Дмитрий Олегович Буркин
Уратмир: земная пристань
Михаил тут же хотел рассказать всю правду во всех красках и с полными подробностями, но взгляд искренней нежности от Саши, который Михаил читал по–своему и видел в нем десять, а то и двадцать тысяч рублей, не позволил ему отказаться от перспективы нахаляву приобрести горный велосипед, поэтому он просто надулся и промолчал. Лариса же, не успокоившись, подарила Мише ещё пять, а то и десять тысяч рублей сверху первых.
– Да! Я так сразу и подумала, что именно этот неотёсанный абориген придумал такую глупость.
Истерически хихикал только Саша. Лариса своей заносчивостью выкопала ему долговую яму.
– Канарейка, продолжайте вести объект. Мы начинаем. Сообщим о дальнейших действиях через полчаса.
Пришло время «гламурной фифы» с острым языком. Нужно позвонить Софии, поздравить её с икс–рождением и пригласить на праздник в салон красоты, который находился в самом далёком районе города. В этот момент Соловью «Б» вместе с дорожниками предстояло создать нереальную пробку на пути её следования к месту расположения салона. Такую задачу могли решить только дорожные службы. Ведь пробки – это их профиль, стиль и образ жизни. А вот просить их о помощи пришлось долго. В результате сошлись на трёх ящиках водки, одном ящике вина и одном ящике шампанского. Не понимаю только, зачем им вино и шампанское? Единственной загвоздкой оставалась угроза, исходящая от разозлившихся водителей, которым по вине автодорожников предстояло стоять в пробке. Но на этот случай к заданию запланировали прикрепить силовую группу Соловей «Б» и таким образом окончательное согласие было получено.
– Привет, дорогая.
– Привет, Ларис.
И дальше Лара, не стесняясь, начала перемывать мои кости, указывая на то, какой я бессовестный и сердца у меня нет, и т.д., и т.п. Тем временем, мы скоординировали действия и сообщили Соловью «А» о необходимости перемещения в квадрат, где надлежало блокировать автомобиль Софии. Конечно, я не хотел испоганить ей целый день, наоборот, в нём должно было быть только добро и волшебство. Тем более, что все эти томительные стояния в пробках, постоянные подставы для её близких, да и многое другое, только усилили бы то, что её ожидало в конце дня. Закончив разговор, Лариса подошла ко мне.
– Ну, что? Куда ты её позвала? Только коротко и точно!
– Знаешь, Уратмир, ты подлец! Ну, как ты можешь быть таким каменным?
Да, такого я уж точно не ожидал. Мне начинало казаться, что Лара живёт в каком–то другом мире. Её ничто не могло удивить либо смутить, её собственный внутренний мир был непредсказуем.
– Но всё же ты молодец, ты очень удивительный парень. Мало кто смог бы осуществить такое.
В моей голове по этому поводу была только одна мысль: «Женщины! Кто их разберёт?», а Ларису так тем более…
– Как её подруга, я полностью на её стороне, но и как её подруга, я ей завидую.
«Да! Да! Женщины, женщины! Кто их разберёт?», – ещё раз подумал я и произнёс вслух:
– Ну, не тяни. Нашим группам нужно выдвигаться на место. У Софии под капотом V–образный, 12–цилиндровый силовой агрегат, а не военный грузовик, и водит она не хуже штатного пилота формулы, поэтому надо поторопиться.
– Ладно! Ладно! Она едет в салон красоты «Филини», в резервный район города. Поверь, я ещё её уговорила. Вообще–то, она собиралась начать поиск твоей персоны.
– Миша, всё слышал! Резервный квартал города. Сообщи Канарейке «А», пусть начинают играть на нервах у водителей…
Миша с рацией пошёл в другую комнату с довольным видом от того, что он теперь Гнездо и держит всё под контролем.
– И как же тебе удалось её уговорить? – мне действительно было это очень интересно.
– Сказала, что будет правильней найти тебя после посещения салона. Лучше сначала получить там все мыслимые и немыслимые процедуры, привести себя в идеальный вид. А вот потом мы вместе найдём тебя и ты тогда поплатишься. Тогда ты всё поймёшь! Какое нежное создание ты обидел! Тогда ты сполна выпьешь её чашу! Ты всё сделаешь, чтобы с её очей не падали слёзы! Ты ослепнешь от её блеска. Она заставит тебя полностью понять слово: «Поздно!».
Какая замечательная подруга! Лара своим тоном пугала меня. Даже показалось, что она и вправду хочет заставить меня страдать.
– Так, ладно, ладно. Я понял! Хватит! Не горячись! – произнёс я, а про себя подумал: «Да! Женщины, женщины! Кто их поймёт?».
– Да… и кстати, хорошая идея, – продолжил говорить вслух, с лёгким ужасом в глазах и попыткой выскользнуть из всё еще нарастающего, довлеющего взгляда слегка стервозной демоницы.
Ход событий шёл как по маслу. Пробка была колоссальной, плюс не самая лучшая дорога нового района делала своё дело. Мишаня сообщил о том, что моя «Летиция» почти добралась до места, где девушки наводят марафет. Дальше Лариса должна была отменить этот чудо–салон и любыми путями позвать «мою радость» в центр города. Да, это было сложно, но глупость и безмятежность аккредитованной эгоистки должны были сработать. Я с нетерпением ждал…
– Привет, лапуля.
После этих приветственных слов они опять закатили перемыв моих, и так уже белых, костей. Затем Лариса ошарашила Софию известием о том, что этот салон не совсем то, что нужно. Поэтому моя любимая должна была ехать в центр, где уже якобы находилась Лариса. После таких сообщений любой другой «разумный человек» давно бы уже послал очень далеко другого «разумного человека».
Здесь было всё по–другому: один «разумный человек» разговаривал с «Ларисой» и, так как они были лучшими подругами, София как никто понимала экстремально–парадоксальный мозг подруги, поэтому она тактично начала открещиваться от новых координат путешествия. В этот момент я всеми мыслимыми и немыслимыми способами стал сигнализировать Ларе о том, что она обязательно должна заставить свою любимую подругу приехать именно туда. Тогда жгучая блондинка продемонстрировала всю свою ненависть ко мне через поразительную смекалку:
– Софи! Софи! Подожди, мон‐амур! Ой! Я вижу Уратмира? Да! Да! Это точно был он! Возле того самого тренировочного зала, о котором ты говорила. Вот скотина! Такой весёлый прошёл. По‐моему, он даже был с какой–то мымрой…
Да, решение было хорошим, но не во всём. Теперь я был ещё и козлом, ну, тем, который скотина. По дикому крику, донёсшемуся из трубки Ларисы, всё стало понятно. Что это значит для меня? Тут всё просто. Теперь она уже не хотела сразить меня своей красотой и заставить в дикой истерике рыдать от созерцания её великолепия. Теперь она хотела просто сразить меня самым простым ударом справа или слева и заставить рыдать после применения грубой силы.
– Миша! Миша! Ты где? – прокричал я.
Вид Миши поразил ещё больше, чем идея Ларисы. Он вошёл в комнату в моём кимоно и остальной амуниции – боксёрском шлеме и перчатках, напяленном прям поверх одежды.
– Господи! Надо было ещё мои лыжи надеть! Ты теперь непобедим!
– Уратмир, ну, скучно! Мы с ребятами уже воем от безделья…
Да, им было скучно, и я это хорошо понимал. Коротая время, они хоть немного отвлекались и фоткались «вприкол».
– Да, у него не только идеи плохие! Выходки, вообще, как у психбольного!
Эти слова Ларисы обошлись Саше ещё десяткой. По его виду мы понимали, что эксцентричная особа обходилась молодому человеку неподъёмной ипотекой, и тут, скорее всего, без перекредитования не обойтись, хотя выплаты будут явно непропорциональны трудовым затратам. Такие суммы гарантировали Саше полную выработку своего трудового возраста.
– Так, Миша, где рация?
Мне надо было скоординировать последние задачи Соловья и Канарейки.
– Канарейка, ответь Гнезду.
– Канарейка на связи.
– Молодцы, хорошо справляетесь! Ставлю следующую задачу.
– Спасибо. Слушаем задачу…
– По нашим расчётам разгневанная «Ласточка» вашими стараниями прибудет в центр к 19:00 – 19:30. Доводите объект до «полицейского ареста». Потом выдвигаемся к месту основного сбора за городской Думой. Как принял?
– Принял… Гнездо! Слава богу, этот кошмар закончится.
– Что? Всё настолько плохо?
– Гнездо, здесь царство Аида! Оскорбления сыплют на нас как из рога изобилия!
– Канарейка, старайтесь обходиться без стычек?
– Конечно! Благодаря дипломатическим талантам наших крепких, но таких деликатных дзюдоистов. Они просто само очарование – своими продуманными действиями и накаченными шеями вдохновляют даже самых отчаянных задуматься о хорошем и впасть в философский вывод о том, что одна голова хорошо, а её отсутствие вряд ли ускорит работу дорожников.
– Ладно, принял! Отбой.
Мой план выходил на финальную стадию. Следующие действия выглядели немного рискованными, но с такими парнями, как в группе Соловья «Б» всё должно было получиться. Пришло время звонить Геннадию Семёновичу, без помощи которого заключительная фаза плана была бы уголовно наказуема или вообще невыполнима.
– Товарищ полковник, здравствуйте.
– Здравствуй, здравствуй, Уратмир!
– Геннадий Семёнович, Ваше время наступает примерно через полтора–два часа, жёлтая «Ламборджини».
– Хорошо, Уратмир! Сделаем в лучшем виде, как договаривались.
– Тогда отбой.
– Всё, хорошо, отбой.
Почему‐то я был очень задумчивым.
– Миш, ты где? Иди сюда.
Он спешно прибежал в комнату.
– Ну что?
– Предупреди Соловья о том, что им пора выдвигаться в центр – туда, где Геннадий Семёнович будет останавливать Софию.
Михаил тут же рванул к ребятам.
– Миш, подожди, и ты тоже отправляйся с ними, проконтролируй. Дело‐то наисложнейшее.
Из другой комнаты я услышал уверенный возглас:
– Уратмир, не суетись! Как можно сомневаться в отточенных умениях Ловкача и Жулика?
Да, и правда, о чём это я. Для Ловкача украсть какую‐то вещь – дело совершенно несложное, даже забавное. Жулик и не только «Ламбу» угонял.
Я посмотрел на часы. Прошло два часа. Настала пора объявлять всем об их вступлении в кульминационную часть реализуемого плана действий.
– Внимание! Послушайте! Пожалуйста, прошу всех послушать! Сейчас наступает ваше время! Все выдвигаемся к городской Думе. Там находится Вадим с двумя десятками бойцов ОМОНа. Очень прошу совершенно серьёзно отнестись к его словам и точно выполнять указания. Ну, всё, в путь! Давайте, давайте! Соберитесь! И покорректнее с гражданскими. Хорошо!
Масса людей, находившаяся у меня дома, медленно, но с сильным гулом, начала движение. Я не очень надеялся на культурность этих парней и их уважительное поведение с людьми, которые вечером, ближе к одиннадцати, будут находиться в районе площади «Святого героя» и «Красноармейца». Эта задача облегчалась двумя обстоятельствами. Во‐первых, ближе к полуночи в центре города прогуливающихся жителей совсем мало, а во‐вторых, в составе групп, которым предстояло осуществлять дипломатические беседы с прохожими, уговаривая их покинуть нужные нам улицы, входили абсолютно уравновешенные и адекватные ребята: Вадим, Миша, Артур, Саша и Арсений. В это время полиции во главе с Геннадием Семёновичем предстояло блокировать все входы в интересующий нас квартал. Да, такая затея казалась очень сложной и практически невыполнимой. Но вопреки всему, получилось так, как было задумано.
– Саш! Лариса! Подождите!
Они, чуть‐чуть погодя, тоже собрались покинуть мою городскую квартиру.
– Лара, солнце, по моим подсчётам и по данным Канарейки, Софию сейчас должен остановить Геннадий Семёнович. Позвони ей и скажи, что твою машину где–то с полчаса назад забрал эвакуатор, а ты теперь пытаешься её вернуть. Это нужно для того, чтобы она не заупрямилась и не начала выискивать тебя глазами.
Лариса тут же позвонила Софии, которая практически уже выезжала на центральный проспект.
– Дорогая, слушай, у меня проблемка.
– Что на этот раз, Лара?!
– Мою машину увёз эвакуатор, а я отправилась за ней.
– Подруга, сегодня и так худший день в моей жизни, который прямо с утра не задался, и ты ещё меня убиваешь.
По Ларисе было понятно, что София пребывала в совершенно подавленном состоянии. Скорее всего, она была совершенно подавлена. В этот момент я ужасно переживал и каждой клеткой ощущал всё то, что чувствовала моя любимая.
– Софи! Софи, успокойся! Я скоро! – вдруг Риска прервалась, её перебила София, – подожди, Лар, сегодня день хуже некуда. Тут полицейский машет, чтобы я остановилась.
– Ало! Ало! Софи! Софи! А‐у! – с французским вкраплением и немного натягивая слово «Софи» произносила Лара.
– Что там? – спросил я, понимая, что именно сейчас Геннадий Семёнович тормозит «Ламбу».
– Ну, она сказала, что её какой–то полицейский остановил.
Всё шло по плану. Я сразу же схватил рацию.
– Лариса, положи трубку! Положи, я сказал!
Мне было необходимо срочно связаться с группой.
– Канарейка! На связь Гнезду! Канарейка, на связь!
– Канарейка на связи.
– Миша, что там?
– Гнездо, это Канарейка!
– Миша, хватит! У меня уже нервов нет! Она уже там? Вы готовы?
– Уратмир, остынь! Всё нормально! Сделаем в лучшем виде.
– Надеюсь…
– Что? Прости, не понял?
– Да ничего. Всё! Отбой! Я на вас полагаюсь!
Тишина… Только тишина звенела в моём доме. Теперь многое зависело не от меня. Очень хотелось, чтобы всё получилось…
– Полковник Андреев Геннадий Семёнович, почему нарушаем?
– Да… Сегодня явно не мой день. Здравствуйте.
– Такая красивая девушка, на таком симпатичном авто, а правила не соблюдаем. Ваши документы, пожалуйста.
София с полным отчаянием достала документы и отдала их Геннадию Семёновичу.
– София Александровна, чем Вы так расстроены? Вы, наверное, переживаете, что оказались несознательным гражданином и говорили по телефону за рулём?
София говорила таким голосом, будто сама с собой:
– По–моему, ужасней со мной уже ничего не может случиться. Знаете, у меня складывается такое впечатление, что Вы всё равно бы меня остановили с телефоном или без него.
– Будьте любезны, откройте капот, где тут у вас двигатель? Мне надо посмотреть.
Глубоко вдохнув, София вылезла из машины и подошла к заслуженному офицеру, который сверял передние номера с документами.
– Ну, послушайте, товарищ полицейский, ну, что Вам от меня надо? У меня и так сегодня день неожиданностей, пренеприятных неожиданностей, а тут ещё Вы! Ну, какой двигатель? Что Вы там увидите? Ну, я же не украла эту машину! Все документы в порядке, что ещё?
– Знаете, я, конечно же, не думаю, что Вы могли угнать такую машину. Это, наверное, вообще нелепо. Но вот именно сегодня ушёл точно такой же аппарат, а нам поступили ориентировки. Знаете, обычно такие девушки, как Вы, сразу же звонят своим папам или родственникам, чтобы те каким–нибудь образом оказали содействие.
В тот же момент, когда сотрудник с высокими погонами произносил речь, Ловкач делал ноги с мобильником, вытащенным из машины Софии.
– Эй, эй, что это такое?! Смотрите! Вы это видите? Ну, и что Вы стоите? София не знала, как реагировать и что делать – или бежать за наглым похитителем её телефона, или же внимать к полицейскому, который смотрел на это так, якобы был абсолютно готов к такой ситуации.
– Ну, что Вы стоите? – девушка трясла его руками, – он же внаглую утянул мой телефон!
Но ответ Геннадия Семёновича был абсолютно космическим и никак не относился к решению вопроса о мобильнике девицы.
– Без решения суда этого человека нельзя назвать вором! А такое понятие, как «жертва преступления» в нашей правовой действительности весьма опосредованно.
– Стреляйте! Стреляйте!
– В кого? – удивлённо переспросил полковник. София даже попыталась вытащить у него пистолет.
– Гражданка! Гражданка! Успокойтесь! Уймитесь!
– Ну, вот, он убежал! Да что ж такое?! В моей голове бардак. Я абсолютно ничего не понимаю?
Она отчаянно искала глазами Ларису возле салона красоты, но через пару мгновений вспомнила, что та при странных обстоятельствах отправилась за своей эвакуированной машиной. В момент, когда девушка уже думала, что максимальная из невозможных случайностей уже произошла, в дело вступил несговорчивый Геннадий Семёнович.
– София Александровна, мне придётся попросить Вас проехать со мной в отдел до выяснения кое–каких деталей.
– Что? Зачем?! Как это понимать?
– Гражданочка, это лишь формальность, она не займёт много времени. В отделе есть телефон, там вы сможете связаться со своими близкими.
– Да что сегодня со всеми? Вы что, меня задерживаете? У меня только что на Ваших и моих глазах украли телефон. Преступник самым бесстыдным образом убежал, а Вы меня тащите в отдел?!
– София Александровна, отдел здесь совсем близко, буквально в ста метрах отсюда. Там Вы сможете помочь нам составить фоторобот. Это будет содействовать органам внутренних дел, являющимся частью единой системы исполнительной власти, поможет быстрее расследовать и в конечном итоге задержать причастное лицо к этому противоправному деянию.
– Если бы Вы в него выстрелили, мой телефон был бы у меня. Так, ладно, это очевидно, я не смогу никак и ничего вам доказать, да и дать показания по этому вопиющему случаю, я просто обязана! Скажите только, что мне делать с машиной?
– Да просто закройте авто и всё. Здесь, в принципе, парковочное место. Не думаете ли Вы, что у Вас и машину украдут?
Шутку Геннадия Семёновича София не оценила, ему пришлось посмеяться над ней самому. Они сели в его служебный автомобиль. Затем «тертый калач–полковник» включил проблесковые маячки.
– Скажите, а давно ли люди с такими звёздами на погонах исполняют роль обычных постовых? Раньше мне не приходилось встречать лиц предгенеральских должностей, стоящих на дороге и проверяющих документы.
Геннадий Семёнович был озадачен таким вопросом и начал бурчать всякую ерунду, пришедшую ему на ум:
– Да, вот, ситуация… Так сложилась, что грипп в городе… Многие заболели и взяли больничный… А другие все в патрулях… А случай серьёзный… Вот, пришлось самому выйти в патруль. А что, полковник уже не полицейский? Или я так старо выгляжу? Офицер – до конца жизни офицер…
Девушка сразу поняла, что задела чувства честно несущего свою службу полицейского.
– Нет, Вы меня не так поняли! С Вами всё в порядке. Просто у меня крайне неудачный день, – произнося это, она невзначай взглянула в боковое зеркало, где обнаружила свои уставшие и немного намокшие глаза.
– Почему?
– Наверное, потому, что сегодня мой день рождения…
– О! Так у Вас праздник! Поздравляю!
Тем временем они въехали на территорию центрального отдела полиции.
– Спасибо, Вы первый, кто поздравил меня сегодня лично.
– Не может быть! Такая восхитительная девушка! И что? Вас некому поздравить?
– Очевидно так, – она была очень зажата, а её лоб был упёрт в боковое стекло, которое слегка запотело вокруг.
– Ну, а как же родители?
– Только отец, но его поздравления я жду меньше всего. Он всегда очень занят и это его главное оправдание.
Они поднимались в кабинет Геннадия Семёновича.
– А друзья? В конце концов, я не вижу кольца на Вашем пальце. Простите за личный вопрос, но у Вас же должен быть любимый человек, парень, который просто обязан Вас поздравить?!
София сначала просто промолчала, но потом эмоционально выдохнула и промолвила: «Парень обидел меня сильнее всех!».
Зайдя в кабинет, полковник повесил китель на вешалку и предложил огорчённой миловидной девушке присесть на стул.
– Знаете, София… Я же могу Вас так называть?
– Да, да, конечно.
– Так вот, мне кажется, что к концу этого изматывающего дня Вы будете самой счастливой девушкой на Земле.
Она посчитала слова старого полковника, который напоминал ей заслуженного боевого генерала войны 1812 года, воочию видевшего смерть, боль, ужас, радость победы, и взвалившего на плечи поручительство за каждого юного солдата империи, простым оптимистичным подбадриванием. На них она просто усмехнулась.
– Может быть, чаю?
Кабинет офицера напоминал красавице чулан, в котором было множество нужных вещей из прошлого, покрытых толстым слоем пыли. Эта творческая захламлённость обстановки кабинета придавала неповторимый шарм умудрённости Геннадия Семёновича.
– Нет, спасибо… Могу ли я позвонить?
– Папе, наверное?
Слова полковника напрочь отбили у Софии желание куда–либо обращаться и тем более к отцу. Она была подавлена, у неё совсем опустились руки.
– Одну минуту, подождите. Посмотрю, работает ли телефон и приду.
Этот странный усатый полковник почему‐то начинал вызывать у волшебной девушки симпатию. Она чувствовала исходящее от него тепло и доброту. Старая военная выправка делала этого колобка немного забавным.
Геннадий Семёнович вышел из кабинета и захлопнул дверь. Теперь ему нужно было тянуть время. Но вся эта затея нравилась ему всё меньше и меньше. И только пламенная речь Уратмира о том, что он любит Софию и что это лишь маленькая необходимая капля грусти в их вечной совместной счастливой жизни, заставляла старого полковника так поступать с этим чистым ребенком.
– Ну, Уратмир, если к полуночи она не превратится в Золушку, я тебя лично привлеку к общественным работам по уборке туалетов парка, – пробурчал себе под нос Геннадий Семёнович и интенсивно рванул по кабинетам.
Моя комната.
Рация, зашипев, подстегнула мои худшие опасения…
– Уратмир! На связь, это Миша! У нас проблема!
Если честно, я так и знал! Не могло всё задуманное идти как по маслу. Как оказалось, ситуация была не совсем сложной, и благодаря умению Михаила – физически заставить людей активизировать свою умственную деятельность – всё успешно разрешилось. Обо всём по порядку. А дело было так…
– Да что там у вас, Миша?!
– Уратмир, тут этот Жулик, гад, облажался… На «мокрое» меня толкает.
– Как это облажался? Он же лучший угонщик? Сам всегда и так хвастался!
– Да если бы я понимал? Копается тут и говорит какими–то заумными словами. Говорит, что он не может открыть эту версию машины! Типа, такой пакет прошивки этого концепт–кара, ему ещё не встречался…
– Миша, мне всё равно, делай с ним что хочешь, но через три минуты он должен придумать, как это сделать!
Прошло менее минуты, а Мишаня снова вышел на связь:
– Уратмир, всё нормально, он сообразил.
Никогда не сомневался в умении моего сильного и духовитого друга добиваться успешного результата.
– Миш, пусть Софии отнесут телефон, только симку оттуда вытащите и отдайте его Геннадию Семёновичу! Да, и машину нужно доставить к консерватории, понял?
– Всё понял! Уратмир, а тебе не интересно, как мы решили вопрос с тачкой?
– Миш, мозга у этого плута хватило бы только на вызов эвакуатора, который и отвезёт её куда надо. Только проследи, чтобы всё было в норме с дорогостоящим средством передвижения. Короче, сделайте всё очень аккуратно, в вашем распоряжении целый пустой центр города.
– Уратмир, а ты не мог сразу сказать об этой идее, мне бы не пришлось прикладываться к этому прохиндею.
– Миш, поверь, ему это было просто необходимо. Да и заслужил. С тобой всё! Спасибо…
– Да, ты прав, отбой…
Геннадий Семёнович вернулся в кабинет. На его старом скрипучем диване, свернувшись калачиком, дремала София. Полковник на цыпочках, как любящий отец, накрыл её своим кителем и положил её мобильный телефон на стол.
Время неумолимо шло. Постоянные доклады всех групп не давали мне повода расстроиться. К одиннадцати вечера центр был пуст, а я стоял у начала главной авеню и шептал ободряющие слова высокому, белоснежному, орловскому рысаку. До этого дня я очень редко ездил верхом. А тут мне предстояло скакать на этой великолепной лошади целые сто пятьдесят метров.
Вообще, ретивый конь восхищал меня. За массивными, но грациозными формами читалась лёгкость и стремительность его нрава. В этом уникальном представителе великой породы текла кровь азартного победителя. Наездник рысака предупредил меня о том, что горделивый красавец позволит себя оседлать только тому, кто ему нравится.
Я не искал лёгкого пути… Мне очень хотелось появиться перед Софией на достойном, молодом, дерзком скакуне. К счастью, наши пылкие души были родственны. Чудесное творение природы так же, как и я, без капли сомнения рвалось в бой. Ему так же, как и мне, не терпелось обуять свою волю.
Геннадий Семёнович бродил по практически пустому отделу… И вдруг ему позвонил я.
– Товарищ полковник, пора!
– Ну, Уратмир, обидишь такую девушку ещё раз, не знаю, что с тобой сделаю!
– Рад стараться не обижать, товарищ полковник! – ответил я.
Полковник тут же рванул к себе в кабинет, и не спеша подошёл к своему столу. Взяв свою бриаровую трубку и сев за стол, Геннадий Семёнович включил старую настольную лампу. Тускло–зелёный свет придавал этому кабинету особый шарм эпохи чёрных сюртуков и коптящих свечей. Негромкие потягивания трубки стародавним офицером пробудили Софию.
– Сколько время?
– Где–то начало двенадцатого.
Свежий аромат древесины дурманил сознание. Эти дымные ароматы не давали молодой девушке сразу сосредоточиться.
– Товарищ полковник, извините, я заснула.
– Ничего–ничего. Пока ты спала, мы нашли твой телефон. Вот он!
Это известие и лежавший мобильник перед её глазами немного ускорили мыслительные процессы в её голове.
– Да?! Большое спасибо. Вот это неожиданно! Извините меня ещё раз за недоверие органам внутренних дел, Вы настоящий профессионал.
– Да, ну? Что Вы? Кстати, вот Ваши документы. Всё в порядке, спасибо за содействие. Вы можете идти.
Девушка не спеша взяла телефон и направилась к выходу. Только по пути повесила китель Геннадия Семёновича назад на вешалку.
– София Александровна, может, Вас довезти или сопроводить до машины.
– Нет–нет, не надо, тут пять минут ходьбы. И, вообще, я хочу чуть‐чуть подышать свежим воздухом, чтобы совсем проснуться. Прощайте…
Выйдя из отдела, девушка не заметила, что улицы пусты и безлюдны. Сжавшись от ночной прохлады, София медленно двигалась к площади. Пройдя несколько шагов, она обнаружила, что ее машина исчезла. «Ласточка» стала оглядываться вокруг себя с вопрошающим взглядом, но вокруг были только огни декоративного города и яркая подсветка витрин. По её щеке катилась слеза. Сняв туфли, она оперлась на клумбу, преграждающую проезд на площадь. И вот, настал момент моего выхода.
Громкий стук копыт рысака облетел пустой центр и заставил юную, поникшую от безысходности особу обратить на это внимание. Я старался подъехать к ней как можно быстрее. Боже, что творилось у неё в душе! Я спрыгнул с рысака и увидел в её наполненных слезами глазах гнев и ярость. В тот же миг свободолюбивая, темпераментная и, несомненно, настойчивая девушка с отчаяньем бросила свои туфли в сторону.
– Гад! Сволочь! Где ты был?! Где ты был?! Где ты был…
Я нежно прижал её к своей груди. Горькие слёзы полились водопадом и намочили мою рубашку.
– Тише, тише, успокойся…
– Ты хоть знаешь, как я тебя ждала?
– Знаю, малыш, знаю. Поехали.
– Куда? Зачем? На нём?
Я приподнял её и посадил на лошадь. Она вцепилась в меня, а её носик уперся мне в грудь:
– Куда мы едем? – спросила она, не поднимая глаз и пошмыгивая носом.
– Мы едем отмечать твой день рождения.
– Знаешь, я никогда не ездила верхом.
– Если честно, я тоже сижу как в первый раз.
– Но у тебя хорошо получается.
С каждой секундой я всё больше понимал, как она мне дорога. Какого ангела подарила мне жизнь.
– Солнышко, ты даже не хочешь посмотреть по сторонам. Оглянись, посмотри, какая прекрасная ночь! Вокруг ни единой души, и этот полумесяц светит только для тебя.
Она только муркнула и ещё крепче упёрлась в меня холодным и мокрым носом.
– Ну, что ты, лапа? Что ты?
– Не хочу никуда смотреть, не нужна мне эта ночь, мне вообще ничего не нужно, кроме тебя. Ты мне нужен! Ты мой воздух, ты моя ночь, ты моя жизнь!
Сколько должно быть у человека сил, чтобы сказать такое. Я в очередной раз убеждался, что со мной был особенный человек для особенной жизни. Она произнесла эти слова тихим хлюпающим голосом, разорвавшим все оковы, позволив моей душе воспарить в небеса. Мы подъехали к статуе «Красногвардейца», там нас ждали все самые близкие друзья Софии, которых спешно вызвала Лариса. К слову, их было всего пару человек. После подаренных подарков и поздравлений та, в ком я души не чаял, немного пришла в себя и начинала улыбаться. С этого места открывался замечательный вид на один из районов города.
– Софи, иди сюда и, пожалуйста, позови всех.
Ребята разместились у края обрыва, устремив взгляды на старый город.
– Смотрите! – я указал пальцем в сторону горизонта…
– Куда смотреть?
Неожиданно всех нас оглушил громкий залп орудий. Высоко в небо полетела ракета. Взмыв в чистое ночное поднебесье, она разорвалась огромным ослепительным зелёным шаром. Это был салют в честь дня рождения. Пока они, затаив дыхание, с перерывами на бурю эмоций смотрели на красочный салют, я уже ждал подъезда последнего чуда. Как только красочное действо было закончено, София со счастливыми глазами стала выискивать меня. Развернувшись, милая девушка увидела карету и застыла в полном изумлении.
– Уратмир, что это?
Я не спеша подошёл к ней. Она закрывала руками лицо, пытаясь понять, где явь, а где сон.
– Эта карета привезёт нас прямо к подарку, который я тебе приготовил.
Действительно, этот экипаж был похож на ярко–синее облако, прицепленное золотыми цепями к сказочным единорогам, с яркими пушистыми синеватыми хохолками. Абсолютно воздушный экипаж напоминал озорное облако, спустившееся с небес.
– Мы поедем в ней?
– Мы в ней полетим.
Азарт возбуждал желание солнечной девушки. Для неё все эти вещи были в новинку. Но по сиянию её глаз я понимал, что попал в самую точку загаданных желаний моей принцессы. Паж открыл нам дверь и пригласил в продолжение сказки. Тёмно‐синий бархатный интерьер яркой кареты уносил нас во времена королевской Франции.
– Уратмир, куда мы едем? Боже!
– Потерпи немного! Дай мне побыть таинственным!
Она покивала головой и опять прижалась ко мне. Мы ехали молча, не желая нарушать сладкий перезвон ударов копыт. Эти звуки будто бы переносили нас во времена французских речей и пышных балов. Мы оба хотели насладиться этим мгновением. Ведь наша жизнь, прошлая жизнь, вообще не подразумевала таких необыкновенных событий. Вдруг карета остановилась. Паж открыл легкую в своих узорах дверь.
– Послушай, это же наша филармония! Что мы здесь делаем?
– Опять вопросы?
– Прости, это простое любопытство.
– Ну, идём! Скорей! Утолим твоё любопытство.
Каждый раз, как только я смотрел в её сияющие глаза, моя грудь наливалась странным теплом, от которого хотелось творить чудеса. Держась за руки, словно дети, мы бросились по порожкам к открытой двери.
– А почему филармония открыта ночью?
Не отвечая на этот вопрос, я экспромтом поцеловал её на бегу и опять потащил за собой. Вбежав в центральный зал, мы сразу же почувствовали изыскано–благородный аромат этого места. Приглушенный свет, напоминал нам о том, что мы находимся в загадочном мире звуков, где искусство одурманивает с каждым своим вздохом. Весь интерьер: от ярко–красных стульев партера до высоких потолков с громоздкими узорчатыми люстрами, был пропитан тонким чувством музыки. Я пробежал вперёд по центральному проходу к сцене и, развернувшись к ней, сказал: