Дженнифер Ли Арментроут
Тень и искры
Глава 6
Мое сердце запнулось, а затем ускорилось. Воздух застрял в горле. Я смотрела, как он медленно опускает взгляд на свою грудь – на глубоко всаженный кинжал. Я оцепенела от шока, не чувствуя его руки, все еще обхватывающей мое левое запястье. Я не чувствовала ничего, кроме абсолютного ужаса.
Тенекамень может убить бога, если ударить в сердце, а я промахнулась всего на долю дюйма – если вообще промахнулась. В глубине души я знала, что он выживет, но, наверное, это очень больно.
Бурлящий серебром взгляд устремился на меня. Итер выплеснулся в радужку. Я знала, что он меня убьет. Иначе и быть не могло. Мне сдавило грудь, а он выпустил мое запястье и медленно сделал шаг назад, освобождаясь от кинжала. Клинок был покрыт кровью – темной и мерцающей в свете лампы, не похожей на кровь смертных. Я уставилась на кинжал и, приготовившись, отошла на несколько шагов назад.
– Ты опять вошла в дом, не позаботившись проверить, в самом ли деле ты здесь одна, – сказал бог, и я поймала его взгляд. Итер бурлил в его глазах. – Это невероятное безрассудство. Не делай так больше.
Я приоткрыла губы.
– Я… только что ударила вас в грудь, и это все, что вы можете сказать?
– Нет. Я как раз к этому и веду. – Он склонил голову набок, и темные волосы упали на щеку. – Ты ударила меня.
– Да.
Я сделала еще шаг назад. В горле так пересохло, что было не сглотнуть.
– В грудь, – добавил он. Его туника была разорвана спереди, но на ней не виднелось пятен крови. Ничего. Если бы не кровь на клинке, я бы не поверила, что действительно сделала это. – Почти в сердце.
У меня задрожали руки.
– Похоже, на вас это слабо подействовало.
Что ужасало.
– Это больно, – прорычал он, поднимая голову. – Очень.
– Мне жаль.
Он опустил подбородок.
– Тебе не жаль.
Мне на самом деле было жаль. Вроде того.
– Вы меня схватили.
– Ты бьешь кинжалом всех, кто тебя хватает?
– Да! – воскликнула я. – Особенно когда я в доме с трупом и кто-то хватает меня сзади без предупреждения!
– Я не готов говорить о том, почему ты вообще оказалась в одном доме с трупом, – заявил он, и я нахмурилась. – Но, во-первых, в твоем голосе нет сожаления.
– Было… есть… Но мне бы не пришлось вас бить, если бы вы меня не схватили.
– Ты серьезно винишь меня? – В его голосе звенело недоверие.
– Вы схватили меня, – повторила я. – Без предупреждения…
– Может, стоило посмотреть, прежде чем бить? Или тебе такое никогда не приходит в голову?
– А вам когда-нибудь приходило в голову объявить о своем присутствии, чтобы не получить удар кинжалом? – огрызнулась я.
Бог двигался быстро. У меня не было шанса что-то предпринять. Внезапно он оказался передо мной, схватил кинжал за лезвие и выдернул у меня из руки. Секунду спустя на его пальцах потрескивали серебристо-белые искры. Свет вспыхнул и запульсировал, поглощая клинок и рукоятку. Тенекамень и железная рукоятка крошились в его кулаке.
Я разинула рот.
Бог разжал руку, и лампа осветила посыпавшийся на пол пепел – все, что осталось от моего оружия.
– Вы уничтожили мой кинжал! – воскликнула я.
– Да, – передразнил он меня.
Опешив, я замерла. Даже думать не могла, сколько лет моя семья хранила этот кинжал, пока я не появилась на свет.
– Как вы посмели?!
– Как я посмел? Может, я не хочу, чтобы меня ударили им еще раз?
– Вам было бы не о чем беспокоиться, если бы просто сказали «привет», – крикнула я.
– А если я нечаянно тебя напугаю? – возразил он. – Ты, скорее всего, ударишь меня даже тогда.
Я сжала кулаки.
– Вот теперь я правда хочу ударить еще раз.
– Чем? – Он опустил подбородок, и в его глазах поднялась буря. – Голыми руками? Мне уже хочется, чтобы ты попробовала.
Его поддразнивающий тон заставил меня резко втянуть воздух. Бог забавлялся. Он уничтожил мой любимый кинжал. И я забыла о сдержанности.
– Может, мне в руки попадет другой клинок из тенекамня. И вместо того, чтобы бить в сердце, не лучше ли целиться в горло? Может ли бог выжить без головы? Мне не терпится выяснить.
Он выгнул бровь.
– Ты что, серьезно?
Я широко улыбнулась – той же улыбкой, которую недавно продемонстрировала маме.
– Возможно.
На его лице промелькнуло изумление, от которого расширились его бурлящие итером глаза.
– Ты в самом деле осмеливаешься мне угрожать? Даже сейчас?
– Это не угроза. Это обещание.
Он подался назад. Я поняла, что позволила вспыльчивости взять надо мной верх, совершенно забыв, кто он.
По комнате прокатилась волна энергии, охватив меня. Ощущение было обжигающе ледяным и оставило мурашки. Картины на стене затряслись.
Я с трудом заставляла себя дышать, но замерла вместо того, чтобы поддаться инстинкту и бежать без оглядки – из дома, от этого существа с непостижимой мощью. Меня трясло, но я вскинула подбородок.
– Это должно меня впечатлить?
Бог замер, лишь свет яростно пульсировал. Мои мышцы словно сковало. Может, мама была права со своим пророчеством насчет моего языка?
Бог рассмеялся, негромко и угрожающе. Я не видела, как он поднял руку, но почувствовала, как его холодный палец прижался к моей щеке. Сердце замерло, и я попыталась приготовиться к боли от итера, который выжжет меня изнутри, как произошло с братом и сестрой Казин и бедной женщиной, которая лежала здесь на полу.
Но боли не последовало.
Я почувствовала лишь грубые подушечки его пальцев, которыми он провел по моей щеке, остановившись в уголке губ.
– Что тебя пугает по-настоящему, льесса? – спросил он, и мне показалось… что в его голосе звучит одобрение. – Если я – не пугаю?
Льесса. Уже второй раз он меня так называл, и мне захотелось узнать, что означает это слово. Но теперь был не самый подходящий момент об этом спрашивать.
– Я… боюсь, – призналась я, потому что… а кто бы не боялся?
Серебристый свет в его глазах погас.
– Только на поверхностном уровне. Это не тот страх, который определяет смертных, меняет их суть и заставляет делать выбор.
Он провел большим пальцем по моему подбородку, задев губу. Его прикосновение обожгло как ледяная метка, пробудив во мне тревожные предчувствия и… что-то более сильное. Такое же очевидное, как и ощущение правильности, которое я испытала в нашу прошлую встречу. Видимо, со мной что-то неладно. Потому что это не имело смысла.
– Ты можешь чувствовать ужас, но ты не напугана. Между тем и другим огромная разница.
– Откуда… вы знаете?
Он обхватил пальцами мой подбородок, и мое сердце заколотилось – из-за его прикосновения или оттого, что это прикосновение было таким ласковым. Он провел рукой по моей шее. Почувствовал ли он, как бьется мой пульс?
– Вы бог мыслей и эмоций?
Он издал хриплый, грубый смешок, и его пальцы скользнули под мой капюшон, под косу, лежащую на шее.
– У тебя, – произнес он, медленно поглаживая мою шею. Было что-то особенное в том, как он это сказал. – У тебя неприятности.
Я прикусила изнутри щеку. По мне пробежала волна трепета, угнездившись в самых неприличных местах и заставив меня задаться вопросом, насколько же я безумна.
У меня складывалось впечатление, что очень.
Вихрь дрожи, прошедший сквозь меня, – абсолютное безумие. Бог теперь даже не походил на смертного.
– Не так чтобы очень, – прошептала я.
– Ложь.
Я всмотрелась в резко очерченные черты его лица.
– Вы… на меня не сердитесь?
– Я определенно возмущен.
Я подумала о десятке других определений, чтобы описать собственную ярость, если бы кто-нибудь ударил меня в сердце.
– Как я сказал, было больно. На мгновение.
Только на мгновение?
– Мне кажется, дальше ты собираешься спросить, уверен ли я, что не буду тебя убивать, – продолжал он, и я бы солгала, если заявила, что не думала об этом. – Не скажу, что это не приходило мне в голову, когда я ощутил, как клинок пронзает мою кожу.
Его большой палец неторопливо погладил место, где бился мой пульс.
– Что же вас остановило?
– Многое. – Он слегка склонил голову, и я ощутила холодное дыхание на своем подбородке. – Хотя я ловлю себя на том, что сомневаюсь в собственном здравомыслии, учитывая последовавшие угрозы.
Я промолчала, в кои-то веки прислушавшись к инстинкту самосохранения.
– Ну надо же. – Уголки его губ приподнялись. – Я ожидал, что ты начнешь возражать.
– Стараюсь прислушиваться к здравому смыслу и оставаться спокойной.
– И как, работает?
– Если честно, не очень.
Бог негромко рассмеялся и убрал руку.
– Что ты здесь делаешь?
От резкой перемены в его тоне я на минуту растерялась и чуть не соскользнула по стене. Он повернулся к телу Андреа. Что я здесь делала? Я перевела взгляд на лежащую женщину. Ах да, убийство. Боги!
– Я гуляла… – Я сложила руки на поясе, зная, что не могу сказать ему всей правды. – Увидела, что тот бог вышел отсюда, и подумала, что нужно зайти проверить.
– Ты видела, как он выходил, но не видела, как вошел я?
Проклятье.
– Нет.
Он оглянулся на меня.
– С чего ты решила, что нужно проверить дом?
Я застыла.
– А почему нет? Разве человек не должен забеспокоиться, когда видит, как бог-убийца покидает жилище смертного?
Он поднял бровь.
– А разве смертные не должны беспокоиться о своей безопасности?
Я закрыла рот.
Бог отвернулся, и теперь, когда он не сверлил меня пронзительным взглядом, я смогла его рассмотреть. Он был одет как в прошлый раз: темные штаны, черная туника с капюшоном. Боги, он еще выше, чем я помнила. Я заметила кожаные ремни, проходящие через его грудь и верхнюю часть спины, сзади к ним крепился меч. Рукоять была наклонена вбок, чтобы легче вытаскивать. Не помню, чтобы он носил меч в нашу прошлую встречу.
Зачем богу меч, если у него есть сила итера на кончиках пальцев?
Я переступила с ноги на ногу.
– Она убита так же, как и Казин, правда? Вот почему вы здесь.
– Меня предупредили, что один из них вошел в царство смертных, – сказал он, обходя тело Джоанис.
Значит, кто-то знал, что он выслеживает богов-убийц.
– Я пришел сразу, как только смог. Мадис на этот раз поленился. Оставил ее здесь. Я пытался выяснить, кто она, но тут появилась ты, вошла в дом и не позаботилась проверить остальные комнаты.
Я прищурилась.
– Вы хотите сказать, что не позаботились дать знать о своем присутствии?
Он снова оглянулся на меня.
– Неужели ты думаешь, что кто-то враждебно настроенный дал бы знать о своем присутствии?
– Нет, я думаю, что так поступил бы тот, кто не настроен враждебно. А других бы ждал удар в грудь. – Уголки моих губ опустились. – Если бы у меня был кинжал.
– У тебя бы он был, если бы ты не колола им налево и направо.
У меня правда был еще один. В сапоге. Не из тенекамня, а тонкий стальной. Однако речь шла не об этом.
– Я не колю им налево и направо. – Обычно. – Теперь вы должны мне кинжал из тенекамня.
– Разве?
– Конечно, – кивнула я.
– Кстати, где твой сводный брат достал такое оружие?
Я не сразу вспомнила, что тогда врала ему.
– Ему подарили на день рождения. Не знаю кто и почему. Мой сводный брат никогда не интересовался оружием.
– Ты же знаешь, что смертным запрещено иметь кинжалы из тенекамня.
Я знала, но только пожала плечами.
Он приподнял уголок губ и отвернулся.
– Ты забыла, что видела в доме Казин, как я просил?
Я напряглась.
– Не помню, чтобы вы просили. Скорее требовали. Но нет. Я не забыла.
– Знаю.
– Вы следили?
Глаза, полные расплавленного серебра, встретились с моими.
– Возможно.
– Это… жутко.
Он приподнял широкое плечо.
– Я же сказал, что буду присматривать. Я решил, это необходимо. Чтобы убедиться, что ты больше ни во что не вляпалась.
– Я не нуждаюсь в том, чтобы вы присматривали за мной.
– А я и не сказал, что нуждаешься.
Наклонив голову, он внимательно смотрел на меня.
– Тогда о чем вы говорите?
– Я хотел проследить, – сказал он, и в его голосе прозвучало удивление от того, в чем он признался.
Я открыла рот и закрыла. Как… я должна на это реагировать?
– Что ты выяснила? – спросил он чуть погодя.
Мне пришлось приложить усилие, чтобы собраться с мыслями.
– Если вы следили, то должны знать.
Он усмехнулся.
– Полагаю, ты узнала, что об этих смертных никто не говорил ничего плохого.
– Другими словами, вам известно, что я почти ничего не выяснила. Были ли еще смерти? Кроме этой?
Он покачал головой.
– Ты ее знала?
– Я… видела ее. Она портниха. Андреа Джоанис. – Я чуть-чуть подвинулась вперед. – Она очень талантлива. И очень востребована. То есть была. – Я немного смутилась. – Я ее недавно встречала.
Его взгляд стал острее.
– Встречала?
Я кивнула, глядя на тело.
– Да. Всего на несколько минут. Она принесла моей матери платье. – Я подумала, что эта подробность не важна. – Странное совпадение, правда?
– Правда, – пробормотал он.
Когда я подняла голову, он смотрел на меня так пристально, словно видел все, что я не сказала.
– Вы нашли что-то, что указывало бы, зачем Мадис это сделал?
Бог покачал головой.
– Ничего.
– Но вы считаете, она умерла по той же причине, что и все остальные?
– Да.
Он провел рукой, убирая волосы с лица.
Я начала говорить, но остановилась.
– Почему мне кажется, что ты хочешь что-то спросить?
Я нахмурилась.
– Вы бог. Как вы можете не знать, что задумали другие боги?
– Одно то, что ты являешься богом, не означает, что тебе ведомо грядущее, дела других богов или причины их поступков, – ответил он. – Это недоступно даже Первозданным.
– Я не совсем это имела в виду. А поскольку вы достаточно…
– Продолжай.
Я бросила на него невозмутимый взгляд.
– Поскольку вы достаточно могущественны, разве вы не можете потребовать у них ответа?
– Это так не работает. – Он подался вперед. – Есть вещи, которые боги и Первозданные могут делать, а есть то, что не могут.
Во мне вспыхнуло любопытство.
– Вы говорите, что даже Первозданные не могут делать все, что им вздумается?
– Этого я не сказал. – Он наклонил голову. – Первозданные могут делать что захотят.
Я всплеснула руками.
– Если это не самое противоречивое утверждение, какое я слышала за всю свою жизнь, то не знаю, что это.
– Я говорю, что Первозданные или боги могут делать что им угодно. Но каждое действие производит следствие, даже если и не очевидное.
Что ж, это туманное объяснение имело смысл. Я посмотрела на портниху. Мне кое-что пришло в голову. Когда смертный умирал, считалось, что тело нужно сжечь, чтобы душа могла уйти в Страну теней. Не уверена, что случившееся с братом и сестрой Казин могло считаться погребальным сожжением.
– Те, кто умирают как Казин… их души попадают в Страну теней?
Бог долго молчал.
– Нет. Они… просто перестают существовать.
– О боги. – Я прижала ладонь ко рту.
Он поднял взгляд на меня.
– Это жестокая участь, даже страшнее, чем попасть в Бездну. Там ты по крайней мере существуешь.
– Я… даже осознать не могу, каково это – просто перестать быть. – Меня передернуло. Надеюсь, он этого не заметил. – Это…
– Это только для самых отъявленных негодяев, – закончил он за меня.
Я кивнула, рассматривая гостиную. Ярко-голубые и бледно-розовые диванные подушки, каменные статуэтки морских созданий, по слухам, обитающих на побережье Илизиума, и маленькие безделушки, которые были частью жизни Андреа Джоанис. Кусочки того, кем она являлась и кем больше никогда не будет.
Я прочистила горло, отчаянно ища другую тему для размышлений.
– К какому двору вы принадлежите?
Он поднял бровь.
– Я хотела спросить, вы из Страны теней?
Бог мгновение изучал меня, затем кивнул. Я напряглась, хотя не удивилась. Он продолжал смотреть на меня.
– Ты хочешь спросить еще что-то.
Так и было. Я хотела спросить, известно ли ему, кто я. Не потому ли наши пути уже дважды пересекаются таким странным образом. Возможно, он не знал о сделке, но ему могло быть известно, что я являюсь будущей супругой Первозданного, которому он служит. Но если он об этом не знал, это будет рискованный вопрос. Бог мог рассказать Первозданному, что у меня был кинжал из тенекамня и я не боялась им пользоваться.
Поэтому я остановилась на том, что всегда вызывало у меня любопытство – о чем я спросила бы самого Первозданного, если бы появилась возможность. Раз он из Страны теней, то мог это знать.
– Все души ждет суд после смерти?
– На это не хватает времени, – ответил он. – Когда человек умирает и вступает в Страну теней, он опять обретает физическое тело. Большинство проходят через Столпы Асфоделей, которые ведут туда, куда должны уходить души. Для надежности там стоят стражи.
– Вы сказали – большинство. А остальные?
– Некоторые особые случаи рассматриваются отдельно. – Он сверлил меня взглядом. – Случаи тех, кого нужно увидеть, чтобы определить их судьбу.
– Как? – Я подошла к нему ближе.
– Душа после смерти обнажена. Лишена плоти, которая скрывает ее деяния, – объяснил он. – После смерти можно прочесть, достойна ли душа.
– А… сейчас это возможно? Я хочу сказать, когда человек жив.
Он покачал головой.
– Некоторые могут что-то знать, только взглянув на смертного или другого бога, но ядро души для них не открыто.
Я остановилась, ощутив слабый цитрусовый аромат.
– Что знать?
На его губах заиграла легкая усмешка.
– Такая любопытная, – пробормотал он, окидывая взглядом мое лицо и слегка задержавшись на губах.
По моим венам растеклось тепло, это было странно, раз теперь я точно знала, какому двору он служит. Но он смотрел на меня так, словно его очаровала форма моих губ.
Как будто хотел снова попробовать их вкус.
Меня захлестнула волна предвкушения. Я знала, что, если он это сделает, я его не остановлю. Это будет неудачное решение с моей стороны. Может, и с его – тоже. Но я часто принимала плохие решения.
Бог отвел взгляд. Не знаю, ощутила я разочарование или облегчение. Он прикусил нижнюю губу. Показались кончики клыков. Определенно, я почувствовала разочарование.
Вдруг самый центр моей груди, там, где часто возникало тепло в ответ на смерть, сдавило странное ощущение. Тяжесть накрыла меня, как удушающее колючее одеяло. Я сделала неглубокий вдох и нахмурилась, внезапно ощутив запах сирени. Гнилой сирени. Он напомнил мне что-то, что я не могла определить. В тот момент я, не желая этого, повернулась к телу Андреа.
Погодите.
Я шагнула ближе.
– Вы двигали ее ноги?
– Зачем бы мне это делать?
В меня просочилась тревога.
– Когда я вошла, одна ее нога была согнута в колене и прижималась к столу. Сейчас обе выпрямлены.
– Я ее не двигал.
Я перевела взгляд на лицо портнихи. Обожженная кожа на щеках и лбу, казалось, немного потускнела.
– Может, ты…
Хриплый вдох и хруст расширяющихся легких заставили бога замолчать. Я бросила взгляд на грудь портнихи в тот момент, когда ее корсаж приподнялся. Я застыла, не веря в происходящее.
– Что за?.. – вымолвил бог.
Андреа Джоанис села, ее рот раскрылся еще шире, опаленные губы раздвинулись, открывая четыре длинных зуба – два на верхней челюсти и два на нижней. Клыки.
– …хрень? – договорил бог.
– Это не… нормально, правда? – прошептала я.
– Что именно? Клыки или то, что она мертва и все равно садится?
Голова Андреа наклонилась к богу. Она словно смотрела на него глазами, которых больше не было.
– Не думаю, что она мертва, – сказала я. – Не теперь.
– Нет, – прорычал бог, отчего у меня по коже побежали мурашки. – Она по-прежнему мертва.
– Вы уверены?.. – Я подавила вскрик, когда голова портнихи повернулась ко мне. – Кажется, она пялится на меня. Не уверена. У нее же нет глаз.
Я инстинктивно потянулась к бедру, но там было пусто. Я повернулась к богу.
– Мне бы хотелось, чтобы мой кинжал…
От Андреа послышалось шипение – такой звук смертный издать не способен. Шипение нарастало, превращаясь в пронзительное рычание, от которого у меня волосы встали дыбом.
Андреа перекатилась на ноги таким быстрым движением, что я отшатнулась. Скрючив пальцы, она ринулась вперед…
Бог был так же невероятно быстр. Он встал передо мной и выхватил короткий меч. Клинок блеснул в свете свечей как отполированный оникс. Тенекамень. Он шагнул вперед, впечатывая сапог ей в живот. Портниха упала на чайный столик.
Она оказалась на полу, быстро встала на корточки и, вскочив, опять бросилась на нас. Я потянулась к клинку в сапоге, но бог встретил ее атаку и всадил меч из тенекамня глубоко ей в грудь.
Тело портнихи судорожно дернулось. Она попыталась схватить бога. По ее рукам побежали тонкие, как паутина, трещины, поднялись выше, распространились по горлу и щекам.
Выдернув меч, бог отступил в сторону, не сводя глаз с портнихи. Трещины углубились. А потом ее ноги подкосились, и она, тяжело рухнув на пол, сложилась как тряпичная кукла.
Я стояла, разинув рот. Ее тело опало, словно было всего лишь высохшей оболочкой.
– Что… я только что видела?
– Понятия не имею.
Бог осторожно шагнул вперед и слегка пнул ступню Андреа. Кожа и кости превратились в золу и быстро рассыпались.
Несколько мгновений спустя от портнихи не осталось ничего, кроме платья и кучки пепла.
Я заморгала.
– Это было… необычно.
Бог взглянул на меня.
– Да, необычно.
– И вы понятия не имеете, что сейчас произошло? Никогда не встречали такого?
Его глаза встретились с моими.
– Я никогда о таком не слышал.
Полагаю, как бог из Страны теней он бы знал о смертных, которые возвращаются после смерти.
– Как вы думаете, что с ней было не так? Я хотела сказать, почему она напала на нас?
– Не знаю. – Он убрал меч в ножны. – Но вряд ли Мадис просто убил ее. Он что-то сделал. Понятия не имею что. – Он сжал челюсти. – Я бы на твоем месте не стал рассказывать о том, что ты тут видела.
Я кивнула. Будто мне поверят, если расскажу.
– Я должен идти. – Он посмотрел на покрытое пеплом платье, лежащее на полу, потом на меня. – Ты тоже, льесса.
Мне не хотелось оставаться в этом доме больше ни на секунду, но в моей голове роились сотни вопросов. Я решилась задать самый несущественный из них.
– Что означает «льесса»?
Бог не отвечал, казалось, целую вечность.
– Для разных людей это слово может иметь разные значения. – В его глазах засветился итер, разливаясь в серебре. – Но все они подразумевают нечто прекрасное и могущественное.
