Дмитрий Шептухов
Переплыть Байкал и замереть
Мой спортивный атеизм закончился окончательно, и я уверовал на настоящему. Раньше я бывал только в рае для пловцов. Длина плавательного парадиза семнадцать километров, а находится он в Большом Сулацком каньоне. Теперь я знаю, что для пловцов существует и ад, он располагается в этой точке Байкала.
Плавательный рай и ад устроены по-особому. В рай можно попасть случайно, но пропуск в эту случайность через поставленную технику и физическую готовность. Ад же даётся не за грехи, и это не что-то тёмное и деструктивное. Здесь не гиена, а чистилище, которое просто разбивает, обнажая ядро. Байкальский адский молот легко может растереть в пыль, а может и кристаллизировать дух.
Что же до меня, то Байкал обложил красными флажками и загнал пловца в ловушку, как охотники загоняют дикого волка в лесу. Деваться некуда, и все, что остаётся – это достойный конец.
К завершению шестого часа я отодвинулся от берега всего лишь на тринадцать километров. По прошлому опыту и расчётам, должно было быть минимум километров девятнадцать.
Я реалист и уже принял, как данность, что не доплыву, чудес не бывает. Пройдено около сорока процентов пути, а каждые сто метров в таком состоянии давались с боем.
Я пере договорился с собой и решил, что достойным для меня концом будет просто доплыть до середины. Продлить мучения на час, другой стоило того, чтобы очутиться в сердцевине Байкала. Зависнуть там на месте, продирижировать руками и выпустить под водой гроздь пузыриков. Заякориться на всю жизнь в воспоминаниях в самом центре озера – теперь такой смысл гнал меня вперёд.
На ледяных зубах чувствуется горячая приторная каша, вваливаюсь головой в воду по на правлению к правому берегу. Несколько плавательных циклов и что-то идёт не так, не так, как прежде.
Видимо, Байкалу сообщили, что сегодня 4 августа 2024 года у пловца день рождения, сорок девятый по счёту и надо бы в порядке исключения его пропустить.
Тот же я, та же вода, а мучений нет, исчезли. Во мне вдруг сказочным образом появилась жизнь и скорость, которые синхронизировались с улучшением погоды. Полдень, матовое солнце, вакуумный штиль и полированное стекло воды – идеально!
Я как будто бы лежал на надувном матрасе, а в гребках возникла длинная, цепкая сила. Плечи по-прежнему гудели болью, но теперь это была вибрация двух отлаженных дизельных движков. Меня понесло, и к свежему опыту плавания вверх, добавился ещё один. Теперь я знаю, что чувствуют водомерки, шагая по воде.
Для меня это был момент благодарности к себе, за то, что решился, не отменил, дотерпел, не бросил и дождался своего времени. Это особое состояние, которое не всегда, но часто появляется на ультра дистанциях. Второе дыхание, перезагрузка, поток, как там ещё это называется?
Неожиданно сквозь истощение возвращаются силы, перерождая тебя полностью. Я шагал по воде с идеальной энергетикой и в лучших из возможных условий. Я больше не беспокоился за темп и знал, что он быстрый. Семнадцать минут на километр, с моим уровнем подготовки и после шестого часа – это торпедная атака.
В состоянии беззаботной водомерки я не переживал о том, что такое состояние даётся лишь раз и на час как максимум. Это был мой час, и надо было забирать свои сотни метров у Бурятской части озера. Энергетический провал после меня вообще не беспокоил и даже не мелькнула надежда, что возможно – о чудо, я переплыву. Байкал меня пропускал, и этого было достаточно, всё не зря. Я наслаждался плавательным ренессансом.
Зашагиваю в седьмой час, не теряя прыти и удовольствия, темп крейсерский. Близится край восьмого часа, забег отменный. Перепрыгиваю в час девятый и выдаю скорость быстрее семнадцати минут на километр.
Товарищи, что происходит!? Попутных течений и ветра нет и так не бывает. В своих ударных тренировках я плаваю максимум по три часа, больше не позволяют мои восстановительные ресурсы. Такой режим подготовки, при грамотном подведении к главному старту даёт запас сил на шесть-семь часов максимум. Этого в принципе достаточно для ультра марафона, где последние пару часов ты по-любому на зубах.
А тут целых три часа подряд я выдаю свою соревновательную скорость для десятикилометровой дистанции. Несусь к берегу так, как будто не было самых тяжёлых в моей жизни шести часов. Физиологически я на такое не способен и уверен в этом на основании тридцати пяти лет безостановочных тренировок. Это шаманский древний Байкал, не иначе. Он переродил меня в лёгкую, неутомимую водомерку.
Хотя, конечно, есть запасная версия о причине моего перерождения. Позже выяснилось, что в это время на корабле, в радости от близкой кончины заплыва, была откупорена амфора с белым виноградным эликсиром. Возможно, дурман напитка перетоками с палубы просочился в пловца и поддал ему скорости, не знаю.
