожали от непрерывного гула генераторов; Пэдди заснул.
Его разбудил шаул в розовом и голубом одеянии касты писцов. Голову шаула, примерно среднего человеческого роста, покрывал капюшон кожи, напоминавшей рыбью. Капюшон обволакивал его плечи, шею и затылок, выступая надо лбом остроконечным треугольным козырьком подвижной черной плоти. Писец принес поднос и опустил его на пол рядом с лежащим арестантом.
«Твой завтрак, землянин. Жареное мясо с солью и салат из болотной зелени».
«Какое мясо? – поинтересовался Пэдди. – Откуда? С Ахабаца?»
«Провизию загрузили на Ахабаце», – признал шаул.
«Тогда убери эту дрянь, подлая тварь в капюшоне! На Ахабаце нет ни кусочка мяса, кроме мертвечины дохлых кудту. Ты меня за каннибала принимаешь?»
Капюшон писца подернулся, но он не обиделся: «Здесь еще кое-какие фрукты, печенье из дрожжевого теста и горшок горячего варева».
Ворча себе под нос, Пэдди съел печенье и фрукты, выпил содержимое горшка. Шаул наблюдал за ним с улыбкой.
Подняв глаза, Пэдди нахмурился: «Что ты так хитро ухмыляешься?»
«Меня всего лишь радует, что тебе понравился бульон».
Пэдди поставил горшок на поднос, прокашлялся и сплюнул: «А, поганый бес! С тех пор, как твое племя унесло ноги с Земли, вы потеряли всякое представление о приличиях. Стал бы я тебя кормить мертвечиной? Признайся – стал бы?»
«Мясо есть мясо, – отозвался шаул, собирая посуду и поднос. – Вас, землян, почему-то раздражают самые обычные вещи».
«Ошибаешься! – заявил Пэдди. – Мы, земляне – самая цивилизованная раса во Вселенной, несмотря на все ваши претензии. Но вы, беглецы-язычники с далеких планет, заставили древнюю родину встать на колени!»
«Предкам приходится уступать место потомкам, – безмятежно возразил шаул. – Сначала были питекантропы, потом неандертальцы, а теперь земляне».
«Вот еще! – Пэдди снова сплюнул. – Дайте мне упругий ринг диаметром метров десять – я уложу пятерых вислоухих ублюдков вроде тебя и парочку верзил-кудту в придачу!»
Шаул бледно усмехнулся: «Вы, земляне, даже красть как следует не умеете. Ты рыл подкоп два месяца, но не успел пробыть в хранилище и пяти минут, как взорвался. Тебе еще повезло. Если бы энергетическая подстанция работала на полную мощность, от всего города не осталось бы камня на камне».
«Прошу прощения! – язвительно отозвался Пэдди. – Мы, земляне, всего лишь изобрели сверхсветовой двигатель».
«Сверхсветовой двигатель изобрел Лэнгтри – причем совершенно случайно».
«И где бы вы были без нашего двигателя? – поинтересовался Пэдди. – Все вы, уроды-мутанты, живете на наследство, полученное от Земли».
Писец-шаул продолжал улыбаться: «Ты хотя бы корень пятой степени из ста двенадцати назвать можешь?»
«Лучше я сам тебя спрошу, – уклонился Пэдди. – Потому что ты всю дорогу умножал два на два, пока нес сюда мой завтрак! Подсчитай в уме корень седьмой степени из пяти тысяч».
Шаул закрыл глаза, представил себе логарифмическую линейку, мысленно переместил ее движок и бегунок и увидел ответ: «Чуть больше трех и семи десятых».
«Докажи!» – потребовал Пэдди.
«Могу принести карандаш и бумагу – проверишь сам», – откликнулся шаул.
Пэдди поджал губы: «Раз ты такой умный, может быть, ты знаешь, куда мы летим и чего от меня хотят?»
«Конечно, – кивнул шаул. – Сыновья Лэнгтри проводят ежегодное совещание, и ты будешь для них переводить».
«Чтоб я провалился на этом месте! – изумился Пэдди. – Ну-ка повтори! Я не ослышался?»
Шаул терпеливо пояснил: «Каждый год Сыновья с Пяти Планет встречаются, чтобы согласовать квоты и распределение сверхсветовых двигателей. Так как, к сожалению, представители Пяти Планет соревнуются и подозревают друг друга, каждый из них говорит на своем языке. Если бы они выбрали один из пяти языков, Сыновья с четырех других планет потеряли бы лицо. Проще решить эту проблему, пользуясь услугами толмача, переводящего каждое слово на четыре других языка. Таким образом у Сыновей есть время на размышления, обеспечивается полная беспристрастность обсуждения, а достоинство ни одной из пяти рас не подвергается унижению».
Беззвучно рассмеявшись, писец-шаул продолжил: «Как ты понимаешь, толмач не играет особой роли, потому что каждый из Сыновей понимает – в какой-то мере – язык, на котором говорят четверо других. Переводчик служит всего лишь символом равенства и добросовестного сотрудничества сторон, смазывает легко заедающий механизм сцепления между Сыновьями, если можно так выразиться».
С сомнением потирая подбородок, Пэдди тихо заметил: «Но совещание Сыновей – главный секрет Галактики. Никто не знает, где и когда оно проводится. Тайные любовники не сравнятся с ними в осторожности и пугливости».
«Верно, – согласился шаул, оценивая Пэдди проницательным задумчивым взглядом. – Как тебе может быть известно, многие архаические расы не удовлетворены существующими квотами, и группа Сыновей Лэнгтри, собравшихся вместе – заманчивая цель для убийц».
Пэдди выразительно взмахнул рукой: «Почему же мне оказана такая честь? Есть много других полиглотов».
«Разумеется, – отозвался шаул. – Я, например, свободно владею всеми пятью языками. Тем не менее, я не преступник, ожидающий казни».
Пэдди понимающе кивнул: «Так-так. Что, если я откажусь переводить?»
«После того, как на тебя пару раз наденут нейросбрую, ты поспешишь ухватиться за любую возможность умереть как можно скорее».
«А, подлые твари! – простонал Пэдди. – В наше время человек уже не принадлежит себе».
Шаул наклонился, поднял поднос с посудой длинными и тонкими, как карандаши, пальцами и вышел из отсека, но скоро вернулся: «А теперь, землянин, я обязан обучить тебя надлежащему церемониальному протоколу. Некоторые из Сыновей настаивают на соблюдении этикета. Мы прибудем в пункт назначения уже завтра – но, к счастью, все это достаточно просто».
II
На следующий день шаул снова разбудил Пэдди; на этот раз он принес не только завтрак, но и бритву с распылителем дезодоранта, свежее белье и пару сандалий на толстых подошвах. Взвесив сандалии в руке, Пэдди вопросительно взглянул на писца.
«Ты будешь ходить по камню», – пояснил шаул.
Пэдди побрился, разделся, опрыскался дезодорантом, надел свежую одежду. Потянувшись, он размял руки и пощупал лицо: «Что ж, мой вислоухий друг, ты обошелся со мной по-человечески. Если бы это было не так, я бы уже подметал этот трюм твоим капюшоном – хотя бы для того, чтобы продемонстрировать пренебрежение к церемониям Сыновей».
«Если бы это потребовалось, я мог бы позвать охранника-кудту – он стоит за дверью, – отозвался шаул. – Скорее всего, однако, это не потребовалось бы».
«Наши мнения расходятся, – заявил Пэдди. – Для того, чтобы выяснить, кто из нас прав, давай устроим маленькую дружескую потасовку. Один бросок – кто кого поймает – просто чтобы позабавиться. Выцарапывать глаза, рвать кожу или драть волосы не будем: я не для того побрился и надушился, чтобы снова замызгаться».
«Как тебе будет угодно», – сказал шаул с усмешкой, обнажившей остроконечные зубы из серого металла.
Пэдди приблизился и взялся рукой за предплечье писца. Шаул ускользнул, как смазанный маслом угорь, схватил Пэдди за плечи жилистыми руками и резко развернул его – незнакомый с этим приемом, Пэдди почувствовал, что теряет равновесие. Но сопротивлялся он только долю секунды – тут же поддался, пригнулся, отскочил в сторону и рывком потянул шаула за собой. Шаул свалился на палубу. Пэдди вскочил на него верхом и прижал спиной к полу. Они встретились взглядами – желтовато-серые глаза Пэдди смотрели прямо в светящиеся зрачки шаула.
Пэдди вскочил. Шаул медленно, почти неохотно поднялся на ноги.
«Ага! Мы, земляне, все еще умеем драться! – торжествовал Пэдди. – Вычисляйте корни в уме, вислоухие твари – в этом вам не откажешь. Но если в потасовке мне понадобится помощник, никто не заменит увальня с зеленой матушки Земли!»
Писец-шаул подобрал старую одежду и посуду, оставшуюся от завтрака. Взглянув на Пэдди, он сказал: «Поразительно! Вы, земляне, поразительная раса». Он вышел из отсека и закрыл за собой дверь.
Пэдди нахмурился и закусил губу: «Хотел бы я знать, чтó он имел в виду?»
Через час шаул вернулся и подозвал его пальцем: «Пойдем, землянин».
Пэдди пожал плечами и подчинился. За ним вперевалку, опираясь на пятки, последовал молчаливый охранник-кудту.
На борту звездолета царило очевидное возбуждение. Пэдди не мог не заметить, как вибрировали складки кожи на головах всевозможных шаулов, сновавших по коридорам, как они перекликались отрывистыми поспешными фразами, как они нервно перебирали в воздухе длинными пальцами. Заглянув в иллюминатор, он увидел черную пустоту космоса с далекой россыпью звезд.
Примерно в полутора километрах, однако, в пространстве повис огромный корабль с голубым медальоном на сером фоне – эмблемой Сына Лэнгтри с Котó. Снаружи, рядом с корпусом звездолета шаулов, к входному шлюзу скользила небольшая космическая яхта с прозрачным куполом. Кудту грубо подтолкнул Пэдди в затылок: «Давай иди, землянин!»
Пэдди обернулся и зарычал. Кудту сделал шаг вперед и надвинулся на него, глядя с трехметровой высоты. Пэдди пришлось уступить и пойти вперед – иначе его раздавила бы громоздкая туша.
На палубе перед выходным шлюзом выстроились шеренгой шаулы; их капюшоны неподвижно раздулись, как паруса под встречным ветром, глаза мерцали, как маленькие лампочки.
Кудту сжал плечо Пэдди огромной рукой: «Отойди в сторону. Молчи. Будь почтителен. Идет Сын Лэнгтри с Шаула».
Напряженная тишина напомнила Пэдди об атмосфере в церкви во время общей молитвы. Послышался шорох одежд. По коридору приближался старый шаул с морщинистым капюшоном, в белой тунике и кирасе с эмалированным медальоном Шаула на груди, пунцовым на черном фоне. Не глядя по сторонам, старик прошел через шлюз в яхту с хрустальным куполом. Люки закрылись, донеслось шипение – из шлюза выкачали воздух. Блеснув в иллюминаторах стеклом и металлом, яхта исчезла. Прошло двадцать минут – ни звука, ни движения. Пэдди вертел головой, потягивался, чесал в затылке.
Шипение, скрип – шлюз снова открылся. Кудту подтолкнул Пэдди в спину: «Заходи».
У Пэдди не было выбора; он оказался в космической яхте, пилотируемой шаулом в черной униформе. Вслед за Пэдди в транспортер зашли два охранника-кудту. Входной люк задраили. Яхта отчалила от ярко освещенного массивного корпуса звездолета, медленно проваливаясь в черную бездну пустоты.
«Теперь или никогда! – подумал осторожно присевший Пэдди. – Вышибить дух из охранников, задушить пилота…» Он сгорбился и приготовился к прыжку, мышцы его спины напряглись. Две огромные серые ладони опустились ему на плечи и прижали к сиденью. Обернувшись, Пэдди увидел синие атласные подушечки – глаза с подозрением следившего за ним охранника-кудту. Пэдди расслабился и стал ожидать дальнейших событий.
Из-под хрустального купола открывалась круговая панорама. Звездолет шаулов остался в полутора километрах за кормой; чуть дальше дрейфовал корабль бадау с эмблемой посередине, синей на зеленом фоне. Еще дальше, один за другим, виднелись еще три корабля. Прямо по курсу приближался маленький астероид; одна из его поверхностей была ярко освещена подвешенным трубчатым кольцом.
Яхта причалила к астероиду, люк открылся. Пэдди вздрогнул, ахнул и предупреждающе взмахнул рукой, ожидая, что воздух вырвется из кабины в вакуум. Ничего подобного не случилось. Судя по всему, снаружи давление воздуха было таким же, как внутри.
Кудту вытолкнули его из кабины. Пэдди обнаружил, что сила притяжения позволяла ему нормально ходить, хотя астероид – глыба, формой напоминавшая ступню – был не больше семидесяти метров в длину и гораздо меньше в поперечнике. Пэдди заключил, что где-то под каменной толщей работал гравитационный агрегат.
Поверхность, освещенная трубчатым кольцом над головой, была выложена полированными гранитными плитами наподобие мозаики из вычурных пятиугольников, инкрустированных золотом и окружавших большую центральную звезду из красного коралла или киновари. Пять массивных кресел были обращены внутрь, к круглой яме метрового диаметра, глубиной по колено.
Пилот-шаул позвал Пэдди: «Пойдем!» Охранники-кудту толкнули его в спину. Пэдди раздраженно поднялся вслед за шаулом на ярко освещенное круглое возвышение с углублением посередине.
«Спускайся сюда».
Пэдди колебался, исподтишка пытаясь найти какой-то выход из положения. Но кудту снова толкнули его; волей-неволей ему пришлось спрыгнуть в яму. Шаул наклонился; послышался лязг цепи, звонкий щелчок – лодыжку Пэдди туго обхватил металлический хомут.
Шаул поспешно произнес: «Тебе доверили исключительно почетные обязанности. Постарайся вести себя достойно. Когда один из Сыновей что-нибудь скажет, переводи его слова на языки других Сыновей, поворачиваясь по часовой стрелке и обращаясь к каждому по очереди. Например, если заговорит Сын с Шаула, сидящий в этом кресле, повтори его слова по-лористански Сыну, сидящему здесь, – пилот-шаул указывал пальцем, – затем по-котонски Сыну с Котó, затем по-бадайски Сыну с Бадау и, наконец, по-феразски Сыну с Альфераца А. Все понятно?»
«Понятно, – сказал Пэдди. – В какой-то мере. Но я хотел бы знать, чтó со мной сделают после того, как я выполню свои обязанности».
Шаул посмотрел в сторону: «Об этом не беспокойся. Могу заверить тебя, однако, что тебя ждут большие неприятности, если ты не будешь вести себя, как полагается. Шаулы не прибегают к пыткам, но у орланов и котонов они не вызывают ни малейших угрызений совести».
«Ни малейших, это уж как пить дать, – убежденно подтвердил Пэдди. – Как-то в Монтрасе на Котó я решил полюбоваться публичными пытками. С тех пор я возненавидел этих вурдалаков, должен признаться. Адский город, Монтрас!»
«Так что веди себя хорошо, – сказал ему шаул. – Пять Сыновей Лэнгтри раздражительнее обычных смертных. Говори громко и отчетливо – и не забывай поворачиваться к каждому по очереди, по часовой стрелке, чтобы поддерживалось максимальное возможное равноправие».
Пилот-шаул отскочил от Пэдди и побежал к космической яхте. Охранники-кудту вперевалку поспешили за ним.
Оставшись в одиночестве на поверхности микроскопического мира, Пэдди обозревал небо в поисках причины для внезапной спешки пилота и охраны. Пять звездолетов, примерно в трех километрах от астероида, построились почти параллельно, повернувшись килями к площадке с красной звездой.
Ситуация носила довольно-таки торжественный характер: один-одинешенек, прикованный кандалами к безымянной каменной глыбе, Пэдди чувствовал себя беззащитным, как жертва на алтаре. Он изучил кандалы. Цепь, пристегнутая к хомуту у него на лодыжке, на другом конце соединялась со скобой, вставленной в камень. Пэдди попытался оторвать цепь от скобы – он дергал ее изо всех сил, пока у него не начала облезать кожа на ладонях, напрягаясь до боли в брюшных мышцах – но тщетно.
Выпрямившись, он снова обвел взглядом окрестности. В пределах достижимости не было никакого лома, которым можно было бы воспользоваться как рычагом, никакого камня, которым он мог бы колотить по соединению цепи. И вокруг не было ни души – если, конечно, кто-нибудь не притаился с другой стороны маленького космического островка. Вытянув шею, Пэдди заметил бетонный поребрик, окружавший ступени, спускавшиеся под поверхность астероида. «Лестница ведет к гравитационному агрегату, – подумал он. – Может быть, там же и генератор воздуха».
Послышались гул и свист. Подняв глаза, Пэдди увидел блестящую космическую яхту, спускавшуюся почти ему на голову. Как только яхта прикоснулась к поверхности, ее купол откинулся. Наружу выступили пять Сыновей Лэнгтри. Молча, церемониальным строем, они направились к возвышению: сначала долговязый тощий орлан с Альфераца А, за ним лористанец с непрерывно подергивающейся физиономией оттенка топленого масла, шаул с пятнистым наростом-капюшоном, котон с глазами-блюдцами и, наконец, коренастый бадау, коротконогий и практически без шеи.
Подбоченившись и поджав губы, Пэдди наблюдал за их приближением. Покачав головой, он пробормотал: «Трудно поверить, что их предки были добропорядочными землянами – такими же, как я. Они выглядят, как уроды из паноптикума в Кенсингтонском парке».
Из отдельного шлюза на корме космической яхты появились двое гигантских кудту. Благодаря красновато-лиловому оттенку кожи Пэдди распознал в них бесполых и почти безмозглых, хирургически модифицированных существ, выращенных посредством принудительного кормления. Огромные мускулистые твари, они обросли красными бородавками, похожими на петушиные гребешки.
Лоботомированные с тем, чтобы они могли сосредоточиться только на конкретном приказе, они передвигались словно в гипнотическом трансе и заняли посты на двух противоположных концах напоминающей стельку ботинка поверхности астероида. Там они замерли, как статуи – монументальные, безмолвные – сосредоточив на Пэдди синие глаза-подушки.
Сыновья Лэнгтри разошлись каждый к своему креслу и уселись. Лористанец взглянул на Пэдди.
«В этом году у нас землянин! – весело объявил он. – Иногда попадаются земляне-полиглоты. На мой взгляд, самые лучшие толмачи – земляне и шаулы. Но среди шаулов мало преступников. Хотел бы я знать, что натворил этот негодяй».
Пэдди наклонил голову набок и угрожающе прищурился – но тут же сообразил, что настало время выполнять обязанности. Поклонившись котону, он повторил слова лористанца по-котонски, а затем по-бадайски, на наречии орланов и по-шаульски. В последней фразе, однако, он заменил термин «негодяй» котонским словом «жактум», означавшим «сорвиголова», бадайским словом «луад», означавшим «молодцеватый рыцарь-разбойник» (в том смысле, в каком представляют себе легендарного Робин Гуда), феразским словом «а-као-уп», означающим «птица стремительного полета», и шаульским термином «кондосиир», производным от древнетосканского «кондотьера».
Затем он стал торжественно и учтиво ожидать дальнейших высказываний. Лористанец смерил его мимолетным взглядом; его желтые желваки задрожали, но он промолчал.
Заговорил орлан с Альфераца: «Вопросов, нуждающихся в обсуждении, в этом году не так уж много. Я не заметил никаких существенных колебаний объема торговых сделок и не вижу необходимости в наращивании вооруженных сил. Прошлогодние квоты вполне приемлемы».
Пэдди перевел эти фразы, поворачиваясь по часовой стрелке. У остальных Сыновей не было возражений.
Бадау произнес: «Хотел бы представить на ваше рассмотрение несколько ходатайств. Первое – с четвертой планеты Канопуса. Они желают получить четыре двигателя с целью перевозки материалов и провианта на одну из лун, где они выпасают скот».
Шаул сказал: «Мне поручили представить примерно такое же ходатайство. Наши торговые агенты сообщают, что из шестнадцати предоставленных им двигателей пять вышли из строя. Судя по всему, они были уничтожены в ходе лабораторных экспериментов – они пытались определить принцип замыкания пространства-времени. Рекомендую отказать в удовлетворении этой заявки».
После краткого обсуждения оба ходатайства были отклонены.
Бадау продолжал: «Вторая заявка поступила от частного лица, не антропоида, неономийского типа. Он желает совершить полет вокруг Вселенной – уединиться в звездолете, стартовать в случайном направлении и лететь без остановки как можно дальше, пока не вернется или пока не умрет».
Это ходатайство удовлетворили как любопытный эксперимент, вряд ли способный нарушить торговый баланс.
Бадау просмотрел свои заметки: «Третья заявка – с Земли. Предки просят предоставить им сто дополнительных двигателей».
