Джейми Макгвайр
Мое ходячее несчастье
Голубка тихонько стукнула в дверь, и я очнулся:
– Заходи, голубка. Тебе необязательно стучаться.
Эбби вошла: темные мокрые волосы, серая футболка, клетчатые шортики. Судя по ее расширенным глазам, внимательно изучающим голые стены, она пыталась сделать какие-то выводы обо мне исходя из того, как обставлена моя спальня. Голубка оказалась первой женщиной, которую я сюда впустил. Я вовсе не ждал этого момента, но вот она вошла, и неожиданно я сам стал воспринимать свою комнату по-новому.
Раньше это было просто место, где я спал. В остальное время я тут почти не бывал и поэтому не задумывался, уютно здесь или нет. Теперь пустота белых стен бросилась мне в глаза. Сюда вошла Эбби, и до меня дошло, что моя спальня – это мой дом, а дома не должно быть так голо.
– Прикольная пижамка, – наконец сказал я, садясь на кровать. – Иди сюда. Я не кусаюсь.
Эбби опустила подбородок, приподняв брови:
– Я вовсе тебя не боюсь. – Ее учебник по биологии шлепнулся рядом со мной. – У тебя есть ручка?
Я кивнул в сторону тумбочки:
– В верхнем ящике.
Сказав это, я похолодел: сейчас она обнаружит мой стратегический запас, и тогда мне конец!
Эбби оперлась коленом о кровать, дотянулась до тумбочки, порылась в ней и отпрянула. Схватив ручку, захлопнула ящик.
– Что такое? – спросил я, делая вид, что читаю учебник.
– Ты ограбил медицинский центр?
Откуда голубке знать, где берут такие вещи?
– Нет. Почему?
Она скривила мордочку:
– У тебя там пожизненный запас презервативов.
Ну вот, началось!
– Береженого бог бережет, так ведь?
С этим было не поспорить. Я ждал, что Эбби начнет кричать и обзываться, но она просто закатила глаза. Я продолжал листать учебник, стараясь не выдать своего облегчения.
– Ладно, давай начнем отсюда… Боже мой! Фотосинтез? Разве вы его в старших классах не проходили?
Она замялась:
– Вроде как проходили… Это вводный курс, Трэв. Я не сама составляла себе программу.
– Ты ведь ходишь на матанализ! Как можно быть такой продвинутой по математике и такой отсталой по естественным наукам?
– Я не отсталая. Любой курс начинается с повторения.
– Да что ты говоришь! – съязвил я. Потом принялся в общих чертах объяснять суть фотосинтеза и строение растительной клетки. Говорил долго и нудно, но Эбби слушала, не пропуская мимо ушей ни единого слова. Даже можно было подумать, будто я сам интересую ее не меньше, чем получение зачета. – Итак, липиды… Давай повторим, что это такое.
Голубка сняла очки:
– Сдаюсь. Я больше не могу запомнить ни одной макромолекулы.
Ну и хрен с ними, с макромолекулами. Пора спать.
– Хорошо.
Эбби вдруг забеспокоилась, и я почему-то воспринял это как обнадеживающий знак. Она осталась в комнате наедине со своими нервами, а я отправился в душ. Мысль о том, что голубка только что стояла голая на том самом месте, где сейчас стою я, возбудила меня, и, прежде чем вылезти, мне пришлось минут пять простоять под ледяной водой. Было не очень приятно, но без этого я бы не успокоился.
Когда я вернулся в спальню, Эбби лежала на боку с закрытыми глазами. Неподвижная, как доска. Я сбросил с себя полотенце, надел трусы, потом заполз в постель и выключил свет. Голубка не шевелилась, но я знал, что она не спит: каждый мускул ее тела был напряжен. Наконец она повернулась ко мне:
– Ты тоже будешь здесь спать?
– Ну да. Это же моя кровать.
– Я знаю, но… – Она осеклась, пытаясь найти какой-нибудь выход из положения.
– Разве ты не научилась доверять мне? Клянусь, я буду вести себя самым лучшим образом.
При этих словах я показал ей руку с тремя поднятыми пальцами: указательным, средним и мизинцем, – намекая на то, чего обещал не делать. Этот похабный жест был прекрасно известен моим «братьям» из Сиг Тау, но голубка его не поняла.
Разумеется, мне ужасно хотелось нарушить обещание, но делать глупости было рискованно. Эбби казалась одновременно твердой и нежной. Если бы я пошел напролом, она, пожалуй, начала бы вести себя как загнанный зверь и все бы пропало. Поэтому приходилось терпеть. К тому же в наших нынешних отношениях тоже была какая-то своеобразная острота. Они чем-то напоминали ходьбу по канату или экстремальную езду на мотоцикле.
Эбби отвернулась и принялась мутузить одеяло, подтыкая его под каждый изгиб своего тела. Снова расплывшись в улыбке, я наклонился к ее уху:
– Спокойной ночи, голубка.
Глава VI
Нагрузились
Я открыл глаза. Солнце только что взошло, и на стенах спальни появились первые тени. Спутанные волосы Эбби лежали у меня на лице. Я сделал глубокий вдох. «Боже мой, неужели все это происходит со мной, говнюком?» – подумал я и, перевернувшись на спину, еще раз потянул носом воздух. Голубка по-прежнему пахла шампунем и лосьоном.
Через несколько секунд заблеял будильник, и Эбби, проснувшись, откинула руку мне на грудь, но потом быстро ее отдернула.
– Трэвис, – сонно пробормотала она, – твой будильник!
Подождав с минуту, она вздохнула, с трудом дотянулась до пластиковой коробочки, стоявшей возле меня, и прихлопнула ее рукой. Звук прекратился. Эбби упала на подушку и облегченно выдохнула. Я усмехнулся и этим себя выдал. Голубка негодующе разинула рот:
– Значит, ты не спишь?
– Я обещал вести себя смирно и даже не возражал, когда ты легла на меня.
– Не ложилась я на тебя, я просто не могла дотянуться до часов. У тебя самый противный будильник, какой я только слышала. Как будто стонет раненое животное.
– Хочешь позавтракать? – спросил я, засовывая руки под голову.
– Нет, я не голодна.
Похоже, Эбби из-за чего-то разозлилась, но я делал вид, что все в порядке. Может, моя голубка просто не жаворонок и по утрам всегда бывает такая. Правда, днем и вечером она тоже не слишком-то приветливая. Видно, мне попалась та еще колючка. Что ж, прекрасно!
– А вот я напротив. Почему бы нам не доехать до какого-нибудь кафе?
– Вряд ли мне с самого утра захочется терпеть твои водительские навыки, точнее их отсутствие, – парировала она и, просунув в тапочки худенькие ступни, пошлепала к двери.
– Ты куда?
Эбби взорвалась:
– Одеваться и ехать на уроки. Тебе что, маршрутный лист сделать, пока я здесь?
Кажется, она любит играть жестко. Ну ладно, пожалуйста. Я подошел и взял ее за плечи. Черт! Какая же она приятная на ощупь!
– Ты всегда такая ворчливая? Или это пройдет, когда ты поймешь, что я не строю изощренных планов залезть к тебе в трусы?
– Я не ворчунья!
Я наклонился и прошептал ей в самое ухо:
– Голубка, я не хочу спать с тобой. Ты мне слишком уж нравишься.
Она вся напряглась, а я отошел, не говоря больше ни слова. От радости победы я чуть не запрыгал на месте, но сдержался и, только выйдя за дверь, несколько раз торжествующе ударил воздух. Ее было нелегко смутить, но, когда мне это удавалось, я чувствовал, что на шажок приблизился… Стоп! Приблизился к чему? Этого я точно не знал, но, по-моему, все шло как надо.
Мы давненько не пополняли наши продуктовые запасы, поэтому завтрак получился не особенно изысканный. Хотя вполне съедобный. Я взбил в миске несколько яиц, добавил немножко лука, зеленого и красного перца и вылил эту смесь в сковородку. Эбби вошла и села за стойку.
– Уверена, что не будешь?
– Да, уверена, но спасибо.
Она еще не до конца проснулась, но уже выглядела потрясающе. Надо же! Вообще-то я догадывался, что в женщине, которая только встала с постели, может быть какая-то своеобразная привлекательность, и все равно не мог не удивиться. Раньше в это время суток я видел только девушек своего братца и старался их особенно не разглядывать.
Шепли достал тарелки и поднес их к сковороде. Я лопаточкой разложил яичницу. Эбби наблюдала за мной с некоторым интересом.
– Шеп, не смотри на меня так! Извини, но я действительно не хочу туда идти, – фыркнула Америка, когда Шеп поставил перед ней ее порцию.
Он уже несколько дней ныл из-за того, что она отказывалась пойти с ним на вечеринку для влюбленных. Я был согласен с Мер: эти вечеринки – сплошное мученье. Хотя большинство девчонок от них без ума и из кожи вон лезут, чтобы напроситься на приглашение.
– Детка, – простонал Шепли, – в «Доме» вечеринка для пар проводится лишь дважды в году. Еще целый месяц впереди. У тебя предостаточно времени на то, чтобы выбрать платье и сделать все, что вам, девчонкам, нужно.
Америка вроде бы не собиралась сдаваться, и я перестал следить за разговором. Вдруг до меня донеслось, что она согласится пойти на вечеринку, только если пойдет и Эбби. А чтобы Эбби могла пойти, ей нужен парень. Мер уставилась на меня. Я недоуменно приподнял бровь.
– Нет, Трэв не ходит на вечеринки для пар, – не раздумывая, отрезал Шеп. – Туда приводят своих девушек… а Трэвис… ну ты знаешь.
Америка пожала плечами:
– Мы можем найти ей кого-нибудь еще.
Я тоже хотел было высказаться, но Эбби меня оборвала: ей явно не понравилось, что мы пытаемся принять решение за нее.
– Вообще-то, я все слышу, – проворчала она.
Америка надула губки (на Шепа это всегда действовало безотказно):
– Эбби, ну пожалуйста. Мы найдем тебе отличного парня, веселого и остроумного. Я гарантирую, что он будет просто огонь. Обещаю, ты здорово проведешь время. И кто знает? Может, вы друг другу понравитесь!
Я нахмурился: Америка собиралась подыскивать голубке парня. Для вечеринки влюбленных. Из числа моих «братишек». Ну уж нет, хрена с два! У меня волосы встали дыбом, как только я подумал, что у нее с кем-нибудь (неважно, с кем) может что-нибудь получиться.
– Я не говорил, что не отведу ее на вечеринку, – выпалил я, с грохотом швырнув сковородку в раковину.
Эбби закатила глаза:
– Трэвис, не делай мне одолжений.
Я шагнул к ней:
– Голубка, я не об этом. Эти вечеринки для парней, у которых есть подружки. Всем известно, что не в моих привычках с кем-то встречаться. Но за тебя не стоит волноваться, ты же не будешь после ждать обручального кольца.
Америка снова надула губки:
– Эбби, ну пожалуйста!
Вид у голубки был страдальческий.
– Не смотри на меня так! Трэвис не хочет идти, я не хочу идти… ничего из этого не выйдет.
А мне эта идея нравилась все больше и больше. Я сложил руки и, прислонившись к раковине, произнес:
– Я не говорил, что не хочу идти. Мне кажется, будет весело, если мы пойдем вчетвером.
Все вопросительно посмотрели на Эбби. Она поежилась:
– Почему бы нам просто не потусить здесь?
Эта мысль мне, кстати, тоже понравилась.
Америка разочарованно вздохнула, а Шепли наклонился к голубке, продолжая ее уговаривать:
– Эбби, я должен пойти. Я первокурсник, и мне придется следить, чтобы все шло как по маслу, у всех были напитки и все такое прочее.
Эбби казалась совершенно подавленной. Ей ужасно не хотелось идти, но она не могла отказать Америке. А тут еще Шеп, который рад наболтать чего угодно, лишь бы его девушка составила ему компанию. Вот это меня и напрягало. Если Эбби пойдет не со мной, она проведет вечер, а может и ночь, с кем-нибудь из моих «братишек». Они неплохие ребята, но я много раз слышал, как они хвастаются друг перед другом своими победами. И я не допущу, чтобы они точно так же трепались о голубке.
Я подошел к Эбби и обнял ее за плечи:
– Да ладно тебе, голубка. Ты пойдешь со мной?
Она посмотрела сначала на Америку, потом на Шепа. Это длилось всего несколько секунд, но мне показалось, что прошло черт знает сколько времени. Наконец Эбби подняла глаза на меня, и я понял: сдалась.
– Да, – вздохнула она.
В ее голосе не было энтузиазма, но сейчас это не имело значения. Главное, я знал, что она пойдет со мной, и мог дышать спокойно.
Америка завизжала, как делают все девчонки, захлопала в ладоши и принялась душить Эбби в объятиях. Шепли благодарно улыбнулся: сначала мне, потом голубке.
– Спасибо, Эбби, – сказал он, кладя руку ей на спину.
Я еще ни разу не видел, чтобы девушка так неохотно соглашалась идти на свидание со мной. Но, опять же, это ведь не я был ей противен, а сама вечеринка.
Мер и Эбби быстро собрались и уехали на восьмичасовое занятие. Шеп принялся убирать посуду, страшно довольный, что вышло, как он хотел.
– Спасибо, чувак. Я уж думал, Америку не уговорить.
– Слушай, какого хрена вы пытаетесь свести с кем-то голубку?
– Это Мер, я тут ни при чем. А тебе не все равно?
– Нет.
– Ах, вот оно что!
– Просто… просто не надо этого делать. Я бы не хотел застукать Эбби в темном углу с Паркером Хейсом.
Шепли кивнул, соскребая со сковородки остатки яичницы:
– Или с кем-нибудь другим.
– Да.
– И долго ты собираешься продолжать в том же духе?
– Не знаю. Чем дольше, тем лучше. Не мешай мне, и все.
– Трэвис, ты ее хочешь или нет? Это же свинство: ты и сам вроде как не с ней, и с другими она встречаться почему-то не должна!
– Мы просто друзья.
Шепли с сомнением усмехнулся:
– Друзья могут спать с кем угодно и спокойно это обсуждать. По-моему, у вас не так.
– Нет. Но это не значит, что мы не можем быть друзьями.
– Еще как значит, старик.
Пожалуй, он не так уж и ошибался, но мне не хотелось это признавать.
– Просто… – Я замолчал, изучая лицо Шепа. Он меньше, чем кто угодно другой, был склонен меня осуждать, но все равно я боялся проявить слабость, рассказав ему, как много думаю об Эбби. Шепли, скорее всего, поймет меня, но почувствую ли я себя лучше, если выскажу свои мысли вслух? – В ней есть что-то такое, чего мне всегда не хватало. Вот и все. При этом я вижу, какая она клевая, и не хочу ни с кем ею делиться. Стремно, да?
– Ты не можешь ею делиться или не делиться, если она не твоя.
– А что я знаю о том, как ухаживать за девушками, Шеп? Мой единственный пример – это ты и твои пассии, с которыми у тебя были самые запутанные, болезненные и обременительные отношения! Если она начнет с кем-то встречаться, я ее потеряю.
– Ну, так встречайся с ней сам.
Я покачал головой:
– Мы не готовы.
– Это еще почему? Ты боишься? – спросил Шеп, бросив мне в лицо кухонное полотенце.
Оно упало на пол, я наклонился, поднял его и принялся изо всех сил скручивать то в одну, то в другую сторону.
– Она не такая, как все, Шепли. Она хорошая.
– Ну и чего же ты ждешь?
Я пожал плечами:
– Нужен хотя бы еще какой-то повод.
Шеп состроил недовольную гримасу и запустил посудомойку. Раздался шум машины, смешанный с шумом льющейся воды.
– Скоро у нее день рождения. Мер собирается это отпраздновать, – сказал Шепли, направляясь к себе в комнату.
– День рождения Эбби?
– Да, где-то через неделю.
– Тогда, конечно, нужно что-то организовать! Ты знаешь, что она любит? У Мер уже есть какие-то мысли? Наверное, я должен что-то купить. Черт, что же мне ей купить?
Шепли остановился на пороге своей спальни и улыбнулся:
– Успеешь придумать. Лекция через пять минут. Поедешь со мной?
– Нет. Лучше попытаюсь еще раз усадить Эбби на свой байк. Для меня это единственная возможность оказаться у нее между бедрами.
Шеп рассмеялся. Дверь его комнаты захлопнулась. Я пошел к себе, натянул джинсы и футболку. Телефон, кошелек, часы. Бедные девчонки! Им по полжизни приходится заниматься фиг знает чем, чтобы только выйти из дома. Я бы так не смог.
Долбаная лекция все никак не кончалась. Со звонком я выскочил из корпуса и рванул через весь кампус к Морган Холлу. Эбби стояла на крыльце с парнем. Как только я их увидел, кровь у меня вскипела. Но потом я облегченно вздохнул: это был Финч. Он курил, а она слушала его болтовню и смеялась. Он бурно жестикулировал (видимо, как раз дошел до кульминации очередной своей потрясающей истории), изредка переставая размахивать руками, только для того чтобы поднести ко рту сигарету.
Когда я подошел, Финч подмигнул Эбби. Мне показалось, это хороший знак.
– Привет, Трэвис! – пропел он.
– Финч, – быстро кивнул я и тут же переключился на Эбби: – Голубка, я еду домой. Тебя подбросить?
– Я как раз собиралась в общагу, – улыбнулась она.
У меня похолодело в желудке, и я, не успев подумать, брякнул:
– Так ты сегодня не остаешься у меня?
– Почему же, остаюсь. Мне просто нужно взять кое-какие вещи.
– Например?
– Мой станок, во-первых. А тебе какое дело?
«Черт! Я от нее тащусь!» – подумал я, а вслух сказал:
– Ага, как раз пора побрить ноги. А то они уже стали царапаться.
У Финча глаза чуть не вылезли из орбит. Эбби нахмурилась.
– Вот так рождаются слухи! – проворчала она и, повернувшись к своему приятелю, добавила: – Я сплю в его кровати… просто сплю!
– Хорошо-хорошо! – осклабился Финч.
Не успел я опомниться, как Эбби уже топала по лестнице в свою комнату. Прыгая через ступеньку, я догнал ее:
– Не бесись. Я просто пошутил!
– Все и так считают, что мы переспали. А ты только масла в огонь подливаешь!
Заняться с ней сексом было бы неплохо. Но если раньше я смутно надеялся, что она этого хочет, то теперь вопрос отпал. Черт возьми, Эбби действительно не собиралась со мной спать!
– Кого волнует, что думают все?
– Меня, Трэвис, меня!
Она распахнула дверь своей комнаты и принялась метаться из угла в угол, открывая и закрывая ящики, хватая какие-то вещи и бросая их в сумку. А я вдруг остро почувствовал, будто потерял что-то дорогое. В таком состоянии хочется либо плакать, либо смеяться, и я усмехнулся.
Эбби посмотрела на меня потемневшими глазами:
– Ничего смешного. Ты хочешь, чтобы вся школа считала меня одной из твоих шлюх?
Моих шлюх? Они не были моими. Как раз потому, что были шлюхами. Я взял сумку у нее из рук. Дело плохо: знаться со мной, не говоря уж о том, чтобы быть моей девушкой, для Эбби это означает запятнать свою репутацию. Раз так, то почему она до сих пор не отказалась со мной дружить?
– Никто так не считает. А если это правда, пускай молятся, чтобы я ничего не услышал.
Я открыл дверь, Эбби выскочила в коридор, я за ней. Вдруг она резко остановилась. Я замер, еле удерживая равновесие, чтобы не налететь на нее. Дверь за моей спиной захлопнулась, и я от неожиданности дернулся: избежать столкновения все-таки не удалось. Эбби вскрикнула. Сначала я подумал, что ей больно, но, когда она обернулась, на ее лице был только испуг. Через секунду она опять заговорила:
– Все наверняка думают, что мы вместе, а ты без стыда и совести продолжаешь свой… образ жизни. Как же жалко я выгляжу! – Она помолчала, содрогнувшись от собственных слов, потом покачала головой. – Думаю, лучше мне больше не оставаться у тебя. Какое-то время нам надо держаться друг от друга подальше.
Она попыталась вырвать у меня из рук свою сумку, но я не дал:
– Голубка, никто не считает, что мы вместе. Необязательно прекращать наше общение, доказывая что-то остальным.
Я был на грани отчаяния: тревожный симптом!
Эбби снова потянула за свою сумку, а я снова ее отдернул. Так мы упражнялись несколько секунд, после чего голубка не выдержала:
– А раньше у тебя была девушка-друг, которая бы жила у тебя? Ты когда-нибудь возил девушек в школу и забирал их? Обедал с ними каждый день? Никто не знает, что думать о нас, даже если мы сами все расскажем!
Я шагал к парковке, неся голубкину сумку. В голове у меня творилось бог знает что.
– Я все улажу, окей? Не хочу, чтобы из-за меня о тебе дурно думали.
Эбби всегда казалась мне загадочной, но сейчас ее горестный взгляд меня просто убил. Я бы сделал что угодно, лишь бы она улыбнулась, но она оставалась все такой же грустной и встревоженной. Только этого мне не хватало! Я ужасно сердился на себя и жалел чуть ли не обо всем, что сделал, с тех пор как мы с голубкой познакомились.
Вдруг до меня дошло: мы категорически не подходим друг другу! Как ни старайся, как ни хитри, я все равно недостаточно хорош для нее. Она достойна большего, и я просто должен радоваться тем крупицам времени, которые удается провести рядом с ней. Но проглотить это было нелегко. К тому же откуда-то из темных глубин моей памяти знакомый голос нашептывал мне: «Борись за то, чего хочешь достичь». А борьба была для меня привычнее и проще, чем смирение.
– Позволь, я сам со всем разберусь, – сказал я. – Пойдем сегодня в «Датч».
Это была довольно паршивая забегаловка, зато туда не набивалось столько народу, сколько в «Ред». И там вокруг нас не вертелось бы такое множество похотливых девиц.
– Это же байкерский бар, – нахмурилась Эбби.
– Хорошо, тогда идем в клуб. Я отвезу тебя на ужин, а потом наведаемся в «Ред Дор». Угощаю.
– И как ужин с клубом решат нашу проблему? Когда нас увидят вместе, все только ухудшится.
Я уселся на мотоцикл, привязав сумку позади сиденья. Эбби не стала ее у меня вырывать, и это уже обнадеживало.
– Да ты только подумай. Я, пьяный, в компании полуобнаженных девиц? Все очень быстро догадаются, что мы не пара.
– А мне что делать? Подцепить в баре парня, чтобы довести дело до победного конца?
Представив себе, как она уезжает из клуба не со мной, я нахмурился и так стиснул зубы, как будто хлебнул лимонного сока.
– Я этого не говорил. Не надо перегибать палку.
Эбби закатила глаза и, взобравшись на сиденье, обхватила меня за талию.
– С нами домой вернется первая встречная девушка из бара? Вот так ты со всем разберешься?
– Голубка, ты ведь не ревнуешь?
– Ревную к кому? К имбецилке с венерическим заболеванием, которую ты вышвырнешь утром?
Я усмехнулся и завел двигатель. Если бы она только знала, насколько для меня немыслимо то, о чем она говорит! Когда она была рядом, я больше никого не видел. Все мое внимание, все мои силы уходили на то, чтобы удерживать себя в шаге от нее.
Мы рассказали Шепли и Америке о наших планах, и девчонки стали собираться. Я первым запрыгнул в душ, хотя потом понял, что лучше бы я был последним: все равно у Мер и голубки сборы заняли гораздо больше времени, чем у нас с Шепом.
Мы все втроем целую вечность ждали, когда Эбби выйдет из ванной, а когда она наконец-то появилась, я чуть не упал. Короткое черное платье открывало длинные-предлинные ноги, но грудь не подчеркивало: она только слегка угадывалась в определенных ракурсах. Длинные вьющиеся волосы не рассыпались по плечам, а были собраны сбоку. Черная ткань оттеняла загар, который теперь показался мне ярче. Здоровая гладкая кожа слегка лоснилась.
– Отличные ножки, – сказал я.
Эбби улыбнулась:
– Я говорила тебе про волшебную бритву.
Черт! Какая же она офигенная!
– Думаю, дело не в бритве.
Я взял ее за руку, и мы вышли из дома. Она не попыталась высвободиться, поэтому я так и держал ее, пока мы не сели в машину Шепли, и даже тогда отпускать не хотелось. Потом мы подъехали к японскому ресторану, и наши пальцы снова переплелись.
Я заказал нам всем по рюмке саке, потом еще по одной. Но официантка почему-то заинтересовалась нашими документами, только когда я попросил пива. Я знал, что у Америки удостоверение фальшивое, и думал, нам всем придется свалить. Тут Эбби неожиданно спасла положение, гордо вытащив свою карточку. Официантка взглянула на протянутый ей кусок ламинированной бумаги и тут же ушла, а я заграбастал его и принялся рассматривать. В углу была фотография Эбби, и все выглядело, как настоящее. Я никогда раньше не видел, какие документы выдают в Канзасе, но, по-моему, подделка была очень убедительная. На карточке значилось: «Джессика Джеймс», – и от этого я почему-то завелся. Причем неслабо.
Эбби щелкнула по удостоверению, и оно выскочило у меня из рук. Она поймала его и быстро спрятала в кошелек. Потом улыбнулась мне. Я улыбнулся в ответ, опершись локтями о стол.
– Джессика Джеймс?
Передразнивая меня, Эбби тоже оперлась локтями о стол и в упор посмотрела мне в лицо. То, как уверенно она держалась, делало ее еще сексуальнее.
– Да. А что?
– Ничего. Интересный выбор.
– Ну, знаешь ли, калифорнийские роллы, которые мы сейчас едим, тоже выбор так себе.
Шепли расхохотался, но резко замолчал, увидев, как Америка лихо опрокинула бутылку пива.
– Не гони, детка. Саке накрывает не сразу.
Мер вытерла рот и усмехнулась:
– Спокойно, Шеп. Мне не впервой.
Чем больше мы пили, тем больше шумели. Но замечаний нам никто не делал. Наверное, потому, что было поздно и ресторан уже почти опустел. Только в дальнем конце зала заседала еще какая-то компания немногим трезвее нас. А мы набрались как следует. Все, кроме Шепли. Он слишком любил свой «Додж Чарджер», чтобы много пить за рулем, а еще больше – Америку. Когда она ехала с ним, он не только следил за количеством поглощаемого спиртного, но даже соблюдал все правила и включал поворотники.
А голубка-то наклюкалась!
Официантка принесла счет, я расплатился и растолкал Эбби. Она вскочила с диванчика и игриво ткнула меня локотком, а потом небрежно закинула руку мне на шею, и я вывел ее на улицу.
Америка села на переднее сиденье и тут же принялась облизывать ухо своего возлюбленного. Эбби посмотрела на меня и закатила глаза, намекая на то, что ей не очень хотелось наблюдать интимную сцену с участием собственной подруги и моего родственника. Но, не считая этого, голубка была, по-моему, всем довольна.
Шепли подъехал к клубу и принялся кружить по парковке.
– Мы сегодня вообще куда-нибудь встанем или нет? – заворчала Америка.
– Эй, мне нужно место пошире. Не хочу, чтобы какой-нибудь пьяный придурок поцарапал мою тачку.
Может, и так. А может, Шепу просто нравилось, как Мер слюнявит ему ухо. Фу! Гадость!
Наконец мы припарковались в самом конце стоянки, и я помог Эбби вылезти. Она одернула платье и слегка повела бедрами, а потом взяла меня за руку.
– Хотел спросить насчет твоих документов, – сказал я. – Они безупречные. Ты же их не здесь получала?
Если бы документы были состряпаны тут, в городе, я бы сразу понял: у меня у самого этих фантиков было до фига.
– Они у меня уже какое-то время. Так было нужно… – на кой черт ей было нужно поддельное удостоверение личности? – в Уичито.
Гравий шуршал у нас под ногами. Эбби стиснула мою руку, чтобы не оступиться и не сломать каблук. Америка споткнулась, и от неожиданности я выпустил голубкины пальцы. Шепли успел поймать свою подвыпившую даму, прежде чем она упала.
– Здорово, что у тебя есть связи, – хихикнула Мер.
– О боже, женщина! – сказал Шепли, поддерживая Америку под руки. – Думаю, с тебя уже хватит на сегодня.
Я нахмурился, пытаясь сообразить, что она имела в виду.
– Мерик, о чем ты? Какие связи?
– У Эбби есть старые приятели, которые…
Голубка встряла, не дав подруге договорить:
– Это фальшивые документы, Трэв. Чтобы сделать их, нужно знать, к кому обратиться.
Что-то тут явно было не так. Я взглянул на Америку, но она спрятала от меня глаза. И все-таки настаивать на продолжении этого неприятного разговора сейчас не стоило. Ведь Эбби секунду назад назвала меня Трэв. Я уже начинал к этому привыкать.
– Понятно, – сказал я, снова протягивая ей руку.
Она подала мне свою и жуликовато улыбнулась. Решила, что перехитрила меня. Но я к этому еще вернусь.
– Мне нужно выпить! – сказала Эбби, как только мы доползли до большой красной двери[3] заведения.
– Рюмку! – обрадовалась Америка.
Шепли вздохнул:
– Ага, этого тебе только и не хватало. Еще одной рюмки!
Когда Эбби вошла, взгляды всех присутствующих тут же устремились на нее. Даже парни, которые были с девушками, бессовестно на нее глазели, вертя головами и откидываясь на стульях. «Да, похоже, ночка предстоит веселая!» – подумал я, сжимая голубкину руку.
Мы подошли к барной стойке, которая была ближе всех к танцполу. В клубах дыма я увидел Меган: она, как обычно, терлась возле бильярдных столов. Охотилась. Прежде чем я ее узнал, она уже уставилась на меня своими большими голубыми глазами. Но долго пожирать меня взглядом ей не пришлось. Я все еще держал за руку Эбби, и, заметив ее, Меган изменилась в лице. Я кивнул, она осклабилась.
Место, где я обычно сидел, было свободно, но все остальные стулья уже заняли. Увидев, что я иду и тащу на буксире Эбби, Кэми хохотнула. Как только она предупредила окружающих о нашем прибытии, они во избежание насильственного выселения молча повставали и разошлись. Что ни говори, а иметь репутацию козла-психопата иногда не так уж и плохо.
