Джеймс Бейли
Орел или решка?

Полная версия

Глава 5

Кто-нибудь когда-нибудь собирался бежать марафон, не объявив об этом всем и каждому?

Прошел месяц с момента нашего почти триумфа (когда мы чуть не выиграли у «Квизламистских экстремистов») и окончательного разочарования; с тех пор мы впервые пришли на викторину. Несколько встреч мы пропустили из-за того, что Джесси постоянно находится в спортзале, Джейк репетирует свою последнюю танцевальную программу, а я оплакиваю неудавшуюся жизнь. Джейк задерживается в отеле – вынужден разбираться с гостем, который пытается шантажировать администратора, чтобы переночевать в номере бесплатно. Я сижу с Джесси, и она снова рассказывает о своих приготовлениях к марафону.

Она впервые в жизни бежит лондонский марафон (или любой другой марафон, если уж на то пошло). Я стал ее спонсором, но совершенно ясно дал понять, что ей придется вернуть деньги, если она не добежит до финиша. По-моему, все эти сайты, принимающие деньги до фактического события, кажутся немного мошенническими.

– Почему бы тебе тоже не начать бегать или хотя бы не сходить в спортзал? Поверь мне, это тебе поможет. Эндорфины заставят тебя чувствовать себя великолепно, и ты сможешь сосредоточиться на том, чтобы быть в хорошей форме, а не думать постоянно о Джейд.

Я прощаю ей эту подколку в адрес моей неидеальной физической формы и представляю себе эту пытку бегом. На самом деле я втайне впечатлен тем, что она хотя бы пытается пробежать марафон.

– В твоем возрасте особенно важно поддерживать себя в форме.

– Джесси, я старше тебя всего на год!

Небрежно бросаю монету.

– Полагаю, не помешает попробовать, – говорю я морщась, ненавидя решение монеты.

– Что? Ты все еще подбрасываешь монету?

– Что ты имеешь в виду? Я начал всего несколько недель назад, и это должно продлиться целый год. Разве не помнишь?

– Ну да, конечно, я помню, но это уже на три недели дольше, чем я ожидала. Обычно эти твои причуды продолжаются максимум два дня.

– О чем ты? У меня нет причуд!

– А помнишь, прошлым летом ты сказал, что собираешься стать волшебником?

– Я не имел в виду, что стану волшебником как таковым…

– Ладно, ты собирался научиться кое-каким фокусам.

– Я хотел выучить один магический трюк, который мог бы использовать как коронный номер на вечеринках, но потом понял, что помимо коронного должны быть еще и другие номера, а у меня их нет.

Это было после того, как все по кругу начали показывать свои умения на дне рождения Джейка, – в тот момент я понял, что у меня вообще нет никакого таланта. Вот у Джейка есть актерские способности, Джесси умеет бегать. Я не умею ни играть на чем-нибудь, ни петь, ни даже жонглировать. Я решил, что хочу научиться играть на пианино и одному волшебному трюку.

– О’кей, так ты научился этому фокусу?

– Ну, это зависит от обстоятельств, – ответил я, потягивая новый сорт крафтового пива, рекомендованный Большим Ди.

– От чего зависит? Я не жду от тебя уровня Гарри Гудини. Можешь исполнить этот трюк прямо сейчас? Просто ответь «да» или «нет». И прежде чем ты начнешь оправдываться, учти: у них за барной стойкой есть колода карт.

– Если ты ставишь вопрос именно так, то, вероятно, «да», но не без риска тебя травмировать.

– И как долго ты пытался научиться своему трюку?

– Примерно один день… Но нельзя же обобщать из-за одного-единственного случая!

– Ты умеешь играть на пианино? Ты написал тот роман? Ты создал этот новый бизнес по производству свечей – как там он назывался… «Фитиль и Стиль»? «Фитиль-Ваниль»?

У меня на складе все еще лежат 2000 свечей. Я был уверен, что это будет очередной бум столетия.

– Мы сейчас не об этом говорим. Это не причуды. Это мой образ жизни.

Я вполне доволен этим своим изречением. Похоже на то, что хорошо зарабатывающие менеджеры по рекламе в «Саатчи и Саатчи»^[14] придумали его во время мозгового штурма.

– Если через месяц ты все еще будешь следовать этому своему «образу жизни», я начну принимать это к сведению.

Ей не стоило показывать кавычки пальцами. Это было неуместно.

– Итак, хочешь узнать, как у меня обстоят дела на сегодняшний день? – спрашиваю я Джесси, которая растянулась на удобном, мягком кожаном диване, в то время как я приютился на деревянном стуле. Кажется, ее больше занимает песня Рианны, которая звучит из динамиков.

– Полагаю, ты собираешься рассказать мне об этом вне зависимости от того, хочу я этого или нет. И судя по тому, что на тебе надето, это определенно повлияло на твой новый имидж, – смеется она, оглядывая меня с ног до головы.

Я сижу в ярко-красных брюках и старом зеленом джемпере, который монета выбрала из моего гардероба сегодня утром. Это смелое сочетание. Благодаря монете я впервые выгляжу более странно, чем Джесси.

– В выходные монетка приняла свое первое важное решение. Разве ты не заметила, что я подстригся?

– Хм, не совсем, все выглядит так же, как обычно. Может быть, немного короче по бокам?

Решение монеты поменять парикмахера не окупилось. Это была пустая трата времени – пойти в новую парикмахерскую, заплатить втрое дороже; и при этом путь до нее через весь Бристоль занял на десять минут больше из-за того, что я не хотел проходить мимо моей прежней парикмахерской.

Входит Джейк. Снимает очки и щурится, чтобы увидеть нас. У него явно был долгий и тяжелый день. Сегодня он без Джеки: она либо в отъезде, либо уже сыта по горло нашей компашкой. Вероятно, последнее.

– Ты пропустил все новости о новом «образе жизни» Джоша.

Она снова показывает кавычки пальцами в воздухе.

– Это все еще из-за монеты? – спрашивает Джейк.

– Да, все дело в монете, – отвечаю я.

– Ладно, у меня есть вопрос, на который ты должен дать ответ: не хочешь ли угостить меня выпивкой?

Хоть у него было время подумать, он явно так и не понял, как это работает.

– Видишь ли, дело не в этом.

– Да брось, давай посмотрим, что покажет монета.

Я сдаюсь.

– О, это решка. Извини, придется тебе платить самому. Ты же знаешь, что я бы купил тебе пинту пива, но не могу пойти против монеты. Таковы правила.

– Ты же знаешь, что никогда не покупал мне ни одной пинты пива, а мы приходим сюда каждую неделю уже больше трех лет.

– Этому просто не суждено было случиться.

– Ладно, не хочешь ли ты угостить Джесси выпивкой?

– Это несправедливо. Система работает не так. Это не игра. Монету можно использовать только для реальных решений. Я никогда не собирался покупать Джесси выпивку.

– Большое тебе спасибо.

Может быть, даже лучше, когда им неинтересно.

– В любом случае, пока я не забыл, Джош. Я решил, что помогу тебе зарегистрироваться в Тиндере, – говорит Джейк, вешая пиджак на спинку стула.

– Я не уверена, что Джош готов к этому. Прошло всего несколько недель.

– Нет, ему будет полезно двигаться дальше. Он не может просто сидеть и хандрить всю оставшуюся жизнь.

Я слушаю, как Джейк и Джесси обсуждают меня, как будто я стал невидимым.

– Привет, ребята, я здесь. Я не сижу и не хандрю, но я согласен с Джесси. Честно говоря, мне сейчас не очень хочется идти на свидание.

– Ерунда, это пойдет тебе на пользу. Я думал, весь смысл монеты в том, чтобы помочь тебе найти любовь.

– Да, я хотел бы найти любовь, но Тиндер – это не то, что я имел в виду.

– Тогда можешь просто повеселиться. Разве это не преимущество холостой жизни? Я знаю, что ты уже стар, но еще недостаточно взрослый, чтобы жениться.

Я пропустил мимо ушей неизбежную старую шутку.

– Но Тиндер? Серьезно? – спрашиваю я.

– В наши дни все так встречаются. Либо в приложении для знакомств, либо на работе. Поскольку работы у тебя нет, остается только один вариант. К тому же это не от тебя зависит…

– А почему это зависит от тебя? – перебиваю я, начиная уставать от вмешательства Джейка.

– Это и не от меня зависит. Все зависит от монеты, не так ли?

– Наверное, – неохотно соглашаюсь я.

Джейк исполняет победный танец. Монета, которая спасла меня от покупки выпивки, теперь повернулась ко мне спиной. Предательница.

– Почему ты должен помогать мне регистрироваться? Я и сам могу.

– Нет, тебе нельзя доверять. Тебе нужен наш с Джейком опыт, – добивает меня Джесси.

– Дай мне свой телефон, и я найду лучшие фотографии для твоей учетной записи… А теперь разве ты не должен принести нам всем выпить?

Глава 6

Захожу на кухню за стаканом воды, и мама протягивает мне розовый конверт с моим именем и адресом, напечатанными на лицевой стороне.

– Я только что обнаружила его на крыльце, это для тебя. Он лежал под ковриком. Почтальон, должно быть, доставил еще утром.

Я смотрю на конверт в замешательстве, удивляясь, как он ускользнул от папиного почтового досмотра. Предполагаю, что это еще одно свадебное приглашение от университетского друга. В последние дни я стал получать приглашения на свадьбу так же часто, как счета. Просьбы о том, чтобы я купил счастливой паре новую посуду, хуже, чем неизбежные налоговые сборы.

– Выключишь везде свет, когда пойдешь наверх? Мы с папой идем спать, – говорит мама.

– Да, конечно. Спокойной ночи, мам.

Я жду, пока она доберется до верха лестницы, прежде чем открыть конверт.

Это не приглашение на свадьбу и не счет. Это красная карточка, украшенная мультяшным медведем, держащим воздушный шар в форме сердца. Красочный текст гласит: «С Днем святого Валентина».

 
Кто прислал мне валентинку?
Это, должно быть, от Джейд?
Она, наверное, за все извиняется?
Хочет, чтобы я вернулся?
 

Мое сердце учащенно бьется.

Я с тревогой открываю валентинку, ожидая увидеть внутри длинное, написанное от руки послание, которое все объясняет.

«Дорогой Джош, с Днем святого Валентина! Твоя тайная поклонница».

Перечитываю текст еще раз. Я знаю этот почерк. Это не Джейд. И даже не тайная поклонница. Это мама. Если на свете есть что-то более постыдное, чем не получить валентинку, так это получить ее от своей мамы. В возрасте двадцати восьми лет.

Достаю из морозилки целую банку мороженого «Бен и Джерри» и иду в свою комнату. Поднимаясь по лестнице, я слышу, как мама и папа запираются в спальне, и немедленно хватаю пульт, чтобы включить телевизор погромче. Когда я жил здесь раньше, я не думал о том, что означает звук запирающейся двери их спальни…

Я тут же решаю, что День святого Валентина – худший день в истории человечества. Если одинокая жизнь неплоха во все другие дни – когда съедаешь двойную порцию в одиночку, чтобы воспользоваться подарочным купоном, или ведешь бездомного в кино, чтобы не пропала скидка на билеты, то 14 февраля – это уже чересчур. «Чересчур» в форме сердца и украшенное конфетами.

В прошлом году мы с Джейд проводили День святого Валентина в «Бристоль Лидо»^[15], уютно устроившись в гидромассажной ванне и наслаждаясь парным массажем. Теперь я лежу на односпальной кровати в родительском доме, плачу и смотрю романтическую комедию 1990-х годов рядом с кроликом Джереми, который испражняется на моем детском пуховом одеяле. Монета выбрала шоколадное мороженое с зефирками и Хью Гранта, и ее не волнует, что меня сразу же начинает тошнить.

Ирония в том, что я провожу День святого Валентина с неугомонным кроликом и не получил даже открытки. Единственное событие с тех пор, как Джейд ушла от меня, произошло в магазине оптики: я изо всех сил пытался решить, в каком случае изображение было четче – когда я смотрел правым или же левым глазом, и окулист не позволила мне использовать монету, чтобы принять решение. Затем она наклонилась слишком близко, задержалась и прошептала мне на ухо какие-то милые глупости (или инструкцию). Хорошо, что она сказала, что у меня зрение двадцать на двадцать^[16], так как телевизор возле моей кровати теперь винтажный, размером с экран мобильного телефона.

Когда фильм подошел к концу и Хью Грант неизбежно заполучил девушку, я переключаю каналы, чтобы посмотреть, что еще может меня расстроить. Серия реалити-шоу на тему Дня святого Валентина. Пропускаю. Еще больше ромкомов. Пропускаю. Отказавшись от сотни передач, я попадаю на канал для взрослых, где полуобнаженная, чересчур загорелая женщина извивается и приглашает меня позвонить ей. На ней красное нижнее белье и крошечная клетчатая юбка в тон, обтягивающая бедра и едва прикрывающая тонюсенькие стринги. Ансамбль дополняют чулки до бедер и высокие каблуки. Ее прямые темные волосы буквально струятся по спине.

Я ведь не опустился до такого уровня, не так ли?

– Привет, ребята, только что освободилась телефонная линия. Нажмите кнопку один, чтобы возбудиться со мной. Почему бы тебе не стать моим следующим собеседником? – спрашивает модель, многозначительно подмигивая.

Я кручу монету в пальцах, прежде чем запустить ее в воздух.

Орел.

Осторожно тянусь к телефону и набираю номер.

– Нажмите один, чтобы поговорить с сексуальной девушкой на экране, или нажмите решетку, если вы просто хотите послушать, – говорит предварительно записанный голос.

Что я делаю?

– К сожалению, эта девушка сейчас занята с другим абонентом. Помните, что вы можете нажать решетку, чтобы вернуться в главное меню, или нажать звездочку, чтобы переключиться на другую девушку.

Я смотрю на экран своего телефона. Я уже больше девяноста секунд на связи. Внезапно слышу мужской голос:

– О да, детка, я бы так сильно оттрахал тебя, я бы тебя просто уничтожил.

Это то, чего хотят женщины?

– Да, я люблю грубость, малыш.

По-видимому, так.

– Я бы схватил тебя за горло и придушил, пока буду трахать.

Это то, что Джордж делает с Джейд?

– Да-а, а я бы хотела, чтобы ты плюнул мне в лицо, – наставляет его женщина.

Я должен был на нее плюнуть? Вот где я просчитался?

– Ага. Я хочу перевернуть тебя и трахнуть, – ворчит он так, словно у него сейчас случится сердечный приступ. Он так сильно кашляет в трубку, что я почти чувствую, как его мокрота попадает мне на лицо.

Джереми неодобрительно смотрит на меня. Я думаю, он предпочитал Хью Гранта.

Между звуком и действиями на экране большая задержка, поэтому движения девушки не совпадают с ее словами. Это все равно что смотреть фильм с субтитрами, где ты знаешь все, что должно произойти. Через пятнадцать секунд после декларации о намерениях она снимает лифчик, забирается на офисный стол, опускается на четвереньки и шлепает себя по заднице.

Телефонная линия замолкает.

– Сегодня твой счастливый день. Через мгновение ты будешь говорить в прямом эфире с одной из наших сексуальных красоток…

Дерьмо. Что мне сказать? Как мне себя вести?

– Привет, малыш, как тебя зовут?

– Джон, – я называю вымышленное имя на случай, если кто-то еще, кого я знаю, слушает этот эфир.

– Что ты сказал, малыш?

– Джон, – нерешительно повторяю я.

Она снова садится на стол и делает раздраженное лицо, вскидывая руки в воздух. Я думаю, что она сразу же невзлюбила меня, но потом понимаю, что дело в задержке – она просто недовольна тем, что последний звонивший так резко бросил трубку.

– Привет, Джон, мы уже общались раньше? – она говорит с сильным эссекским акцентом, поэтому слова трудно разобрать. Для премиальной телефонной линии связь очень плохая.

– Нет, – мой голос срывается. Это все неправильно.

– Тогда что же я могу сделать для тебя сегодня вечером?

– М-м-м, мне просто захотелось поболтать, – говорю я тихо, чтобы не услышали родители.

– О да, ты хочешь грязно со мной поболтать. Твой малыш уже встал на меня?

– М-м-м…

– Я тебя возбуждаю?

– М-м-м…

Она начинает изображать что-то руками, рассказывая мне, что бы она сделала. Я закрываю уши Джереми.

– О, Джон, трахни меня, Джон. Да, именно так, – она стонет, так сильно переигрывая, будто озвучивает ампутацию без наркоза, а не оргазм.

Телефонная связь прерывается, и вызов отключается. Я успеваю увидеть, как она раздражается из-за того, что ее прервали на полуслове… Боюсь даже думать, какой счет выставит мне телефонный оператор.

Лучше я поговорю с Джереми.

Достаю салфетку из пачки в ящике стола и вытираю ею слезы.