Дэвид Брукс
Вторая вершина. Величайшая книга размышлений о мудрости и цели жизни
Глава 2
Жизнь в Инстаграме
Каждое общество находит способ передать молодому поколению свои ценности. Где-то проводят религиозные праздники, где-то – военные парады. Такую же роль выполняет напутственная речь выпускникам.
Как правило, администрация университета приглашает выдающихся людей, добившихся невероятных высот в своей области, чтобы те выступили с речью, суть которой так или иначе сводится к тому, что успех не так уж и важен. А еще, говорят эти во всех отношениях совершенные люди, неудач не стоит бояться. Так молодежь узнает, что и провал бывает удачей – если вам, конечно, повезло оказаться Джоан Роулинг, Дензелом Вашингтоном или Стивом Джобсом.
Но этот урок – не единственный совет, который мы, люди среднего возраста, готовы дать молодежи. В этих речах мы передаем основные ценности нашего времени. Мы вручаем их, как огромный и прекрасный подарок. А на деле оказывается, что за красивой упаковкой – пустота.
По окончании вузов многие выпускники оказываются в совершенной растерянности. Терзаемые неопределенностью, они хотят знать, что конкретно им теперь делать со своей жизнью. Тут-то мы и вручаем им красиво упакованную коробочку свободы! Цель жизни – быть свободным. Свобода ведет к счастью! Мы вам ни указывать, как жить, ни навязывать свои представления не будем. Мы лишь презентуем вам ваше свободное «я» – изучайте, знакомьтесь! Наслаждайтесь своей свободой!
Многие студенты наш подарок отставляют в сторону – они и без него буквально тонут в свободе. Они жаждут иного, они жаждут – наставления, напутствия, ориентиров. Для чего нужна свобода? Как понять, какой путь мне выбрать?
На этот случай у нас красиво упакован еще один подарок: большая коробка больших возможностей! Ваше будущее безгранично! Вы добьетесь всего, чего пожелаете! Путь – это и есть наша цель! Дерзайте! Будьте смелее! Мечтайте большем!
Но и эта мантра не помогает.
Если не знаешь, для чего живешь, то как может помочь тот факт, что будущее безгранично? Напряжение лишь усиливается.
Молодежь отставляет и эту коробку. Им нужен источник мудрости. Где им найти ответы на волнующие их вопросы?
А вот, пожалуйста, и мы вручаем им очередную коробку, на этот раз с «аутентичностью». Загляните внутрь себя! Отыщите свою истинную страсть. Вы восхитительны! Пробудите гиганта, спящего внутри вас! Следуйте своему истинному пути! Будьте собой!
Но и аутентичность не помогает. Ведь мы призываем их искать ответы там, где они еще не успели сформироваться. Мы предлагаем им обращаться к своей личности. Поэтому молодое поколение отказывается и от этого дара. «Чему я могу посвятить себя? Какая идея вдохновит меня, придаст смысл моей жизни и укажет направление?», – спрашивают они.
И тут мы вручаем им самый бесполезный подарок из всех – независимость. «Вы сами по себе, – отвечаем мы. – Только вам определять свои ценности. Никто за вас не решит, что для вас хорошо, а что плохо. Каждый из вас обретет свою истину, проживая свою личную историю и самостоятельно, своими словами интерпретируя ее. Занимайтесь любимым делом!»
Нетрудно заметить, что наши ответы лишь усложняют и так непростые годы между двадцатью и тридцатью годами. Находясь в полной растерянности, выпускники получает от нас абсолютную неопределенность. Им хочется понимать, почему им стоит поступать так или иначе, заниматься тем, а не этим. От нас в ответ они слышат следующее: «Сами разбирайтесь. И никого, кроме самих себя, не слушайте». Они буквально тонут в этих зыбучих песках, а мы не только не протягиваем им руку, не указываем путь к твердой почве, а сами буквально сыплем ведрами песок им на голову!
Кьеркегор[39] однажды подытожил, что же действительно волнует выпускников: «На самом деле мне нужно четко понимать, что я должен делать, а не то, что я должен знать… Весь вопрос в поиске истины, которая является истиной для меня, поиска идеи, ради которой я готов жить и умирать.… Именно этого жаждет моя душа, как пустыни Африки жаждут воды».
Как же так вышло, что на самый важный вопрос нам просто нечего ответить?
Большой заплыв в никуда
Жизнь студента – это движение от одной станции к другой. Очередное домашнее задание, экзамен, очередная заявка на поступление в магистратуру – это придает жизни порядок и помогает направлять энергию. Конечно, не обходится и без личных драм, но разворачиваются они прямо тут же – в столовой или в общежитии.
И вот, пережив самое упорядоченное и контролируемое детство в истории человечества, по окончании учебы вы прямиком попадаете в самую неструктурированную в истории человечества молодость. Еще вчера родители, учителя и наставники отмечали ваш прогресс, поощряли ваше драгоценное «я». Но с сегодняшнего дня этот поток одобрения прекращается. Для большого мира ты никто и звать тебя никак. И всякий раз на собеседованиях человек по ту сторону стола держится слегка отстраненно, будто он какой Канье Уэст[40]: «Вас таких миллионы, а я – всего один».
Раньше молодой человек ответы на все вопросы находил в образе жизни своих родителей: кем и где работать, как и в какого бога верить, где жить и, главное, – кто я такой? А вот в эпоху «я имею право быть собой» приходится искать собственный карьерный путь, круг общения, свои собственные убеждения, ценности, партнера по жизни, самим определяться с гендерными ролями, формировать собственные политические взгляды и социальную идентичность. Во время учебы вам приходилось решать вопросы ближайшего будущего, теперь же вам потребуется иной набор навигационных навыков – ведь путь вам предстоит до горизонтов куда более дальних.
Среднестатистический американец семь раз сменит работу в период от двадцати до тридцати лет. Треть недавних выпускников вузов либо не работает, либо устраивается на неполный рабочий день, занимаясь при этом работой, не соответствующей их квалификации, либо же зарабатывают менее тридцати тысяч долларов в год, и как минимум у половины выпускников нет четкого плана на жизнь. Существует и такая статистика, что у половины молодых людей в возрасте от двадцати до тридцати лет между половыми связями бывают перерывы длиною в год. В этом возрасте вероятность развития алкоголизма и наркозависимости наиболее высока. Люди на этом жизненном этапе переезжают каждые три года, и как минимум 40 % хотя бы один раз возвращаются в родительский дом. Они гораздо реже посещают религиозные службы и вступают в политические партии.
В годы своей одиссеи люди относятся к своему далекому будущему с безумным оптимизмом. 96 % людей в возрасте от восемнадцати до двадцати четырех лет согласны с утверждением: «Я абсолютно уверен, что когда-нибудь окажусь на том этапе жизни, где захочу остановиться». Но это в будущем. А в настоящем – скитания, одиночество, отстраненность, сомнения, отсутствие работы, расставания, конфликты с начальством, а их родители тем временем медленно сходят с ума.
Эстетическая жизнь
Некоторые выпускники вступают в новую жизнь с авантюристским запалом. Наконец, получится вдоволь нагуляться, пока не начнется настоящая жизнь. А семья и серьезная работа появятся сами по себе, просто по почте придут в один прекрасный день, как стукнет лет эдак тридцать пять. А до тех пор можно накапливать опыт.
Эти ребята в двадцать три года отправляются преподавать английский язык в Монголию, проводят рафтинг-туры в Колорадо. И преимущества у такого дерзкого плана действительно есть. Как известно, первое место трудоустройства после окончания вуза, скорее всего будет не фонтан, так почему бы, как советует инвестор в проекты социальной и экологической значимости Блэр Миллер, не использовать этот период для расширения горизонтов? Совершив какой-то безумный поступок, вы раз и навсегда убедитесь, что готовы на некий риск и начнете смелее относиться к жизни. Кроме того, такие приключения помогают накопить «капитал идентичности», термин клинического психолога Мег Джей[41]. Вы лет на тридцать вперед обеспечите себе прекрасную тему для разговоров, будь то на собеседовании о работе или на званом ужине – ваш рассказ о жизни в Монголии будет иметь успех. Это станет вашей личной фишкой.
Приобретение подобного опыта – прекрасный способ разменять третий десяток.
Проблемы же появятся позже, если через несколько лет вы так и не остановитесь на чем-то одном. Если из года в год вы «говорите да!» всему подряд, в итоге окажется, что вы, как говорил Кьеркегор, ведете эстетическое существование. Для человека, которого волнует эстетическая сторона бытия, жизнь – это произведение искусства, и оценивают ее по соответствующим критериям: интересно или скучно, красиво или некрасиво, приятно или больно.
Такой человек все время или собирается, или только что вернулся с ретрита глубокой медитации; он же пакует сумки на невадский Burning Man[42] и всякий раз отправляется туда с новой компанией. Раз в неделю он танцует свинг и как минимум два раза посещает занятия по спиннингу. Пару месяцев уделяет изучению искусства рукопашного боя крав-мага, а следующие полгода посвящает бикрам-йоге. Иногда он заходит прогуляться по прохладным залам художественной галереи. Его страница в Инстаграме выглядит потрясающе, и все без исключения убеждены, что он – самый крутой человек на свете. Он знает, что отношения с другими людьми – это большая и важная часть его жизни, и потому не забывает записать в ежедневник очередной ланч с друзьями или вечерний выход в бар. Но после двадцати встреч в неделю он уже с трудом понимает, ради чего все это было. Из тысячи разговоров ни один не задерживается в голове.
Проблема в том, что для человека в эстетической фазе жизнь – словно как набор возможностей, которые необходимо пережить, а не ряд проектов, которые нужно реализовать, или идеалов, которые стоит воплотить в жизнь. Он парит над землей и все никак не может приземлиться. Для эстета каждый новый день – это очередное веселье, которое ни к чему не ведет и не имеет определенной цели.
В теории такой образ жизни – это способ накопить опыт. Но если ваша жизнь напоминает многосерийный приключенческий сериал, если вы неизменно открыты для новых возможностей и предложений и при этом не берете на себя никаких долгосрочных обязательств, рано или поздно вы обнаружите, что ваша жизнь, раздробленная на множество кусочков, не имеет единого смысла. Вам так и предстоит блуждать в неопределенности мимолетных чувств и переменчивости желаний. Такая жизнь – это череда мгновений, а не поступательное движение вперед. Полная решимость сконцентрироваться на чем-то одном к вам так и не придет, слишком уж привыкли ваши глаза разбегаться при виде всех предлагаемых возможностей. Распыляясь направо и налево, в итоге вы растратите все ваши силы. Страх упустить ту самую возможность не даст вам покоя. Да, ваши возможности безграничны, но вот сделать выбор вы неспособны.
Как выразилась Энни Диллард[43]: «как вы проживаете свои дни, так вы проживаете свою жизнь». Если вы большой любитель случайных впечатлений, в итоге вы так и станете себя ощущать: растерянным потребителем. Представьте, что ваша жизнь – это супермаркет. И если вам хочется попробовать что-нибудь с каждой полки, в итоге вас поглотит необходимость выбирать и, одержимые собственной персоной, вы будете думать только о себе и об имеющихся у вас вариантах, и в конце концов эта зацикленность на себе полностью вас парализует.
Желание угождать людям, говорить им «да» вполне естественно. Но если вы ни от чего не отказываетесь, ни одному предложению на говорите «нет», то велика вероятность, что вы и не погружаетесь ни во что по-настоящему.
Жизнь, полная обязательств, – это когда говоришь тысячу «нет» ради нескольких драгоценных «да».
Если в какой-то момент в этой «эстетической фазе» окажется достаточное количество людей, мы вдруг обнаружим себя в обществе, в котором все находится в постоянном движении. И, как результат, мы имеем «жидкую современность», как этот феномен окрестил польский философ Зигмунт Бауман. В эпоху смартфонов затраты на преодоление сложностей, связанных с началом или разрывом отношений, или с выстраиванием взаимопонимания, стремятся к нулю. Благодаря социальным сетям (Тиндер, Grindr, OkCupid, Инстаграм или Snapchat), знакомства заводить стало гораздо легче, но и глубины в них стало куда меньше. Всемирная сеть вынуждает нас кликать, щелкать, листать, постоянно поглощать новый контент – всегда есть, на что еще посмотреть, на что еще отвлечься. В таком состоянии невозможно ни на чем сконцентрироваться всерьез, к тому же, по правде говоря, ничто вас так уж глубоко и не интересует. Даже в этом стремительном потоке информации вам просто-напросто скучно. Жизнь в режиме онлайн просто не терпит длительной концентрации внимания. А если вы и тридцати секунд не можете уделить чему-то одному, какая вообще может идти речь о том, чтобы взять и посвятить чему-то всю свою жизнь?
Вот она – головокружительная свобода. Никогда не знаешь, на каком ты свете. Каждый уверен, что у соседа трава зеленее. Привычка постоянно сравнивать себя с другими лишает нас всякой радости.
Так что жизнь в режиме бесцельного накопления опыта в итоге приводит к тому, что человек теряет не просто смысл жизни, но и саму способность выделять и концентрироваться на главном. Грандиозный роман Дэвида Фостера Уоллеса «Бесконечная шутка» точно описывает подобное рассеянное состояние ума. В книге рассказывается о «смертельно интересном» фильме, причем настолько, что зрители буквально прилипают к экрану, превращаясь в зомби с неконтролируемым слюноотделением. Развлечения заменили главные жизненные вопросы. Повествование в романе ведется от лица человека, который ни на чем не может сконцентрироваться. Предложения путаются, повторяются, то и дело из ниоткуда выскакивают случайные мысли. В этом мире всем до истерики весело, но вперед двигаются далеко не все.
Уоллес считал, что единственный способ справиться с таким положением дел – это усилием воли заставлять себя сосредотачиваться и удерживать свое внимание. «Научиться думать – на самом деле означает научиться контролировать, как и что вы думаете, – сказал Уоллес выпускникам колледжа Кеньон в своей знаменитой напутственной речи. – Это означает быть достаточно сознательным и осознанным человеком, чтобы выбирать, на что обращать внимание и какие уроки извлекать из своего жизненного опыта. Если вы не обзаведетесь этим навыком во взрослой жизни, дело ваше труба».
Однако то, что предлагает Уоллес, осуществить на практике нереально. Когда вы привыкли смотреть во все стороны сразу, когда никакие обязательства не структурируют вашу жизнь, самый акт «сосредоточения внимания» не является для вас возможным. Ваш ум находится в подвешенном состоянии, в постоянном поиске подсказок. Перестаньте уже тешить себя мыслью, что у вас достаточно храбрости и способностей, чтобы заглянуть в самые важные уголки своего внутреннего мира. Вся эта суета, эта бесконечная гонка – как раз потому, что вы из всех сил пытаетесь убежать от самого себя.
Ведь вы и сами прекрасно знаете, что пора бы уже сесть и заняться, наконец, поиском вектора вашей жизни. Но ваш разум не хочет сталкиваться с этими серьезными, страшными, не поддающимися ответу вопросами, а потому радостно несется на манящие огоньки смартфона, чтобы хоть чуточку приподнять уровень дофамина. Кипеть-то жизнь кипит, но почему-то не греет.
И жизнь такая ведет известно куда: в сточную канаву. Люди, которые решают после института вести эстетическою жизнь, нередко оказываются именно там. И только тогда осознают вдруг простую истину, которой с ними почему-то никто поделился: оказывается, свобода – это полный отстой.
Политическая свобода – супер. Но, ставшая конечной целью, личная, социальная и эмоциональная свобода – это самый настоящий отстой. Это беспорядочная, напряженная жизнь, у которой нет ни четкого направления, ни прочного фундамента, в которой, как выразился Маркс, все твердое растворяется в воздухе. Оказывается, свобода – это вовсе не тот голубой океан, на берегу которого вам захочется провести всю свою жизнь. Свобода – это река, которую вам захочется поскорей перейти, чтобы, оказавшись на другой стороне, безраздельно себя чему-нибудь посвятить.
Глава 3
Закомплексованный отличник
Итак, для одной категории молодежи взрослая жизнь – это бесконечное обогащение опыта, а для других – продолжение школы. Как правило, это выходцы из высших слоев общества, получившие степень в ведущих вузах страны. Они умеют преподнести себя в выгодном свете, да и опыт получать желаемое у них обширный, поэтому и заявления они подают в самые востребованные компании. Студентами они пользовались престижем своих статусных вузов, а во взрослой жизни – это уже престиж компаний и организаций. За годы учебы они привыкли завоевывать первые места, поэтому и карьера для них – та же охота за золотой медалью. Родители таких детей с упоением хвастаются, что их чадо работает в Google или Williams & Connolly или учится в Гарвардской школе бизнеса.
Такие молодые люди – прагматики. Они умеют решать проблемы. А главная проблема студентов – это приближающаяся неопределенность. Выпускной на носу, а что будет потом – неизвестно. Прагматики решают эту проблему. На втором-третьем курсе университета они подают документы в различные организации и компании, которые пристроят их аж на несколько лет вперед после окончания учебы. Больше никакой неопределенности. Ответ на вопрос взрослых о дальнейших планах готов. Дабы не пустить экзистенциальный страх о будущем на поверхность, они хватаются за первую попавшуюся работу.
К сожалению, и на таком прагматичном пути сточной канавы не избежать. Не стоит недооценивать силу среды, в которой вы работаете. Постепенно она изменит вас. Работая в определенной компании, вы постепенно становитесь типичным представителем рабочего коллектива. Здорово, если вам близка культура McKinsey[44] или General Mills[45], в противном случае какая-то частичка вашего существа будет хронически недоедать, не получать подпитки, и со временем этот голод будет становиться все сильнее и сильнее.
Более того, прагматичная, утилитарная жизнь сделает из вас сухого прагматика. И вопрос «как мне добиться успеха?» очень быстро вытеснит вопрос «зачем я это делаю?».
В какой-то момент вы вдруг говорите только о том, что у вас нет ни минуты свободного времени. Вы превратились в холодную глыбу, и таете лишь в присутствии босса – у вас вдруг активируется режим максимального угождения. Вы постоянно ищете наставника – успешного человека постарше, чтобы отвечал на ваши вопросы и решал ваши проблемы. Окажется, что вашим коллегам не так уж и важно, чтобы вы жили наполненной, глубокой жизнью. Их задача – всякий раз гладить вас по головке за очередной прогиб под систему. Наверняка вы знакомы с марксистскими трудами об эксплуатации рабочих начальниками. И вдруг неожиданно для самого себя – вы сами себе начальник и вместе с тем свой собственный эксплуататор. Вы уже не душа, которую нужно облагораживать, а набор качеств, которые необходимо развивать.
Поразительно, насколько легко бывает отбросить те духовные вопросы, что так сильно мучили вас раньше. Позабыть глубокие книги, которые вы так горячо любили, и превратиться в сухого профессионала.
Кроме того, погрузиться с головой в работу – это на удивление эффективный способ отвлечься от эмоциональных проблем и переживаний. Оказывается, для человека очень просто научиться убегать от чувств, держать эмоциональную дистанцию с людьми, словом, скрываться в дебрях своей души, и, постепенно уравновешивая свои взлеты и падения, спокойненько жить в нейтральной зоне.
Никогда не замечали, что люди в тридцать пять куда скучнее и в разы менее решительные, чем двадцатилетние?
Меритократия[46] – наиболее самоуверенная система нравственных ценностей из всех существующих сегодня. Настолько увлекательная и логичная, что сами того не замечая, мы вдруг начинаем использовать целую кучу экономических терминов в своей речи, даже когда разговор идет о понятиях, никак с экономикой не связанных. Меняется даже значение слов. «Характер» – уже не моральное качество, ориентированное на любовь, служение и заботу, а набор определенных черт, направленных на выдержку, продуктивность и самодисциплину. Меритократия определяет общество как «совокупность талантливых людей, состоящих в конкуренции друг с другом». Общество превращается в бесконечное число внешних и внутренних кругов, где люди с наивысшими достижениями оказываются на Всемирном экономическом форуме в Давосе, а остальные отсиживаются на отшибе. Всячески воспевая равноправие, меритократия на подсознательном уровне внушает нам, что более умные и успешные люди действительно ценнее, чем те, кто менее успешен и умен.
Спастись от эффекта катка, которым меритократия сравнивает человеческую душу с землей, можно при помощи собственной конкурентоспособной системы ценностей. Если такой системы у вас нет, меритократия поглотит вас целиком. Вы потеряете чувство значимости, потому что ступени профессиональной лестницы будут определять ваш жизненный путь. Меритократия – это брэнды, это ваш престижный вуз, высокая звание, хорошая должность – своего рода маркеры статуса, в погоне за которыми вы быстренько перестаете задаваться вопросом, кто же вы такой на самом деле. «Работа, – пишет поэт Дэвид Уайт, – это место, где себя легче потерять, чем найти».
Журналист Лиза Миллер заметила за своими сверстницами, молодыми профессионалами своего дела, одно явление, которое окрестила «столкновением амбиций». Эти восходящие звезды, воспитанные на книге Шерил Сэндберг «Не бойся действовать»[47], хватаются за любую возможность, по каждому поводу составляют список, откладывают замужество и материнство на потом, потому их первоочередная задача – заниматься серьезными вещами и добиться больших успехов.
Однако, пишет Миллер, в какой-то момент их «ориентиры теряются, словно воздушный шарик, выскользнувший из детской руки. Они подавлены и не понимают, куда двигаться дальше». Одна знакомая Лизы так описала свое состояние: «Не вижу никаких перспектив», а другая сказала, что просто «ничего не ясно». Эти женщины мечтают бросить работу, уехать жить в собственный дом где-нибудь в Мичигане, завести детей – просто чтобы появилась причина сойти с этой бесконечной гонки. «Они грезят о смысле, об удовольствии выпечь домашний хлеб или ухаживать за собственным садом». Но продолжают сидеть смирно, «ожидая, когда же вдруг произойдет нечто, что вернет их к жизни и станет прямым доказательством, что желания не покинули их навсегда».
Миллер считает, что эта чисто женская проблема – результат искаженного отношения к женщинам на работе. Однако по моим наблюдением, у мужчин тоже очень часто возникает ощущение, что они проживают свою жизнь не по максимуму. Есть одно старенькое словечко, которое идеально описывает это состояние – хандра.
Сегодня, на удивление, употребляется оно гораздо реже, хотя описываемое им душевное состояние распространено весьма широко. Хандра – это апатия, угасание страсти. Нехватка вовлеченности. Жизнь, которая не вызывает у нас бурных эмоций, от которой наша душа привыкает к бесстрастию. Мы живем вполсилы, словно духовка, в которой выставили температуру в 30 градусов. От хандры не защититься ни хорошей работой, ни семьей – все есть, а интереса к собственной жизни нет. Сердце хочет одного, а в жизни происходит другое.
Желание заставляет нас идти на сближение. Подталкивает нас к тому, что мы любим, – к человеку, работе, городу или району. Отсутствие желания, наоборот, отдаляет нас от внешнего мира, делает нас отстраненными, и со временем мы привыкаем избегать эмоции и относиться ко всему с напускным безразличием. В общем, задача меритократии – чтобы вы спокойненько плыли по течению туда, куда нужно обществу, а вовсе не вам самим. Об истинности желаний речь не идет.
Зачастую те, кто относятся ко взрослой жизни как к продолжению учебы, превращаются в «закомплексованного отличника». По словам датского писателя Матиаса Дальсгаарда: «У такого человека зачастую нет стабильного или прочного фундамента, на котором можно было бы начать строить решение своей проблемы. Это безвыходная ситуация. Если ваш фундамент стоит на зыбучих песках, то новый этаж ваше здание не спасет. Но несчастный отличник закрывает на это глаза и надеется, что проблему с фундаментом никто не заметит, лишь бы здание продолжало расти».
Проблема прагматизма, как говорится, в том, что он не работает. Закомплексованный отличник ничего по-настоящему не хочет, а потому не знает полного удовлетворения. Его мозг занят, его статус растет, а вот сердце и душа остаются не у дел.
Если вам, кроме статуса и должности, больше не на что опираться, вы обнаружите, что постоянно сравниваете себя с другими. Вас преследуют ваши собственные представления о себе. И стойкое убеждение, что другие люди, в отличие от вас, наслаждаются великолепной карьерой и устроенной личной жизнью. Тот неудачник, который в институте просиживал штаны перед телевизором, стал вдруг крупным кинопродюсером, а тихоня с курсов теперь миллиардер, управляющий хедж-фондом. Так какая же выгода продавать свою душу, когда другие не продают свою, а получают гораздо больше?
