Дмитрий Гакен
Сборник стихов. Том 2
Средневековый случай
Средневековье. Горы. Два села
На разных склонах заливной долины.
Две небольшие церкви. Две общины,
У каждой свой Святой. Колокола
В их честь всегда бьют одного числа.
В тот день выносят из церквей мужчины
В честь праздника села, свои святыни
И от угла несут их до угла.
Святые на плечах, как на вершине
Взирают на крестьян не без гордыни.
Им сыплют рис, и курится смола,
И громко воздается похвала.
Вдруг замечает кто-то, безымянный,
Что у соседей то, да их Святой
В деснице крестик держит золотой,
Не то, что наш, под бронзой – деревянный.
Другой заметил: – «И длинней на перст,
Чем наш святой животворящий крест.
От их креста безбожие и скверна!»
Тут вся деревня подхватила:– «Верно!»
«Они глупцы! Есть только наш Святой!
Он всемогущ и сотворяет чудо».-
Был тот же шум в деревне и другой,
И те же крики слышались оттуда.
Призыв трубы изгнать соседей прочь.
Оба села сошлись на битву в ночь
И вырезали полностью друг друга.
Это не сказка. Это быль точь-в-точь.
Но нам средневековье не наука.
Монолог алкоголика
Дружище, ну, давай еще по рюмке,
Прошу, не оставляй наедине
Молчать на отражение в вине
Или вздыхать на брошенные сумки.
Домой идти нет смелости. Жена,
Несчастная моя Тереза, дети,
Со мною молча нянчится она,
Даже достанет рюмочку в буфете,
Подлечит малость, снимет тряску, боль
От прожигающих суставы колик,
Я крест ее, ее на раны соль, -
Неизлечимый хроник – алкоголик.
А для детей, какой я им отец?
Чем им могу помочь, каким советом?
Не писаться, не спать под табуретом?
Я если что и знал, пропил в конец.
Четвероклассник сын, вот он в порядке,
Не как его отец, ни пык ни мык,
Я как-то раз тайком в его тетрадки
Взглянул, дружище, там другой язык.
Ты смотришь на часы? Тебя ждут дома?
Прошу, давай поговорим чуть-чуть.
Официант, дай что нибудь съестного,
И принеси еще принять на грудь.
Дружище, за тебя. Любви, союза
Тебе в семье, ты нужен для жены.
Я не как ты, я для своей обуза,
Бездельник, разве что пеку блины.
Пеку блины. Тереза говорила,
Что не замесит так никто, как я,
Без комьев, как сметана, как белила,
Так ровно растекаются в края
Лишь только у меня на сковородке.
Что есть, то есть. Дружище это дар.
А знаешь в чем секрет блинов? В доводке.
Я делаю всегда двойной прожар
И никогда не добавляю соды.
Да, выпекать блины – мой дар природы,
Пустяк? Но как он важен для жены.
Да, я пеку блины. Пеку блины.
Свиные щеки
Друзья, те, кто в Италии бывали,
Те не могли, хоть раз, не есть guanciale,
Свиные щеки, кухня бедняков
Эпохи, так сказать, до ресторанов,
А ныне пища, равно пастухов,
И самых привередливых гурманов.
Увы, в Санкт Петербурге скушать щек,
Я, даже, в Елисеевском не смог.
Но выход есть. Всего за сорок суток,
Замечу, это сказано без шуток,
Возможно щеки сделать самому.
Если рецепт необходим кому,
Вот он. Ступайте на Кузнечный рынок,
Не экономьте дорогих ботинок,
Сторицей возвратится за визит.
Кузнечный рынок, стоит только вид
Его в колоннах с арками фасада
И атрибутами от Ленинграда:
Один – молотобоец-молодец,
Другой, с укладкой голливудской, жнец.
Вверху часы, в них знаки зодиака,
Внизу завсегдатай, почти собака,
Он, вечный пьяница, лицом в фронтон.
Он, даже, в карты Гугла занесен.
Милости просим в боковые двери.
Какие ароматы в атмосфере,
Сыров, медовых сот, кавказских травок.
Уже глазами на мясной прилавок.
Там продавщица юная, она,
Понятно за версту, как влюблена
В Ромео по соседству, как Джульетта.
За ней следит ее грузин отец,
Откладывая хрящ на холодец.
Его огромный нож всегда заточен,
Под ним филейный край, и свеж и сочен
Отходит в сторону, как будь то сам.
Джульетта здесь, ее Ромео там,
Он шлет ей, в знак своей любви, клиента,
Сам оставаясь за день без процента,
Наказанный, уже, своим отцом,
Что кормит конкурирующий дом.
Мясные натюрморты, как с картины,
И вот она, лежит в конце витрины,
Шикарная свиная голова.
Не трачу время в торге на слова,
Плачу за всю ее, беру лишь щеки.
Беру коробку соли по дороге
И черный перец, минимум, кулак.
А дальше щеки делаются так.
Убрать сперва все срезы, заусенцы,
Щека должна быть гладкой, как поленце,
Втереть морскую соль хорошим слоем
И на три дня лежать, доска на коей
Лежит щека, немного приподнять,
Чтоб влаге легче было бы стекать.
Соль позже смыть вином столовым белым
И перцем черным, молотым, не целым
Всю щеку промассировать, и кожа,
Конечно, быть должна под перцем тоже,
И дырочка вверху, где будет нить.
И на чердак, на сорок дней сушить.
Срок подойдет. На стол щека не даром
К аматричанам или карбонарам.
Опус
Автобус номер 3.
Внутри
Тепло,
Надышали в стекло.
Рукой
На дверце
Рисунок: два сердца
С одной
Стрелой.
Автобус 7-мой,
Пустой.
На задней площадке
Перчатка.
Девчонка в дверях
В слезах
До дрожи,
Вся тушь по коже.
Был милым вчера,
Был мужем с утра,
А вечером стал – прохожий.
Автобус 22
Рекламой залит
Как лозунг на вид -
Слова,
Саквояж, голова.
Какой-то чудак
Оставил рюкзак
Висеть, зажатый дверями
И лозунгами – словами:
"Сбывается сон
C Louis Vuitton".
Водитель сердит,
Подняться велит,
Пыхтит
Не закрытой створкой.
Поехал, слегка
Бранит рюкзака
И жестом, и скороговоркой.
Тому ни почем,
Он едет вдвоем
С другим рюкзачком
На подножке.
Под ним,
Золотым,
Две хрупкие ножки
В сапожки.
Была лирика, тереть опус.
Лиловый автобус,
Автобус без номера.
– Идет в депо?
– Нет в оперу.
Шофёр в жабо,
Кондуктор на баке,
Во фраке.
С пробором усы,
В усах баритон,
В брильянтах часы,-
"Вечерний звон".
С ним под руку примадонна,
Корона
И бюст,
Аж пуговок хруст
В застежке ее корсета.
– Эй, ты, без билета,
Тебе по пути?
Тогда заходи
В автобус лилового цвета.
Питерским поэтам
Лафа – быть в Питере поэтом.
Не нужно гнаться за сюжетом
Рискуя задницей своей.
На каждый угол воду лей,
Как это делают собаки
Одетые в манишки-фраки.
Черкнул и в новый уголок,
На сколько пустит поводок
Переместиться для забавы,
Для денег, похвалы и славы.
А номинируясь на приз
Уже сместиться на карниз,
Чтобы заглядывая в окна,
Семейных драм плести волокна,
На благо, в питерском окне
Все шторы собраны к стене.
Порой, кучкуются поэты,
Как птицы метя парапеты,
Уже понятно по следам,
Где больше происходит драм.
Кто лавры ждет и хочет выше
Минуя чердаки и крыши
Взлететь на высоту орла,
Парить в фасадах из стекла
И делать все, что могут боги,
Знай, чтоб не кончить на дороге,
Не надо гадить в купола,
Там своего дерьма до тла.
Оранжевая роза
Как холодно! Кто греется дымком,
Глинтвейном или просто кипятком,
Кто кофем из картонного стакана,
Завтра придет зима. Пора. Не рано.
Гранитный тротуар, шаги, шаги,
В дыхании намек на струйки пара,
И в отражении витрины Zara
Автомобильные гудки.
С кульком из ватмана и каплей с носа,
Так перепуган холодом, что нем,
Черный студент протягивает всем
Озябшую оранжевую розу.
Нет, не берет никто. Сам по себе,
Черный студент в противоход толпе
Бессмысленно идет, уже застужен.
Его оранжевый цветок не нужен.
Исчез за спинами. Народ, шаги.
От холода во ртах все больше пара.
Последний солнца свет, его пучки
Переломляются в витрине Zara.
Вдруг пара. Он ее боготворит,
Она так влюблена в него. Горит,
Как факел, как огонь апофеоза,
В ее руке оранжевая роза.
Фотографы-шпионы
Внимание! Всяк будь предупрежден.
Вдоль Невского из будущих времен
Явились бдить фотографы-шпионы.
Они, внутри своей рабочей зоны,
Снимают нас. Проворно, втихоря,
Из-за столбов и клёнов октября,
С прохожих, за день, тысячами снимки,
Увековечивая их на симки,
Пересылают в следующий век.
Зачем? Как вид исчезнет человек?
Или же Невский весь с лица планеты?
Или же, просто, мода на портреты?
Как бы там ни было, я вас предупредил.
Ну вот. Еще один меня запечатлил.
Бомжу с Лиговского проспекта
Пока есть телефон, надежда есть
На, где то подработать и поесть,
На Лиговке купить две безделушки,
Или букет и подарить подружке,
И, может быть, поехать с ней в Кронштадт,
Найти там бывших морячков, ребят,
Под звезды, под баян и под гитару
Исполнить Пугачеву и Ротару,
И предложить ей стать моей женой,
Чтоб каждый вечер приходить домой,
Где ждет она и чистая одежда.
Пока был телефон, была надежда.
Добрая весть
В кленовых желтых листьях тротуар.
Бегом, с распущенными волосами
Студентки на автобус, каблучками
По плитке, за ударами удар.
Жена и муж. За 50 обоим.
Она на четверть шага впереди
С красивой черной брошью на груди.
Он позади, ревнив и беспокоен.
Два деловитых школьника в очках,
На языке то терминов, то жестов
Перебирают алгоритмы квестов,
Придуманных самими же, на днях.
Мамаша катит руль велосипеда.
Ее девчонка в новых сапожках
Со слоником и розой на боках
С ней за руку. У них идет беседа.
В руке у дедушки, воздушен и пушист
Большой букет. Возможно, хризантемы,
Они завернуты в цветной газетный лист
Из заголовков на любые темы.
Один из них мне удалось прочесть.
Размашистый, почти на пол букета
Шрифт рукописный голубого цвета,
Провозглашает так: "Добрая Весть".
Любовная лирика
Любовь с первой SMS
Всю ночь шёл дождь, а на рассвете,
Когда затих металлофон
На водостоках у окон,
Твой пост зажегся в интернете.
Я пригласил тебя к беседе.
Я был давно в тебя влюблён,
Но нас в подписке миллион,
Мы все мечтаем об ответе.
Был сбой сети, был гром с небес,
Был, твой ответ. Как от текилы
Удары сердца страшной силы.
Наружу вырывалось "yes".
Вот твой ответ: "В тебя, мой милый,
Влюбилась с первой SMS."
Станция метро Спартак
Унылы метропоезда
Однообразием вагона.
Кто спит, кто смотрит в никуда,
Кто на экранчик телефона.
В отсутствии печатных книг
Лицом в планшете и старик
Между стоянок перегона
Качает шеей в такт вагона.
Все отражаются в окне
Заметны сразу и не сразу.
Диспетчер говорит извне
Свою замыленную фразу
Про подозрительный багаж.
Она не придают кураж
Дотошливому, поначалу,
Приезжему провинциалу.
Как журавлиный серый клин
Его маршрут всегда один
Из пункта "А" в пункт назначенья,
И даже в это воскресенье.
Путь изменить нельзя никак?
Нельзя. На станции "Спартак"
Надеется он встретить снова,
С кем разминулся в прошлый раз.
Огонь её миндальных глаз
Испепелил. Его – второго.
Darling
Darling , вот мои слова:
Не дари на именины
Эксклюзивные машины,
Яхты – шахты, острова.
Не дари шотландский замок,
Земли, с правом на налог.
Подари мне тракторок
Выкопать ковшом приямок,
В саване залечь на дно,
Затвориться камнем с поля,
Накатить поверх бревно.
Лучше яма, чем неволя.
Займемся любовью
Займемся любовью. Но сделаем странно.
Нет, я не о позе и виде дивана.
Возьмем два билета на рейс самолета,
Чем дальше, тем лучше, от точки отсчета.
В походе он будет единственный транспорт.
С собой только мелочь на кофе и паспорт.
В пути повстречаются разные люди.
Давай, понимать их язык мы не будем.
В пути попадутся бездомные звери,
Они отведут нас за тайные двери
Долины из радуг, где луч к изголовью
Всегда по утру. Там займемся любовью.
