Джеймс Бейли
Орел или решка?
– Да, это реальная проблема – жить в квартире, принадлежащей отцу твоей девушки.
– А еще когда он владеет отелем, где ты работаешь.
– Да, это отстойно… Зато теперь ты сможешь найти работу, которая тебе действительно будет нравиться. Ты зря там остался. Когда я уволилась, тебе тоже надо было уйти.
– Но я все еще не знаю, чем хочу заниматься. Ты-то всегда знала, что хочешь стать учителем.
– Ты все поймешь, обещаю. Только подумай, тебе больше не придется работать без перерыва в эти ужасные двойные смены. У тебя за это время накопилось достаточно денег, не так ли?
– Бо́льшую часть сбережений я потратил на кольцо. К счастью, мне дадут зарплату за несколько недель, это поможет продержаться некоторое время, пока я не найду работу.
– Ну, это уже хорошо, и я уверена, что ты скоро что-нибудь найдешь. Небольшой перерыв – это не так уж и плохо. Сколько ты там проработал? Семь лет? Тебе нужно немного времени, чтобы вновь обрести себя.
– Но если я не знаю, чего ищу, – как я это найду?
– Узнаешь, когда найдешь. Поверь мне, все получится.
– Спасибо, Джесси. Я очень на это надеюсь. Просто не могу поверить, что все обернулось именно так. Как будто недостаточно того, что я сделал предложение девушке, которую люблю, и узнал, что она была мне неверна, – надо было еще лишиться работы и крыши над головой.
– Девушка, которую ты любишь или любил? Только не говори мне, что ты все еще любишь ее после того, что она сделала.
– Я знаю, что должен ненавидеть ее, но все, о чем я могу думать, – почему все пошло не так? Что я сделал? Почему она ушла с другим?
– Ты не сделал ничего плохого, уверяю. Мы друзья, и мне нравится Джейд, но брось, Джош… то, что она сделала, жестоко. После такого уже ничего не вернуть. Ты заслуживаешь гораздо лучшего. Просто представь, что ты успел увернуться от пули, пока не стало слишком поздно.
Приятно осознать, что она на моей стороне. Но, что бы ни говорила Джесси, я не могу притворяться, что не хочу сейчас вернуться в квартиру Джейд. Мне невыносимо думать о том, что вместо этого она будет там с ним.
Наш разговор прерывает прибытие автобуса: он появляется совершенно безо всякой связи с расписанием, чуть не заехав на тротуар. Интересно, как этот водитель сдал экзамен на права?
– Я знаю, сейчас так не кажется, но у тебя все обязательно получится, Джош, я уверена. Я буду рядом, когда ты захочешь поговорить об этом или не говорить об этом, – улыбается Джесси.
– Спасибо и извини, что проиграли сегодня вечером.
– Мы были близки к победе. Выиграем в следующий раз.
Водитель пассивно-агрессивно кашляет и пытается закрыть двери, так что я торопливо машу на прощание и сажусь в автобус, идущий обратно в никуда.
Глава 4
Еще нет и девяти утра, а я уже семнадцать раз подбросил монетку.
Орел. Вставай, хватит валяться в кровати. Уфф.
Решка. Душ вместо ванны.
Решка. Джинсы лучше, чем брюки.
Решка. Хлопья побеждают кашу.
Орел. Апельсиновый сок, а не яблочный.
Я быстро втянулся в это, но до сих пор не привык к тому, что пришлось вернуться домой и жить с родителями.
– Если ты просто подбрасываешь монетку вместо того, чтобы ее потратить, я ее у тебя заберу, – шутливо замечает папа за завтраком, открывая газету.
Все безделушки уже вернулись обратно в магазин после вечеринки, и теперь наш дом выглядит привычно, если не считать совершенно нового дивана с пятнами от сливочного сыра.
– Ты можешь спросить монету, выиграет ли «Сити» сегодня вечером? – интересуется папа, выглядывая из-за страниц спортивных новостей.
– Это же не волшебная монета, пап. Она не предсказывает будущее.
Я безнадежно пролистываю на телефоне бесконечные объявления о работе. Ни одно из них мне не подходит. Похоже, чтобы занять самую простую должность, надо пройти не меньше семи собеседований. Работа для начинающих требует, чтобы у кандидата был минимум пятилетний опыт в этой области. А все, что кажется интересным, оказывается неоплачиваемой стажировкой.
– Никто из вас мне не помогает, – вздыхает мама и тычет пальцем в айпад, пытаясь зайти в продуктовый интернет-магазин. – Хотя бы скажите, что вы хотите на ужин на этой неделе…
В первые дни после возвращения домой меня угощали ростбифом на обед и стейком на ужин. Теперь мы три вечера подряд едим печеные бобы: то ли это папа экономит на продуктах, то ли они уже просто хотят от меня избавиться.
Прежде чем успеваю ответить, меня отвлекает вибрирующий телефон. Опускаю взгляд и вижу сообщение от Джейд. Никаких извинений и «милый, вернись» – вместо этого мы решаем, как быть с Джереми. Все говорят, что собака не лучший подарок на Рождество, но никто никогда не предупреждает вас о кроликах. Нет ни наклеек на бампер, ни призывов на телевидении. Политики возврата в течение двадцати восьми дней для них не существует. Я планировал начать этот год со своей невестой и нашей новой, очень современной семьей, но вместо этого участвую в споре об опеке над домашним кроликом.
– Что там пишет Джейд? – мама наклоняется, глядя поверх айпада.
Переезд домой означает не только печеные бобы на ужин, но и потерю личного пространства. Мама читает мои сообщения, а папа думает, что работает в Королевском почтовом сортировочном бюро: перлюстрирует всю мою почту, прежде чем передать мне. Банковские выписки тщательно изучаются, личные письма читаются, а приглашения на мероприятия прикрепляются к календарю.
– Она хочет, чтобы я забрал Джереми, – отвечаю я. Какой смысл скрывать? – Очевидно, у Джорджа аллергия на кроликов.
Мое сердце словно ножом пронзает каждый раз, когда она упоминает его имя.
Мама откладывает айпад, а папа закрывает газету. Он заговорил первым:
– Если кролик будет жить у нас, тебе придется платить за его содержание. И присматривать за ним. Я не собираюсь за ним убирать.
– Да, само собой. Я обо всем позабочусь.
Моим единственным домашним животным в детстве была золотая рыбка, которая таинственно умерла после того, как местный магазин повысил цены на корм для рыб. Я не утверждаю, что папа ее убил, но теперь ее преждевременная смерть кажется мне немного подозрительной.
– Как ты относишься к тому, что она упомянула… Джорджа? – мама произносит его имя одними губами.
Я немедленно начинаю воображать смерть Джорджа и продумываю его убийство в мельчайших деталях.
– Не знаю. Я и не подозревал, что у них уже все настолько серьезно, – отвечаю я.
Больше всего меня беспокоит вопрос: что у него есть такого, чего нет у меня? Конечно, он богат и красив, а я сейчас безработный и живу с родителями, но все же…
– Могу устроить тебе встречу с Грэмом, если хочешь. Тебе полезно будет с кем-нибудь поговорить.
Как раз в тот момент, когда я думаю, что хуже уже быть не может, мама предлагает оплатить мой поход к ее психотерапевту. Тому самому, который говорит, что ее проблемы восходят к семнадцатому веку. В последний раз она водила меня к одной из своих целительниц, когда у меня был стресс во время школьных экзаменов, и та убедила, что мне поможет иглоукалывание. Вот только я попал не к настоящему китайскому терапевту, а к Сью Ли из деревни, которая училась акупунктуре в интернете.
– Нет, спасибо. Я не хочу встречаться с Грэмом.
– Хорошо, тогда почему бы нам не посмотреть твой гороскоп на сегодня? – мама выхватывает у папы одно из газетных приложений.
– Мам, прекрати. Я не хочу идти к психотерапевту. И читать гороскоп тоже не хочу. Пожалуйста…
Папа, неспособный обсуждать чувства, отрывается от газеты.
– Без нее тебе будет лучше, сынок, – говорит он, тщательно пережевывая тост с мармеладом.
Я киваю в ответ, не зная, что сказать.
– Значит, мы берем Джереми к себе? – спрашивает мама, когда папа возвращается к чтению спортивных новостей.
– Посмотрим, что решит монета.
Сегодня я подбрасываю ее уже восемнадцатый раз.
– Как там? Орел – это всегда «да», решка – «нет»? – спрашивает мама, ожидая результата.
– Да, и это орел. Похоже, у нас появился новый член семьи. – Я показываю ей монету на ладони.
Папа стонет то ли из-за Джереми, то ли из-за футбольных новостей.
– Хочешь, я подвезу тебя за ним? – предлагает мама.
– Нет, со мной все будет в порядке, спасибо, – говорю я вставая. – И да, насчет ужина: что угодно, только не печеные бобы, пожалуйста…
* * *
Я сажусь в автобус, идущий в город, и включаю музыку, чтобы скоротать время по дороге. Только выйдя из автобуса, понимаю, что наушники были неправильно подключены к телефону, – таким образом, все пассажиры вместе со мной слушали на повторе Unbreak My Heart[13].
Почему никто ничего не сказал?
Наконец я вхожу в современный многоквартирный дом, который возвышается над остальными строениями Бристоля. Он приобрел скандальную известность, когда жена Тони Блэра купила здесь пару квартир в качестве инвестиций.
Джейд сказала, что ее не будет, поэтому я жму кнопку на домофоне, чтобы пройти через главный вход и подняться на лифте. Доехав до верхнего этажа, я вспомнил, как она впервые пригласила меня сюда после нашего свидания в Бристольском зоопарке. Мы провели день, смеясь и дурачась, обсуждая, какими животными хотели бы быть. Держались за руки, когда отважились войти в комнату страха; вместе кормили пингвинов.
Когда я пришел к ней домой, она спросила, не хочу ли я посмотреть фильм, но мы увидели только вступительные титры, а потом оказались друг на друге на диване. Только на следующее утро я увидел этот вид из окна. Самый замечательный панорамный вид на Бристоль, которым не могла похвастаться никакая другая квартира.
Интересно, Джейд и Джордж делали здесь то же самое? На диване, в спальне, на кухне, в ванной. Я пытаюсь избавиться от этих навязчивых мыслей, отпираю дверь и толкаю ее.
Квартира небольшая – одна спальня с аккуратной кухней, гостиная и ванная комната, – но мне не придется проходить дальше прихожей: клетка с Джереми стоит у самых дверей. Кролик, невинная жертва этой грязной истории, мирно спит внутри. В зоомагазине мне сказали, что он породы минилоп, но этому большому мальчику совсем не подходит слово «мини». Он скорее жирнолоп. Учитывая, что у меня больше нет работы, чтобы содержать себя, я боюсь даже думать о том, как буду заботиться еще и о нем.
Рядом с клеткой стоит картонная коробка без записки. Я отрываю скотч, чтобы посмотреть, что внутри. Еще кое-что из моих вещей, которые она нашла. Немного кухонной утвари, несколько книг и крошечная металлическая жестянка с сентиментальными мелочами, которые, как она решила, будут значить для меня больше, чем для нее. Удивительно, как три года жизни могут уместиться в одной коробке. Вся история отношений, все эти моменты и воспоминания – все теперь лежит в жестянке из-под печенья. Просматриваю кучу полароидных фотографий, которые мы сделали во время отпуска на Майорке, корешки билетов, поздравительные открытки, рождественские открытки, открытки на День святого Валентина, открытки без повода. Впервые осознаю, что у меня практически нет собственных фотографий: я всегда был фотографом, Джейд – моделью.
Я оборачиваюсь и вижу внимательный взгляд Джереми. Оказывается, он не спал. Наверное, Джейд попросила его проследить за мной… Надо забирать вещи и уходить, но я подбрасываю монету, чтобы получить разрешение пройти в гостиную. Мне кажется странным красться по квартире, которую так хорошо знаю, но я хочу найти свидетельства того, что Джордж уже переехал.
У раковины стоит только одна зубная щетка; ни одного мужского пальто, ни одной лишней пары обуви. Теперь, осматриваясь тут, я понимаю, что мой отъезд ни в малейшей степени не изменил ландшафт квартиры, не считая картонной коробки с вещами в коридоре. Найти «десять отличий» было бы непросто, учитывая, что вся мебель и безделушки принадлежали Джейд.
Раньше я об этом даже не задумывался, а теперь до меня доходит: я всегда был здесь только гостем. Я оставил в этой квартире меньше следов, чем капли дождя на окне.
Стою и смотрю в окно, вспоминая времена, когда Джейд свешивалась из него с сигаретой, как французская кинозвезда на черно-белой фотографии, одновременно раздражая меня своей дурной привычкой и пугая, что вот-вот упадет. Вспоминаю, как мы просто сидели на столе, целовались, пили и смотрели, как мир внизу живет своей жизнью.
Дождь, хлещущий в окна, быстро превращается в лавину из воды и прерывает мои воспоминания, атакуя стекло и барабаня по крыше сверху. Парк-стрит, которая обычно полна студентов, выскочивших за кофе, сейчас почти пуста. Дождь каскадом спускается с холма, как водная горка. Вот женщина сражается с зонтиком, а потом прячется под строительными лесами у церкви Святого Георгия. Мужчина, одетый в оранжевый светоотражающий комбинезон, наблюдает, как листья, которые он только что убрал с дороги, подымают бунт и устремляются обратно, под колеса мчащихся автомобилей. Машины едут с включенными фарами, хотя до вечера еще далеко. Ветер грохочет и воет, проносясь над открытыми пространствами, а деревья энергично начинают танцевать. Чайки и строители в белых шапках покидают плоские крыши зданий, потому что там образуются целые бассейны с водой.
Сквозь капли дождя на стекле башня Кэбот Тауэр, окруженная великолепной парковой зоной, и ряды известняковых домов в георгианском стиле выглядят, как на картине пуантилиста Жоржа Сера. Густой туман скрывает на горизонте холмы Мендип, мачты корабля-музея «Грейт Бритн» и башни Бристольского собора – они сейчас не более чем просто силуэты.
Громкий стук в дверь. Кто это? Наверняка не Джейд: у нее есть свой ключ. Может, соседи? Я познакомился с парочкой из них на одном мероприятии, где всем было очень неловко, а темы для разговоров иссякли после того, как каждый из нас рассказал, как долго он тут живет, описал планировку квартиры и понял, что все они идентичны.
Может быть, это Джордж?
Мое сердце колотится. Что я скажу ему после того, как несколько недель планировал его убийство?
Должен ли я открыть дверь?
Достаю из кармана пятидесятипенсовик и подбрасываю его в воздух, чтобы принять решение. Теперь эта монета – соучастник всего, что происходит в моей жизни.
Я задерживаю дыхание, когда смотрю в дверной глазок, ожидая увидеть своего заклятого врага. Вздыхаю с облегчением: это почтальон принесла заказную посылку. Работая посменно, я много раз оказывался дома, когда требовалось расписаться за доставку. Как правило, в посылках была заказанная Джейд одежда.
– Привет, как дела? – незаинтересованно спрашивает почтальон, не зная, что больше не увидит меня здесь.
Я ставлю свою подпись в устройстве, которое она сует мне в руки, и возвращаю его ей, хотя электронная закорючка, которую я поставил, не имеет никакого отношения к моей настоящей подписи.
Когда она уходит, я еще раз оглядываю квартиру, прощаясь со своим бывшим домом и прежней жизнью. Мелькает безумная мысль разбросать по квартире кроличью шерсть, чтобы вызвать аллергию у Джорджа, но вместо этого просто беру коробку и клетку и последний раз захлопываю дверь этой квартиры, оставив свой ключ внутри.
– Теперь только ты и я, малыш, – говорю я Джереми.
Он ничего не отвечает.
