Дэн Марко
Долгие Дороги
– Да, верно. Это тела жителей Лондона, или то, что от них осталось. – чересчур бесчувственно и равнодушно произнес претеритант. Казалось, подобная картина совершенно не удивляла их. Вестерфозе не мог заставить себя посмотреть на их невозмутимое лицо, даже если бы захотел.
– Но почему? Почему они здесь? – слёзно произнёс учёный.
– Возможно, опасения учёных РИСИ подтвердились и город действительно был разрушен в результате катастрофы. Из-за всеобщей паники, не все успели добраться до убежищ, и предпочли спрятаться в метро, где долго умирали. Возможно, их убило что-то иное. Может быть голод… В любом случае, нам нужно продолжать идти дальше.
– Мы… мы не можем…
– Что не можем? – спросил беловолосый солдат, с непониманием в голосе.
– Идти дальше… По ним… Через них… Это… Не правильно!
– Это единственный свободный путь. Боюсь, другого выбора просто нет. – голос претеританта становился всё более безэмоциональней. В нём не виделось ни удивления, ни скорби. Их взгляд был спокоен.
– Нет, но… Мы должны хотя бы похоронить их… Сделать что-то… – Он чувствовал, как гнев и обида неотвратимо подступают к нему. Множество мыслей роилось в нём. Не все из них были логичными, соответствовавшими обычному разуму учёного.
Ребис молча подошли к застывшему молодому мужчине чуть ближе, всё время, не сводя с него глаз.
– Никто не будет их хоронить, Даниэль. – Не смотря на стресс институтского сотрудника, их голос никак не изменился, как бы бесчувственно это не звучало. – Тела убирали, чтобы предотвратить эпидемии. Исходя из религии. В данный момент, для нас это не имеет смысла. У нас есть задание.
– Я-я… Просто не знаю… Я должен был быть готов к подобному, но сейчас, увидев это… всё это…
Внезапно, практически неожиданно, Вестерфозе почувствовал, как его руку взяли в свою большую ладонь претеританта. На их лице появилась столь чуждая для всей присущей атмосферы тёплая улыбка. Но в то же время, такая успокаивающая, что у учёного при одном лишь взгляде на них, сжатое до этого в тисках сердце, забилось вновь, как и прежде.
Даже если и не до конца, но ему стало немного легче.
– Мы можем держать тебя за руку, вести тебя, если ты заблудишься, или нести, если не сможешь идти. Нам доводилось видеть подобное ранее. И мы можем понять тебя, принять, помочь. Это может быть трудно. Но мы попытаемся, попробуем. Ради тебя. – Их золотые глаза всматривались глубоко в его зелёные. – Но наше задание, наш с тобой приказ должен быть выполнен, несмотря ни на что.
В этот раз он остался стоять. Ждал, когда Вестерфозе сделает свой выбор. Тут не стоял вопрос обиды или морали, лишь готовность выполнить своё предназначение имело место быть. Предназначение, на которое он сам вызвался, к которому хотел быть готовым.
– Мы… идём дальше. – с запинкой произнёс Даниэль, вытирая вспотевшее лицо рукавом.
– Тогда, пожалуйста, ускорим шаг. – Их голова утвердительно кивнула. – Нужно поторопиться.
Как они и пообещали, претеритант вёл парня за собой крепко, но с мягкостью сжимая его руку, пока глаза самого учёного были полузакрыты, дабы не видеть ужас под собственными ногами.
Вестерфозе тяжело было поверить в честность своего собственного ответа. Он лишь сделал то, что должен был, сказал собственному напарнику то, что тот хотел услышать. Чувство вины из-за подобных приступов бессилия и морального упадка теперь беспокоили его сильнее, чем хруст костей под ногами. Сомнение в собственной готовности нахлынули на него с головой. Неужели он переоценил себя? Сама мысль о неудаче, причиной которой может стать его самоуверенность, пугала и настораживала, по крайне мере позволяя отвлечься от всей этой отвратительной ситуации. В любом случае, это тоже была частью его работы, которую ему ещё предстояло завершить.
Глава 7.
…
Дисмасу не впервой приходилось подобным образом исчезать из пространства, оказываясь в совершенно другом месте. Пользование подобными технологиями давали ему не мало преимуществ, но платой за их использование, помимо риска, служила память, воспоминания о том, как именно он стал таким. Даже сейчас, будучи крайне напряжённым и невозмутимым, ему крайне не хотелось возвращаться назад к тому, с чего всё началось. Но в глубине души он знал: если бы не его выбор – Себастьяна Кристобаля и его идеалов не было бы в принципе.
Он вновь появился здесь в холодном пустом зале, под завязку набитом электронной аппаратурой, рядом с ещё одной похожей машиной. Ему бы хотелось закончить всё быстро, по крайне мере, из-за пробирающей до костей мерзлоты.
Спустившись с механизма вниз, он огляделся. Свет аварийных ламп ещё тускло моргал, воплощая в своём существовании всю суть этого места. Когда погаснут огни – погаснет окончательно комплекс, вместе с той великой идеей, заложенной в него с самого начала. Великой идеей, шедшей от науки древности к звёздам, вселенной, хиральности, столь же манящей и незаменимой, сколько и соразмерно опасной и непредсказуемой. Великой идеи, ныне похороненной из-за жадности и алчности плутократов и элит.
Сколько раз в своей жизни Дисмас наблюдал как громадные замыслы, планы, новшества узурпируются государством, отбираются от общественности. Если для одних, всё это было благом на пути улучшения жизни, даром, принадлежавшим каждому, то для других – ничем иным, как средством заработка и эксплуатации в собственных надменных интересах. В конце концов, апогеем подобного примера стала сам РИСИ, некогда несущий свет человеческой науки везде и каждому, ныне погрязший в богатстве и тщеславии. Для Себастьяна не было ничего удивительного в падении этой версии мира, в ошибках, стоящих слишком много для каждого. Рано или поздно, нечто подобное должно было бы произойти. Рано или поздно люди бы поняли, насколько глубоко нитки контроля их вседозволенности просочились в тела.
Мысли и размышления Кристобаля резко прервались, когда он достиг места назначения. Рука машинально потянулась к револьверу. Но тут же напряжение спало, когда глазам предстало знакомая капсула с человеческим силуэтом внутри.
Мужчина подошёл ближе и взглянул детальней. Однако из-за толстого покрытия инея ничего так и не смог разобрать.
Он обратил внимание на ранее отдёрнутую защитную плиту на терминале рядом. Активировав резервное питание и включив агрегат, ему хватило пары мгновений, чтобы вести нужный порядок действий, приведя створы капсулы в движение.
Замки разомкнулись, приведя в движение механизм, поднимая к верху крупное и тяжёлое стекло. Лёд трещал и осыпался со всех элементов застоявшейся конструкции. Газообразный азот выходил изнутри застоявшихся труб. Просыпался запыленный и давно оставленный аппарат, а вместе с ним и существо, томившееся в нём.
Из камеры, окружённый ледяным паром, выпала высокая человеческая фигура, ростом своим доходя до двух метров.
Практически сразу, фигура оказавшаяся претеритантом мужского пола, встала на ноги. Кашель и тяжёлая одышка начали вырываться из его груди. По-видимому, длительная заморозка, кроме внезапного пробуждения, не вызывала каких бы то ни было негативных эффектов на теле этой личности.
В тот же момент, когда морозная дымка рассеялись, Кристобалю удалось куда лучше осмотреть внешний вид существа перед ним, которое ему, однако уже доводилось видеть.
Высокий мужчина со стройным и подтянутым телом, одетый в цветастую старинную хлопчатобумажную одежду, явно индийского происхождения. Кожа его немного смугла. Глаза в скором времени пришедшие в норму, с недоверчивым подозрением смотрели на стоящего перед ним Дисмаса, который в сравнении с ним выглядел куда меньше.
Прежде чем пересохшее горло претеританта успело издать хоть один звук, незнакомец перед ним достал небольшое устройство и листок бумаги из своего кармана, и поднеся к себе, настроив на точном санскрите, начал проговаривать слова, эхом разносившиеся на выбранном языке:
– Поздравляю с пробуждением, мой друг. Я освободил тебя из этой темницы и дарю, могучему воину, свободу от твоих поработителей.
Себастьян окончил свою небольшую речь, переведя взгляд на лицо претеританта, ища в нём какие-либо изменения в характере. Однако этих самых изменений так и не произошло.
– Кто ты? – прохрипел он, на всём том же санскрите. – О каких поработителях ты говоришь? И… где я?
Кристобаль продолжал читать с листка, на котором был записан ряд слов и предложений, вопросов на древнеиндийском языке, как раз на подобный случай. В конце концов, в прошлом ему уже приходилось работать над этим проектом. Этот факт значительно облегчал его нынешнюю миссию.
– Моё имя ничего не значит для столь великого человека, как вы. Для вас, я всего на всего пылинка под ногами. – проговорил Дисмас сдерживая улыбку от собственного лживого раболепия. – Разумеется люди, запревшие вас здесь не считаются с вашим статусом. Они обманули многих, в том числе и меня, вплетая всех в свои гнусные планы. И именно их руками была стёрта вся жизнь во всём известном человечеству мире. Движение колеса Сансары и Нирвана – всё было стёрто этими безответственными глупцами, заполучившими в свои руки недоступные знания и посчитавшими себя чуть ли не равным богам.
– Стёрто? О чём ты говоришь безумный старик? – изумлённо вопросил претеритант, поражённый правдоподобностью обмана Себастьяна.
– Ты узнаешь, как только покинешь подземелье этих беспардонных мерзавцев. И я боюсь, это будет вынужденной мерой.
– И почему же? – засомневался в его доверии древний воин.
– Потому что их ещё можно остановить. Не всё потеряно. Наш мир, былой порядок вещей и природные истины – всё это мы в силах вернуть, если остановим одних из тех самых людей, пленивших тебя. Я сам уже стар и слаб, не в силах справиться с этой задачей. Ты же силён, молод и умён. Такому как ты более чем под силу остановить безумцев, предотвратив окончательный конец света, вернув всё на круги своя.
Высокий мужчина задумался над этим словами. Он ещё не мог доверять человеку перед ним и не мог понять истинно ли то, что с уверенной твёрдостью, правдоподобно произносит сей незнакомец. Быть может, его голова ещё не пришла в норму после его «заточения», но окружающее пространство действительно выглядело заброшенным и… куда более иным, чем он сам мог себе представить.
– По сему, я в силах только смиренно просить тебя о помощи, дабы сохранить хоть что-нибудь.
– Моя помощь? Если твои слова верны странник и я действительно после своей кончины оказался заперт здесь, то быть может я помогу тебе вернуть старый уклад мироздания. Вопрос лишь в том, как ты сам сможешь помочь в этом круге перерождения? Что ты намерен сделать для этого?
– О, уверяю тебя у меня есть план, поверь мне. Тебе нужно скажем так, устранить небольшую преграду на пути, а дальше – уже моё дело. Что же касается твоей роли – быть может тебя заинтересует нечто большее чем простое перерождение? – Он сделал эмоциональный акцент на следующих словах, намеренно придавая им важности. – Видишь ли, после содеянного этими горделивыми творцами, в этом мире исказилось многое. Ты увидишь всё в скором времени своими глазами. Законы природы, созидания и разрушения, жизни и смерти, и что не менее важно – времени. Я могу использовать эту возможность, чтобы дать тебе шанс исправить любые произошедшие события в прошлом, какие пожелаешь. Быть может, это какая-нибудь ошибка или неверное действие, от которых не защищён ни один человек? Это шанс всё исправить.
– Говоришь, ты можешь помочь мне изменить любую событие в моей жизни?.. – в голосе претеританта была слышна надежда, окончательно убравшая последние зачатки сомнения.
– Именно. Но только одно. Посему, если ты поможешь мне, я отплачу тебе за спасение сполна. И так, мы договорились?
Нерешительность достаточно быстро покинула голову высокой фигуры, и спустя мгновение, он утвердительно кивнул головой, заворожённый притягательным обещанием.
– Хорошо, незнакомец. Я помогу тебе, и надеюсь, что ты отплатишь мне тем же. И даже не думай обмануть меня. Я не прощаю лжецов.
– Ну разумеется… Для начала тебе нужно покинуть это место и выйти наружу, на поверхность. Там, посреди разрушенного города, найди двух людей. Бледнолицего худого человека и, идущего рядом с ним другого, высокого беловолосого. Они могут быть сейчас, где угодно. Убей обоих, пока они не дошли до светящегося в ночи кратера. Забери у одного из них стеклянный ларец и принеси его мне. Я буду ждать тебя в том самом кратере. А если тебе встретится громадных размеров тёмный великан – избавься от него, без сожаления. Он асура во плоти заслуживающий смерти, поверь мне. И затем я исполню обещанное.
Претеритант некоторое время обдумывал сказанное Кристобалем, но вскоре согласился и направился наружу из зала.
– Я надеюсь ты уверен в собственных словах, старик. – грозно произнёс он, в последний раз обернувшись к нему.
– Более чем, молодой воин, более чем… – уголки губ последнего лукаво поднялись вверх, как раз в тот момент, когда фигура растворилась в кромешной темноте.
Дисмас смахнул со лба капли пота. Он не мог не признать, что общение с выпущенным на волю претеритантом, а уж тем более разговор и заключение с ним сделок, дело крайне опасное. В любой момент его могли лишить жизни только из-за одного лишь непонимания или неверно сказанного слова. Благо, его опыт взаимодействия и убеждения с Калебом, помог ему в этом. Впрочем, если всё пройдёт согласно его плану, то и проблема с исполином будет решена.
Он выполнил ещё один пункт своего плана. Обзавёлся временным дополнительным союзником… и что важнее сомнительным, но гарантом безопасности от вышеупомянутого чёрного гиганта. На всякий случай… до определенного момента, разумеется.
А пока, ему удалось спокойно выдохнуть. Он уже хотел было направиться обратно к телепорту, но вдруг в его голову нагрянула странная навязчивая идея, выйти наружу. Посмотреть на тот самый город и… мир в котором он когда-то жил и работал.
Странное чувство, но он не в силах был противиться ему.
Выйдя в коридоры, Себастьян в скором времени нашел пробоину в стене, и меж развалин, смог пробраться к открытой площадке с обвалившейся крышей. По-видимому, когда-то здесь располагалось ответвление вроде кафетерия. Теперь же, помещение пустовало и пылилось.
Подняв голову вверх, его взору предстало заволоченное серыми пыльными облаками, сквозь которые с трудом пробивался свет дневного солнца, небо. Его родного солнца. Образ которого стал настолько смутным и неразличим, что с трудом можно представить, что когда-то оно приносило тепло.
Холодный резкий ветер обдувал лицо Дисмаса, словно напоминая ему каждой врезавшейся в его кожу пылинкой, что мир, который он когда-то знал и ценил, теперь мёртв. И что хуже всего – от части и по его вине.
От размышлений и взгляда в пустоту, его отвлекли тихие, но слышимые звуки шагов позади него.
Его рука легла на рукоять револьвера в кобуре, с готовностью и заинтересованностью во внезапном госте, повернулся на встречу пришедшему.
В нескольких метрах от него стоял рыжеволосый парень в комбинезоне, чьё лицо показалось очень знакомо самому Дисмасу.
Незнакомец подошёл чуть ближе, начав обходить Кристобаля по кругу, прежде чем остановиться у края обвалившейся стены, всё это время, не сводя с него взгляда.
– Давно не виделись, партнёр. – окликнул его знакомого вида человек. Его голос был на удивление задорным, но хриплым. В глубине, однако, зрела ненависть. Он вспоминал почему именно.
– Ты говоришь так, будто мы знакомы. Но я твоего лица не припоминаю. – не убирая пальцы от кобуры, заявил он.
– Я сначала тоже так подумал. Интересное ты конечно себе прозвище взял, Дисмас. «Благоразумный разбойник» – как звучит! – Взгляд явившегося мужчины резко переменился суровым. – Но потом я вспомнил откуда знаю его. Человек, по вине которого я оказался здесь, в этом безжизненном месте, с простреленной ногой. Теперь я точно вспомнил. Это был ты! Тогда, в том комплексе. Ты виновен во всём этом. Ты угробил весь этот мир!
– Так уверен в этом? – с сухостью, но с изрядной настороженностью спросил Себастьян.
– Прозвище «Ахав» тебе должно о чём-то говорить.
И действительно, когда это имя слетело с языка, до этого неизвестного человека в комбинезоне, в голове Дисмаса вспылили уже позабытые воспоминания.
Его поразило удивление, но отнюдь не от того, что он узнал этого человека. А скорее тот факт, что он, собственно, был жив. Не смотря на явно возникший между ними конфликтный настрой, Кристобаль оставался внешне невозмутим.
– Да, теперь вспомнил. Не думал, что ты переживёшь всё это. – указал он на здешние руины. – Столь мелкая сошка, расходный материал. Таким как ты обычно трудно совладать даже с инстинктом выживания. Удивлён, что ты сумел.
– Могу сказать, что это довольно взаимно. Надеялся, что тебя пристрелил бы кто-нибудь другой, ещё тогда. Но, – Рыжеволосый положил руку на рукоять пистолета, который нашел в развалинах одной из комнат комплекса. – похоже мне придется сделать работу самому ещё раз.
Кристобаль понял к чему всё идёт, посему продолжал держать палец на курке.
– Ты уверен, что хочешь повторения нашей последней встречи? В этот раз тебе может не повезти, и судьба не будет так милостива.
– Мне без разницы! – вспылил парень. – Я встретился с тобой здесь только для того, чтобы взглянуть на твоё тупое удивлённое лицо, когда смерть заберёт тебя. Ты ответишь, за то, что натворил. Ответишь за весь этот беспорядок. За всё загубленную человеческую расу, чёрт бы тебя побрал! Покончим с этим прямо сейчас!
Ахав чувствовал с каждой секундой всё большую и большую необычайную злость на стоящего перед ним «разбойника». Вся эта глупая затея, переросшая в полноценную масштабную катастрофу. Он не сумел забыть, как тогда револьверная пуля поразила его конечность. И, что важнее, он не сумел простить.
– Да будет так. Ты сам выбрал свою судьбу. – Жестко и окончательно заявил, уставший от возобновлённой вновь перепалки, Кристобаль.
Человек в комбинезоне, на против него, также потянулся к своему оружию.
Ахав, всеми силами сдерживая нарастающую дрожь, отстегнул ремешок кобуры, нервно проводя пальцами по контуру рукояти пистолета. Волнение дрожью пробежало по телу. Хоть он и предполагал, что всё так обернётся, учесть, ожидающую пробуждения бурю эмоций, он не мог. На этот раз, эта встреча оказалась куда более личной и значимой. Возможно даже большей, чем он может себе представить.
Дисмас был холоден и спокоен. Его тусклые мрачные глаза выглядывали из-под края шляпы, просматривая каждое малозаметное движение оппонента, намеренное или нет. Подобно затаившейся старой змее, он выжидал того самого единственного и неотвратимого момента для фатального удара. И он чувствовал – этот момент скоро настанет.
Тишина подходила к своему окончанию. Два мощных, но незаметных импульса раздались в двух напряжённых телах. Руки напряглись, и спустя долю секунды отгремели два выстрела. Пистолетная пуля Ахава сбила убор с головы Себастьяна, тогда как пуля, пущенная из револьвера, вонзилась в левый бок калеки, застряв внутри. Оба дуэлянта не сразу осознали произошедшее. Сначала был Дисмас, взглядом заметивший отсутствие шляпы. А затем и молодой рыжий мужчина, чья резкая боль заставила его отойти назад, к краю. Опираясь на кусок стены, изо рта повалил тяжёлый хрип и кашель.
До него дошло лишь одно – он в очередной раз проиграл эту дуэль.
Кристобаль застыл ненадолго, вскоре подобрав упавшую фетровую шляпу, внимательно осмотрев оставленную в ней дырку, он вновь водрузил её на голову. В этот момент, выжившему из камеры удалось разглядеть лицо человека, что почти убил его на месте.
Зачёсанные назад тёмные волосы, вбирали в себя единичные, но отчётливо заметные седые пряди. Грубое, усталое лицо, украшала слегка обвисшая кожа, складки на худом лице и неухоженная щетина усов, бороды и бакенбард. Усталые впалые глаза с меланхоличной взглядом всматривались в покосившуюся фигуру. В скором времени, внешность вновь была скрыта тенью.
Отойдя назад, чуть ли не к краю полуразрушенной стены, готовой в любой момент обрушиться вниз, Ахав припал к развалинам, переводя тяжёлое дыхание.
– Это… Ещё… Не конец… – грубо, откашливаясь, произнёс он.
– Твоя работа закончилась ещё тогда. Смирись. Ты мог всё оставить в прошлом, но предпочел этой возможности, невнятную месть. Неужели оно действительно того стоило? Тратить так остаток чудом спасённой жизни – что за абсурдный путь! Нет. На этот раз – это твой конец.
– Абсурд, да… – с трудом произнёс он. – Хорошее слово, чтобы описать сделанное тобой.
Взгляд Дисмаса на секунду переменился. Впервые за долгие года он почувствовал самое настоящее отвращение.
– Ты понятия не имеешь о чём говоришь, мальчишка. – рот его скривился от злости. – Подобные тебе никогда не смогут выбраться из собственной закольцованной простоты мышления. Наниматели были правы, взяв тебя на то задание – пешка всегда остаётся пешкой. Тебя использовали, понимаешь ли ты это?
Хуже всего было то, что Кристобаль не врал. Его использовали, как расходный материал. Он был всего на всего обычной пешкой. Казалось, что всю свою жизнь.
Но тогда… Почему он позволял этому случаться вновь?
– Пошёл ты… – было единственное и последнее, что Ахав с еле сдерживаемой улыбкой сквозь боль, сумел звучно прохрипеть. Его хмурый взгляд опустился к вниз.
За спиной рыжеволосого калеки медленно, с треском, рушилась стена, пока его тело продолжало неметь. Он чувствовал, что конец был близок как никогда ранее. Стоило ему поддаться боли и закрыть глаза, как тут же смерть подхватит его тело в безвременном падении. Но он ещё не был готов уходить. Наперекор судьбы, глубоко внутри, даже в тайне от самого себя, он отказывался признавать такой конец.
– Прощай. На этот раз, навсегда.
Это были последние слова, которые смогли донестись до раненого Ахава, прежде чем, обломки стены рухнули, утащив его за собой в бездну.
Подойдя к краю, Себастьян в последний раз попытался увидеть образ, казавшеюся ему знакомой фигуры, прежде чем бросив презрительный взгляд и поправив шляпу, двинуться обратно в сторону телепорта. Закрыв глаза, выдохнув, он услышал известный ему щелчок, прежде чем тьма, вновь разразилась ярким белым светом.
…
Темнота казалась вездесущей, если не малейшие проблески ярких лучей, доносившиеся между щелей повреждённых обломков. Тишина была почти осязаема, даже свист ветра не ощущался так явно. К сожалению, того же нельзя было сказать о боли в теле. Помимо второго огнестрельного ранения, ушибы и ссадины после падения, не давали ему покоя. В данный момент, он больше походил на полумёртвого человека, не способного пошевелить даже мускулом.
Ему не хотелось двигаться. Поражение в дуэли казалось фатальной ошибкой, перерешившей его судьбу. Горесть терзала его рассудок. В разуме противореча самому себе. Он был готов принять свою печальную учесть – тихо истечь кровью, здесь посреди обезображенных руин. Возможно, это было бы подходящим наказанием за его излишнюю самоуверенность. За собственную безответственность.
Но память, воспоминание об этом человеке, о его холодном взгляде пробуждали искры ненависти, в холодеющем теле. Что-то в его фигуре побуждало калеку продолжить свой нелёгкий путь. Это чувство было равносильно мести, гневу – одному из столь знакомых ему смертных грехов людских. За то, что он вообще выжил. За то, как сильно напоминал он Ахаву тех, кому вынужден был подчиняться всю свою жизнь…
Нет. Сейчас ему не хотелось думать об этом дальше. Ему нужен был лишь повод жить. Хотя бы один, пусть и настолько низменный, и жестокий. Всё, что заботило его в нынешний час – смерть Дисмаса. По крайне мере, инстинкт выживания требовал этого.
Он напрягся в последний раз. Дрожащими руками ему удалось сбросить с себя куски стены и камней. Приподнявшись, боль снова сковала его, на этот раз в районе спины. Это оказался фрагмент арматуры, воткнутый прямо в кожу, но не сумевший войти глубже. Выдохнув, Ахав крепко схватил его и с силой выдернул. Сдавленный стон сорвался с его губ. Он чувствовал, как кровь медленно просачивалась сквозь рану, смачивая комбинезон. На этот раз, ему более ничего не мешало двигаться. Выползая из-под завала, он стараясь придерживать обе раны, осмотрелся.
Пред ним открылся небольшой проход, ранее бывший тропкой меж монументальных строений. Сверху сыпалась пыль. Или это был пепел. Рыжеволосый не мог сказать наверняка. В любом случае, ему для начала следовало выбраться оттуда, дабы понять, куда идти дальше. Медленным шагом, перебирая от одной ноги к другой, он направился к концу перехода.
До конца оставалось совсем немного, пока его залитые кровью уши, не уловили непривычный шорох. Это не было ветром или обрушением здания. Звук был прерывистым и целенаправленным. Казалось, кто-то разгребал развалины. Он исходил из одного поворота, прямо за углом.
У него не было времени угадывать источник. Кровь текла без остановки, в любой момент он мог упасть, потеряв сознание. За углом мог оказаться враг, и Ахав не был бы готов противостоять ему в подобном положении. Вытащив из кобуры пистолет, он медленно вдоль стены продвигался к причине странного шума. Не смотря на дрожь во всём теле и пронизывающую боль, палец крепко держался на спусковом крючке.
Краем глаза осмотрев территорию за углом, он быстро обнаружил причину своей тревоги. Ею оказалась таинственная фигура, в старинных неизвестных ему одеждах. Согнутая фигура что-то искала. Мужчина направил на неё пистолет и щёлкнул курком. Незнакомец, услышав звук, оставил своё занятие и медленно поднялся, опиравшись на длинный деревянный лук.
– Прошу вас, не тревожьтесь. Я не причиню вам зла. – коротко произнёс хриплый мужской голос, на непонятном для Ахава языке.
Он уже был готов выстрелить, но слабость взяла вверх. Веки потяжелели, ноги подкосились, разум оставлял его, и окончательно уставшее тело бессознательно рухнуло на землю.
Глава 8.
…
Во время работы Ирвинг снова подошёл к Вьятту. Не смотря на тяжёлый, следящий взгляд чёрного чудовища, ещё осматривающего зал, профессор смог преодолеть свой страх, дабы поведать своему коллеге полученную в ходе беседы информацию.
– Ты говорил с ним? – недолго думая спросил доктор. По его спешке можно было понять, что он долго ждал возможности задать этот вопрос. Нервничал.
– Да. – слишком кратко, ещё только усваивая новую информацию ответил Бертон.
– И что ты узнал? Как всё прошло? – обеспокоенно спросил Вьятт.
– Немного. – Профессор ответил сухо, хоть и понимал, что его друг ждёт более детального ответа. Для него, сама встреча всё ещё казалась чересчур… неестественной, внезапной? Он и сам пока не мог точно для себя всё разъяснить.
– И что ты узнал? Он рассказал о себе что-нибудь? Или о своих мотивах?
Профессор молчал, как будто даже не услышал вопроса, устремив застывший взгляд на телепортатор. Казалось, он обдумывал даже не сложившуюся ситуацию, сколько то, что ему нужно было сказать. С чего он должен был вообще начать?
– Ирвинг! – громче позвал его учёный, приведя его в более-менее сосредоточенное чувство.
– Его зовут Дисмас, или Себастьян Кристобаль и он учёный из другого отделения РИСИ. Может даже, из другой, альтернативной версии. Мне нигде не встречалось это имя.
– Что? – сильно удивился мужчина. Его реакция была чересчур эмоциональной. В его голосе пробежала дрожь. – Ты точно уверен в этом? – спросил он, словно в некой надежде, что ему послышалось.
– Вьятт, – голос его был более чем серьёзен. – он сам мне это рассказал. Так же легко, как и про убийство Гаспара. – Институтский учёный ненадолго замолчал, прежде чем продолжить. – У него есть план, это точно. Правда мне он его не поведал. В чем его смысл на вряд ли расскажет хоть кому-нибудь. Приказал нам только работать над телепортом и следовать всем его командам. И думаю, это единственный способ избежать новых жертв, как ты и говорил.
– Дьявол! – выругался Уоллес. – Это ещё хуже, чем я мог предполагать… – Его глаза беспокойно бегали по сторонам, словно вот-вот выпадут из глазниц. Пальцы нервно впивались ногтями в ладони.
– Вьятт, что мы будем делать? – с искреннем беспокойством спросил он.
– Я понятия не имею! – грубо отрезал доктор, но поняв, что злость на пустом месте, особенно выпущенная на друга, не имеет смысла, быстро притих. – Он перерезал линии связи. Из-за этого мы не сможем связаться с внешним миром и сообщить о ситуации начальству или даже охране снаружи. Он также заблокировал все выходы из этого бункера. Судя по всему – всё это было продумано им заранее… – Уоллес обратил внимание на возвышающегося над всеми другими людьми великана. – А на счёт него, ты что-нибудь выяснил? Претеритант?
– Да, претеритант. Не уверен, как ему удалось установить с ним контакт, но, судя по всему, это существо действительно в какой-то мере слушается его. Крайне редкое явление, должен признать.
– Должна быть причина почему претеритант следует за ним, и тем более исполняет приказы. Думаешь у них общие цели?
– Не знаю. Даже какие у них, эти самые цели, не знаю. Не думаю, что мы должны лезть в это прямо сейчас. Сперва мы должны позаботиться о безопасности сотрудников и целостности оборудования.
Ирвинг так же, как и его коллега, перевёл взгляд на Калеба, который зорко и бдительно наблюдал за копошащимися возле устройств учёными, точно за маленьким муравьями. Однако, достаточно быстро, он заметил две пары глаз, следящих за ним. Оба мужчины постарались скрыть этот факт, но гигант уже направлялся в их сторону, с недовольным выражением лица.
– Он нас слышал. – прошептал коллеге Ирвинг, стараясь отойти на расстояние, сделав вид, что работает над чем-то.
Вьятт же, уставший от пряток и недосказанности, решил рискнуть, столкнувшись с опасностью лицом к лицу, ради попытки получить ответы.
– Нет уж, так дело не пойдёт. – С этими словами, он пошел навстречу претеританту. В скором времени, оба встретились друг перед другом.
– Я же сказал вам всем – за работу. – сухо приказал зверь.
– А что, по-твоему, мы делаем? Наши коллеги и так, не покладая рук трудятся над телепортом, причиной поломки которого кстати, послужил твой партнёр. – начал уверенно учёный, старавшейся побороть свой страх перед огромной фигурой напротив. – Я только что сам был вовлечён в процесс лично. Но как научные сотрудники, я и мы все, должны знать, для чего и над чем конкретно работаем? Он нас не посвятил в свои цели. Как мы сможем понять, чего хочет человек, с которым ты работаешь?
– Это не должно волновать никого из вас. – с тем же упрямством ответил он. – Дисмас уже сказал, что нужно сделать.
– Да, сказал. Но для чего? Если ты работаешь на него, то тебе должно быть известно зачем именно ему нужен телепорт? Разве такой претеритант как ты, станет выполнять приказы такого мерзавца как он?