Дэвид Веллингтон
Рай-1
20
Чжан чувствовал себя как в аду. Так, словно его превратили в стекло, разбили молотком и, собрав все осколки, засыпали обратно в скафандр. Он был счастлив избавиться от проклятого шлема, но боялся снимать скафандр. Должно быть, он просто рухнет на землю как куль.
Он потер лоб кончиком большого пальца. В голову снова полезли странные мысли. Плохой знак.
– Ты в порядке? – поинтересовался робот Плут.
Чжан понял, что остановился посреди коридора, пока остальные убежали вперед. Зеленая паукообразная тварь помчалась назад, чтобы проверить его. Чжан терпеть не мог, когда его проверяли, да и не было в этом необходимости. В конце концов, для этого у него есть ИМС.
– Ты бы мне нравился больше, будь у тебя лицо, – сказал он Плуту. – А в остальном я в порядке.
– Чувствуете запах? – спросила Петрова.
– Да, – ответил Чжан. На самом деле он чувствовал несколько запахов: воняло горелым пластиком и затхлым воздухом из отказавшей системы жизнеобеспечения. Но было и что-то еще, и он понял, что Петрова имела в виду именно это. – А. Озон.
– Как запах старого сломанного генератора. Я чувствую его уже давно, но сейчас он становится все сильнее, – кивнула Петрова.
– Я слышу треск, – добавил Чжан. – Как будто электрические разряды.
– Воздух сильно ионизирован, – сообщил Плут. – Ладно. Пойду вперед. Разведаю обстановку. Я не такой хрупкий, как человек.
Зеленый робот исчез за поворотом.
– Мне не нравится этот путь, – сказала Петрова. Она почти стояла на цыпочках, глядя вслед роботу. Внизу было темно, слишком темно, чтобы Чжан мог что-то разглядеть. – Мы слишком близко к наружному корпусу. Если в нас еще что-то попадет, это последнее место, где я хочу оказаться.
– Ну, не знаю, – пожал плечами Чжан. – Не похоже, что внутри корабля можно быть в большей безопасности. Я видел, как одна штуковина пробила корабль насквозь и вышла с другой стороны.
Петрова бросила на него неприязненный взгляд.
– Правда? Господи. Мы в полной заднице.
Чжан, возможно, и согласился бы, но в этот момент они услышали резкий сигнал. Почти как выстрел, но больше похоже на удар молнии в камень.
– Плут? – позвала Петрова. И через несколько секунд снова: – Плут?!
– Я в порядке.
Голос был тот же, но доносился из-за спины, и то, что вырисовывалось там из темноты, мало походило на зеленого паука, которого помнил Чжан. Оно было гораздо крупнее, но более приземистое и, как и прежде, имело слишком много конечностей. Робот был похож на гигантского зеленого скорпиона с изогнутыми ногами и большим сегментированным хвостом, дугой загибавшимся на спину. Вместо жала у него было ухмыляющееся человеческое лицо без глаз.
– К чему смена костюма? – спросил Чжан.
– Ты сказал, что хотел бы, чтобы у меня было лицо, – заметил робот. При разговоре его челюсти шумно клацали, но улыбка не менялась.
– Но твое прежнее тело…
Плут приподнялся и опустился на суставчатых конечностях. Это было немного похоже на пожатие плечами.
– Я продвинулся вперед примерно на сто метров, а потом мое тело сгорело – просто сгорело, превратившись в кучу слизи, прилипшей к переборке. Пришлось вернуться и напечатать новое тело. Это дало мне возможность добавить несколько новых функций. Например, встроенный динамик, чтобы я мог говорить, даже если поблизости нет звуковой системы.
– Удобно, – согласился Чжан.
Ухмыляющийся хвост двинулся в его сторону, пока безглазый лик не оказался совсем близко от его лица. Очевидно, робот хотел напугать его. Чжан не поддался, а просто пожал плечами и отвернулся. Глаза Петровой расширились.
– Постойте. Что ждет нас в сотне метров по коридору? Если тебя там уничтожило, то, полагаю, нас тоже убьет?
– Все будет в порядке, – сказал Плут. – Я совершил глупую ошибку, но теперь, когда я знаю, в чем там дело, все достаточно безопасно. Нужно просто уклоняться от плазменных разрядов. Ерунда, честное слово.
21
Петрова бы так не сказала.
«Артемида» едва не разваливалась на части, многое было полностью разрушено, вырвано, разлетелось по космосу. В этой же части корабля повреждения были скорее сродни внутреннему кровоизлиянию. Потолок уцелел, пол треснул. Палубные панели, люки, целые отсеки канули в пропасть. Осторожно подойдя к разлому, она увидела под собой хаотичное нагромождение остатков мебели и оборудования. Взад-вперед по палубе метались молнии.
– Раньше здесь проходил крупный силовой кабель, – объяснил Плут. – То есть большой провод с напряжением в несколько миллионов вольт. Похоже, провод был перерезан, но энергия должна куда-то деваться. Я бы не советовал вставать на ее на пути, когда она вырвется на свободу.
Петрова, прищурившись, увидела зеленое пятно на одной переборке – все, что осталось от прежнего тела Плута.
– Принято к сведению, – сказала она и кивнула на противоположный край разлома. – Похоже, единственный путь – туда.
Плут пружинил на своих новых конечностях.
– Верно. Хорошая новость в том, что командная палуба и мостик находятся вон там. – Он указал направление жалом. – Видишь люк? Паркер за ним.
– Значит, нам нужно на ту сторону.
До противоположной стороны было метров десять. Как и освещение, и циркуляция воздуха, искусственная гравитация была снижена до необходимого минимума. Человек в хорошей физической форме мог бы совершить прыжок без проблем.
Она взмахнула руками вперед-назад. Заняла позицию для низкого старта. Начала разбег, готовясь к моменту, когда прыгнет… И еле затормозила: из пропасти взметнулся поток электричества. По потолку поползли змеи лавандового огня. Искры сыпались с шумом, как петарды.
– Замри! – велел Плут. – Еще секунда.
Она хотела съязвить, но поняла, что нет времени. Она снова разбежалась, сильно отталкиваясь ногами, пока не кончился пол. Ее руки и ноги продолжали двигаться, пока она летела над разломом. Под ней кипел и клокотал огненный котел, но она заставляла себя не смотреть вниз, а держала взгляд на том месте, куда собиралась приземлиться. Она приземлилась на обе ноги на другой стороне пропасти и обхватила себя руками.
Дыхание перехватило, кровь запела. Она рассмеялась, сама не зная почему, а затем обернулась. Ее спутники пропали из виду за фейерверком разрядов, молнии били со злобным остервенением. На мгновение ей показалось, что это никогда не прекратится, что она каким-то образом повредила корабль своим прыжком и теперь путь отрезан для всех остальных. Однако огненная завеса поредела, а потом и вовсе рассеялась.
– Чжан! – позвала она. – Ваша очередь!
Доктор стоял на краю разлома, не двигаясь. Он не смотрел на нее. Не смотрел на пропасть. Он просто застыл. Окаменел.
– Чжан, в чем дело?
– Я вырос не на Земле. У меня нет таких мускулов, как у вас, – сказал он. – И если я ошибусь, меня испепелит.
– Вы справитесь, – пообещала она.
– Думаю, как медик, я знаю возможности собственных…
Плут уже двигался, набирая скорость. Он обхватил Чжана своими массивными руками, похожими на клещи, и кинулся через пропасть. Чжан закричал. Плут тяжело приземлился, слегка пружиня.
Чжан колотил по роботу, пока тот не выпустил его из рук и доктор не повалился на пол.
– Ублюдок! Я был не готов. Я не… Я не…
Он оглянулся как раз в тот момент, когда в потолок ударил разряд, рассыпав искры. Затем выпрямился. Сделал глубокий вдох. Посмотрел на робота и отвесил ему церемонный поклон.
– По здравом размышлении… благодарю.
– Так было проще, чем слушать, как вы брюзжите, – сказал робот, проходя мимо.
Петрова посмотрела на отвратительное лицо на конце его жала. И указала вперед.
– Паркер прямо за этим люком? – спросила она.
Кончик жала покачался вверх-вниз.
– Прямо по курсу, – подтвердил Плут. Петрова нажала на кнопку аварийной разблокировки, и в этот раз, к счастью, дверь просто открылась. Вот и он. Капитанский мостик.
22
– Ничего не понимаю, – сказала она.
Это было не то, чего она ожидала. Совсем не то. Внутренние помещения «Артемиды» представляли собой сверкающие, почти стерильные коридоры и небольшие отсеки. Минимализм и эргономичность. Цветовую гамму всего – от подсветки приборов до одеял на кроватях – подобрали так, чтобы создать ощущение уюта и комфорта.
А вот капитанский мостик был… темным лесом.
Отнюдь не в переносном смысле. Пространство было заполнено скрюченными зловещими деревьями. Их сучковатые ветви сплетались под потолком, а на полу лежал ковер из гниющей листвы. Черные лианы обвивали стволы так плотно, будто хотели задушить. Наросты на древесине напоминали глаза – нечеловеческие, пристальные. Впереди, на фоне люка, с массивной ветви свисал один-единственный плод. Возможно, яблоко – раздутое, источенное червями. Ветка прогибалась под его тяжестью.
– Глазам не верю, – сказала Петрова.
Плут и Чжан промолчали.
Петрова наступила на кучу листьев. Но по ощущениям под ногами была не скользкая, покрытая плесенью растительная масса, а совершенно обычная корабельная палуба. Она сделала еще пару шагов и кожей ощутила прохладу воздуха – облегчение после жары в коридорах. Она шла и шла, пока не оказалась перед яблоком, задумавшись, не собирается ли с ветки спуститься змей, чтобы искусить ее, – но нет. Яблоко просто висело на тонкой плодоножке, что едва могла выдержать его вес. К плодоножке крепился листок, изрядно пожеванный невидимыми насекомыми. Ни единого звука, ни порыва ветра в этом отравленном саду. Она не чувствовала ни запаха мертвых листьев, ни сока, сочившегося из истерзанных деревьев.
Петрова протянула вперед руку, намереваясь сорвать яблоко, чтобы рассмотреть его повнимательнее.
– Это не то, что ты думаешь, – прозвучал голос Паркера.
– Где ты? – спросила она. – Паркер, словами не передать, как я рада, что наконец-то… ну, я хотела сказать, что увидела тебя. Вот только я тебя не вижу.
– Я тут. Сейчас буду.
Она кивнула и снова потянулась за яблоком. Ей хватило ума сначала натянуть рукав комбинезона на пальцы, чтобы не касаться яблока голой рукой, – но переживать и не нужно было. Рука прошла сквозь яблоко. Все, что она почувствовала, – странную холодную вязкость, то же ощущение, которое она испытала на Ганимеде, проведя пальцами по голографическому изображению «Артемиды».
По спине пробежала дрожь. Значит, яблоко ненастоящее. Сколько же из виденного было проекцией? Она потянулась к ветке, и пальцы прошли сквозь нее. Подошла ближе к дереву и просунула руку в ствол.
– Полегче, убийца, – сказал Паркер. – Чуть в меня не попала. – Он прошел сквозь одно из деревьев – как призрак сквозь стену. – Прости, трудновато ориентироваться среди этого хлама. – Он указал на лес.
Петрова не могла не улыбнуться как идиотка. Она знала, что должна вести себя как профессионал, но была счастлива его увидеть.
– Я так понимаю, украшения – не твоя идея.
– Нет, – фыркнул Паркер. – Это Актеон. Запрограммировал все это перед тем, как начал перезагрузку, и я не могу отключить голограмму, пока перезагрузка не закончится. Прежде чем вы спросите – нет, я понятия не имею, когда это произойдет. – Он посмотрел ей за спину. – Доктор Чжан, вы живы.
– Надеюсь, это не просто временная отсрочка, – отозвался доктор.
– Идите сюда. Деревья не кусаются.
– Как скажете, – ответил доктор нервно.
Конечно, подумала Петрова. Он вырос во внешней Солнечной системе, на Ганимеде или еще каком спутнике или на мелкой планете, где нет растительности. Любой лес показался бы ему странным и неприветливым, тем более такой жуткий, как этот.
Плут же выглядел так, словно был создан для темного Эдема, в который превратился капитанский мостик. Как монстр, сидящий в лабиринте и ожидающий, когда вы свернете не туда. Робот прошел прямо через полдюжины деревьев и быстро исчез из поля зрения.
– Эй, – позвала она его. – Эй! Может, не будешь пропадать?
Жало прошло прямо сквозь толстый ствол дерева.
– Зачем? Все ненастоящее. В инфракрасном диапазоне ничего этого не видно.
– Мы люди, – заметила она. – Мы полагаемся на глаза. Может быть, даже слишком. Это шутка, если что.
Робот пошел на компромисс, наполовину высунувшись из дерева, так что стали видны его клешни и первый ряд конечностей.
– За мной, – сказал Паркер, пробираясь между деревьями. – Введу вас в курс дела, расскажу, с чем мы столкнулись. И должен предупредить: все очень плохо.
23
– Зачем Актеон создал эту голограмму? – спросила Петрова, следуя за Паркером по темному лесу. В сотый раз, наверное, она поймала себя на том, что тянется отодвинуть с дороги низко свисающую ветку. Пальцы не ощутили ничего, кроме холодного серебристого тумана, и она быстро отдернула их.
– По какой-то причине это последнее, что он создал до того, как ушел в бесконечную перезагрузку. Хотя ни малейшего смысла я в этом не вижу.
– Может, для нас и нет смысла, – сказал Чжан. Все повернулись, но доктор лишь пожал плечами. – Может, надо мыслить как машина?
– Привет, – отозвался Плут. – Машина на связи. И с точки зрения машины – это безумие. – Голова на кончике жала немного покачалась вверх-вниз. – Это не означает, что он ошибается. Иногда мы и правда немного сходим с ума. Единица превращается в ноль, когда не должна. Бывает. Значения пересекаются, и мы делаем странные вещи. Впрочем, не знаю. Выглядит слегка чересчур для простого бага.
– Первое, о чем я подумал, когда увидел голограмму, – произнес Чжан, – что это послание.
– Послание? – переспросил Паркер.
Чжан снова пожал плечами.
– Поставьте себя на место компьютера. Актеон должен был понять, что что-то не так. Иначе зачем перезагружаться? Однако он решил создать всю эту листву, перед тем как отключиться. Он потратил на это ресурсы, которые, вероятно, были нужны ему для других задач. Это наводит на мысль, что он хотел, чтобы мы увидели эти джунгли.
– Предполагалось ли, что мы поймем, что это должно означать? – поинтересовалась Петрова.
Чжан посмотрел на робота. Плут покачивался на своих многочисленных конечностях.
– Как я уже сказал, для меня все это не имеет смысла, – ответил он, – но я думаю, может быть, Чжан прав. Возможно, Актеон пытался передать сообщение, но этот лес – все, что он мог сделать.
– Проще было создать большой плакат с надписью «Скоро вернусь», – заметил Паркер.
– Конечно, – сказал Плут. – Но, как я уже сказал, иногда мы сходим с ума. Впрочем, кое в чем мы лучше людей. Мы можем себя чинить.
– Перезагрузкой, да? – спросила Петрова.
– Именно так. Может, поэтому Актеон так и сделал. Может, он понял, что сходит с ума.
– Цикл перезагрузки начался одновременно с атакой – сразу после того, как мы отключили сверхсветовой движок. – Паркер потер подбородок. – В то время люди на борту все еще были в криосне. Актеон даже не успел предупредить меня о том, что на нас напали, – когда я проснулся, он уже был в таком состоянии.
– Я не спал, – заявил Плут. – Могу подтвердить, что Актеон погрузился в сон примерно за три секунды до того, как в корабль попал первый снаряд.
– И ты считаешь, что тот, кто нас атакует, проделал фокус с Актеоном? Заразил его вирусом или типа того? – осведомилась Петрова. – Расскажи больше об атаке.
– Мне нужно попасть к моему компьютеру, – сказал Паркер. – Такой гемор найти что-нибудь… А, вот.
Паркер обошел вокруг ствола массивного скрюченного дерева и привел их к одной из корабельных переборок. Петрова протянула руку, чтобы убедиться, что это не очередная голограмма. Но стена была твердой, теплой и настоящей.
Паркер жестом указал на стену, и на ней появилось несколько точек, словно спроецированных лазерной указкой. Они медленно двигались, их положение обновлялось каждые несколько секунд.
– Актеон контролирует почти все системы на этом корабле, поэтому обычные интерфейсы управления недоступны. Ни один из его сенсоров также не работает. У меня есть доступ только к одному радиотелескопу. Он предназначен для экстренного использования, поэтому подключен к ручному управлению. Я настроил его передавать данные прямо сюда, чтобы иметь хоть какую-то информацию о происходящем, – пояснил Паркер.
– Я полагаю, что точки важны. – Петрова сделала вид, что понимает, на что смотрит.
– Каждая из этих точек представляет собой массивный объект – размером с «Артемиду» или крупнее. Вот это, – указал он на одну из точек, – мы, а это – корабль, который нас атакует.
– Какого класса это судно? Катер, фрегат, дредноут? – спросила она. Было бы полезно иметь реальные данные, реальные представления, с чем предстоит сражаться. Это поможет преодолеть страх.
– Все, что у меня есть, – это общее представление о размерах, – сказал Паркер. – Он большой.
Ей захотелось встряхнуть его как следует.
– А вооружение? Хотя бы что за оружие нанесло нам повреждения?
– Прости, но я понятия не имею, из чего они в нас стреляют, – покачал головой Паркер. – Рельсотрон? Это объяснило бы размер попаданий, но рельсотрон может стрелять десятки раз в секунду, а в нас попали всего два или три раза. Тогда, может быть, ракеты?
Чжан прочистил горло.
– Ямс, – сказал он.
24
– Что, простите? – Петрова уставилась на доктора.
– Они бросают в нас ямс. – Чжан пожал плечами. – Я знаю, это звучит странно. Но я сам видел. Когда я был снаружи, то видел, как в нашу сторону летел грузовой контейнер, полный ямса. Я предполагаю, его запустил нападавший. Позже я видел, как другой контейнер столкнулся с кораблем. Вот что наносит ущерб. Они бросают в нас грузовые контейнеры.
– Грузовые контейнеры – не оружие, – заметил Паркер, как будто с помощью логики можно было остановить атаку.
Петрова покачала головой. Грузовые контейнеры. Первый раз она о таком слышала, но…
– Если запустить что-то с высокой скоростью, оно вполне может стать смертоносным. Контейнер – просто кусок металла. Разогнанный до сверхзвуковой скорости.
– Да ну, зачем использовать грузовой контейнер в качестве снаряда? Еще и полный корнеплодов?
Она прокрутила эту мысль в голове.
– Наверное, если это все, что у них есть… – Она подошла к стене, где точки продолжали свой величавый танец. Провела пальцем по точке, изображавшей нападавшего. – Может быть, это вовсе не военный корабль? Может, у них нет оружия получше?
Паркер насмешливо хмыкнул, но она знала, что права.
Только военные корабли оснащались оружием. Если вы транспортник вроде «Артемиды» или научный зонд и вам нужно сразиться с другим кораблем – используйте все, что под рукой. Выбросьте из трюма грузовой контейнер. Используйте его, чтобы покалечить другой корабль.
Но почему? Почему они так отчаянно пытаются уничтожить «Артемиду»? Чтобы решиться на атаку, они должны по-настоящему бояться. Петрова пожалела, что не знает, откуда прибыл корабль противника. Рай-1 – планета-колония, собственного военного флота не имеет. Если бы у них была какая-то важная причина остановить «Артемиду», они бы послали для этого гражданское судно. Значит, грузовой корабль.
Однако ее мозг все время возвращался к одному и тому же вопросу. Что такого опасного для колонии везла «Артемида»? На борту нет никакого важного груза. Ничего опасного. Вся суть миссии заключалась в том, чтобы доставить на Рай-1 людей. Так что… возможно, целью был один из пассажиров? Либо она, либо Чжан. Она знала, что люди боятся Службы надзора, но не могла отделаться от мысли, что не она представляет собой угрозу. Она всего лишь женщина, а не вооруженный отряд. Ради нее не стоило затевать атаку.
Итак, Чжан. Что-то в Чжане – что-то, чего она о нем не знала, – делало его настолько опасным для жителей Рая-1, что они готовы пойти на невероятные усилия, чтобы убить его еще на подлете. Она подумала об ИМС на его руке. Плут сказал, это означает, что он представляет опасность для себя или других. Но опасен… в каком смысле? Он показался ей странным. Непонятным. Засранцем, откровенно говоря. Но быть засранцем – не преступление.
Она снова покачала головой. Придется выяснить детали позже. Сейчас есть более насущные вопросы.
– Чжан, – сказала она, – вы обнаружили ямс, а видели при этом другой корабль?
– Ничего конкретного, – признался Чжан. – Там что-то было, что-то яркое, как звезда. Предполагаю, что это и есть наш враг, но деталей я не разглядел.
Петрова кивнула. Тактическая часть ее мозга – та, которую тренировал Надзор, – брала верх. В бою можно погибнуть в любой момент. Лучший шанс остаться в живых – продолжать думать. Отодвигаете мысли о собственной смерти как можно дальше и переключаетесь на другое – на убийство.
Для начала надо правильно оценить ситуацию.
– Так, ладно, что-то давно не было действий с их стороны. Может, контейнеры закончились? Может, атака закончилась? В конце концов, они оставили нас в безвыходном положении. Мы не можем двигаться, не разорвав корабль на части.
– Верно, – подтвердил Паркер.
– Тогда, возможно, они только этого и хотели. Обездвижить нас. Учитывая, какой ущерб они нанесли парой контейнеров, можно предположить, что они могли бы полностью уничтожить «Артемиду», если бы хотели.
Паркер нахмурился.
– Что? Вслух скажи! – велела Петрова.
– Это, – произнес Паркер и указал на точку с противоположной стороны «Артемиды», которая быстро удалялась, – еще один снаряд. Они выпустили его около пяти минут назад. Он пролетел мимо. Как и большинство.
– Большинство, – повторила Петрова.
– Они стреляют каждые три минуты. Уже десять раз, – с тех пор как вы проснулись. Дважды попали.
Она произвела несложные подсчеты. Она была в сознании всего тридцать минут? Казалось, прошло несколько часов с того момента, как она очнулась голая и вся в крови, не понимая, что происходит.
Она отбросила это воспоминание. Оно сейчас бесполезно.
Да и мало что могло сейчас помочь.
– Это все меняет, – сказала она.
– Это значит, что они пытаются нас убить, – заметил Чжан. – И не остановятся, пока мы все не умрем.
– Да, – согласился Паркер. – Вполне вероятно.