Дмитрий Владимирович Потехин
Болван
Да и было ли когда-то реальным все это великолепие, если окинуть его трезвым, взрослым взглядом?
Переделанные в магазины или просто заколоченные игорные дома теперь казались маленькими и жалкими. Пародийная «Пизанская башня» вызывала чувство неловкости.
Коля вспомнил виды Гонконга и Дубая. Вот посмеялись бы бывшие рыбаки и бедуины над таким отечественным «шиком»!
Лишь памятник героям войны оставался вне времени. У постамента лежали свежие цветы.
Коля свернул в сторону дачного поселка. Луга уже полностью застроили, так что и лугов-то никаких не осталось. Ангар снесли. Магазинчик закрылся. Дорога стала еще ухабистее.
Приехав на дачу, Коля получил от съемщиков деньги, заплатил взнос и, борясь с пронизывающей меланхолией, двинулся в обратный путь. Задерживаться было негде. И не за чем.
Увидел топавшую по дороге до сих пор живую бабу Нину.
«Сколько ж ей теперь?»
На перекрестке он вдруг остановился в неясных и тревожных сомнениях. Припарковал машину на обочине, вылез, подошел к краю холма.
Сожженный особняк все еще уродливо темнел за навсегда запертыми ржавыми воротами. Как памятник чему-то давно прошедшему, но так и не готовому истлеть до конца.
Коля пролистал выцветшие детские воспоминания, поправил очки. Развернувшись, поехал на кладбище проведать никому не нужную, заросшую травой могилу Петра Геннадича. Человека, без которого, быть может, его сестры уже пятнадцать лет как не было бы в живых.
«Даже фотографии не нашлось…» – с грустью подумал Коля.
